Берд и Джулия

Один из повешенных злодеев злословил Его и говорил: если Ты Христос, спаси Себя и нас. Другой же, напротив, унимал его и говорил: или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? и мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал. И сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю.
(От Луки 23:39-44)

Берд застегнул пряжку черного кожаного плаща, надел черную широкополую шляпу и, шагнув за порог, оказался на пустынной улице. Четвертый час ночи, улицы пусты, лишь изредка проходит патруль, гремя доспехами. Горизонт на востоке лишь начинает светлеть. Ночные птицы уже умолкли, а утренние даже и не желали начинать пение. Одни сверчки никак не унимаются. Стоит такая тишина, что любой незначительный шум мог привлечь внимание. Но Берда это не смущало, это его время.
Он - убийца, а точнее наемный убийца. Ему двадцать пять. Сложение полностью соответствует профессии. Высокий рост и атлетическое тело прекрасно дополняются острым зрением и слухом. Вороные с блеском густые волосы, ложатся на широкие плечи. Из-под надвинутой на брови шляпы, смотрят темно-карие глаза. Сегодня сорок шестой заказ. Берд – хладнокровный, не знающий жалости человек, воспитанный улицей, рос без отца. Мать подрабатывала нянькой, так что на родного сына не хватало драгоценного времени. За все время непродолжительного срока работы он убивал мужчин, женщин, детей и стариков, и рука ни разу не дрогнула. Работает Берд чисто: у стражников за пять лет работы ни зацепок, ни следов. Никто оттуда не то что лица - имени его не знает.
За этот заказ он взялся, как за все другие, с легкостью. Жертва - шестнадцатилетняя Джулия. Всю предыдущую неделю он изучал особняк, познакомился с самой девушкой и к сегодняшнему дню полностью знал что делать. С заказчиком они не общались. Граф Константин заплатил щедрый аванс, что, по мнению Берда, было неразумно.
Он движется так бесшумно и быстро, что даже тень не поспевает за ним. Темные проулки между домами - извечная дорога тех, кто нарушает закон чаще, чем священники. По освященной улице проходит сонный стражник, еле волоча ноги. Тень домов идеально маскирует фигуру в черном. Кучи мусора и крысы - единственные обитатели проулков. Ни те, ни другие Берда не беспокоили. Неожиданно даже для убийцы чья-то рука хватает за ногу. Берд, невольно вздрогнув, смотрит вниз. В куче тряпья лежит ободранный, вонючий бродяга.
- Попалась, птичка! – еле выговорил бродяга.
Лязг железа, мгновенно заставляет несчастного отползти подальше. «Что за чушь нес этот урод?» - подумал Берд, перебегая улицу. Через двадцать минут он добирается до места назначения. Богатый особняк, обнесенный трехметровым забором. Берд медленно осматривается. Забор состоит из железной решетки и каменных столбов, к которым та крепится. Каждые три минуты по двору проезжает конный стражник с арбалетом. В ножнах покоится длинный палаш, ожидая кровавой резни. У ворот дремлют два серых гончих кобеля. Такие псы не для охраны, а скорее для светских слухов, да чтобы детей на ярмарке пугать. Комната Джулии находится с восточной стороны. Вокруг дома посажены кусты, аккуратно подстриженные. Это является идеальным укрытием. Слева от карниза во всю высоту стены повешена веревочная сетка. Плющ цепко держался за нее. Все кажется слишком простым. Дождавшись, когда стражник исчезнет за поворотом, он птицей перепрыгивает через забор, пересекает двор и затаивается по ту сторону зеленого ограждения. Патруль появляется через три секунды и тем же темпом удаляется. Берд с грацией кошки вскарабкался на карниз второго этажа. Прижавшись к стене, затих. Снова проезжает патрульный, понурив голову. Окно Джулии открыто, и ветер треплет прозрачную голубую занавеску. Берд по карнизу направился к нему, мимо коридорного окошка. Прошел до окна, отметив, что у дверей спальни чинно, как подобает охранникам, спали два верзилы. «Глупцы и невежды», - подумал убийца и, придержав занавеску, вошел в спальню.
Комната восхищает изяществом и простотой. Все настолько просто, что глазу даже не за что зацепиться. На широкой кровати, свернувшись клубочком, как котенок, спит жертва. Берд приподнял шляпу и шагнул ближе.
Джулия спит неподвижно, спокойно, улыбаясь во сне. Берд осторожно вытащил двенадцать дюймов вороненой стали. Этот кинжал, пивший много крови, - вечный спутник убийцы, выглядел устрашающе. Но страх был сейчас неведом спящей красавице. Сделав еще один осторожный шаг, он приблизился к кровати на расстояние взмаха руки. Встав на колени слева от ее головы, замер. Он отчетливо слышит дыхание. Ее нежное, хрупкое тело идеально сочетается с ангельским лицом.
Неожиданно для себя Берд осознал, что уже пять минут безмолвно созерцает жертву, и это ему нравится! Он встряхнул головой, отгоняя навязчивое наваждение. Кинжал взвился над белой шеей для решающего удара. Вдруг Бёрд почувствовал, как бока коснулась ее ножка. Убийца соскочил как ошпаренный, сердце бешено застучало. Взгляд отчаянно бродил по комнате и остановился на тетради, лежавшей на тумбочке рядом с кроватью. Легкой женской рукой там сделаны какие-то записи… Это дневник.
«Он прошел мимо, странный и скрытный. Я видела его всего минуту или две, но так отчетливо, я была поражена энергией, веющей от него. Он простой, не франт, сильный, как духом, так и телом. Если бы мне знать его, но я графиня, а он простолюдин. Ненавижу эти разделения! Это не по -Божески… А кругом эти толстые богатенькие маменькины сынки со сватовством. Да еще эта болезнь, неожиданно поразившая нашего отца. Врач сказал, что она смертельная. Мой любимый брат Константин в последнее время стал не похож на себя… Уехать бы и забыться с тем парнем… в широкополой черной шляпе. Упасть бы в его сильные руки и любить… любить вечно!»
- Любимый… - прошептала она так тихо, что вряд ли кто-нибудь разобрал, но Бёрд понял, ведь он умел читать по губам. Рука предательски задрожала, и он опустил кинжал, так и не нанеся смертельного удара. Он не может убить, это провал, первый провал!
Разум умоляет оставить все, как есть, и уйти, уехать, оставив Константина в дураках. Сердце же говорит, что вот оно его счастье лежит и улыбается. Два дракона взвились внутри, разрывая душу на лоскуты! Сплелись и начали безумную войну. Они дышали огнем, обжигая. Бёрд зашатался, и, встряхнув головой, отправил старого дракона в небытие! Глаза медленно открылись. Казалось, прошла целая вечность. Ноги понесли прочь. Остановившись у окна, обернулся. Прощальный взгляд скользнул по кровати. Сердце рвануло в груди – красный молодой дракон раскрыл крылья! Захлопал крыльями, заставляя сердце скакать внутри. Темная пелена опустилась на глаза. Бёрд пришел в сознание тогда, когда заворачивал Джулию в простыню. Бросив сверток через плечо, рванулся к двери под душераздирающий вопль.
Рывком открыв дверь, оглушил одного из проснувшихся телохранителей. Второй успел только схватиться за горло. Между пальцами выступила кровь. Бёрд к тому времени, прыгая через три ступеньки, мчался вниз в холл по покрытой ковром центральной лестнице. Стол, стоявший по центру холла, взлетел в воздух, когда убийца столкнулся с ним. Где-то на первом этаже громко хлопнула дверь: кто-то проснулся. Входная дверь, скорее всего, слетела бы с петель, если бы была заперта и открывалась внутрь. Как только его вынесло во внутренний двор, справа во весь опор скакал патрульный, высоко поднимая тяжелый арбалет. А от ворот неслись собаки, подняв сумасшедший лай. Арбалетный болт быстро преодолел расстояние до цели, но сноровка Бёрда не дала промаха. Охранник не успел остановиться. Кинжал легко задел сухожилие на ноге лошади, и та полетела в сторону псов. Гончие шарахнулись в стороны. Всадник уже лежит на земле с неестественно вывернутой головой, наверное, сломал шею при падении. Псы, оклемавшись, снова летят на убийцу. Первый прыгнувший умер еще в воздухе, налетев на кинжал. Другой прыгнул справа, увернувшись, Бёрд всадил лезвие в спину гончей. Последний визг растаял в предутренней прохладе. Бёрд поправил шевелящийся сверток и нырнул в проулок. Он бежал, надеясь только на свою удачливость. Пришел в себя только за закрытой дверью у себя на квартире. Удары в живот теперь показались более болезненными. Он осторожно положил сверток на кровать и отступил на шаг. Джулия выбралась из простыни, забилась в угол, как испуганная мышка. Ее глаза были полны слез…
- Не бойся, я ничего тебе не сделаю… - прошептал Бёрд, но потом повторил громче. – Не бойся, Я не причиню тебе вреда. Давай знакомиться, меня зовут Бёрд, а тебя?
Она молчала и злобно глядела на него.
- Наверное, такую красавицу зовут Джулия, не так ли? – она кивнула и всхлипнула, – не плачь, Джулия, все уже позади.
- Кто вы? Вы похититель?
- Ты меня не узнаешь, а что насчет шляпы?
- Парень, которого я вчера видела? А если честно, что вы хотите?
Бёрд опустил голову. Правда ужасна, но она должна знать.
- Я наемный убийца…
- Вы меня хотите убить? – спросила она безразлично.
- Разве можно хотеть убивать? Я не маньяк, убийства - это моя работа. Я просто должен убивать. Но теперь я тебя не убью, – сказал Бёрд с легкой улыбкой.
Отстегнув ремень с ножнами, отбросил его в сторону. Снял шляпу и окровавленные перчатки.
- Значит вы похититель? Хотите получить за меня выкуп?
- Нет.
- Мой брат - очень влиятельный человек: он может заплатить любую сумму.
- Может, но не сделает этого, хочешь знать почему?
- Ничего не понимаю, о чем вы?
- Не надо «Вы», мое имя Бёрд, Б Ё Р Д, понятно?
- Да.
Бёрд взял со стола конверт и кинул к ногам девушки.
- Держи, теперь ты все поймешь. – Джулия даже не посмотрела на конверт. – Что, читать не умеешь?
- Почему? Умею.
«Уважаемый, к сожаленью, мне не сказали ваше имя. Но я наслышан про ваш профессионализм и желаю его использовать.
Дело в том, что мой отец скоро умрет и оставит наследство. Нас в семье двое, я и моя сестра Джулия, мы от разных матерей, и она мне не совсем родная. Ваша задача устранить ее. Оплата достойная: восемьсот золотых крон. Вместе с письмом шлю задаток в двести, остальные по выполнении задания. Очень на вас надеюсь. С глубочайшей признательностью граф Константин».
Потекли слезы, она не рыдала, просто плакала. Бёрд присел рядом, обнял ее, она не сопротивлялась. Припала к его груди, плакала и тяжело дышала. Так много плохого за один вечер. Она устала плакать.
- Как он мог? – сквозь слезы повторяла Джулия.
В памяти Бёрда отчетливо всплыло лицо светловолосого парня, двадцати лет, заказавшего собственную мать. И таких было много, жестких, холодных и жадных… Бёрд их не понимал. Он давно не жил с матерью, но не мог даже пожелать ей смерти.
- Трус! Негодяй! Он…он самый последний человек! – не унималась Джулия.
Бёрд улыбнулся – она даже не умела ругаться. Чистая, мягкая, добрая и святая, как лепесток белой розы. Находиться в руках, запятнанных кровью многих людей… Две абсолютно противоположенные судьбы, сидят и греются вместе.
- Знаешь, Джулия, там у тебя в спальне во мне что-то изменилось, я не смог… Первый раз за карьеру… Кажется, я люблю тебя. Ты сидишь сейчас рядом, и я счастлив впервые за всю жизнь. Я не хочу, чтобы ты боялась… Просто понимаю, что недостоин даже взгляда! Я насильно вытащил тебя из жизни в свете просто потому, что боялся за твою жизнь. Чтобы ты полюбила меня, я бы сделал все; нет той цены, которой бы я не заплатил за твою любовь, – говорил Бёрд, смотря в стену. Он боялся услышать ответ, что она не сможет его полюбить, ведь он убийца. Страх посетил его, потому что он не хотел терять ее.
Он хотел расслабить объятья, Джулия же крепче прижалась к нему и, обхватив талию, упокоила голову на груди. Она плачет, он молчит, целуя ее шелковые волосы. Так в тишине они просидели час. Джулия заснула. Бёрд уложил ее и лег рядом, не разуваясь, вперил взгляд в потолок. Через три минуты ее голова легла на его плечо, а рука на живот. По телу пробежала дрожь.
Сон убежал от Бёрда, и он начал думать о будущем… Он поедет к матери, к морю. Двести золотых хватит для того, чтоб развернуться. Потребуется работа, не важно какая, главное, честная и законная. Он даже может работать в городской страже, с его знаниями он быстро дослужит до капитана, а там и хорошее жалование, и спокойная жизнь. Он еще раз посмотрел на Джулию. Тяжелое дыхание прерывалось легким сопением. Неспокойный сон возлюбленной беспокоил Бёрда. Но вскоре, увлеченный мыслями, он заснул.
Легкий шепот из-за двери разбудил чуткого Бёрда. Тихими неслышными шагами он добрался до двери и прислушался. За дверью копошилась городская стража. Видно чей-то невольный взгляд запечатлел бегущего человека в плаще с шевелящейся простыней через плечо. В голове, словно тараканы на свету, засуетились, заметались мысли. Убийца немного растерялся. Разбудил Джулию. Жмуря глазки, маленькая девочка не могла ничего понять.
- Нам нужно уходить отсюда, так как кое-кто сейчас собирается сюда вломиться – прошептал он.
- Не понимаю, что случилось?
- Ты не забыла, я же убийца, похитил тебя. За дверью стража и, чтоб выбраться из города, нам надо их перехитрить…
- У нас не выйдет…Мы не уйдем…
- Я не раз накалывал этих остолопов. Успокойся, золотце, все будет хорошо. Доверься мне и делай все, как я скажу.
- Эй! Кто бы ты ни был, мы знаем, что ты здесь. Выходи, да так, чтобы мы видели твои руки. – раздался грубый бас из-за двери.
- О… - Джулия хотела что-то сказать, но указательный палец нежно коснувшийся ее губ остановил слова.
Берд зашел к ней за спину, и приставив кинжал к ее горлу, наклонился к уху и тихо прошептал:
- Побудь моей заложницей, не волнуйся и не бойся, я все контролирую. Я люблю тебя.
Девушка сглотнула, пытаясь держаться спокойно, но дрожащие коленки выдавали страх. Убийца пнул по двери. Та распахнулась.
- Не стрелять! – услышал он. Утреннее солнце на пару секунд ослепило.
Шагнув вперед, он увидел трех арбалетчиков напротив двери и двух копейщиков по левую и правую сторону от проема.
- Назад, - скомандовал Бёрд, и стражники отпрянули, но опускать арбалеты никто не хотел. Пятясь спиной, держа перед собой девушку, зашел за угол. Там находится конюшня. Подойдя к двери, сразу почувствовал неладное – дверь конюшни открыта. Лошади не было. Либо смекнувшие стражники отпустили лошадь, либо, что более вероятно, ее кто-то украл. Берд закрыл глаза на секунду и начал размышлять. Выход есть! Неподалеку живет его товарищ, у него есть лошадь, а у Бёрда ключи от его конюшни. Надо миновать лишь три проулка. Стража уходить не собирается, лишь смотрит и выжидает. Он хватает Джулию за руку и бежит. Стража рванула за ним, как он и ожидал. Стрелять на бегу никто не спешил, боялись зацепить девушку. Но и оставлять преступника без наказания никто не хотел.
Первый проулок, темный и узкий миновали без труда, но торопливые стражники отступать не хотели. Чтоб нырнуть в следующий проулок пришлось пробежать по пустынной улице, в такой ранний час вряд ли кто-нибудь заметил человека с девушкой и вереницы, гремящих латами, стражников. Второй проулок был шире, но использовался в качестве свалки, которую городским властям лень убрать. Наваленные кучи несколько задержали тяжеловооруженных арбалетчиков, но не помешало верткому Бёрду, который уверенно вел прекрасную спутницу. Вот впереди последний, третий, проулок, а там - лошадь и спасение. Бёрд бежал, слыша тяжелое дыхание Джулии, и видел только дом друга, калитку к внутреннему двору, где стояла разваливающаяся конюшня.
Дорогу перегородил молодой стражник с арбалетом, позади еще двое. Убийца зажат. Бёрд прижался к стене.
- Назад! – скомандовал Бёрд, но стражник не пошевелился, хотя дрожащие руки выдавали волнение.
- Парень, успокойся и отпусти девушку. Тебе не выбраться из города.
- Стой, где стоишь, и прикажи своим недотепам уйти с дороги, иначе я убью ее. Думаю, потом граф Валентин оценит твою работу, когда узнает, что его дочь мертва.
Взгляд капитана пристально изучил девушку и узнал в ней дочь графа.
- Все ворота перекрыты, тебе не выбраться из города. – повторил капитан, меча взгляды в разные стороны.
«Посмотрим…» - подумал Бёрд
-Убери ребят с дороги.- медленно проговорил он, поднося лезвие ближе к горлу дрожащей Джулии.
- Назад! – нервно скомандовал капитан. Солдаты невольно зашевелись.
Берд продолжает двигаться вдоль стены. Нервы на пределе. Понемногу наваливается усталость. Джулия, как ребенок рыдает, не может успокоиться. Медленно, шаг за шагом он двигается к выходу. Каменная стена дышит холодом в спину, напряженные ноги словно горят. То и дело он, запинался о всякую ветошь, но кинжал держал твердо, безопасно. Все происходящее, словно в тумане, и от этого кружится голова.
Кто-то снизу, схватил ногу. Сердце ушло в пятки. Берд дернул рукой! Раздался женский крик, переходящий в стон. Страх колючей болью пронзил все тело. Убийца почувствовал, как его правая рука стала влажной. Он почти осознал происходящее, когда Джулия обмякла в руках, когда затихли всхлипывания, когда исчезла дрожь ее тела. Джулия была мертва. Снизу донесся знакомый голос.
- Мил человек, подай на хлебушек…
В памяти Берда пронеслась ночь. Все события и улыбка. Ее улыбка, улыбка любимой. Рев боли разнесся по всему городу. Он рухнул на колени. Взяв ее на руки, целовал.
- Прости, прости… прости меня – шептал он.
Городская стража удивленно наблюдала за этой сценой, не сводя глаз. Им было не понять ту боль, которую чувствует сейчас хладнокровный безжалостный убийца. Глаза бродяги сверкали бешеным огнем страха, когда ослабевшие ноги несли тело поближе к стражникам.
И снова рев боли сотряс серые стены холодные и молчаливые. Слезы невосполнимой утраты вырвались наружу широким потоком. Берд поднял кинжал, выпавший из рук, и до белизны пальцев сжал, теперь ненавистную рукоять. Губы искривляются в беспомощном оскале, отдаленно напоминающем улыбку. Стражники подняли арбалеты. Смех Берда резанул их слух истерическими нотами. Это смеялся уже не тот уверенный в себе человек.
- Попалась птичка, – повторил слова бродяги. – Птичка… попалась…
Голова опустилась, Берд сдерживал крик.
- Ха-ха-ха, глупый пьянчуга, что же ты натворил…
Убийца встает и делает несколько шагов в сторону бродяги. Он уже ничего не слышал. Бродяга верещит о спасении. Капрал кричит: «Стой!» После все четыре арбалетчика спускают тетиву. А в голове Берда упорно и отчетливо звучит шепот:
- Любимый, любимый.
Когда Берд упал, он увидел ее тело. Ему как-то совершенно ясно показалась, что все будет хорошо.
- За что!? – закричал он – за что, Боже?
Острая боль остановила слова. В глазах темнота. Воздух больше не поступает в легкие. Только мысли кружили в голове «Почему? Зачем она умерла? Почему не я? Я – убийца! Я – недостойный жизни, но не она. Ты несправедливый Бог! Бог, более жестокий, чем я. Я виновен пред Тобой, так накажи меня! Я достоин смерти! Зачем Ты позволил умереть ей?»
Внезапно в его проснувшемся духе он отчетливо услышал голос любящего, а не осуждающего Отца, которого он никогда не знал:
- Сын Мой, ныне же будешь в раю со Мною.
И наступила абсолютная тишина…

Берд и ДжулияПроза

Берд и Джулия
Проза