Лебеди над озером

Из глубин памяти
На юге Украины, в Одесской области, находится самое большое по своей протяженности пресноводное озеро Ялпуг. На его берегах расстроились с десяток сёл. Там, где заканчивается озеро, расположен город Болград. В послевоенные годы папу по работе направили в село, переименованное Советской властью в красивое и звучное название «Озёрное». Там я и родилась.
Царь Давид, рассуждая о начале человеческой жизни, по вдохновению Святого Духа написал: «Ибо Ты устроил внутренности мои, и СОТКАЛ меня во чреве матери моей. Славлю Тебя, потому что я дивно устроен. Дивны дела Твои, и душа моя вполне сознаёт это. Не скрыты были от Тебя кости мои, когда я СОЗИДАЕМ был в тайне, образуем был во глубине утробы. ЗАРОДЫШ мой видели очи Твои; в твоей книге записаны все дни, для меня назначенные, когда ни одного из них ещё не было». (Псалом 138 ст. 13-16)
Вот и меня Создатель соткал: из солнечных лучей, как из золотых нитей, из хрустально чистого воздуха, из капелек утреннего тумана над озером, из пшеничного хлеба и кукурузной крупы, сваренной в мамалыгу, из виноградного сока и парного молока, из выловленной рыбы и домашней птицы. Всё, чем дышала и питалась моя мама, составляло моё МАТЕРИАЛЬНОЕ начало.
Учёные доказывают, что человек начинает помнить себя с четырёх лет. Возможно, они и правы, но я чётко помню некоторые моменты своего раннего детства с трёх лет. Помню, как мама ещё с одной воспитательницей привела старшую группу детей на озеро купаться. Мы спустились с крутого берега и подошли к воде. На десятки метров глубина озера была детям по колено, и только в одном месте была вырыта глубокая яма, сокрытая водой. Возможно, её вырыли, чтобы черпать ведром в бочки воду для полива или других технических нужд. И надо было мне, трёхлетней малышке, оступиться и попасть в эту яму. К счастью, мама быстро обнаружила, что её ребёнка нигде нет. Стали искать меня, нашли - и чудом откачали. Однако в моём подсознании уже запечатлелось, как я отчаянно боролась за желание дышать, и в дальнейшей жизни, стоило мне оказаться в воде, так что она могла накрыть меня с головой, во мне вспыхивал непреодолимый страх.
Ещё я помню, как убежала от бабушки, которая присматривала за мной и прибежала в роддом к маме, где мне показали новорождённого младшего братика. А ведь и я в этом сельском роддоме, стоящем особняком на высоком холме недалеко от берега, всего несколько лет назад сделала свой первый вдох. Также запомнились яркие костры, пылающие ночью на улице, через которые почему-то прыгали взрослые люди. Однажды я сказала маме, что видела «Бога». Мама спросила: «Да?! И какой же Он, Бог?!». «А он похож на курицу!», - ответила я. Мама очень весело рассмеялась и сказала, что мне очень повезло видеть «бога». А было так: я гуляла на улице с соседским мальчиком Петей, который был из верующей семьи, и он начал говорить мне, что есть Бог и, подняв руку, показал мне на небо, где живёт Бог. Я же посмотрела, куда он показывал, и увидела перед собой только полуразрушенный сарай, по чердаку которого ходила курица, а так как это было единственное существо, то я и приняла её за незнакомого живого «бога». Был такой случай, который мне также запомнился: к нам приехал дедушка, папин папа, у него была дудочка из камыша, на украинском языке она называется «сопилка», и дедушка мне на ней сыграл весёлую мелодию. Как избирательна детская память, порой и не объяснишь, почему именно этот эпизод запомнился. От нашего дома недалеко жила одинокая женщина, которая очень ласково разговаривала со мной и баловала меня чем-то вкусненьким. Я часто бегала к ней домой. Однажды, когда я была у неё, к ней во двор зашёл мужчина в черной до пят одежде и с большим крестом на груди. Он поговорил с хозяйкой; она ушла в дом, а мы остались у дверей. Я с любопытством разглядывала этого человека. Неожиданно он нахмурил брови и с нескрываемой злобой посмотрел на меня. От его взгляда мне стало очень страшно - и я заплакала. Вышла хозяйка, вынесла куриные яйца, которые батюшка переложил в большую кошёлку, а тетя стала меня успокаивать. Наверняка поп знал, чей я ребёнок. Возможно он обращался к отцу, председателю колхоза, выделить средства для церкви и не получил просимого от этого атеиста. И вот подрастает ещё одно атеистическое «отродье», поэтому и смотрел на меня с ненавистью. С тех пор я очень боялась таких дядек в черной одежде. Ещё мне запомнилось, как наша семья уезжала из Озёрного. Подъехала грузовая машина, и в кузов загрузили наше небогатое имущество. Мама с младшим братишкой села в кабину к шофёру, а папа, средний брат и я сели в кузов машины у заднего борта. Когда мы выезжали из села, оно открылось как на ладони вместе со спокойной гладью озера. А затем, как бы из-под колёс машины, стала разматываться серая лента дороги. И чем длиннее она становилась, тем меньше домов мне было видно, пока не скрылась из виду последняя крыша. В моей детской душе, встревоженной грустным прощанием с соседями, рвалась связующая «пуповина» с РОДИНОЙ, это было первое судьбоносное расставание. Меня увозили в новую жизнь!

В гостях
Через несколько лет к нам из Озёрного приехали в гости дядя Ваня и тетя Шура с маленьким сынишкой. Они - молодая семья; поженились года три назад, и мои родители на их свадьбе были почётными гостями, а после папа вёл с ними переписку. Тётя Шура, красивая украинская девушка Александра, после окончания медицинского училища была направлена по распределению в село Озёрное, где и встретила свою судьбу - молдавского парня Ивана. Тётя Шура для меня была необыкновенной красавицей, я всегда любовалась ею на свадебной фотографии, которую мама в рамке повесила на стене в большой комнате. Тётя Шура была старше меня лет на 17, но я привыкла называть её тётя. Они погостили у нас и, уезжая, приглашали приезжать и к ним в гости.
В нашем селе на параллельной улице, через балку, на углу переулка жила семья: мать и сын. Я часто по этому переулку ходила к своим родственникам в гости и слышала, как тётя Фрося сердито ругала мальчишек, ворующих в её огороде вкусный столовый виноград. Она не стеснялась в выражениях и угрозах, поэтому я её очень боялась. Год назад её сын женился на девушке из села Озёрное. И эта молодая женщина, приходила к нам, так как у неё здесь никого из знакомых не было, а нашу семью она знала. Часто она жаловалась маме на невыносимую жизнь со свекровью, которой никак не может угодить. Однажды она сказала, что едет в Озёрное проведать родных и попросила маму отпустить и меня с ней в гости. Были летние каникулы, мне уже исполнилось 9 лет, и мама отпустила меня с этой молодой женщиной на мою родину.
Я была очень довольна и радостна, так как в те годы не так часто приходилось куда-то уезжать из дому. Мы погостили у её родных, и она отвела меня к тёте Шуре, семья которой приняла меня очень гостеприимно. Я очень хорошо запомнила улицу, где жили дядя Ваня и тётя Шура. Но самое главное в этой поездке - мы купались в озере. Так судьба мне сделала неожиданный подарок - снова окунуться в воды озера.

По зову сердца
Был воскресный день, всего один выходной, в который можно было чувствовать себя свободной и делать, что хочется. Вот уже год, как я жила в Измаиле, работала на Консервном комбинате и училась на вечернем факультете Измаильского филиала Одесского института холодильной и пищевой промышленности. Поначалу, оторвавшись от родного дома, я все выходные ездила домой, скучала по родным и подругам. Вот и в этот летний день, я пришла на автостанцию, чтобы, возможно, снова поехать домой к родителям. Вчера закончилась летняя сессия, которую я успешно сдала. Мне через несколько недель исполнится 18 лет, которые мама обещала торжественно отметить. На душе было хорошо, спокойно и радостно. Я стояла на платформе и ждала отправления очередного автобуса, уходящего в Одесском направлении. А рядом была стоянка с названием «Пляж «Озёрное», от которой каждый час по расписанию отходил очередной переполненный отдыхающими горожанами автобус. В моем свидетельстве о рождении написано – место рождения село Озёрное. И вдруг мне очень захотелось поехать в родное село, спуститься к озеру, пройтись по его берегу, а потом опять вернуться в Измаил. Автобусы, следующие на пляж, объезжали село, так как пляж был в стороне от села. А мне хотелось непременно пройтись теми улицами, по которым я бегала босоногой девочкой. Я купила в кассе билет и села в сельский автобус. Автобус заполнился; были заняты все посадочные места и даже проход был забит людьми до отказа. Люди громко разговаривали между собой, в основном на молдавском языке. Было понятно, что все они - односельчане и хорошо знают друг друга. И только я в этом автобусе была всем чужой, поэтому я смотрела в окно, чувствуя на себе любопытные взгляды. Возле моего сидения стоял симпатичный парень с кудрявой шевелюрой и держался за спинку кресла. И тут кто-то попросил его рассказать анекдот. Парень начал рассказывать анекдот, и когда окончил его, то весь автобус взорвался смехом. Я попыталась не реагировать на происходящее вокруг меня и уставилась в окно. А парня подбадривали: «Ваня, ну давай ещё!». После второго анекдота я нехотя улыбнулась. А Ваня все продолжал рассказывать, и я уже, не сдерживаясь, хохотала со всеми пассажирами. Я поняла, что этот парень, такой себе сельский «Тёркин», с которым никогда не бывает скучно. В такой весёлой атмосфере мы очень быстро доехали до села. На конечной остановке я вышла с автобуса, прошла мимо сельской православной церкви и уверенно направилась к переулку, по которому собиралась спуститься к озеру. Впереди меня шёл Ваня с ещё одним молодым парнем. Они приостановились, и когда я поравнялась с ними, Ваня спросил: «Девушка, а вы к кому приехали?!». Так как мы шли в направлении дома, где жила тётя Шура, то я сказала: «К тёте Шуре, вы её, конечно, знаете, она работает медсестрой». «Мы её соседи и покажем вам, где она живёт!», - вежливо ответил Ваня. Наш путь был очень короток, и я прекрасно помнила, где живёт тётя Шура, несмотря на то, что последний раз была в селе девять лет тому назад. Парни остановились за два дома до переулка, и указали мне на тётин Шурин дом. Я-то, в принципе, не собиралась идти в гости, но юноши стояли и смотрели, как я дойду до калитки и жестами показывали, что я правильно иду. Ладно, решила я, коль так получилось, зайду к тёте Шуре, а потом уже пойду к озеру. И я постучалась в калитку. На мой стук вышла тётя Шура, немного пополневшая, но всё такая же красивая. После некоторого смущения я назвала себя и сказала, что очень хотела их увидеть, и скоро уйду, чтобы успеть возвратиться в Измаил. Надо было видеть, как тётя Шура обрадовалась и позвала меня в дом, расспрашивая о папе и маме. Начала собирать на стол угощения, мне было очень неудобно, что я пришла без подарка, неожиданно свалилась людям на голову. Я стала отказываться, что ничего не надо, но она и слушать не хотела. «Знаешь, а давай ты сегодня не поедешь домой, погостишь у нас, а утром первым автобусом уедешь и успеешь на свою работу! Родственники, если узнают, что ты была в гостях, и я тебя так быстро отпустила, не поймут меня», - уговаривала она меня остаться - и я согласилась. Я познакомилась с их детьми: сыном подростком с именем «Победитель», приёмной дочерью Женей и ещё маленькой красотулечкой Любочкой. Родная сестра дяди Вани умерла, оставив маленькую дочурку. И дядя Ваня с тётей Шурой взяли девочку в свою семью и стали её родителями. Женя успела мне признаться, что иногда ей говорят, что мама Шура не её родная мама, но она никогда не согласится с этим, так как для неё нет, и не может быть другой мамы. За обедом, когда собрались родственники и вспоминали моих родителей, тётя Шура сказала, что в этом году исполняется 15 лет, как была их свадьба. Вечером мы пошли в Дом культуры на вечерний сеанс. Я очень хорошо запомнила этот кинофильм «Сердце матери». Особенно эпизод, когда Мария Александровна узнаёт из газеты, что приговор над террористами, покушавшимися на жизнь царя, приведён в исполнение - и её старший сын Саша повешен. Лучше, если бы в этот вечер показали кинокомедию или какой-нибудь любовный роман, но у нас, зрителей, не было выбора; что показывали, то и смотрели. Дядя Ваня, тётя Шура и я вышли из Дома Культуры и направились домой. Тётя Шура позвала свою родственницу, девушку моего возраста, и познакомила нас, а потом сказала, что мне рано возвращаться с ними домой, лучше мне остаться на танцы, а потом их родственница проводит меня к ним домой. Иногда мы сами не можем объяснить происходящие с нами события. Ведь с утра я и понятия не имела, как сложится сегодняшний день. И вот я уже на танцплощадке двигаю руками и ногами под музыку «Опять от меня сбежала последняя электричка…». Сменилась музыка и зазвучал вальс. Я и не поняла откуда взялся Ваня, который подхватил меня и увлёк в центр танцплощадки. И тут для меня начался «кошмар»: мне казалось, что все танцующие смотрят на меня, как бы спрашивая: «Кто это?! Откуда взялась?! Почему Ваня танцует с ней?!». От этого пристального внимания я настолько была скована, что перестала попадать в такт музыки и вся пылала от стыда, а как только танец закончился, поспешно ушла с танцплощадки. Мне немедленно захотелось уйти к тёте Шуре, но моя знакомая «порхала» по танцплощадке, не обращая никакого внимания на мои выразительные жесты, зовущие её выйти ко мне. А тут ещё Ваня не отходил от меня, чем привлекал внимание к нам и задавал вопросы: «Откуда я знаю его соседей? Где я живу, чем занимаюсь?». Не предупредив мою знакомую, я отошла в полумрак и шаг за шагом стала уходить по направлению к дому. Ваня пошёл со мной, так мы дошли до переулка и остановились у забора. Ваня меня развеселил, мы разговорились, как будто знали друг друга всю жизнь, этому способствовало и то, что я понимала, этот мальчик с моего далёкого детства. Надо было расставаться, но Ваня не хотел отпускать меня и сказал: «Давай спустимся к озеру и прогуляемся берегом!». Это его предложение побудило меня согласиться, ведь это и было ЦЕЛЬЮ моего приезда в Озёрное! А ночь была теплая и светлая, волны тихо плескались у берега, располагая к романтическому свиданию. Ваня очень осторожно относился ко мне, разве что несколько раз взял меня за руку, поддерживая на высоком спуске. Мы прошлись под очень крутым берегом, ограждённые от всего остального мира. Нам было настолько интересно вместе, что мы забыли обо всём. Я испытывала невероятное умиротворение, как будто это место было лучшим для меня на всей земле. Мы рассказывали друг другу о себе, и при расставании я сказала, что в нашем цехе работает его односельчанка Маша, которую он очень хорошо знал. Когда же я постучала в калитку и ко мне вышла тётя Шура с очень расстроенным лицом, и я узнала, что сейчас 2 часа ночи, и они меня искали по улицам, думая, что я заблудилась, потому что никто не мог понять, куда я исчезла. Она меня не ругала и даже не укоряла, но так стыдно мне ещё никогда не было. Что я натворила, появилась как снег на голову и устроила людям такую тревогу. Что они подумают обо мне, что я очень легкомысленная и распущенная девушка, а я-то, ни с кем ещё серьёзно и не встречалась. Утром тётя Шура меня проводила к автобусу, от стыда я не знала, куда деть глаза. Прощаясь, тётя Шура просила передавать привет родителям и не забывать их, приезжать ещё к ним в гости. С огромным чувством ВИНЫ я рассталась с тётей Шурой.

Душевная заноза
Наступила осень, но я не забыла свою поездку в Озёрное, тем более, что Маша после каждых выходных передавала мне привет от Вани. Говорила, что он очень хочет видеть меня и просит ещё раз приехать. Мне тоже хотелось с ним увидеться, но приехать в гости к тёте Шуре я не решалась. Её измученный взгляд тогда и разочарование во мне при каждом воспоминании краской стыда покрывал моё лицо. Однажды Маша передала мне письмо от Вани. Он писал, что в ближайшее воскресенье у него будут торжественные проводы в армию и он умоляет меня приехать, чтобы ещё раз увидеться перед опасной службой, так как это был год Чехословацких событий. Поборов в себе стыд, я решилась ещё раз съездить в гости. И вот я снова прохожу мимо православной церкви и иду к дому тёти Шуры. Издалека я увидела, что у калитки своего дома стоит Ваня и ещё несколько парней. Завидев меня, Ваня бросился ко мне навстречу, чем привёл меня в сильнейшее смущение, ведь я думала, что пройду незамеченной к тёте Шуре. А здесь на глазах его друзей, в ясный день, посреди улицы стоять и разговаривать с парнем я не могла себе позволить. Поэтому пообещала, как только стемнеет, выйти в переулок, где, если он захочет, может меня ждать. Передав дяде Ване и тёте Шуре привет от родителей, рассказав все новости, происшедшие за лето, я не объясняла, почему опять заявилась в их дом. Как только стемнело, Женя, по просьбе Вани, мне прошептала, что он меня уже ждёт. Сказав тёте Шуре, что мы с Женей прогуляемся, я вышла на улицу. Ваня очень быстро развеселил меня, и мы опять забыли обо всем, - время летело как на крыльях. Он просил меня позволить ему писать мне, просил мой адрес, но я отвечала, что не буду писать ему, а также и ждать его с армии, что это наше последнее свидание и пусть служба у него будет неопасной. К нам несколько раз подходили его друзья, передавая, что все родственники уже сидят за столом и желают поднять тост за его службу, но он отмахивался от них и не хотел уходить. Он уговаривал меня пойти и быть с ним за праздничным столом, а я отвечала, что быстрей сгорю от стыда, чем появлюсь перед его родственниками. Посыльные передавали гостям, что Ваня с какой-то неизвестной им девушкой разговаривает и не может никак расстаться. Измучив своих гостей ожиданием, Ваня поблагодарил меня за свидание и расстроенный ушёл принимать пожелания и подарки. А я вернулась в дом и опять увидела очень грустный и, как мне показалось, осуждающий взгляд тёти Шуры. Всего вторая встреча с парнем - и столько позора. С улицы доносилась весёлая музыка, а у меня в душе была буря от стыда перед тётей Шурой и её семьёй. Еле дождавшись утра, я с поспешностью ушла из их дома, увозя на долгие годы сознание своей ВИНЫ, которая, как заноза, не давала забыть мой стыд и позор.

Преодоление
Прошло 20 лет. За эти годы я переехала жить в Одессу, потом вышла замуж и переехала к мужу в Николаев, родила сына, закончила институт ОЭИС, вернулась с семьёй в город Измаил, родила ещё двоих сыновей, работала в Районном узле связи. И вот по работе, меня включили в группу нормировщиков, необходимо было нормативно исчислить количество почтальонов, доставляющих почту в селе Озёрное, так как население увеличилось, участки стали больше, и нагрузка на почтальонов возросла. Узнав, что завтра мы едем в Озёрное, я решила, что обязательно постараюсь зайти к тёте Шуре и повиниться перед ней, так как за эти годы «душевная заноза» никуда не исчезла и тревожила мою совесть. Мы, человек пять, приехали в село, и каждая начала работать с одним из почтальонов. Сначала работники почты расписали и сформировали пачки корреспонденции по своим участкам. В те годы в стране была Перестройка, и люди выписывали большое число газет, одна Литературная газета имела несколько полос, не говоря уже об таких увесистых журналах как «Юность», «Наука и Жизнь», «Юный техник», чуть тоньше были «Огонёк» и «Крестьянка». По всем участкам была организована подвозка, потому что почтальону физически невозможно было взять всю корреспонденцию с собой. Моя почтальон с тяжёлой сумкой на плече и большой пачкой, прижатой к груди, и я - с блокнотиком и ручкой в руках и часами на руке, в самый полдень вышли на участок. День выдался очень жарким, на небе не было ни одного облачка, а я не покрыла голову, одежда на мне была красивая, но из синтетики и обувь была на маленьком каблучке. Почтальон легко сновала по улице: два дома на одной стороне, переход через дорогу - и опять два дома на другой стороне, а я, конторский работник, едва успевала за ней. Мне надо было записать № дома, в который сегодня поступила корреспонденция, сколько времени ушло на оплату пенсии, вручении заказного письма и других услуг, которые оказывала почтальон. Неожиданно для меня мы вышли на улицу, на которой делали капитальную дорогую. Она вся была взрыхлена, по ней проезжали машины и поднимали такой столб пыли, что не видно было противоположной стороны улицы. Почтальон в тапочках легко переходила улицу со своим грузом, а мои каблуки все время проваливались в землю, чем усложняли моё продвижение. Я часто просила пить, и очередная хозяйка доставала из колодца прохладную воду. Возле одного дома я присела на скамейку, пока почтальон зашла во двор платить пенсию. Недалеко на улице играли дети, а я обратила внимание на одного мальчика, который подбегал к детям с лучезарной улыбкой; они с насмешками отгоняли его. Мне стало жаль мальчика и страшно от детской жестокости. Когда я спросила у почтальона, почему дети так поступают, она мне сказала, что ребенок недоразвит и дети воспринимают его как глупого. Этот эпизод запомнился мне на всю жизнь. К концу разноски почтальоном корреспонденции я наглоталась пыли, перегрелась на солнце и получила тепловой удар, у меня поднялось давление, сильно разболелась голова, лицо сделалось пунцовым и меня подташнивало. Мне было стыдно перед женщиной почтальоном, она носила тяжести и не устала, а я только ходила за ней - и у меня такое состояние. Прежде чем расстаться, она предложила зайти к ней домой, который оказался рядом, чтобы умыться и покушать. Мне не хотелось жаловаться на своё самочувствие, и я пошла к ней в дом. Она быстро собрала на стол и пригласила меня угоститься. Жила она с родителями, и мне захотелось признаться её маме, что и я родилась в Озёрном. Оказалось, что её мама знала моих родителей и очень хорошо отзывалась о папе; мне это было приятно, что его так долго помнят. Я также расспросила их о семье тёти Шуры и дяди Вани. Они мне рассказали о них и о судьбе их детей. Хозяйка пригласила меня покушать и выпить домашнего вина. Я из приличия пригубила лишь глоток, так как мне становилось все хуже. И тут моя новая знакомая предложила: «Давай пойдем на озеро искупаемся!». «Но я не взяла с собой купальник», - ответила я. Она дала мне свой халат и купальник, и мы пошли через их огород к озеру. Пройдя огород с ухоженным виноградником, мы оказались на высоком берегу озера. Она подошла к обрывистому склону и по извилистой тропке, как горная козочка, сбежала к воде и снизу помахала мне рукой, чтобы я скорее спускалась. Было понятно, что она бегает по этой тропинке с детства, я же стала на начало тропки, посмотрела вниз и отступила назад, понимая, что мне ни за что не спуститься, а она продолжала меня звать. С каждой минутой я себя чувствовала всё хуже, голова раскалывалась, меня мутило, мне подумалось, может купание принесёт облегчение, и я решилась спуститься. Очень осторожно, ступая по почти отвесной тропке, я дошла до её середины, и тут увидела, что по обе стороны тропинки зияют две огромные ямы, вырытые ливневыми водами, а между ними - очень узкая полоска земли. Я остановилась и хотела возвращаться назад, но стыд перед моей знакомой прослыть трусихой, помог мне преодолеть страх, и я с замиранием сердца, рискуя свалиться в одну из ям, чудом спустилась вниз. Смыв с себя пыль, поплескавшись немного в теплой воде, я вышла на берег. Но когда я глянула снизу на отвесную скалу, на которую мне предстоит взобраться, то поняла, что вот это мне не под силу. Моя знакомая, очень быстро поднявшись наверх, жестами ободряла меня. Деваться было некуда, надо было идти. Но когда я опять оказалась у двух ям, то мне захотелось лечь на землю и проползти этот опасный участок. Собрав всё мужество, невероятным усилием воли я «ПРЕОДОЛЕЛА» эту высоту. Понятно, что идти к тёте Шуре в таком состоянии я физически не могла. Поэтому, переодевшись и поблагодарив за всё, я поторопилась на край села, остановила попутную машину и уехала в Измаил. Этот солнечный удар я перенесла тяжело и переболела, потому и запомнила его.

Тёзка и сестра по вере
Прошло ещё 10 лет. Я недавно покаялась перед Богом и стала христианкой. Господь чудным образом крестил меня Духом Святым и я, горящая ПЕРВОЙ ЛЮБОВЬЮ, готовилась к водному крещению. Как-то в воскресный день, я возвращалась с утреннего служения с одной из сестёр нашей церкви. Собрание церкви состояло из 150-200 человек, с которыми я ещё не со всеми была знакома. Я спросила сестру: «А как тебя зовут?» и в ответ услышала: «Валя!». «Меня тоже зовут Валя!», - обрадовалась я, что встретила тёзку. «А ты сама с Измаила?», - продолжала я знакомиться с сестрой. «Я давно живу в Измаиле, но родилась в селе Озёрном», - сказала сестра. «Знаешь, а я ведь тоже родилась в селе Озёрном», - призналась я. Теперь сестра Валя заинтересовалась: «А кто твои родители?!». «Ты их не знаешь, потому что мы уехали, когда я ещё была маленькой. Мой папа некоторое время работал председателем колхоза», - ответила я сестре. Мы приятно с ней пообщались и при расставании обменялись с ней номерами домашних телефонов. Когда я пришла домой, через час раздался телефонный звонок. Подняв трубку, я услышала Валин взволнованный голос: «Слушай, ко мне приехала старшая сестра и я ей рассказала о тебе. Скажи, у тебя есть брат Виктор, а папу твоего звали дядя Яша?!». Услышав от меня утвердительные ответы, она мне рассказала: «Оказывается, вы жили рядом с нами и были нашими соседями. И Маша гуляла с твоим братом, а когда ты родилась, то очень ей понравилась. В это время моя мама была в положении, и Маша заявила с детской верой: «Скоро мама родит девочку, и мы её назовем Валя, как и Витину сестричку!». Все засмеялись, но когда я родилась, то не стали разочаровывать Машу и назвали меня Валей, так что твоё имя Маша мне дала до моего рождения. Мои родные сестры, Оля и Маша, узнав, что мы познакомились, очень хотят тебя видеть. В следующее воскресенье у них в церкви праздник Водного крещения. Они приглашают тебя приехать к ним в гости!». Я была удивлена и обрадована её рассказом и пообещала поехать в село Озёрное.

Освобождение
На следующее воскресенье, брат из нашей церкви на своей машине со своей женой и дочкой, Валя и я поехали в село Озёрное. На берегу озера собралось множество нарядно одетых людей, особенно маленькие девочки выглядели принцессами. Тут же Валя меня познакомила с Машей, которая хотела услышать, как жила наша семья, как сложилась судьба у братьев? Маша с надеждой спрашивала: «Ты не помнишь нас? А мы с твоим братом очень сильно плакали при расставании, когда вы уезжали. Взрослые, глядя на наши детские слёзы, также прослезились. Наша семья была верующая, поэтому мы за вас всегда МОЛИЛИСЬ и просили для вас благословения и спасения!». Началось служение, все помолились и возблагодарили Господа, в молитве просили исполнить проповедников и хористов силой Духа Святого да будет всё во Славу Бога. После окончания Водного крещения ко мне подошла Оля с мужем Митей и пригласила к себе домой. И тут я попросила их прежде подъехать к тёте Шуре. Остановившись возле её дома, Маша постучала в калитку. Вышла тётя Шура. Мы не виделись с ней ровно 30 лет. За эти годы случилось много событий: дети получили образование и уехали из села, недавно умер дядя Ваня - и все эти переживания оставили на её лице морщины, но глаза всё также излучали любовь и доброту к людям. В тот момент, как я покаялась перед Богом за все свои грехи, Господь в духовном мире простил всю мою ВИНУ и оправдал меня. Однако желание встретиться с тётей Шурой и открыто повиниться перед ней не оставляло меня. И я сказала: «Тетя Шура, вы, конечно, не узнаёте меня. Помните ту девушку, которую вы искали по улицам, я все эти годы испытывала чувство вины перед вами, поэтому прошу Вас, простите меня, что причинила вам тогда неприятности!». Тётя Шура обрадовалась нашей встрече и заверила меня, что она никакой обиды не помнит, поэтому и прощать меня ей не за что, и стала приглашать нас: «Пожалуйста, проходите в дом, пообщаемся!». Очень быстро, ответив на её вопросы, сообщив, что папы и мамы уже нет в живых, в нескольких словах рассказав о братьях и себе, я обняла её и поцеловала, и испытала удивительное умиротворение в сердце. В этом дворе, 30 лет тому назад, я приобрела ВИНУ и на этом месте от неё ОСВОБОДИЛАСЬ. Задерживаться у неё мы не могли, так как брат, на машине которого мы приехали, торопился уезжать, и я, дав обещание тёте Шуре обязательно, при удобном случае, посетить её, поспешила к Ольге в гости. Там я отвечала на многочисленные вопросы и сделала для себя открытие: оказывается, тот мальчик Петя, который в детстве сказал мне о Боге и показал на небо - их родной брат. И мне вместе с пророком хочется воскликнуть: «О, Бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!» (Рим. гл.11 ст.33)

Небесные мелодии
Прошёл ещё один год. У меня заканчивался отпуск, который я провела дома в семейном кругу и повседневной суете. И вот с пятницы на субботу мне приснился сон. Я стою в чистой воде озера и должна взобраться на знакомый высокий берег. Я карабкаюсь по нему вверх, и когда мне остаётся совсем немного, чтобы стать на твёрдую землю, я срываюсь и падаю, цепляюсь за край обрыва, за стебли травы, но чувствую, что мне не удержаться. И тут появляются две руки, берут меня и как пушинку поднимают и ставят на безопасное место. Если кто-то из вас смотрел фильм «Служили два товарища», то в нём есть кадры, когда герои, которых играют Олег Янковский и Ролан Быков, убегают на тачанке из плена. Вначале они проезжают между вербами моего детства, а потом тачанка поднимается вверх, мимо домов и едет над крутым берегом, тогда как их преследователи скачут по берегу обмелевшего озера. Так вот место, где они разделяются, и есть тот берег озера Ялпуг, о котором я рассказываю. Правда, в фильме берег очень обрывистый, но за многие годы он осыпался и стал в некоторых местах пологий. Сон был настолько ярок, что не шёл с моего сознания, и я думала, что бы он значил. В это время, к нам пришёл брат Витя с церкви, живущий с нами в одном подъезде, ему необходимо было куда-то позвонить. Он сказал, что сегодня вечером в селе Озёрное в одном из Молитвенных домов состоится служение, в котором будет принимать участие христианская музыкальная группа из Румынии. Он вчера слушал их в одной из братских церквей города Измаила и хочет сегодня поехать на служение в село Озёрное. Виктор с таким восторгом рассказывал о чудной музыке и непревзойденных голосах, что я поняла, Господь хочет, чтобы я услышала эти МЕЛОДИИ С НЕБЕС. Виктор сказал, что некоторые братья и сёстры из молодежи нашей церкви собираются вечером поехать на церковном автобусе в Озёрное, но это ещё неточно. Поверив, что это Бог зовёт меня поехать в Озёрное, я позвонила Вале и попросила её договорится со своей сестрой Олей, чтобы я переночевала у неё. Услышав, что Оля согласна принять меня, я поторопилась на автостанцию. Придя к Ольге домой, я договорилась с ней, что если у меня будет возможность уехать сегодня в Измаил, то я не приду ночевать, а если церковного автобуса не будет, то вернусь к ней.
Молитвенный Дом был заполнен радостными людьми, и я, хотя никогда не была здесь, ощущала себя в родной семье. После проповеди пастора и молитвы на сцену вышла христианская группа из Румынии, главным в ней был брат, цыган по национальности. В руках он держал аккордеон, и когда заиграл на нём, зал наполнила прекрасная мелодия и зазвучала песня прославления. У нас в церкви мы славили Бога под звуки пианино или гитары, но аккордеона я ещё не слышала. Удивительное состояние было у меня на протяжении всего служения, пели на румынском языке, но в Духе Святом я понимала, о чём они поют, Сам Бог был моим ПЕРЕВОДЧИКОМ. Собрание продолжалось 4 часа, но прошло на одном дыхании. В конце группа пела псалом, где звучало слово «ЕвангЕлия, ЕвангЕлия…», именно с ударением на второй букве «Е», и моя душа отзывалась на сей призыв, посвятить себя распространению Евангельской вести, вдохновленно рассказывать людям о Христе. Я видела, что брат из нашей церкви записывал пение группы на магнитофон. В конце я подошла к нему и попросила переписать мне на кассету эти чудо-песни. К Ольге я вернулась за полночь. Она меня провела в небольшую комнату и пожелала спокойной ночи. Но я была настолько переполнена Святым Духом, что не ощущала потребности во сне. Со спальни через дверь виден был большой зал со скамьями, залитый лунным светом, где в этом доме собираются братья, сёстры - и молятся. Но сейчас зал был пуст, в нём не было людей, но мне казалось, в зале летают Ангелы, поющие мне удивительно знакомую мелодию, которую я силюсь вспомнить и от которой тает моя душа. Так хорошо мне ещё не было никогда. Утром, поблагодарив Ольгу и Митю за гостеприимство, я ушла, чтобы уехать первым автобусом домой. Но уезжать не хотелось, и я решила исполнить обещание, данное тёте Шуре. Я снова постучала в её калитку. Она вышла празднично одетая, так как собралась идти на утреннюю молитву в православную церковь. Пережитое мной переполняло меня, я начала ей рассказывать, какое необыкновенное служение было вчера и предстоит сегодня, и я прошу её пойти со мной в Молитвенный Дом послушать Божественные мелодии. И тогда, и сейчас я уверенна, что через меня с ней говорил Бог. Я вся сияла, и мои слова были настолько убедительны, что она не смогла отказать мне. Последним её аргументом было: «Но как я сейчас пройду мимо православной церкви и на глазах всех односельчан зайду в Молитвенный Дом?!». «А я возьму вас под руку и поддержу, и мы вместе пойдём в ЖИВОЕ служение!», - решительно заявила я. И мы пошли. У здания православной церкви тётя Шура замедлила шаги, но я убедила её пойти со мной и сравнить эти два вида служения, чтобы самой увидеть разницу, где присутствует Дух Святой. Так держа её под руку, мы зашли с ней в Дом молитвы и сели в конце зала. На тётю Шуру посматривали с радостью, было понятно, что односельчане ни один год молились и постились о спасении её души и звали к себе в собрание, но она никак не решалась перешагнуть порог Молитвенного Дома - и вот сегодня она с ними в праздничном служении. И опять ЧУДО Божьего присутствия повторилось, и хотелось, чтобы оно не кончалось. Поначалу тётя Шура была напряжена, но потом, захваченная общей радостью, и сама улыбалась. А когда большая христианская семья из Молдавии: папа, мама и дети, каждый на своем музыкальном инструменте славили Бога, то она даже прослезилась. Тётя Шура проводила меня на автобус. Прощаясь, я просила её как можно быстрее идти в Молитвенный дом, довериться всем сердцем Богу, Который в силах облегчить печаль об умершем муже и дать охрану и защиту её семье, а она приглашала меня приезжать к ней и не забывать. Ещё раз хочу поблагодарить брата, который сделал мне копию своей магнитофонной записи того служения. И я иногда достаю с антресоли свой старый «Panasonic» и переношусь в атмосферу незабываемого служения и с замиранием сердца слушаю «ЕвангЕлия, ЕвангЕлия…», к сожалению, не могу повторить слова, но МЕЛОДИЯ звучит в моём духе.

« B I S E R I C A »

Прошло ещё два года. Братья по вере из нашей деноминации в селе Озёрное открывали новый Молитвенный Дом. На торжественном открытии ожидалось большое количество гостей, не только с Украины, но и из Молдавии, Румынии и Америки. Я узнала об этом от сестры Кати из нашей церкви, которая также была с Озёрного, и она пригласила меня приехать на праздник. В воскресенье мы приехала в село и подошли к великолепному зданию, возвышавшемуся над обычными домами, как сказочный дворец. До начала служения оставалось около часа времени, и я ещё раз захотела повидаться с тётей Шурой. Она была дома с внучкой, гостившей у неё, и соседкой, являющейся членом церкви, в которую я приехала. Сестра по вере уговаривала тётю Шуру пойти с ней на торжественное собрание, но она категорически не соглашалась и твердила своё: «Нет! Я не могу!». И вновь произошло ЧУДО, Господь исполнил меня Духом Святым, и я «светилась» от счастья, речь моя лилась с такой любовью и силой, что тётя Шура не смогла устоять и пошла с нами в Молитвенный Дом. А там, как говорят «яблоку негде было упасть», так много было желающих принять участие в благословенном собрании. Служение началось молитвой «Отче наш…», звучавшей и на русском и на молдавском языке. Хор пел божественно. Многочисленные гости, пастыри с других церквей, вдохновенно говорили свои благословения, все были в ЕДИНСТВЕ, о котором нам завещал Бог. Братья служители сменяли друг друга, произнося свои поздравления. И тут вышел брат, невысокого роста, очень подвижный и эмоциональный, и в церкви прошёл восторженный шёпот, это был известный проповедник из Румынии. Ему для проповеди нужны были большие буквы латинского алфавита, чтобы составить слово «B I S E R I C A». Сестра Катя тут же мне перевела: «Это на румынском языке значит ЦЕРКОВЬ!». А проповедник показал первую букву и сказал, что для познания Бога в церкви нужна «B» - Библия, и открыл Божье Слово, ибо оно - богодухновенно и полезно. Потом объяснял значение буквы «I» - Иисус, спасший нас ценою своей Крови, смерти и воскресения. Буква «S» - Святость, без которой никто не увидит Господа. Букву «Е» он объяснил, как Евангелие, которое будет проповедано до края Земли. И для каждой буквы находилось своё значение, там была и праведность, и любовь - «Amor». В Библии мы находим сравнение церкви с Невестой, а Иисуса Христа - с Женихом. «Мужья, любите своих жён, как и ХРИСТОС ВОЗЛЮБИЛ ЦЕРКОВЬ и предал Себя за неё, чтобы освятить её, очистив банею водною, посредством слова; чтобы представить её Себе славною ЦЕРКОВЬЮ, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была СВЯТА и НЕПОРОЧНА». (Ефес. гл.5 ст.25-27) В Слове Божьем Церковь ещё сравнивается с драгоценной Жемчужиной, за которую купец Иисус Христос отдаёт всё своё имение, чтобы приобрести её для Себя. Церковь — это не здание красивой архитектуры, а СОБРАНИЕ людей верных Богу из всех народов и племён. Благодаря Кате, которая прилежно мне всё переводила, я запомнила эту проповедь. В конце служения пастор церкви призывал тех, кто ещё не примирился с Господом, не медлить и покаяться в своих грехах, чтобы стать той НЕВЕСТОЙ, за которой придёт ЖЕНИХ. «Не храм, не золотое зданье, не круг отобранных друзей, - Христова Церковь есть собранье Крестом искупленных людей. Собранье душ из всех народов, со всей земли и всяких царств, из тюрем, из-под царских сводов, из общин всех и всяких паств. Не для покоя в мире этом Христова Церковь избрана; здесь Богом и Его заветом Ей только битва суждена. Но день уж близок, и великий Глава Жених её идёт; Уж слышны радостные клики сквозь шум морей и гром невзгод… Та Церковь вечна и едина. Хотел бы в Ней я быть слугой, но слуг там нет. Прими, как СЫНА Меня в ту Церковь, Бог благой!». (Песнь возрождения № 252)

Лебеди над озером
Прошёл ещё один год. И Катя мне сообщила радостную весть, что в воскресенье в Озёрном будет праздник Водного крещения и тётя Шура в этот день будет заключать ЗАВЕТ с Небом. «Кто будет веровать и КРЕСТИТЬСЯ, спасён будет; а кто не будет веровать, осуждён будет», (Марка гл. 16 ст.16) Я поделилась этой радостью с сестрой Валей, и мы решили обязательно поехать на праздник. И вот я снова стою на берегу озера среди множества счастливых людей. День выдался прекрасный, по голубому небу плыли белые облака и отражались в синей глади озера. После благословенной проповеди и молитвы, в воду вошли первые, принимающие крещение. А так как озеро в тот год обмелело, то до глубины необходимо было пройти метров сто. Поэтому образовалась цепочка людей в белых одеждах: кто-то уже получил крещение, кого-то служители погружали в воду, а кто-то только отходил от берега. Я увидела, как тётя Шура ступила в воду и доверчиво пошла к братьям, избранным для священнодействия перед Богом. И тут случилось ЧУДО, над озером вдруг появилась стая лебедей, они сделали над людьми в белых одеждах круг и сели на воду, а потом, взлетев, опять сделали ещё круг и опять опустились на воду. Стая белоснежных лебедей кружила над крещаемыми, и создавалось впечатление, что это не лебеди, а белые Ангелы, посланы Богом для Своего благословения. Я уверенна, что лебедей, как символ чистоты и ВЕРНОСТИ, послал Господь, чтобы возрадовать Своих детей тем, что Он с ними во все дни жизни. «Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем». ( Рим. гл.8 ст.38-39) Я видела, как тётя Шура подошла к служителям, а потом на несколько секунд исчезла под водой, с тем, чтобы подняться из воды уже НОВЫМ ТВОРЕНИЕМ. Мы бросились ей навстречу, окутали сухой накидкой, поздравили и подарили цветы и даже сфотографировались. Я стояла на том месте, где меня в три годика вытащили из воды МЁРТВОЙ, но Господь тогда решил не огорчать мою маму и возвратить меня к жизни, приняв произошедшее со мной, как залог будущего моего водного крещения. После окончания праздника тётя Шура пригласила меня к себе домой, и мы с сестрами пошли к ней в гости. Когда мы поднимались от озера по переулку, я вспомнила Ваню - и в мыслях спросила Бога: «А как сложилась судьба Вани? Где он живёт? Есть ли у него семья?». Я договорилась с Валей, что побуду у тёти Шуры, а затем Митя приедет за мной и привезёт к Маше. Время за столом у тёти Шуры пролетело очень быстро, она несколько раз повторила, что если бы не я, то она не решилась бы пойти в Молитвенный дом и осталась бы неспасённой. Я поправляла её и говорила, что верующие односельчане много лет молились за её семью и благовествовали ей, а я только несколько «капель» добавила в чашу молитв о её спасении. Мне подумалось, как Бог чудно и терпеливо трудился над её душой, ведь всё, что я рассказала выше, необходимо было, чтобы сегодня тётя Шура сказала главные слова исповедания: «ВЕРУЮ, в Единого Бога - Отца и Сына и Святого Духа!». «Ибо только Я знаю намерения, какие имею о вас, говорит Господь, намерения во БЛАГО, а не на зло, чтобы дать вам будущность и надежду». (Иерем. гл.29 ст. 11)
Приехал Митя и отвёз меня к Маше. В её семье недавно произошла большая трагедия, от тяжелой болезни умер её старший сын. Маша переживала и плакала, а мы с Валей разделяли её материнскую боль и молились, чтобы Утешитель облегчил её страдания. Всего четыре года назад, когда я впервые приехала на праздник Водного крещения и познакомилась с Валиными сёстрами Машей и Ольгой, я увидела красивого молодого человека, а сегодня его уже нет в живых. Если у тёти Шуры за столом царила радость, то у Маши - печаль и слёзы. Время близилось к вечеру и надо было уезжать, но я понимала, что у Вали изменились планы, она хотела остаться с Машей и была в замешательстве, как поступить со мной. Раньше мы договорились, что Митя довезёт нас до трассы Болград-Измаил и мы вдвоём на попутном автобусе доберёмся до Измаила. В это время к Маше подъехали родственники: её старенькая свекровь, родной брат Машиного мужа с новой женой, которую Валя ещё не видела, и его сын. Валя переговорила с Машиным родственником, а потом спросила, не соглашусь ли я поехать с этими людьми; они довезут меня до Броски, а оттуда я уже сама доберусь в Измаил. Конечно же я согласилась. Маша пригласила гостей за стол, а мы с Валей ушли на огород, собрать для меня овощи. День закончился, и уже стемнело, когда мы, простившись, сели в машину и отправились в дорогу. Опустившись на мягкое сидение, я почувствовала, что устала от многих эмоциональных переживаний за этот день, и сидела притихшая, вспоминая, кружащуюся стаю лебедей. А вот и дорога на Измаил, но водитель её проехал и отклонился в сторону, проехал мимо православной церкви и спустился по дороге к тёти Шуриному дому, и остановился за несколько домов до переулка. «Вы побудьте в машине, а мы проводим маму», - попросил меня водитель. Они вышли с машины и вошли во двор. Когда я услышала имя водителя, со мной произошла перемена. Мою усталость, как рукой сняло. Я сидела в машине в трепетном волнении, ибо всем своим естеством почувствовала, что НЕБО сейчас пристально наблюдает за мной и тем, что творится в моём сердце. Господь, как бы говорил мне: «Ты спрашивала, что случилось с Ваней? Ты узнала его? Что ты дальше будешь делать?». И когда Ваня сел за руль, его жена на переднее сиденье, а Ванин сын рядом со мной, и мы отъехали от его дома, я осторожно начала задавать вопросы. «Ваня, можно у вас узнать, вы служили в армии?», - озадачила я всех первым вопросом. Все почувствовали, что со мной произошла какая-то перемена. Сидевшая несколько минут назад, уставшая и безучастная ко всему, я вдруг ожила, лицо моё сияло от улыбки. Ваня ответил, что служил, даже назвал город и род войск. Тогда я задала ему ещё один вопрос: «А вы не помните вечер, когда вас провожали в армию?». Ваня притормозил и оглянулся на меня, а потом спросил: «Это ты?!». Его жена ничего не понимала, что за таинственный разговор происходит между её мужем и этой незнакомой женщиной. «Да, это я и сегодня я вспоминала тебя!», - призналась я ему. Ваня сказал: «Тогда я был с курчавой шевелюрой и стройный, а сейчас лысый и толстый, поэтому трудно во мне узнать того парня». Ваня рассказал своей жене о нашем знакомстве, и мы все весело посмеялись. Его жена и сама вспомнила, как была в гостях у своей подруги и познакомилась с парнем, который также через несколько дней представил её как свою девушку, которая провожает его в армию. Потом я спросила, были ли они сегодня на празднике у озера и верующие ли они. Ваня ответил, что у него мама верующая и молится о своих детях. Но я ответила: «Мама молится, но необходимо, чтобы ты сам в белой одежде прошёл открыто, как сегодня сделали твои односельчане, и принял водное крещение!». Ваня отшутился, что пока ещё не готов отказаться от вольностей свободной жизни. Так за оживлённым разговором мы доехали до Измаила, и, конечно, Ваня подвёз меня ближе к дому. Уже дома, рассказывая мужу и сыновьям о всех чудесах, произошедших сегодня со мной, я восхищалась Господом, Который совершил Свою работу по спасению тёти Шуры и в конце поставил «ТОЧКУ», организовав мою встречу с Ваней!
Этот пример спасения одной души я привела для того, чтобы показать, как терпеливо Господь трудится над каждым человеком, чтобы дать ему спасение. И мы не знаем, где и когда примем непосредственное участие в Божьем труде. Поэтому будем послушны Богу, оставаясь верными Ему, да будем соработниками на Божьей ниве!

Лебеди над озеромПублицистика

Лебеди над озером
Публицистика