«Одинокая птица, ты летишь высоко
В антрацитовом небе безлунных ночей.
Повергая в смятенье бродяг и собак,
Красотой и размахом крылатых плечей...»
На удивление в тему оказалась песенка. Марат грузно поднялся из кресла и пошатываясь направился к бару. Преодолев это кошмарно великое расстояние – целых восемь шагов – он задумался над выбором. Вина, коньяки, ликеры – все было доступно, но ничто не оказалось желанно. Он постоял возле раскрытого шкафа с батареей бутылок и, наконец, закрыв его, вернулся в кресло с пустыми руками.
На корабле никого, кроме него самого, не осталось. Марата вновь посетил вопрос: а чего ради, собственно говоря, он отправился в это путешествие? Глупая, наивная идея, которая теперь будет стоить ему жизни... Как идеи его недавних спутников стоили их жизней.
«Одинокая птица, ты летаешь высоко,
И лишь безумец был способен так влюбиться.
За тобою вслед подняться...»
Из всего множества музыкальных композиций, хранившихся в сетевой библиотеке, случайный поиск выдал отчего-то именно эту. В насмешку? Или оплакивая бывших с Маратом?
Марат огляделся по сторонам. Корабельная рубка изменилась не слишком сильно с тех пор, когда он сам, сидя в капитанском кресле, гонял лайнеры по галактике, катая заевшихся аристократов и чванливых политиков с их расфуфыренными, лишенными элементарного вкуса женушками. Или с изнеженными, но хотя бы симпатичными секретутками. Если бы не авария три года назад, кто знает, быть может сегодня он находился бы на этом борту не в гражданской одежде... И именно ему пришлось бы тогда связываться с Землей и докладывать о внезапно вспыхнувшей на корабле эпидемии.
Вначале покрылся синими пятнами и спустя сутки, испуская пену изо рта, умер второй пилот. В его кресле Марат в данный момент и сидел, устало глядя в одну точку. С пилотом поступили по старой, еще морской традиции. Правда, если погибших на борту матросов хоронили в море, то космические летчики, навигаторы и прочий звездный персонал находил последний покой в небесах.
Затем настала очередь какого-то олигарха и его спутницы отправиться в морозильный бокс, а крупье из казино и корабельного врача – за борт в спасательной капсуле с заблокированным рулем. Следом принялись один за другим умирать другие пассажиры.
Марат взирал на происходящее, и внутри него начинала подниматься паника. Он-то чувствовал себя превосходно и до последнего не верил, что внезапный мор коснется и его самого. В конце концов, все мы намерены жить вечно и подзадориваем себя тем, что уж пока-то все идет хорошо. Однако, потеряв команду... Нет, договориться с автопилотом он всегда сумеет. Сломать коды бывалому командиру тоже составит не слишком много труда, есть особые секреты. Но все равно одному не долететь, да и не посадить машину без помощи второго пилота. А где-то там, в конечной точке маршрута, его ждала любимая. Точнее нет. Она-то его как раз не ждала. Это он всем сердцем ожидал встречи.
Она оставила Марата лет пять назад. Убежала бог знает куда, надеялась, он не найдет. Или полагала, что не будет искать.
Нашел он ее случайно. Просто увидел в журнале (одном из последних, что еще по старинке печатались на бумаге) знакомое имя корреспондента, узнал стиль, руку, язык... И – сел на ближайший рейс, имея шаткую надежду, что сможет вернуть ее. Или хотя бы минуту – еще одну – побыть рядом, заглянуть в те глаза, что когда-то влюбленно смотрели на него, смеялись и лукаво манили к себе.
«У тебя нет птенцов, у тебя нет гнезда,
Тебя манит незримая в небе звезда.
А в глазах у тебя неземная печаль,
Ты сильная птица, но мне тебя жаль...»
Капсулы кончились быстро. Командир корабля и экипаж давно попрощались с пассажирами. Тела последних погибших Марат стащил в одну из кают, не боясь уже заразиться, не брезгуя прикасаться к покойникам. И чего бояться – на подводной-то лодке? Люди умирали кто молча, кто с плачем и завываниями. Марат отчего-то отчетливо запомнил выражение лица одного из корабельных стюардов – лицо открытое и какое-то умиротворенное. Он умирал, но на губах его вдруг расцвела улыбка, а глаза устремились куда-то вдаль, сквозь обшивку, сквозь черноту космоса и бесконечность холода и пустоты. С этой улыбкой и этим взглядом он и отошел. У Марата не получилось даже про себя произнести слово «умер» по отношению к нему. Именно отошел...
Ответ с Земли приходил, но толку от него... «Да, борт ХА-0206-11. Слышим вас. Разрешения вернуться не даем. Продолжайте движение по первоначальному маршруту. Проблема решается». Идиоты! Решается проблема! Она, можно сказать, уже решена! Один пример остался, одна задачка – извести последнего оставшегося на борту пассажира, бывшего капитана РосКосмоса Марата Лысенкова. Не самая, надо заметить, трудная задача. Марат расстегнул и скинул рубашку, оголяя плечи, покрытые бурыми крапинками странной, проклятой болезни.
Забавно... его сгубила его же любовь. Любовь к женщине, любовь к полету. Однажды он не сумел отказаться от космоса, хотя она его просила, уговаривала, злилась и обещала уйти. Он не поверил. Она ушла...
Марат горько ухмыльнулся, прислушиваясь к голосу, льющемуся из невидимых колонок. Опять «Наутилус Помпилиус» озвучил его чувства и мысли:
«Что на небе такого, что стоит того
Чтобы рухнуть на камни тебе или мне?»
Песня заканчивалась. Длинный проигрыш, бесконечное повторение «с тобою вместе». Явно какая-то новая, не авторская обработка. Марат почувствовал резкое ухудшение. Заслезились глаза, руки задрожали и сделались ватными. Заныло где-то внутри...
К этому моменту лайнер вышел к пункту назначения. Автопилот подвесил его на орбиту и послал запрос на посадку. Ему, автопилоту, плевать, что на борту смертельная зараза...
Ответ с планеты пришел не сразу.
– Борт ХА-0206-11! Порт вызывает борт ХА-0206-11. Вы вошли в пространство планеты Далайя-14. Посадку разрешить не можем. На планете введен карантин. Повторяю. На планете карантин. Условия для вас и ваших пассажиров крайне неблагоприятные. Оставайтесь на орбите. Как поняли, борт ХА-0206-11?
Карантин? Крайне неблагоприятные условия? А как тогда назвать то, что происходит на корабле?!
Дотянувшись до пульта, он через силу спросил:
– Что у вас случилось, Далайя?
– Чума у нас случилась, вот что! Какая-то сволочная болезнь уже полпланеты выкосила. Никто не знает, что это... Так что подвязывайтесь и уходите отсюда, от греха подальше!
– Понял вас, Далайя-14, – проговорил Марат севшим голосом и отключился.
Он почувствовал, как внутри него что-то рвется. Возник лишь один вопрос: жива ли еще она? Или уже конец?
Марат закрыл глаза и почувствовал себя последним человеком во вселенной. В этот момент окончилась песня.
В рассказе использован текст песни В. Бутусова.
Комментарий автора: Рассказ писался на конкурс "Рваная грелка". Тема была "Конец истории. Последний человек". В рассказе нет ярко выраженной христианской направленности, я ее и не предполагал.
Но, в любом случае, интересно узнать мнение Общественности :)
Олег Панферов,
Россия, Москва
Родился в 1974 году, женат, воспитываю сына.
Писать стихи, сказки, фантастические и детективные рассказы начал во втором классе. В четвертом заслужил похвалу от преподавательницы русского языка и литературы, в пятом посылал четыре своих стихотворения в редакцию "Пионерской правды"
В 2005 выпустил первую книгу - фэнтезийный роман "Мир, в котором почти ничего не происходит". сайт автора:СКАЗОЧНИКИ.РУ
Прочитано 5720 раз. Голосов 4. Средняя оценка: 4.75
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Рассказ ждет своего сборника... Комментарий автора: Почему нет? :)
алла
2007-03-16 03:23:24
Написано сильно.Стало как-то жутко и тоскливо.Как будто это я -последний во вселенной.Так что-5. Комментарий автора: Все мы когда-нибудь ощущаем себя последним человеком в вселенной.
Большое спасибо за отзыв и оценку!
a.k.
2007-07-08 21:37:29
грустный рассказ... Комментарий автора: к сожалению... такая тема.
thebogdan
2007-07-23 20:26:43
Захотелось послушать Наутилус... :) Комментарий автора: ничего, я этот рассказ перепишу, и он начнет вызывать и другие чувства! ;))
Победа - Диана Долго не хотела его публиковать, чтобы доработанное было, не во всех местах нравилось, но, думаю, пришло его время уже. Если где не так - поправляйте.
