* * *
«Служите Господу с весельем»
(Вот постулат, а не клише), —
Вы этим лишь добро посеете,
В своей, да и в чужой душе.
Ему служите словом, делом,
Улыбкой, возгласом, мечтой,
Не рассуждая: «За пределом что?» —
Какое ваше дело, что.
Он за пределом, Он безмерный —
За острой гранью бытия,
Он — судия гордыни, скверны,
Он всех единственный судья.
Не тешьтесь собственною славой
(К ней подвигает сатана),
Она окажется отравой,
Хоть с виду яркая она.
Ничтожен смертный хоть и строем,
Будь то монгол, еврей иль грек.
Господь величия достоин,
И не достоин человек.
* * *
Все под откос, конечно, катится,
Как с гор спешащая река.
Любая хочет каракатица
Прожить сверх меры два денька.
Но не дано, судьбой расписано.
А у судьбы хозяин — Высь.
И коль положено на выселки,
Не возражай, угомонись.
А может там гораздо сноснее
Нежель пейзаж немой Луны.
Бытующее безвопросие
И есть характер той страны?
Но если б было там шипастее
Раз в десять или двадцать пять,
То люди б любяще счастье,
На землю кинулись опять.
А ведь не прут же, вот в чем дело,
Ни в пиджаках, ни нагишом.
Вот я и уверяю смело:
Наверно, там им хорошо.
* * *
От правды куда денешься,
Изъест тебя словно ржа.
Упавшее наземь дерево
Должно на земле лежать.
А жизни визжат полозья.
Доступные фразы уму:
Коль нет от тебя пользы, —
Не нужен тогда никому.
* * *
Сменяют приливы отливы,
И нету лекарства от тьмы...
О Боже! Как мы сиротливы,
Как страшно беспомощны мы.
Видать, наша доля такая:
Стремлений, желаний бедлам...
Приливы отливы сменяют:
Вот все, что отпущено нам.
* * *
Брошены в воду движения,
Словно щепа на волне.
То нас смиряет сближение,
То отделяет нас не...
Кем-то, зачем-то помечены
Верить в сплошную муть.
В круговороте мечемся
Силясь не утонуть.
* * *
Как с цепи сорвалась вьюга,
Ей и жутко и темно,
А из замкнутого круга
Оторваться не дано.
Сверху ночь её осажит,
Не возьмет с собою в высь;
Прямо здесь на снег и ляжет,
За сугробом кончит жизнь.
* * *
Вот опять стоят морозы,
Почернели воробьи,
Кто-то в саже их безбожно
Вывозил печной, уи...
Да никто и не возил их,
Коротали ночь в трубе.
От морозов этих зимних
Можно крепко огрубеть.
Вот и я стал толстокорым,
Неуклюжим, как паром:
Нахлебался до упора
Грубости со всех сторон.
* * *
В шелесте шелковом листья,
Шелковость в каждом листе.
Хочется так же пролиться
Шелестно, прошелестеть.
Шелковым лес вышит,
Тайны не прячет свои...
Кто-то меня и услышит
А не услышит — ну и...
* * *
Кажутся звезды пылью,
Кажутся малыми точками,
Словно их просто вылили,
Мелким петитом срочно.
Вот и мерцают сквозь воздух,
Тот что из газов соткан...
Звезды, бедные звезды,
Как вы малы все-таки.
|
