Это была первая ночь, встреченная Феликсом вне дома. Он затаился среди камней на берегу бухты Тихой, совершенно не оправдывавшей своего названия. Когда-то впервые мореплаватели вошли в эту бухту и поразились необычайной её тишине и приветливости после бурного океана с таким же названием.
Ветер разогнал серые клочья дневного тумана, и над бухтой показался тонкий серп убывающей Луны в окружении бесчисленных звёзд. У Феликса снова заныло сердце. Это неожиданное открытие, что он не является сыном своих родителей, матери и Ковровина, но клоном инопланетянина – продуктом генной инженерии, разнесло его ранее такой уютный и привычный мир на острые колющие осколки, и юноша, сидя на холодном прибрежном валуне, пытался воссоединить из этих пазлов новую мозаику.
Несмотря на пронизывающий ветер, он не чувствовал холода, Феликс не замерзал даже в самые лютые морозы: в его организм словно был встроен некий кондиционер, который попеременно включал то обогрев, то охлаждение, в зависимости от внешней температуры.
Невидящим взглядом юноша смотрел на ярко-белые пенистые волны и под их мерный рокот, когда волны разбивались о камни, вспоминал свою жизнь вплоть до мельчайших подробностей, и постепенно все необычные вещи, которые с ним происходили, обретали логичное объяснение и занимали в новой картине мира свои места.
Гибель Ковровина. Взрыв на Таймыре инопланетного корабля, обусловленный либо тем, что люди добрались до неизвестного им реактора, либо хорошей работой иностранных спецслужб, которые не могли допустить, чтобы русские получили в своё распоряжение новые технологии.
Затем бегство матери из научного городка в противоположный конец страны. На деньги, заработанные Ковровиным, мать приобрела в приморской столице трехкомнатную квартиру и деревянный домик в пригороде. Затем последовало рождение Феликса, полная изоляция его от родственников, как со стороны матери, так и Ковровина. Феликс общался с роднёй только по телефону, а на фотографиях, которые мать отправляла, мальчик непременно был в зимней одежде, скрывающей его исключительную худобу, и в тёмных очках, за которыми не просматривались его выпуклые стрекозиные глаза с абсолютно прозрачной радужкой. Солнцезащитные очки сделались его постоянным атрибутом. Летом Феликс обязательно носил кепку с огромным козырьком и «ушами». Тёплое время года мать с сыном проводили в своём загородном домике, который находился в полузаброшенной «пьяной» деревне, где кроме них проживала семья «дурачков», состоявшая помимо родителей ещё из восьми разновозрастных умственно неполноценных детей, и были еще несколько домов с выжившими из ума стариками и их детьми-алкоголиками. Остальные полуразрушенные дома стояли пустые.
Единственным развлечением Феликса являлся ноутбук, с которым он практически не расставался. Виртуальный мир, состоявший из игр, фильмов и книг, а также общение в социальных сетях стало его образом жизни: мальчишке импонировало то, что люди оценивали его не за внешность, которую он стеснялся показывать, но по его душевным качествам.
Мать лгала Феликсу, что он похож на Ковровина. Она делала всё возможное, чтобы изолировать сына от окружающих людей и преуспела в этом. Феликс не посещал ни детсад, ни школу. Наташа добилась для него инвалидности, что было, вероятно, совсем не трудно, так как во младенчестве мальчик походил на ощипанного тощего цыплёнка, такого синюшного, что невероятным казалось, как он вообще живёт.
Учился подросток тоже по интернету. Благодаря своим способностям и феноменальной памяти он мог бы окончить не один университет, но это ему было не нужно, да и мать не настаивала. Феликсу особенно нравились точные науки, из которых он предпочитал изучение законов Вселенной, звёзд, галактик, и теперь, кажется, понял – почему. Феликс был уверен, что родился генетическим уродом, но, оказывается, он был нормальным ребёнком, только… инопланетным.
Внезапно его захлестнула жгучая обида на Ковровина и мать. Зачем она согласилась воспроизвести его, Феликса? Какая нелепая ошибка заключается в том, что он сейчас вынужден проживать на Земле свою жизнь! А где тогда его сородичи? Как их найти? зачем? да и нужно ли это? Почему мать лгала ему всё это время?
И, главное, как теперь смотреть ей в глаза?
Кривой рог луны в окружении звёзд то выглядывал, то заслонялся порванными в клочья облаками, отчего всё вокруг то высвечивалось, то утопало во мраке. Голова юноши полнилась обрывками мыслей и воспоминаний, а грудь разрывалась от противоречивых чувств.
– Кто здесь? – раздался позади него слабый голос, и Феликс обернулся. От его движения со скалы посыпались мелкие камни и шумно скатились в море.
– Я плохо вижу, – виновато призналась пожилая женщина, стоявшая на тропе, проходившей неподалеку от камня. Толстые стёкла очков женщины отразили свет полумесяца, вынырнувшего в это время из-под облаков.
– Я – Феликс, – представился он.
– Извините, что помешала, но я уже много ночей прихожу сюда и никого здесь не встречала.
– Тогда вы меня извините, я сейчас уйду.
– Нет-нет, что вы, оставайтесь! Наверняка вас привели сюда неприятности, счастливые люди проводят ночи дома.
Женщина поправила под газовой косынкой волосы.
– А зачем вы приходите сюда?
– Чтобы молиться.
– Зачем? – удивился Феликс.
– Просто молюсь и всё. Я одинока, у меня нет семьи и даже
родных – я выросла в детдоме, поэтому прихожу сюда и молюсь за людей, за город, благодарю Бога за то, что я есть.
– За то, что вы есть? – Феликс недоверчиво посмотрел на потемневшие из-за спрятавшегося полумесяца очки. – А вам это надо быть? Разве вас кто-нибудь спрашивал об этом? За что благодарить? И кого?
Феликс запнулся. Нелепо ему – инопланетянину – рассуждать о каком-то земном божестве, которому нет до подростка совершенно никакого дела.
Женщина необидно засмеялась.
– То, что вы есть, уже позволяет вам задуматься: зачем и почему? Не будь вас, не было бы и мыслей об этом.
– Вот именно, – проворчал Феликс. – Я не просил никого о моём бытии: это было решено за меня и без меня.
Женщина тихонько вздохнула. За очками не было видно выражения её глаз, но голос прозвучал грустно.
– Разве кого-нибудь спрашивают о желании родиться? Человек – это духовное семя, посаженое в плоть, а что из него вырастет одному Богу известно.
– Человеки – быть может, но не я.
Возникла пауза.
– Чем же вы отличаетесь от людей?
– Разве не видно?
– Извините, но я и днём-то почти ничего не вижу, а сейчас ночь.
Феликс замешкался с ответом. Он запросто мог уйти, оставив эту женщину, и огромная вероятность, что они больше никогда не встретятся.
Он осмотрел её с головы до ног. Просто одета: длинная тёмная юбка, теряющаяся в чёрной траве, светлая прозрачная косынка и старомодная блуза на пуговицах, и ещё книга в руках. Он улыбнулся: и так-то ничего не видит, для чего ей книга, молится на неё, что ли? Он спросил.
– Не знаю, зачем я взяла её. Там очень мелкие буквы.
– Это Библия, – скорее утвердительно, чем вопросительно, сказал подросток.
– Да, – женщина положила книгу на камень. – Так кто ты, Феликс? Позволишь, обращаться к тебе на «ты»?
Он вздохнул.
– Хотел бы я знать – кто я.
– Так спроси у Бога.
– Даже если Он есть, какое я имею к Нему отношение?
– Им создано всё – видимое и невидимое, солнце, луна, звёзды – всё.
– Вот именно. У всего есть своё место и предназначение, только не у меня. Я здесь случайно, по вине психопата-генетика. Я – инопланетянин.
Сбивчиво и коротко Феликс изложил незнакомке свою историю и замолчал. Ему стало чуть легче. Женщина мягко положила ладонь поверх его ладони, упиравшейся в камень.
– Феликс, – с нежностью сказала она. – Не казни свою мать и Ковровина, потому что пожнёшь проклятие. Этот духовный закон к тебе тоже относится, поверь мне, пожалуйста. У меня не было никаких родителей: кто-то подбросил меня едва родившуюся к дверям Дома Малютки. И как бы я обрадовалась даже родителям-инопланетянам. Твоя мать не избавилась от тебя, хотя могла бы, ведь ты не был ребёнком от её любимого мужа. Она действительно твоя мать, Феликс. Она больше не вышла замуж и не родила родных детей. Это подвиг, мальчик. Её настоящий материнский подвиг ради тебя. Скажи мне, разве ты когда-нибудь чувствовал, что она тебе не родная?
Феликс, стиснув зубы, покачал головой.
– Вот видишь.
– Но я всё время спрашивал себя, почему я такой урод? А она лгала мне, что я похож на Ковровина.
– Не говори так, Феликс, – мягко сказала женщина. – Ты просто особенный. Знаешь, в стране уродов и Аполлон не выглядел бы красавцем, потому что он не такой, как все. Не бойся быть особенным, ведь человек это не то что снаружи: тело всего лишь оболочка, вместилище для духа. А твой дух настоящее сокровище.
– Откуда вы это знаете?
– По разговору с тобой. Ты добр. От тебя веет жизнью, как будто я нахожусь в присутствии самого Бога. Я знаю, о чём говорю, ведь я провожу в общении с Ним много времени.
– И что отличает Бога?
– Жизнь.
– Жизнь?
– Да, и ещё любовь.
Подросток растерянно молчал, женщина тихо засмеялась.
– Ступай домой, Феликс. К своей маме. Должно быть, она сильно переживает.
– Ещё бы, – он спрыгнул с камня.
– Так сколько тебе исполнилось лет?
– Четырнадцать.
– Превосходный возраст, – она вздохнула. – Жаль, что я тебя так и не увижу.
Отошедший на несколько шагов Феликс вернулся.
– Снимите очки.
– Зачем? – спросила женщина, но всё же сняла свои очки. – Сейчас они мало значат: я вижу только черноту и светлое пятно на небе, а тропинка сюда мне хорошо известна.
– Закройте глаза, – перебил Феликс, и женщина послушалась. Он сделал ладони «лодочками» и накрыл ими глазницы женщины.
– Что вы ощущаете?
– Тепло. Много тепла. Даже горячо.
– А сейчас?
– Отошло.
Феликс убрал ладони с лица женщины, и та, вытаращившись на него, ахнула и отшатнулась.
– Вот видите, – смутился Феликс. – Я же говорил вам, что я уродлив, и поэтому вживую не общаюсь с людьми.
– Ты не уродлив, Феликс, – женщина схватила его за плечи, – это я уродина, что так отреагировала. У тебя замечательные глаза. Не могу понять какого они цвета, но выражение их такое… кроткое, что никак не вяжется с твоей предыдущей речью.
Месяц снова скрылся за облаками, женщина огляделась.
– Это ночной лес, – сказала она. – Красота-то какая… что это там за звёздочки?
– Это светляки.
Женщина, указывая в чернеющий лес, воскликнула: – Смотри: вон там и там, как много! И они гаснут.
– Это светляки перелетают с места на место, и кажется что они, то гаснут, то вспыхивают снова.
– Феликс, – она перевела на него изумлённый взгляд. – Ты действительно инопланетянин. Людей таких не бывает.
– Поверили? Мама была бы очень недовольна, если б узнала, что я сделал.
– Почему? Ведь я теперь вижу.
– Она боится, что меня заберут на опыты. Мне пора.
– Возьми эту книгу, Феликс, – женщина насильно вложила Библию в его руки, – пусть она будет твоим подарком. И ты можешь мне позвонить, если вдруг захочешь поговорить.
– Нет. Я не желаю знать ни вашего имени, ни телефона. Спасибо за подарок.
Юноша быстро зашагал вверх по тропинке. Женщина всё-таки крикнула вслед ему номер своего телефона.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
