* * *
Нечестивец-беззаконник
Страха Божьего не знает,
Нечестивец-беззаконник
Душу личную теряет.
Нечестивец-беззаконник,
Как обычно, лжет-лукавит,
Нечестивец-беззаконник
Губы поднесет к отраве.
Милость Господа огромна,
Истина Его бескрайна,
К слабому не грянет громом,
В доброго не бросит камень.
Все от Господа, что видим,
Все от Господа, что слышим.
Ничего Его нет выше.
Ничего Его нет выше.
* * *
Уверяю — закономерна,
Как роса, как туман, как дождь
Смерть. Наверно, не надо так нервно…
Пусть исчезнет из голоса дрожь.
Что нельзя изменить — лучше
Без тревоги, печали принять.
И не надо себя мучить,
Постоянно на время пенять.
Дни, как мыши спеша убегают.
Уходить навсегда, не в гараж…
И не только я вас убеждаю,
Свой стараюсь унять я мандраж.
* * *
А эти тропы, эти травы,
А это зеркало реки,
А эти жаркие купавы,
А лепестки, а мотыльки.
А эти ласковые руки,
А эти чудные глаза,
А этот краснотала прутик,
А эта на листе слеза.
А эти ягоды рассвета,
А этот сладкий дух лесной,
А эта тишь, а это лето,
А эта радуга весной.
А эта синь, а эта зелень,
А облак чистое белье...
Мой грех — любил я эту землю.
Великий грех — люблю ее.
* * *
Осталась мечта беспризорной:
А так на роду ей, видать, —
И глупо гордиться позором,
Видя в нем благодать.
Мы рая себе не построили
В позор окунули страну,
Собаками перессорились —
Кому это ставить в вину?
В закон возводя безобразия,
За правду грозили судом -
И наша вина тем доказана.
Мы строили новый Содом.
* * *
Сначала смысл, за смыслом — образ,
А третьим остается звук.
Усвоить это разве сложно?
Совсем не сложно, милый друг.
Наверно, есть другие схемы:
Звук задает творению тон.
Родился б стих, а теоремы
Доказывают пусть потом.
ЖИЗНЬ — ЕСТЬ СОН
«Все в мире — сон» — сказал мудрец,
И я поверил, наконец.
И вот решил я не вставать —
Лежать упорно на кровать, —
И заправлять не надо, кстати,
Кровать и тапки обувать.
Так и лежал я до обеда,
И телевизор не включал;
Стук-бряк в упор не замечал —
Жены с посудой шла беседа.
Запахло чем-то вкусным очень:
Я правой пяткой заворочал,
Припомнив запахи приправ.
Вздохнул и молвил: «Ты не прав,
Мудрец, по полному формату».
И руку протянул к халату.
* * *
Пусть даже лицемер развенчан,
Из тени выведен шутя,
Но все равно икру он мечет,
Любимые узлы плетя.
Или хапуга, или скряга,
Иль буквоед — сухой стручок?
Краснеет от стыда бумага,
А их нисколько не печет.
Вот так живем, пускаем стрелы,
Слов обличительных шлем рать,
А мерзость полонит свет белый,
Живет, на все ей наплевать.
* * *
А за изморосью следом изморозь,
А потом будет белый снег...
Не очистилось все, не вывелось:
Кое-где остается след.
Очень короток день тебе кажется,
И короткою кажется ночь;
А на ветках холодные капли;
Птицы черные — знаки нот.
Лишь ручей, как всегда, не печалится,
И прозрачна его вода.
Жизнь гораздо быстрее кончается,
Если помнить об этом. Да.
|
