 Глава 9
Старший брат
К обеду Айви начала чувствовать, что вот-вот свалится с ног. Всю ночь она боялась сомкнуть глаза даже на минуту и не отходила от Дорависа, хватаясь за последнюю, совсем слабую надежду. Вспомнив, как последний раз дрогнули его ресницы, а губы попытались прошептать что-то, она с трудом проглотила ком, вставший в горле, и снова удручённо подумала: «Всё ли я сделала правильно? Если бы здесь была Эмерита, может быть, всё было бы по-другому…» От этих мыслей исчезали последние силы, склянки сыпались из рук, а отвары всякий раз норовили убежать из котелков.
Кру, промаявшись рядом с ней всю ночь, спал каменным сном, завалившись на одну из лежанок и не подавая никаких признаков скорого пробуждения. Помощи от него ждать не приходилось. Айви сполоснула руки и, устало прислонившись к стене, оглядела свой импровизированный «госпиталь» - всего лишь большую нишу, отделённую от основного зала широкой бесформенной аркой, немного развёрнутой в сторону выхода. Это было единственное место в пещере, куда утром, правда, совсем ненадолго, попадали солнечные лучи.
День клонился к вечеру, последние перевязки были сделаны, и раны пока не вызывали тревоги.
«Нужно съездить в хижину. Вчера впопыхах я не смогла хорошо собраться, да и кто знал, что в этой берлоге нет даже подходящей посуды!» - подумала Айви, и уже двинулась спросить, не проводит ли её кто-нибудь, как вдруг, на пороге комнаты появился вчерашний юный воин. Он неуверенно потоптался у входа, а потом, тряхнув кудрями и робко подняв на Айви большие серые глаза, проговорил:
- Госпожа, не сердись на меня за мои слова. Я был не прав… то есть прав, конечно, но… - он вконец запутался и смущённо замолчал.
- Как тебя зовут? – слабо улыбнувшись, спросила Айви.
- Саксиль.
- Ладно, Саксиль, навек забыто и землёй покрыто! – делано-грубым мальчишеским голосом «поклялась» она, на мгновение вспомнив детские игры и Песчаный Город.
Саксиль вскинул на неё удивлённый взгляд и неожиданно расхохотался.
- Ну, госпожа, не думал, что ты знаешь такие слова!
- Почему нет? Я выросла среди рыбацких детей. И вообще, можешь не называть меня госпожой! - тут внезапная мысль пришла ей в голову: - А смог бы ты проводить меня до охотничьего домика? Это ведь не так далеко, правда?
- Около часа, если ехать рысью. Конечно, я провожу тебя!
В ожидании, пока Айви закончит все дела и чтобы развеселить её, Саксиль тут же начал болтать что-то об охоте на оленей, о весёлых праздниках в Серебряном Городе, о торговле самоцветами и о всякой чепухе. В конце концов, у Айви голова пошла кругом, и она отправила Саксиля будить Кру, - подходящее занятие для полного сил болтуна, - и седлать лошадей. Оставшись в тишине, она с облегчением вздохнула и попыталась, наконец, собраться с мыслями и решить, что ей необходимо взять в охотничьем домике.
Внимательно осмотрев свои запасы, она повернулась, собираясь скорее идти к выходу, но вдруг остановилась. Спиной к ней на табуретке, на которую садились раненые, приходящие на перевязку, сидел Торниэн. Рубашка его была спущена с одного плеча, на левой лопатке виднелась длинная глубокая рана. Он сидел, ничего не говоря, будто задумавшись. Айви взяла салфетку и, смочив её в отваре трав, подошла ближе. Рана выглядела ужасно. Кожа вокруг вздулась и покраснела, всё было покрыто запёкшейся кровью.
«Быстро и уверенно, не обращая внимания на крики пострадавшего» - мысленно скомандовала она себе, вспомнив поучения Эмериты, и коснулась края раны. Торниэн вздрогнул, но не проронил ни звука.
«Всё-таки хорошо, когда без криков…» - мелькнуло в голове Айви, когда через несколько минут рана была промыта и смазана. Теперь оставалось только перевязать. Взяв чистое полотно, она слегка сдвинула рубашку, освобождая больше места, и остолбенела… На шее Владыки Торниэна висела чёрная цепь.
Почувствовав, что она остановилась, он медленно обернулся и вопросительно взглянул на неё. Айви отвела глаза и, стараясь унять дрожь в пальцах, быстро закончила перевязку. Торниэн поднялся и, не поворачиваясь, засунул руку в рукав и наглухо застегнул рубаху до самого верха.
- Выпей это, Владыка, - Айви протянула ему чашу, наполненную пахучим отваром, - Это снимает лихорадку, ты весь горишь.
Торниэн сделал несколько медленных глотков и, пошевелив перевязанным плечом, слегка поморщился.
- Тебе нужно было прийти вчера. Эта рана могла убить тебя. – Айви осторожно взглянула на него, - Ты не можешь так поступать - от тебя зависит жизнь твоих людей! – она хотела говорить строго, но не получалось.
Торниэн поднял на неё тяжёлый взгляд.
- Вообще-то, я пришёл к тебе за перевязкой, а не за проповедью… - медленно начал он.
«Ну вот, опять! Надо было молчать, сама виновата…» - с досадой подумала Айви, внутренне сжавшись и приготовившись выслушать что-нибудь весьма неприятное.
- …Но я благодарен тебе и за то, и за другое, – неожиданно закончил он и, легко поклонившись, исчез в глубине пещеры.
***
Айви, Саксиль и Кру выехали в сторону Северного Леса, когда солнце почти спряталось за вершину Горячей Горы. Проехав немного вдоль восточного склона, на котором уже лежали вечерние тени, они свернули в небольшое ущелье, огибающее Гору с севера.
Саксиль посадил Кру на лошадь позади себя, чему один был несказанно рад, и о чём другой отчаянно жалел. Кру ехал на лошади второй раз в жизни. Крепко ухватившись за серебристые латы, он крутился во все стороны и пару раз порывался бежать за зверьком или взлетевшей птицей. Саксиль хватал его почти на лету и с трудом водружал на место.
Айви ехала рядом на высокой гнедой лошадке с белоснежной гривой и хвостом. Вчера вечером они уже успели познакомиться и теперь неплохо понимали друг друга. Дорога была широкой и хорошо утоптанной.
- Расскажи, где мы находимся?
- Это охранная тропа. По ней ездят наши дозорные отряды. Здесь довольно безопасно. Враги боятся появляться близко. Хотя, надо сказать, в последнее время они становятся всё наглее.
Они выехали из ущелья и повернули на север. Горный хребет был теперь справа от них, и его склоны ярко освещались лучами заходящего солнца.
- Вон там, за теми холмами, – Саксиль показал на запад. - Серебряный Город… - он погрустнел и задумался.
- Скажи, Саксиль, почему Владыка Торниэн не живёт в Серебряном Городе вместе с отцом?
Саксиль нахмурился и, немного помолчав, произнёс:
- Это из-за брата…
- У Владыки Торниэна есть брат?
- Да, есть… младший… - вся говорливость Саксиля куда-то исчезла, словно растворившись вместе с последними солнечными лучами. Он не хотел или не мог говорить об этом. Но Айви вопросительно смотрела на него, и он нехотя продолжил:
- Почти год назад его брат ушёл из дома. Говорят, он увёз с собой добрую половину родовых богатств своего отца. Там были самоцветы невиданной красоты, каких не встретишь во всём Поднебесье…
Айви вздрогнула. Ей показалось, что она уже где-то слышала эти слова. Саксиль замолчал.
- А что потом? - спросила она.
Саксиль вздохнул и медленно, словно вытягивая из себя каждое слово, ответил:
- Это тёмная история… Торниэн никогда не говорит об этом. Я знаю только, что не так давно его брат вернулся к отцу. Сразу после этого Владыка увёл нас из Серебряного Города в эти пещеры. Потом до нас стали доходить слухи о том, что враг собирает большое войско…
- Но ведь Владыка Торниэн должен встать на защиту своего Города? Ведь так? – Айви снова взглянула на Саксиля. Тот выглядел совсем уныло.
- Да, если он… - Саксиль осёкся, плотно сжал губы и отвернулся. – Здесь мы должны въехать в лес. Держись за мной.
Он свернул на узкую тропинку и поехал впереди. Айви поняла, что он больше ничего не скажет. Но она поняла и то, о чём он не смог сказать: воины знали тайну своего командира. И хранили её от посторонних.
***
Грэйккон был дома. Ночной поход дался ему нелегко, он выглядел смертельно уставшим и, к тому же, очень встревоженным.
- Какие новости, отец? – спросила Айви, переступая порог хижины и снимая плащ.
Грэйккон взглянул на неё и грустно покачал головой.
- Я не застал государя - он в отъезде.
Увидев вошедшего вслед за Айви Саксиля, он обратился к нему без всяких предисловий, словно продолжая вслух только что прерванные размышления:
- Вы ушли из Серебряного Города летом, не так ли, парень? Можешь сказать точнее, когда это было?
- В середине лета, господин.
- А когда чёрные всадники появились на нашей земле?
Саксиль немного помедлил, вспоминая.
- Первый раз мы увидели их в тот же вечер, когда Владыка Торниэн уводил нас из Города. Они мелькали то тут, то там на холмах вдоль Центрального Тракта, не причиняя нам никакого вреда. А потом…
- Что? – торопливо ввернул Грэйккон, словно опасаясь, что Саксиль передумает и не расскажет чего-то важного.
- Да ничего… - тот пожал плечами, - Их становилось больше с каждым днём, и скоро по Центральному Тракту уже нельзя было проехать, не наткнувшись на них. Несколько раз из Города посылали отряды, чтобы очистить холмы от этой мерзости. Да и мы их не мало погоняли… Но их, похоже, меньше не становилось! Откуда только берутся? – он не удержался от возмущённого вздоха, - Потом они начали нападать на деревни, и люди вынуждены были уходить за городские стены. А совсем недавно мы узнали, что Город окружён.
- Понятно… Но почему же вы не вернулись туда, чтобы присоединиться к гарнизону, пока ещё ворота были открыты и осада не началась?
Саксиль нахмурился.
- Каждый мог бы вернуться, если бы захотел. Но Владыка Торниэн не желал возвращаться, – он опять заговорил медленно, словно каждое слово давалось ему с трудом. - Никто из наших не захотел оставить его. Особенно сейчас…
Грэйккон посмотрел на Саксиля не то удивлённым, не то восхищённым взглядом - и ничего не сказал. Потом вздохнул и, накинув плащ, направился к выходу.
- Я поеду с вами. Кажется, теперь я начинаю понимать, что к чему. Подождите, пока я оседлаю лошадь.
Саксиль взглянул на него исподлобья, волнуясь, не сболтнул ли лишнего, и пошёл следом.
Кру, всё это время вертевшийся вокруг лошадей, увидев Грэйккона, подскочил к нему и начал взахлёб рассказывать про пещеру, блестящие доспехи и острые мечи. Грэйккон рассеянно улыбнулся и похлопал его по плечу.
- Ты помогал Айви?
- Айви, я тебе помогал? – Кру, и вправду, уже не помнил этого и потому немного встревожился.
- Конечно, мой герой! Что бы я без тебя делала! – отозвалась она.
- Я помогал, отец Грэйккон! – отчитался Кру и с довольным видом снова влез на лошадь к Саксилю.
Они выехали из Северного Леса и свернули налево, на широкую дорогу, тянущуюся вдоль горного хребта. Её называли Северным Трактом. Где-то на полпути от Леса до Горячей Горы она разветвлялась, уходя, частью, на юго-запад и приводя прямо к воротам Серебряного Города. Это был Центральный Тракт. Он пролегал среди невысоких холмов и обычно отличался большой оживлённостью и многолюдством.
Оставив поворот на Центральный Тракт справа от себя, путники двинулись дальше на юг вдоль горной гряды. Солнце уже село, и каменистые склоны погружались во тьму.
Внезапно слева от них, из-за густого кустарника, покрывавшего небольшой уступ, раздался странный звук, - и мелкие камешки обильным дождём покатились на дорогу. Быстро обернувшись, Грэйккон и Саксиль выхватили мечи, и их резкий шелест о ножны отозвался внутри Айви зловещим холодком, - но тут же мимо них со свистом полетели стрелы.
- Засада! – крикнул Саксиль, сунув меч в ножны и схватив лук.
- Кру, прыгай к Айви! – скомандовал Грэйккон, разворачивая лошадь и накладывая стрелу на тетиву. – Айви, скорее к пещере!
Кру ловко перескочил на гнедую лошадку Айви, и они помчались вперёд. Грэйккон выстрелил. Раздался громкий вопль - и чёрный воин вывалился из-за большого камня на склоне. Ещё несколько вражеских всадников выскочили на дорогу. Саксиль сразу уложил одного из них.
- Уходим, парень! – крикнул Грэйккон и дал шпоры коню.
Они понеслись по дороге, поднимая густые клубы пыли, которые почти скрывали их от преследователей. Ещё несколько стрел просвистело мимо, одна из них ударила в латы Саксиля и со звоном отскочила. Айви повернула голову и увидела, как он, на всём скаку выпустив поводья, привстал в стременах и, развернувшись назад, снова выстрелил. Сквозь завесу пыли было видно, как мутно-чёрный силуэт, словно срезанный с коня, покатился по дороге. Но тут лошадь Саксиля вильнула, и он чуть не вылетел из седла.
- Подержи поводья, господин! – крикнул он Грэйккону.
Тот подхватил поводья его лошади и поскакал вплотную к нему, а Саксиль, теперь уже не заботясь об узде, снова развернулся и стал пускать стрелу за стрелой с такой невозмутимой ритмичностью, словно стрелял в деревянные мишени в родном огороде.
Уже возле поворота в ущелье чёрные всадники отстали, но Айви и её спутники, не останавливаясь, скакали до самой пещеры. Увидев их взмыленных коней и расширенные глаза Кру, воины без слов поняли, что произошло. Некоторые сразу взлетели в сёдла, намереваясь ехать в сторону Северного Тракта.
- Где они? Далеко? – на скаку крикнул кто-то.
- Оставьте! Вы не догоните их! Да и, похоже, ваш товарищ не оставил вам, кого догонять, – Грэйккон хлопнул Саксиля по плечу и шагнул под каменный свод.
Торниэн встретил их внутри. Узнав, что случилось, он не сказал ни слова, только ещё сильнее нахмурился и сжал зубы так, что мышцы заиграли на лице.
- Здесь есть место, где мы можем поговорить, Владыка? – Грэйккон отстегнул перевязь с оружием и тяжело перевёл дух. Торниэн мрачно взглянул на него и коротко бросил:
- Пошли.
Взяв факелы, они вошли в один из проходов, ведущих вглубь пещеры, и медленно двинулись по извилистой каменной галерее. В колеблющемся свете их фигуры отбрасывали причудливые тени на тёмно-коричневую породу с желтоватыми прожилками, похожими на затейливый золотой узор. Проход постепенно расширялся, и вскоре впереди послышалось негромкое бульканье, а из темноты их обдало горячим паром.
- У меня тут есть даже баня, - сухо усмехнулся Торниэн, - Не желаешь?
- Нет, Владыка, не сейчас…
- Тогда нам - сюда. – Торниэн неожиданно свернул в сторону и моментально исчез, словно просочившись сквозь камень. Грэйккон удивлённо остановился и, поднеся факел к тому месту, где тот только что стоял, пощупал холодную стену.
- Отойди чуть дальше и правее… - глухо донеслось откуда-то.
Грэйккон шагнул назад и в обманчивой игре факельных отсветов различил толстый, неровный наплыв породы, за которым темнел узкий проход.
- Ловко! – пробормотал он, с трудом протиснувшись в него и сразу увидев Торниэна, уверенно удаляющегося дальше вглубь. Прошло всего несколько мгновений, когда тени исчезли, и они оказались в огромном зале. Свет факелов сразу потерялся в море темноты, словно испугавшись собственного сияния и не дерзая достать до стен и потолка. Однако Владыка хорошо знал это место. Он свернул налево, сделал несколько шагов - и свет снова заплясал на скалистой стене.
- Вот здесь. Садись, Грэйккон. – Торниэн показал на небольшой выступ, похожий на скамью.
Грэйккон вставил факел в трещину, присел и попытался оглядеться.
- Это огромное помещение! Здесь много ещё таких?
- Да, есть ещё залы… - нехотя ответил Торниэн.
- Почему ты не укроешь в этих пещерах жителей окрестных деревень? Им грозит смертельная опасность.
- Разве в Серебряном Городе мало места? Пусть мой брат укроет их, – голос Владыки стал ледяным.
- Ты знаешь, что почти все подступы к Городу охраняются врагом. Некоторые ещё пытаются пробраться туда, чтобы спрятаться за городскими стенами, но не многим это удаётся. Твой отец отправился с посольством в Северные Земли - и я не знаю, когда он вернётся. Твой брат…
- Если ты пришёл говорить со мной о моём брате, то ты зря тратишь время! – Торниэн гневно сверкнул глазами и сжал кулаки.
- Твоего брата я не встретил вчера в Городе.
- Не удивлюсь, если он просто сбежал!
- Твой брат - не воин, – спокойно продолжал Грэйккон, казалось, не обратив внимание на выпад Владыки, – Он не сможет возглавить оборону Серебряного Города. Ты со своим войском должен прийти к нему на помощь.
- На помощь?! – вскрикнул Торниэн, вскакивая с места. – Ты думаешь, я не веду армию в бой за Город, потому что у меня мало людей? Или они плохо вооружены? Или я испугался врага? Нет, Грэйккон! Но я не хочу помогать моему брату! Я не стану помогать этому предателю! Это ничтожество опозорило весь наш род! Наши богатства раскиданы по всему Поднебесью! Теперь он пришёл! Конечно, кто хочет подохнуть с голоду в чужой стране? И отец принял его! Как он мог!
- Твой отец мудр, справедлив и…
- Справедлив? Ты считаешь это справедливым? То, что сейчас брат пирует в Серебряном Городе, а мои люди гибнут здесь, в стычках с врагом! По-твоему, это справедливо? Это справедливо, что по милости моего братца я теперь ношу эту цепь рабства?! - Торниэн схватился за цепь, невидимую под кольчугой, и с силой дёрнул её, будто пытаясь сорвать. Потом закрыл лицо руками и, тяжело дыша, упал на скамью.
- Я так и думал! – сокрушённо прошептал Грэйккон.
Он медленно поднялся, и, выпрямившись, пристально посмотрел на Владыку из-под сурово сдвинутых бровей.
- Владыка Торниэн! - его голос зазвучал, отражаясь эхом от стен пещеры, - По праву друга твоего отца и члена Совета старейшин Элефтерры, я заявляю тебе, что твой брат оправдан и освобождён Великим Царём. Ты не смеешь судить его!
Торниэн вздрогнул. Последнее эхо голоса Грэйккона потерялось в темноте пещеры. Воцарилась тишина. Было слышно, как потрескивают факелы, и сквозняк шуршит песком на каменном полу. Торниэн сидел, не шевелясь, спрятав лицо в ладони. Опустившись рядом, Грэйккон тихо сказал:
- Торниэн, сынок, ты носишь эту цепь не из-за своего брата, а из-за своей горечи. Я прожил жизнь и знаю, что и сильные могут упасть, понадеявшись на свою силу. Но и слабые могут изменить ход истории, находя невиданную силу в своём сердце. Твой брат слаб. Но разве ты можешь из-за этого запретить своему отцу любить его? И разве может твой отец из-за этого меньше любить тебя?
Немного помолчав, он продолжил:
- И ещё кое-что я хочу сказать тебе. Ты знаешь, почему чёрные всадники появились на нашей земле?
- Никто не знает этого.
- Ты прав, никто не может знать точно. Но одно ты знать должен: падение какого-нибудь крестьянина из захолустья или, например, моё падение не даст чёрным всадникам права вести себя столь нагло, а, тем более, разжечь войну!
Торниэн поднял голову и, возмущённо взглянув на Грэйккона, воскликнул:
- Ты хочешь сказать, что я виноват в этом?! А почему ты не хочешь сказать, что в этом виноват мой брат, который расточил наши богатства с блудницами?
- Я хочу сказать только то, что знаю наверняка: чёрных всадников не было здесь ни зимой, ни весной. Они появились в середине лета - тогда, когда ты ушёл из Серебряного Города.
Торниэн посмотрел на него почти испуганно.
- Тебя не надо учить мужеству, Владыка, - продолжал Грэйккон, - Но будь мужествен и прими это к сердцу: твоя ответственность, как правителя, не сравнится с ответственностью твоего брата, пусть даже он – высокородный принц. Ты – правитель, Торниэн, ты - Владыка Серебряного Города, наследник государя и будущий король Элефтерры, - и последствия твоих поступков ложатся или великим грузом или великим счастьем на весь народ!
Торниэн сидел, напрягшись, как струна, молча сжимая ладонями край каменной скамьи. Капли пота выступили у него на лбу. Грэйккон заговорил снова:
- Сегодня я разговаривал с одним из твоих людей, а потом ещё увидел его в деле. Понимаешь ли ты, какую драгоценность держишь в своей руке? Знаешь ли, что каждый из этих воинов готов умереть за тебя, не задумавшись ни на секунду?
- Я знаю… - глухо отозвался Торниэн, снова опустив голову, - Если бы не это, мне было бы легче.
- Легче что?
- Нести своё бремя.
- Ты не должен его нести! Может, ты сомневаешься в том, что Великий Царь способен освобождать? Или ты хочешь оставаться рабом? - Грэйккон встал и положил руку на плечо Торниэна. - Возможно, верность твоих людей Великому Царю и тебе, Владыка, – это единственное, что ещё не даёт врагу окончательно растоптать тебя. Но это не может длиться бесконечно. Помни, что ты в ответе не только за свою жизнь, но за жизни ещё многих, многих других. Сражайся за свою свободу! Тот, кто готов сражаться во имя Великого Царя даже до смерти, никогда не потерпит поражения. Побеждён будет только тот, кто опустит свой меч и сдастся врагу. Да будет с тобой Великий Царь!
***
Когда Торниэн и Грэйккон вернулись в освещённый зал, многие воины уже спали. Только в одном углу вокруг Саксиля ещё толпились товарищи, которым он в очередной раз рассказывал о стычке на Северном Тракте. В конце концов, и там тоже всё стихло. Айви подошла к огню. Кру заботливо притащил ей один из пеньков, которые служили воинам стульями, а иногда и столами, а сам устроился на полу поближе к ряду блестящих нагрудников, прислоненных к выступу скалы. Свет огня играл на латах, так что Кру вскоре начал жмуриться и тереть глаза. Видя, что никто не хочет разговаривать, он заскучал, а потом беспокойно заёрзал на месте, и, наконец, не выдержав, выпалил:
- Айви, я тоже хочу такие латы и кольчугу!
- Зачем тебе, малыш? – устало спросила она.
- Чтобы стать воином!
- Воином становится не тот, кто надевает кольчугу. – Айви потрепала его по лохматой голове.
- А кто? – удивлённо спросил Кру.
Она молчала.
- Кто, Айви? – нетерпеливо повторил Кру, дёрнув её за рукав.
- Тот, - задумчиво продолжила она, - Кто готов сражаться за то, что ему дорого, за то, что он любит…
Кру посмотрел на Грэйккона, как бы спрашивая, правда ли это, потом отвернулся и уставился на языки пламени. Торниэн поднял голову и, кинув на Айви долгий пристальный взгляд, медленно встал и молча пошёл прочь, тяжело ступая по каменному полу.
Глава 10
Маленький воин
Айви и не подозревала, что время может лететь так быстро! Казалось, только вчера рано утром она проводила Грэйккона, однако с тех пор прошло четыре дня, и вот уже опять наступил вечер! Дозорные отряды вернулись в пещеру, а со стороны очага подозрительно потянуло подгоревшей пищей. Айви бросила сочувственный взгляд на очередного «повара», растерянно топчущегося возле огромного котла, и мысленно улыбнулась: с ужином воинам сегодня явно не повезло!
Она украдкой взглянула на Кру: тот, как всегда, уплетал самозабвенно и увлечённо. Он вообще чувствовал себя в пещере, как дома. Правда, множества сложных для него имён он запомнить не мог и, запутавшись несколько раз, в конце концов, стал звать всех просто «господин». Но Айви не переставала поражаться, видя как Кру, словно запоздалый осенний цветок, расцветает здесь, в пещерных стенах, среди этих людей, не очерствевших от войны и лишений.
Иногда кто-нибудь из воинов давал Кру подержать меч, с интересом наблюдая, как тот, весь сияя, бережно и благоговейно держит его обеими руками. Порою, они просили Кру спеть. И тогда своим громким гортанным голосом он затягивал единственную песню, которую знал на память: про море и корабль, плывущий по волнам. Мотив песни был странный и всякий раз другой, но воины слушали внимательно, а когда Кру заканчивал, щедро угощали его орехами и сладостями.
Бывало, кто-то доставал небольшой инструмент, похожий на свирель – и по пещере разливались чистые прозрачные звуки. В такие моменты Кру затихал, подбирался поближе и, восхищённо взирая на ловкие переборы пальцев, вытягивал губы и начинал тихо мурлыкать, покачивая головой. Часто он так и засыпал, свернувшись калачиком на каменном полу, и тогда кто-нибудь осторожно поднимал его и относил в кровать.
А всё свободное время он проводил у лошадей, в соседнем зале, где вдоль стен были свалены огромные древесные стволы с вбитыми в них толстыми железными скобами: коновязь не лучшая, но для пещеры – сносная.
- Пошли, я покажу тебе! Ну, пошли! – теребил он Айви до тех пор, пока она не сдалась и не отправилась «знакомиться» с его новыми друзьями.
Когда они прошагали мимо не менее сотни лошадей, а Кру назвал их клички без единой запинки, не задумываясь и только бегло оглядывая каждую, Айви совершенно оторопела.
- Ты их всех помнишь, Кру?!
- Угу, - он уверенно свернул на последний ряд.
«Хорошо, что здесь всего полторы сотни, а остальные пасутся снаружи» - устало подумала Айви, хотя не была уверена, что Кру не потянет её и туда.
- Смотри, Айви, это - Чёлка, это – Безуха…
- Кто?!
- Безуха.
Айви посмотрела на вороную, поджарую и длинноногую кобылку и подумала: «Что за дурацкое имя для такой красавицы!» Кру продолжал:
- Это – Глазок…
Статный гнедой жеребец навострил уши и дружелюбно потянул к нему морду. Из-за широкого крупа внезапно вынырнул Торниэн со скребком в руке и, отряхнув рукава рубахи, хмуро заметил:
- Этого коня зовут Аркан.
Айви неловко пожала плечами и растерянно посмотрела на Кру:
- Ты, наверное, перепутал, малыш? Почему «Глазок»?
- У него другие глаза, - торопливо пояснил тот, - Смотри, с краю чуть-чуть видно белое, а у других коней не видно. Я принесу ему воды… - он сорвался с места и припустил вдоль коновязи, то ли за водой, то ли, чтобы смыться от Торниэна, которого немного побаивался.
Владыка с лёгким удивлением посмотрел ему вслед.
- Этот конь – редкой породы, и у него, действительно, такие глаза, – задумчиво проговорил он, - Но заметить это может только знаток. Твой брат имел раньше дело с лошадьми?
Айви печально улыбнулась.
- Кру мне не брат, мы вообще не знаем, откуда он родом. А дело он раньше имел не с лошадьми, а со зверьми… о двух ногах.
Она оглянулась на вороную «Безуху»: кончика одного уха у кобылы не было. «Вот и весь «секрет» удивительной памяти», - подумала Айви и, снова повернувшись к Торниэну, слегка склонила голову и произнесла:
- Я благодарю тебя, Владыка, что позволяешь ему быть здесь. В его жизни было мало радостей.
Торниэн сделал неопределенный жест плечом, словно не понимая, о чём тут вообще идёт речь и, молча отвернувшись, снова взялся за скребок.
***
«Почему ты не идёшь к костру, отец?»
«Если смотришь на огонь, то потом какое-то время не можешь видеть в темноте. А нам надо быть осторожными…»
«Думаешь, за нами будет погоня?»
«Всё может быть…»
Айви опускается на поваленное дерево рядом с Грэйкконом. Свет костра почти не доходит сюда, а сразу за их спиной поднимается высокая стена леса. Айви бросает взгляд на Кру, блаженно растянувшегося прямо на земле у огня, и её сердце опять колит невысказанный вопрос. Вздохнув поглубже, она всё-таки решается спросить:
«Отец, если бы Кру поймали вчера ночью?.. Ты думаешь, это было правильно, что он так рисковал из-за меня? Он ведь не понимал, что ему грозит, а мы… то есть я… будто этим попользовалась…»
Грэйккон придирчиво осматривает тонкую прямую ветку, тщательно оструганную и заострённую с одного конца и, удовлетворившись результатом, откладывает её в сторону.
«Я понимаю, о чём ты. Знаешь, Великий Царь иногда велит нам делать то, что тяжело объяснить только с помощью здравого смысла. Я просто знал, что должен поступить именно так. Ведь что такое человеческая мудрость? – ничто рядом с Тем, кто сотворил жизнь. Конечно, нельзя совсем отбрасывать здравый смысл, и я пытался всё взвесить, когда узнал, что тебя схватили, и когда принимал решение. И Кру понимал, что делает. Я объяснил ему, что тебя хотят наказать, и тебе надо помочь, но если его поймают, то тоже накажут. Ты поверишь? - он ни минуты не сомневался, а ведь он знает, что такое наказание… Видела его спину? Я подумал тогда, что и самому ничтожному человеку нужно дать возможность сделать выбор… Благородный выбор. И, хотя он, наверное, через пару дней даже и не вспомнит о своём подвиге, но Великий Царь о нём не забудет! В Золотом Городе его ждёт награда, и кто я такой, чтобы лишать его этого!»
Они сидят молча, только ветер шумит в верхушках деревьев.
«Но ведь всё кончилось хорошо, правда? – Айви гладит крепкую морщинистую руку. – Спасибо тебе. Прости, что я вообще заговорила об этом. Просто, когда я думаю, что этому мальчишке уже пришлось пережить… - она вздыхает, не в силах подобрать слова и только качает головой. – … Я ведь знаю, где он научился лазить по стенам. И знаю, чего Эмерите стоило выкупить его».
«Да, дочка, свободное сердце способно на многое!»
«Но как ей удалось его приручить? Он же был совсем дикий! Я видела его в клетке!»
«Вот в клетке-то всё и произошло».
«Как это?»
«Когда он покусал её, она не ушла, только руки себе перевязала и осталась там, с ним, в клетке. Много дней… Кормила его, пела ему. Он слушал… Выходила только тогда, когда он засыпал. Вот так, дочка… - Грэйккон прерывисто вздохнул. - Конечно, его голова почти не умеет думать, но что с того? Ведь Золотой Город у него не в голове, а в сердце».
«Эмерита-а-а! – вдруг сонно протягивает Кру, вздрогнув и приоткрыв глаза. - Спой мне!»
Эмерита поднимается и, подсев поближе, поёт по-старушечьи надтреснутым, но ещё довольно правильным голосом.
Впереди светится
Золотой Город.
На пути встретятся
Реки и горы,
Море шумящее –
Штормы и штили.
Сердце горящее
Путь тот осилит.
Светлые улицы
Снятся ночами…
Пусть же беснуется
Ветер песчаный!
Солнце палящее
Пусть свирепеет!
Сердце горящее
Всё одолеет.
Много ли, мало ли
Встретить придётся…
В душу усталую
Скоро прольётся
Радость пьянящая –
Золотой Город!
Сердце горящее
Будет там скоро…
***
Айви, погрузившись в воспоминания, медленно разминала сухие пахучие листья, одним глазом наблюдая за Кру, который покончив с ужином, возился у очага. Приглядевшись, она увидела, как намалевав углём на стене человечка, он обстреливает его мелкими камешками, что-то грозно приговаривая и громко восклицая при каждом удачном броске.
- Ты с кем сражаешься, мой солдат? – крикнула она.
- Со злым Засадой. – Кру выглядел серьёзным и важным.
- С кем?
- С Засадой. Айви, ты что, не помнишь? Как Саксиль крикнул «Засада!» и пустил в него стрелу. Он, наверное, попал в этого Засаду, потому что он так разозлился, что потом гнался за нами.
-Ах, Кру! – рассмеялась Айви. – Ты неправильно понял…
Заливистый собачий лай не дал ей договорить. Она обернулась и увидела, как часовой у входа запрыгал на месте и начал отплясывать какой-то чудной, замысловатый танец.
- Куда?! Куда?! – раскидывая руки рявкал он, резко приседал и загребал землю огромными сапожищами, поднимая целое облако пыли. У его ног металось что-то чёрное и сердито лаяло, явно пытаясь проскочить внутрь.
- Кука! – завопил Кру и поскакал к выходу, ловко лавируя между лежанками. – Это Кука! У неё есть глаза в носу, поэтому она нас нашла! - как мог, объяснил он часовому и, схватив своё сокровище на руки, потащил в пещеру.
***
Дозорные отряды каждый день приносили тревожные вести: Серебряный Город окружён, ворота закрыты, подходов к Городу нет, враги готовятся к штурму. Торниэн ходил по пещере, мрачнее тучи, почти не разговаривая, отдавая только короткие приказания. Напряжение последних дней отражалось на его лице: он осунулся, и уже не сидел у огня, а подолгу неподвижно стоял, подперев подбородок рукой и уставившись в пол непроницаемым взглядом.
Враг постоянно напоминал о себе. Раненые прибавлялись ежедневно, и Айви совсем выбилась из сил. Сегодня заканчивался восьмой день её пребывания в пещере. Солнце давно село, тело отчаянно требовало сна, а последний отряд всё никак не возвращался из дозора.
Наконец, цокот копыт долгожданной музыкой ворвался в вечернюю тишину. Воины, усталые и запылённые, въехали на поляну. Один из них с трудом держался в седле. Всадник неуклюже сполз с лошади и стянул шлем.
- Саксиль! – Айви всплеснула руками и кинулась готовить перевязку.
Тот с неизменной улыбкой похромал к ней. Завалившись на табурет, он стянул сапог, закатал штанину и облегчённо выдохнул. Под ним сразу образовалась лужица крови.
- Я уж думал, им придётся везти меня, как мешок с мукой, перекинув через седло. Да, и вправду сказать, в глазах совсем темно!
- Ты потерял много крови. Выпей-ка… – Айви протянула ему отвар сладких кореньев, - Но твой оптимизм не одолеют даже раны!
- Ещё чего! – Саксиль залпом осушил чашу, - Стоит ли печалиться, если я, наконец-то, ранен!
- Что?! – Айви подумала, что ослышалась. – Что значит «наконец-то»?!
- Ну… - замялся Саксиль, - В последние дни каждый мечтает побыть раненым, - он лукаво покосился на Айви.
Она строго сдвинула брови, а потом, сделав таинственное лицо, тихо сказала:
- Саксиль, я должна открыть тебе одну тайну…
- Какую? – он сразу перестал улыбаться.
- Если ты, - медленно и угрожающе начала она, едва сдерживая смех, - Не перестанешь болтать всякие глупости, то однажды проснёшься с чёрной цепью на шее!
- Или на языке! – Саксиль выпучил глаза и высунул язык так далеко, словно на нём, и впрямь, висела тяжёлая цепь.
Айви не выдержала и расхохоталась. Потом, быстро осмотрев рану, она вручила Саксилю мазь, кусок чистого полотна, и выставила его прочь, несмотря на горячие попытки уверить её, что он так сильно пострадал, что вот-вот истечёт кровью.
- Наша добрая госпожа отказала в помощи умирающему! – весело пожаловался он товарищам, прыгая по пещере на одной ноге.
- Что, много болтал? – добродушно бросил кто-то вслед.
- Да, язык меня подводит: слишком длинный! – изображая сокрушение, признался Саксиль. – Пожалуй, придётся теперь им рану зализывать…
***
Лекарства быстро подходили к концу, и Айви начала подумывать о том, что же она будет делать, когда они совсем закончатся. Во время поездки в Северный Лес она успела заметить на горном склоне островки бурой травки, очень похожей на ту, которую они собирали с Эмеритой на холмах неподалёку от охотничьей хижины. Но Айви не была уверена, что это та самая трава, которая останавливает кровь и снимает воспаление.
«Придётся сходить в горы, хотя бы недалеко. Сразу на выезде из ущелья можно будет забраться на западный склон…» - ещё успела подумать она, положив голову на подушку и моментально проваливаясь в сон.
Поднявшись ещё до рассвета и выйдя в большой зал, Айви с трудом растолкала сладко спящего Кру. Закинув за плечи сумку, в которую бросила только флягу с водой и несколько полотняных мешочков, она на цыпочках двинулась к выходу. Кру покрутил головой, ища Куку. Она лежала в ногах Торниэна, у слегка тлеющего, уже остывающего очага. Услышав шаги, собачка лениво шевельнула ухом и, вытянувшись на тёплом камне, всем своим видом дала понять, что никуда не собирается идти в такую рань.
Айви с Кру вышли из пещеры. Лошадь брать они не стали, чтобы не поднимать суматохи и дать воинам поспать лишние полчаса. Часовой у входа махнул рукой, приветствуя их, ещё один часовой встретился им через минуту у развилки тропы, а дальше они пошли одни, дрожа от утренней прохлады и стараясь поскорее выйти из ущелья.
Когда первые лучи солнца осветили дальние холмы, Айви и Кру достигли западного склона. Здесь ещё царила ночная тишина. Воздух был густо напоен осенними ароматами, а траву и невысокие кустики ягодника покрывала роса. Айви, не торопясь, поднималась вверх, стараясь не сбить дыхание и вдоволь насладиться прекрасным утром. Забравшись довольно высоко, она посмотрела вниз и увидела изгиб тропы, по которой они с Кру пришли сюда. «Скоро всадники Торниэна поедут здесь дозором, - подумала она, - Нужно не отдаляться от этого места».
Она глянула вверх и увидела Кру, который успел забежать вперёд и теперь, сидя возле большого серого камня, с интересом что-то разглядывал. Он повернул к ней разгорячённое ходьбой лицо и восторженно воскликнул:
- Смотри, Айви! Что это?
Айви вскарабкалась к нему и взглянула на камень.
- Ах, Кру! Это лягушка.
- Что?! – переспросил он.
- Ля-гуш-ка!
В этот момент лягушка дёрнулась и перепрыгнула на соседний камень. Кру тоже вскочил и прыгнул с одного камня на другой. Лягушка, встревоженная странным соседством, поскакала с камня на камень, стараясь избавиться от преследования. Но не тут-то было! Кру не отставал, невзирая на крутизну склона и острые выступы, на которых он балансировал не хуже заправского акробата.
- Осторожно, Кру! Камни скользкие! Ты разобьёшь себе нос! – крикнула ему вдогонку Айви. Но Кру не мог отказаться от такой занимательной игры и, забираясь всё выше, вскоре совсем исчез из виду.
Айви укоризненно покачала головой ему вслед, но тут, наконец, увидела то, что искала, и на время забыла про Кру: мелкие бурые листочки густо пробивались между камней, образуя неровные полянки. На фоне зелёной травы и кустарника они казались большими пятнами грязи. Эмерита называла их «олений лист», а как они назывались здесь, она не знала. Айви сорвала один листок и растёрла между пальцами. С вершины горы подул лёгкий ветерок, и она, почувствовав незнакомый резкий запах, растерянно подумала: «Странно… Эта трава должна пахнуть по-другому». Она наклонилась, чтобы сорвать ещё один листок, но внезапно откуда-то сверху, из-за нависающих над головой каменных пластов донёсся истошный вопль. Айви быстро выпрямилась и, скинув с плеч сумку, бросилась карабкаться вверх по склону.
- Кру! Где ты, Кру?! – кричала она, цепляясь пальцами за осыпающиеся края уступов, соскальзывая и обдирая локти.
Вдруг странная тень накрыла её, словно стремительно налетевшее грозовое облако, ударила и бросила на камни. Что-то чёрное навалилось сверху, и страшный взгляд, наполненный злобой, пригвоздил её к земле. Тот самый запах, который она почувствовала внизу на склоне, теперь резко бил в лицо, не давая вздохнуть. Чёрное существо сдавило ей горло и прошипело:
- Что?.. Человеческое отродье…
У Айви потемнело в глазах. Но тут другой голос, не такой шипящий, но не менее жуткий, громко приказал:
- Ко мне её!
Нападавший легко оторвал Айви от каменной осыпи и, заломив руки за спину, толкнул вперёд.
- Кто ты? – снова заскрежетал страшный голос.
Айви подняла глаза и похолодела. Перед ней стояло нечто, закутанное в чёрный плащ, из-под которого выглядывала рука, украшенная огромным чёрным перстнем и сжимающая длинный, слегка изогнутый меч. Узкое лезвие сияло зловещим красноватым светом. Бледное лицо, увенчанное витиеватым обручем цвета антрацита, было мертвенно-неподвижно.
- Кто ты? – повторило чёрное существо, и его рука крепче сжала рукоятку меча.
Справа от Айви что-то шевельнулось. Она повернула голову и увидела Кру, которого держал ещё один чёрный воин. Длинный кинжал упирался Кру в горло, глаза его были полны ужаса, из носа текла кровь.
Страх за Кру и гнев одновременно захлестнули Айви. Она почувствовала, как в сердце снова загорается неведомая раньше, воинственная сила. Подняв голову, она взглянула в глаза страшному незнакомцу и медленно произнесла:
- Отпусти его, тварь!
И тут далеко внизу послышался звук рога.
«Торниэн!» - узнала Айви, и в её сердце блеснула надежда.
Чёрный незнакомец вздрогнул и отдал приказ:
- Подпустить их ближе. Стрелять только наверняка. Эту… - он кивнул на Айви, - Связать. И щенка тоже.
Звук рога донёсся снова, в этот раз уже ближе. Айви с ужасом увидела, как несколько десятков чёрных воинов отделились от скалы и двинулись вниз по склону, на ходу вытаскивая стрелы и накладывая их на тетиву луков. Она посмотрела на Кру, - он тоже услышал звук рога, и в его глазах вспыхнул огонёк, тот самый, который загорался всегда, когда он видел Золотой Город на серебристых латах.
Чёрный воин вновь толкнул Айви на землю и, выхватив из-за пазухи верёвку, стал быстро скручивать руки и ноги. Тот, что держал Кру, ждал, пока первый закончит своё дело и займётся его пленником.
Рог протрубил ещё раз, совсем близко. Айви взглянула вниз. Она силилась ещё держать себя в руках, но слёзы отчаяния душили её: отряд Торниэна должен был вот-вот показаться из-за поворота тропы. Воин, державший Кру, тоже смотрел в ту сторону, желая быстрее присоединиться к остальным.
И тут Кру, почувствовав, что хватка воина немного ослабла, невероятным, змеиным движением вывернулся из его рук и изо всех сил, на которые был способен, заорал:
- Засада! Господин! Засада!!!
Его звонкий голос звучал, как труба, отражаясь эхом от окрестных скал. Снизу послышались приглушённые возгласы и сухие чёткие команды:
- Спешиться! Оружие к бою! Поднять щиты!
Кру ринулся вниз по склону прямо в сторону залёгших за камнями врагов. Чёрный воин громко зашипел, обнажая багровую пасть с острыми зубами, и взмахнул кинжалом.
- Засада! Заса… - ещё успел крикнуть Кру, и нож, просвистев в воздухе, вонзился ему в спину. Кру рухнул на камни, и тело его заскользило вниз по гальке, покрывавшей склон.
- Кру!!! – закричала Айви срывающимся голосом, - Кру!!!
А Торниэн с товарищами уже взбегали вверх, прикрываясь щитами от летящих стрел и обрушивая на врагов тяжёлые удары. Чёрные воины, отбросив луки и выхватив длинные мечи, с невероятной прытью выскакивали из-за камней и кидались на них, но падали почти сразу, не в силах устоять в открытой схватке даже нескольких мгновений: они всегда боялись ближнего боя, предпочитая нападать из засады или ставить невидимые для глаз ловушки. Их поверженные тела вспыхивали красноватым светом и, извиваясь, исчезали, оставляя только облака зловонного чёрного дыма и обугленную траву. И теперь Торниэна опять, как тогда, у Тихого Ручья, охватила дикая радость, если можно было назвать радостью то бурлящее и клокочущее чувство, неудержимо бьющее внутри: наконец-то! Ощутить, как тяжёлый меч становится живым продолжением руки, и каждый мускул служит свою службу! Наконец-то, снова почувствовать себя воином, а не червяком на цепочке! Но где-то глубоко, ядовитым укусом вновь ужалило: надолго ли?..
Вскоре склон был очищен. Оставшиеся чёрные воины, злобно шипя, отступали.
- Добейте эту нечисть! – крикнул Торниэн - и побежал вверх, оглядываясь по сторонам и тяжело дыша.
- Кру! – звал он, - Кру! - ответа не было. Он взбежал ещё выше и снова крикнул: - Кру! Айви!
- Я здесь! – услышал он сдавленный голос, и увидел Айви, лежащую на камнях.
Он быстро наклонился и разрезал верёвки.
- Кру!.. - только смогла произнести она, захлебнувшись слезами.
Торниэн выпрямился и снова поспешно оглядел склон.
- Там, я вижу его! – крикнул он и побежал вниз.
Кру лежал, раскинув руки и уткнувшись лицом в небольшой куст. Рукоятка кинжала торчала под левой лопаткой, словно уродливый сучок на молодом деревце.
- Надо вытащить нож, – обернулся Торниэн к подбежавшей Айви.
- Подожди, он истечёт кровью!
Она шагнула в сторону и лихорадочно принялась искать что-то на склоне. Увидев островок бурой травы, она упала рядом, хватая охапки листьев и разминая их непослушными руками. Потом рванула подол платья, и, судорожно проглотив слёзы, прошептала:
- Теперь давай!
Торниэн взялся за рукоятку и медленным, твёрдым движением вынул нож. Кровь хлынула из раны. Айви быстро приложила к ней «олений лист» и плотно притянула к окровавленному телу полосой ткани. Торниэн слегка развернул Кру и осторожно отёр с его лица прилипшие камни и пыль. Тот вздрогнул и медленно открыл глаза.
- Кру! – всхлипывала Айви, силясь как-то сдержаться, чтобы не напугать его, - Как ты, малыш?
Увидев её, он слабо улыбнулся, потом медленно поднял руку и дотронулся до герба с Золотым Городом на груди Торниэна. В его глазах опять вспыхнул огонёк, совсем слабо, чуть заметно. Потом рука упала, а глаза, смотревшие на Золотой Город, потухли.
- Кру! – зарыдала Айви, обхватив его голову руками. - Кру!!!
Торниэн потрясённо молчал и, не отрываясь, смотрел на Айви, прижимающую к себе безжизненное тело. Воины, тем временем, начали возвращаться из погони. Они тихо подходили, снимали шлемы и молча стояли, понурив головы. Один из них доложил:
- Мы уничтожили всех, кого смогли догнать, Владыка…
Торниэн тяжело поднялся и усталым движением сунул меч в ножны.
- Он спас нам жизнь, - сказал он каким-то чужим, разбитым голосом и, бережно подняв маленькое тело, двинулся вниз по склону.
***
Кру похоронили у подножия горы на повороте охранной тропы. Айви долго сидела на коленях рядом с могилой, бессмысленно разминая влажные кусочки земли пальцами. Она не плакала больше, а только иногда поднимала красные от слёз глаза и отрешённо смотрела куда-то вдаль. Солнце стало клониться к западу.
- Пойдём, Айви. Надо возвращаться, – тихо сказал Торниэн и подвёл к ней коня.
Она поднялась и, покачав головой, поплелась по тропе в сторону пещеры. Торниэн пошёл за ней, ведя коня под уздцы. На повороте она остановилась и ещё раз оглянулась на тёмный холмик: на нём в лучах заходящего солнца сиял нагрудник Торниэна с Золотым Городом на серебристом фоне.
***
Несколько дней в пещере стояла необычайная тишина. Айви почти не выходила из своей комнатки, а когда изредка появлялась в большом зале, воины только вздыхали и отводили глаза, видя, как она, тихая и безучастная, скользит мимо. Даже не умеющий унывать Саксиль целыми днями молча сидел в углу, поигрывая серебристой стрелой. Иногда он вставал и, крепко стиснув зубы, хватал меч, взмахивал им несколько раз, прислушиваясь к звуку рассекаемого воздуха – и его серые глаза вспыхивали стальным блеском. Потом он опять садился и погружался в ожидание, сам не зная чего.
Дозорные отряды больше не встречали врагов поблизости, старые раны быстро затягивались. Айви понимала, что её пребывание здесь, в пещере, заканчивается. К концу третьего дня, сделав последние перевязки, она подошла к Торниэну, и тихо попросила:
- Владыка, разреши мне вернуться в хижину к отцу. В лесах много людей из окрестных деревень. Они скрываются там от врага. Возможно, им нужна помощь…
- Айви, я… - Торниэн поднялся ей навстречу, - …Я был бы рад, если бы ты осталась, - он нахмурился и замолчал.
- Я… хотела бы уехать.
Торниэн вздохнул и отвернулся.
- Я прикажу дать тебе охрану.
Глава 11
В Северном Лесу
Грэйккона в охотничьем домике не оказалось, хотя по тлеющим углям в камине было видно, что он ушёл совсем недавно. Айви приблизилась к окну и посмотрела вслед воинам, провожавшим её. Когда последний серебристый блик на их латах погас в чаще леса, ей стало совсем грустно. Она присела на край скамьи, сгорбившись и устало опустив руки, и уставилась в грубые, давно не мытые доски, устилавшие пол.
«Безделье – лучший друг тоски» - вспомнились ей слова Грэйккона. Она глубоко вздохнула и, оглядев хижину взглядом хозяйки, принялась наводить порядок.
Стемнело быстро. Небо затягивалось низкими серыми тучами, с гор дул холодный ветер – приближалась осенняя непогода.
Грэйккон вернулся поздно вечером, неся вязанку хвороста и две дорожные сумы на плечах. Он выглядел встревоженным и измождённым. Не говоря ни слова, он подошёл к Айви и обнял её - она уткнулась в его плечо и заплакала.
- Я знаю уже про Кру… - мягко отстранив её от себя и взяв за руки, он заглянул в мокрое от слёз лицо. - Нам не пристало горевать об умерших близких так, словно мы расстаёмся с ними навсегда. Не пускай отчаяния в своё сердце, дочка! Ему не место там!
- Но он так и не увидел Серебряный Город! – всхлипнула Айви.
- Зато он увидел Золотой!..
К ночи разразилось жуткое ненастье. Дождь остервенело хлестал по стенам хижины, облака пожелтевших листьев вихрем кружились по поляне, словно призрачные великаны в танце.
- Что будет с людьми в лесу в такую погоду? – Айви встревоженно смотрела на Грэйккона.
- Меня не было здесь несколько дней. Я ездил за реку. Но я знаю, что людей тут осталось мало. У них есть палатки, хижины из тростника, некоторые даже успели вырыть землянки. Это лучше, чем оставаться в домах и каждую минуту ждать, что к тебе ворвутся чёрные всадники. Хотя, пока простые люди мало их интересуют, они охотятся на добычу посерьёзнее…
- Но ведь воины Серебряного Города способны победить их? Они победят, отец?
- В этом можешь не сомневаться, дочка! Хозяин чёрных всадников уже побеждён Великим Царём, и они могут делать не больше того, что им позволит Победитель. Поэтому нам не стоит бояться их!
- Я не боюсь, отец… Думаю, что теперь не боюсь.
- Я всегда знал, что ты у меня - отважная дочь, – улыбнулся Грэйккон, - А посему мы должны отправиться в лес. Собирайся, сходим туда, посмотрим, кто ещё остался там, и что им нужно, а завтра, возможно, нам придётся вернуться, чтобы принести всё необходимое.
***
Торниэн стоял у входа в пещеру, вглядываясь в мутную пелену дождя и прислушиваясь к ночным звукам. Он ждал возвращения дозорного отряда, который принесёт вести из Серебряного Города. Погода подходящая, можно подойти совсем близко. Эх, почему он сам не поехал с ними! Отряд задерживался - и Торниэн начинал беспокоиться.
Наконец, он услышал цокот копыт, и из серой мглы в луч света, падающий из пещеры, вынырнули всадники в серебристых доспехах. Торниэн с облегчением вздохнул и шагнул навстречу.
Один из воинов выехал вперёд и, соскочив с коня, преклонил колено.
- Приветствую тебя, Владыка!
- Откуда ты? – Торниэн видел, что всадник ему не знаком.
- Я - посланник твоего отца. Его отряд стоял за рекой в трёх днях пути отсюда. Он желал оповестить твоего брата в Серебряном Городе о том, что мы возвращаемся. Но на Центральном Тракте я нарвался на чёрных всадников. Хорошо, что твои люди подоспели вовремя. Город окружён, а государь, я думаю, уже переправился через реку и направляется сюда. Он не знает об осаде. Что прикажешь делать, Владыка?
- Я поеду навстречу отцу, – быстро решил Торниэн. – Надеюсь, я успею предупредить его. По какой дороге он движется?
- Они поедут по Северному Тракту.
- Кто сопровождает его?
- С ним генерал Крафт и тридцать всадников, Владыка.
- Я возьму ещё пятьдесят. Мэйкап! Друан! Поднимайте свои отряды! – крикнул он в сторону пещеры. – Ты… - обратился он к посланцу, - Отдыхай! Ты еле стоишь на ногах.
Из глубины пещеры послышался топот ног, лязг оружия и громкие голоса. Через несколько минут пятьдесят всадников, ведомые Торниэном, рысью двинулись на север.
***
Айви и Грэйккон пробирались по лесу, скользя по мокрым листьям и спотыкаясь о корни деревьев. Айви чувствовала, что вот-вот свалится без сил, но Грэйккон всё шёл и шёл, иногда останавливаясь, прислушиваясь и вглядываясь в темноту. Факел в его руке освещал только ближайшие деревья, но он хорошо знал дорогу и уверенно продвигался вперёд, иногда резко поворачивая, чтобы обогнуть груду валежника или непроходимый кустарник.
Миновав небольшой овраг, на дне которого тёк ручей, теперь разбухший от дождя, они, наконец, увидели в глубине чащи слабый огонёк.
- Пришли… - выдохнул Грэйккон, пытаясь отдышаться, - В такую погоду ходить по лесу, да ещё и ночью, - хорошая тренировка, но только для молодых! Ты как, дочка?
- Ничего… - отозвалась Айви, подумав, что она, хоть и молодая, не сравнится с Грэйкконом, который привык к дорогам и трудностям.
Они вышли на небольшую поляну. Догорающий костёр, ещё не сдавшийся настойчивым струям дождя, слабо тлел, шипя и озаряя воздух последними слабыми отсветами. Айви рухнула на траву и протянула к углям окоченевшие руки. Грэйккон присел рядом.
- Айви, детка! – старая Эмерита вынырнула из темноты и, стянув с плеч большой платок, хлопотливо закутала в него Айви, – Пошли под крышу, ты вся промокла! Отец Грэйккон, у меня есть хорошие новости для тебя!
Айви с трудом встала и поплелась к тростниковой хижине на другом конце поляны: «Надо же! У кого-то в эти времена ещё есть хорошие новости…»
В хижине было немного теплее, и Айви смогла переодеться в сухую одежду, что показалось ей уже достаточной наградой за ночное путешествие. Эмерита хлопотала с ужином, иногда улыбаясь каким-то своим мыслям и тихо напевая. Грэйккон снял плащ и сел на стул в углу, устало вытянув ноги и прикрыв глаза. Айви подвинулась поближе и тихо шепнула:
- Она не знает про Кру?
Грэйккон, не открывая глаз, отрицательно покачал головой. У Айви снова защемило сердце. Она чувствовала, что уже утешилась после разговора с Грэйкконом, но теперь мысль о том, что придётся всё рассказать Эмерите, снова повергла её в тоску. Она отвернулась и беззвучно заплакала, пряча лицо и вздрагивая всякий раз, когда Эмерита отрывалась от своих кастрюль, чтобы сообщить какую-нибудь новость.
- Дождь усилился. Придётся разводить огонь здесь. Надеюсь, эта халупа не загорится, да и куда ей, в такую-то сырость! – весело говорила она, гремя посудой, - Знаешь, дочка, почти всем удалось уйти в Город. Там большой гарнизон, да ещё ополченцы… Скорее бы уж государь вернулся, а то эта нечисть повсюду рыскает! А стариков мы увезли за реку, там пока спокойно. В Город им бы не пробраться. Сейчас здесь только я да Дарина с дочкой.
При упоминании о Дарине Айви поморщилась. Она вспомнила резкий голос, растрёпанные волосы и раздражённое лицо, а ещё бедного Друана, растерянно стоящего на пороге своего дома. Эмерита, тем временем, продолжала:
- …О ней-то я и хотела тебе рассказать, Грэйккон. Великий Царь говорил к ней! – она повернула к ним радостное лицо, но в этот момент дверь распахнулась, и тонкая черноволосая девчонка заскочила внутрь, фыркая и стряхивая с одежды капли дождя.
- Дэль, где мама?
- Она уже идёт. Весь хворост мокрый, пришлось лазить в землянку за дровами, – защебетала Дэль.
Эмерита многозначительно кивнула головой в угол и улыбнулась. Девчушка, заметив гостей, удивлённо распахнула глаза, а потом неловко поклонилась и старательно-вежливым голосом выговорила:
- Здравствуй, госпожа. Здравствуй, отец Грэйккон.
Тут на пороге появилась и Дарина. Увидев Айви, она на мгновение смутилась и отвела взгляд. Но потом, словно решившись, подошла и тихо попросила:
- Прости меня, госпожа, за те слова тогда в доме…
- Пустяки… - Айви слабо улыбнулась, махнула рукой и подвинулась на своей скамейке, жестом приглашая Дарину присесть, тем более, что другого места, кроме маленького чурбачка, на который иногда присаживалась Эмерита, в хижине не осталось. – Почему ты с дочкой не ушла в Город?
Чёрные глаза Дарины вспыхнули.
- Мой муж будет сражаться, а я – сидеть за городскими стенами?
- Но твой муж – воин, а ты – женщина!
- Я тоже умею воевать!
Айви с опаской покосилась на неё: может, слишком горячая кровь снова затуманила разум этой черноволосой красавицы? Но Дарина выглядела на удивление спокойной.
- Не веришь? Смотри! – она вскинула тонкую руку и показала на противоположную стену хижины, - Вон тот сучок на центральной балке…
Не успела Айви найти глазами нужный сучок, как Дарина совсем по-кошачьи, мягким и молниеносным движением выхватила из под одежды небольшой кинжал и метнула его в противоположную стену. Не было слышно ни единого звука, и блеска лезвия видно не было: доля мгновения – и кинжал с глухим стуком вонзился в балку и легко завибрировал в дереве.
Айви удивлённо взглянула на Грэйккона. Тот сидел, всё так же прикрыв глаза и, казалось, даже дремал. Дарина неторопливо встала и, вынув нож из стены, вложила его в невидимые под одеждой ножны.
- И, тем не менее, - голос Грэйккона прозвучал так неожиданно, что Айви вздрогнула, - Женщине нет места на поле брани! Даже, если она – отважная южанка, в совершенстве владеющая оружием! – тут только он открыл глаза и посмотрел на Дарину мягко, но пристально. – Женщина сотворена Великим Царём, чтобы быть помощницей мужу – и только в этом её настоящее призвание и счастье. Мечи и кинжалы могут пригодиться тебе, чтобы защитить свой дом или научить сражаться сыновей, но твоя главная сила – не в этом.
Дарина не стала возражать, хотя было заметно, что это для неё ещё труднее, чем «сидеть за городскими стенами». Она только нахмурилась и, снова опустившись на скамью рядом с Айви, тихо спросила:
- Как там мой Друан, госпожа? Дочка скучает, да и я тоже…
Айви хотела, было, ответить, но тут Эмерита подхватила:
- Расскажи, расскажи всё, как там у вас? А Кру-то как? Ты, небось, там с ним закружилась вся!
У Айви перехватило дыхание, а глаза опять наполнились слезами. Она не смогла выдавить из себя ни слова, и Эмерита, словно что-то почувствовав, оставила свои кастрюли и замолчала, растерянно заметавшись взглядом по лицам Грэйккона и Айви. Грэйккон кашлянул и не своим голосом произнёс:
- Кру… погиб, спасая воинов Торниэна от чёрных всадников, - он замолчал и отвернулся.
Эмерита замерла на несколько мгновений, а потом, попятившись назад и нащупав свой чурбачок, медленно и тяжело опустилась на него. Подбородок её задрожал, она поднесла ладонь к глазам и затихла. Айви бросилась к ней и, уткнувшись лицом в её колени, залилась горькими слезами. Эмерита подняла руку и погладила её по голове.
- Ну, дочка… Что ты…Что ты… Всё хорошо…
***
Отряд Торниэна быстро продвигался на север. Они ехали всю ночь - и теперь Северный Лес остался далеко позади. Дорога шла через редкий подлесок, слегка петляя между невысокими холмами. Это был торговый тракт, который связывал Элефтерру с Северными Землями. Властитель тех мест был другом отца Торниэна. Он мудро правил своим народом, поселившимся среди бескрайних степей за Большой Рекой. Люди его не строили крупных городов, они любили простор полей - и большая часть их жила в небольших хижинах, покрытых выделанными шкурами. Торниэн вспоминал свои поездки с отцом в эти края, и как будто снова чувствовал на губах вкус овечьего молока и полыни.
Они приближались к границе Элефтерры. Владыка вглядывался в серый утренний сумрак и не мог узнать столь дорогих сердцу мест: деревья вдоль дороги были вырублены, частые деревеньки, приютившиеся рядом с торговым путём и бывшие некогда весёлыми и многолюдными, теперь стояли пустые и безжизненные. Некоторые дома были разрушены и сожжены.
Иногда кто-то из воинов начинал нетерпеливо понукать коня и в напряжённом волнении всматриваться в унылое придорожье, а потом, наконец, радостно восклицал: «А вот и моя деревня!» или «Во-о-н мой дом, на холме, видите?»
Все поворачивали головы и смотрели в сторону, пытаясь разглядеть что-то сквозь завесу дождя. Торниэн не смотрел. Только всякий раз его сердце снова сжималось тревогой и болью.
Когда совсем рассвело, они сделали привал. Напоив лошадей из полуобвалившегося колодца и съев суровый солдатский завтрак, состоящий из сухарей и твёрдого сыра, всадники вновь двинулись на север. К середине дня они пересекли северную границу страны.
- Нужно послать вестника. – Торниэн повернулся к Друану - и тот, пришпорив коня, проехал вперёд и поравнялся с Владыкой, – Пусть скачет и сообщит государю, что мы идём ему навстречу. По моим подсчётам они должны быть недалеко. Я думаю, мы встретим их ещё задолго до наступления темноты.
- Будет сделано, – коротко ответил Друан и, быстро оглядев своих конников, подозвал невысокого темноволосого парня на серой в яблоках лошади. Тот стремительно выскочил из строя, словно всё время только и ждал, когда же, наконец, закончится этот бесконечно-скучный путь и начнётся что-то стоящее.
Воины оживились, и по их рядам пронёсся радостный вздох:
- Увидим старого Короля! Наконец-то!
Торниэн не мог разделить их радость. Он боялся этой встречи, - боялся той тёмной и бездонной пропасти непонимания, которая несколько месяцев назад так неожиданно пролегла между ним и отцом. И, хотя, временами он скучал по отцу так пронзительно, что готов был пасть к его ногам, забыв про обиду и горечь, но что-то всегда останавливало его – и сердце вновь наполнялось пустотой и безнадёжностью. И сейчас, накануне встречи, он опять погружался в тягостные воспоминания…
Он вспоминал вечер во дворце, когда его брат, сидя за трапезой напротив отца, заявил:
«Отец, я хочу уехать».
На расспросы он отвечал уклончиво, видимо, не желая выдавать истинную причину своего решения, мямлил что-то, дескать, государственные заботы – это не для него, а военное дело – тем более, а он хочет заняться торговлей или чем-то в этом роде. Торниэн понимал, что эти ушлые купцы с запада, с которыми так быстро сошёлся его брат, и которые так часто гостили у него во дворце, играют здесь далеко не последнюю роль. Отец тоже это знал… прекрасно знал! Поэтому, когда брат попросил дать ему его часть наследства, а отец ответил согласием, - Торниэн не мог этого понять.
«Отец, зачем ты позволяешь ему это? Почему ты согласился? Неужели ты не понимаешь? Какая торговля? Какое «своё дело»? Что за бред он вбил себе в голову?»
Он помнил, как старый Король, вздохнув, ответил ему:
«Когда твои друзья едут с тобой на охоту, заставляешь ли ты их это делать? Или, может быть, они ждут награду за то, что поехали с тобой? Нет! Я знаю твоих друзей - они любят тебя. Они были бы рядом с тобой, даже если бы ты не был королевским сыном. Они спорят с тобой на равных и высказывают тебе в лицо то, что думают. Они поднимают тебя на смех, если ты промахиваешься, стреляя в зверя. Это болезненно, не так ли? Но скажи, променял бы ты их на рабов, которые исполняют любое твоё желание и никогда не перечат тебе?.. Человеку нельзя приказать любить. И я не стану приказывать».
Торниэн вспоминал и то зимнее утро, когда его брат покидал дворец, а слуги вели за ним два десятка лошадей, нагруженных золотом и драгоценностями. Один из слуг вернулся через несколько недель. Это был старец, чей род издавна служил при дворе. Отец безмерно доверял этому человеку. В тот день Торниэн зашёл к отцу, когда старый слуга, обливаясь слезами, рассказывал Королю о том, чем занимается его младший сын там, в далёкой стране. Отец сидел, сгорбившись, словно древний старик, хотя был ещё крепок и выходил в сражения с войском. Скорбные складки залегли на его лице, а глаза… Торниэн никогда не видел такой боли в этих глазах, даже в день смерти матери. Он застыл на пороге, не в силах пошевелиться, и не веря своим ушам. А потом почувствовал, как волна жгучего стыда заливает его, и воздух исчезает из комнаты. Он не мог дальше слушать и, задыхаясь, выбежал вон.
Торниэн вспоминал, как ярость начинала подниматься в сердце всякий раз, когда он слышал имя брата. Как часто по ночам ему снилось, что он ищет брата в толпе каких-то незнакомых людей, а найдя, бьёт наотмашь по лицу, испытывая сладкое чувство удовлетворения за нанесённую обиду!
А потом настал тот день…
Лето было в самом разгаре. Торниэн возвращался домой после осмотра восточного гарнизона, который стоял на границе королевства. Приблизившись к дворцу, он услышал крики ликования. Во дворце шёл пир. Призвав слугу, он спросил: «Что за праздник сегодня?» Слуга ответил: «Брат твой вернулся, и отец устроил пир, потому что принял его здоровым». Торниэн помнил, как потом, бросив в лицо отцу гневные обвинения, ушёл, не захотев даже переступить порог пиршественного зала. И тогда…
Он поднял руку и нащупал висящую на шее цепь. …Тогда враг поработил его.
- Владыка!
Внезапный крик вывел Торниэна из задумчивости. Гонец, посланный Друаном, выскочил из-за поворота и на всём скаку осадил коня, подняв целый фонтан воды и грязи.
- Дорога отрезана! Впереди большой вражеский отряд. Они движутся на север.
- Быстрее! – крикнул Торниэн, пустив коня в галоп, - и пятьдесят всадников во весь дух помчались по размытой дороге.
Вскоре они приблизились к месту, где Северный Тракт, вынырнув из-за холмов, поворачивал на восток и выходил на обширную равнину, простирающуюся до самой реки. Торниэн въехал на последнюю возвышенность, и его взору открылась страшная картина: не меньше двух сотен чёрных всадников, как стая ворон, окружили небольшой отряд под серебристо-белым знаменем. Шёл неравный бой. До Торниэна доносились крики и лязг оружия. Сквозь пелену дождя он смутно различил силуэт высокого седовласого воина на белом коне, сражающегося в самой гуще врагов.
- Отец! – горячее чувство захлестнуло сердце. С громким криком: «К бою!» Торниэн обнажил меч и ринулся вперёд.
Конники Владыки налетели на чёрных всадников, опрокидывая и сметая их на своём пути. Вражеские ряды дрогнули и на мгновение потеряли строй. Со всех сторон заполыхали мутно-красные вспышки. Торниэн не спускал глаз с белого знамени, но никак не мог пробиться через плотное кольцо окруживших его чёрных всадников. Он не раз бывал с отцом в битвах и без страха смотрел в лицо опасности, но сейчас почувствовал, что боится: боится не вражеских мечей и стрел, а того, что может умереть вот так, в пяти шагах от отца, так и не сумев ничего сказать ему.
Вдруг огромная чёрная масса стремительно налетела на него и сбросила с коня. Он не успел встать - и вражеский всадник навалился сверху, схватив его за горло. Хрипя и задыхаясь Торниэн вцепился в костлявые руки, пытаясь ослабить железную хватку. Он видел, как чёрное кольцо сжимается вокруг белого знамени… как знаменосец упал, знамя накренилось - и несколько багряных мечей одновременно полоснули по нему, разрезав почти до самого древка… как седовласый воин отчаянно отбивается от целого десятка врагов… как он покачнулся и, схватившись за плечо, припал на шею коня…
- Отец! – Торниэн сделал отчаянное усилие и, с размаху ударив кулаком в злобно-оскалившееся лицо, оттолкнул огромное тело и, вскочив, рванулся вперёд. Старый Король медленно сползал с лошади, одной рукой силясь зацепиться за гриву. Другая рука его бессильно висела, залитая кровью – чёрная стрела торчала в плече у самого края кольчуги.
- Сынок! – хрипло выдохнул он и упал на руки Торниэна.
***
- Не пойдём через лес, – рассуждал Грэйккон, застёгивая плащ и закидывая за плечи мешок, - Выйдем на Северный Тракт. Это чуть дальше, но мы сможем пройти большую часть пути по хорошей дороге. Надеюсь, мы никого не встретим.
Они вышли из леса, когда сумерки уже сгустились настолько, что вокруг не было видно почти ничего, кроме сплошной пелены дождя. Дорога была сильно размыта, но идти по ней было можно. Айви радовалась, что не надо опять пробираться через чащу, рискуя сломать себе ноги.
Они уже приближались к тому месту Тракта, где узенькая тропинка ответвлялась влево, снова уводя в лес, когда сзади из сырой серой мути до них глухо донёсся частый топот копыт. Грэйккон схватил Айви за руку и, быстро стянув с дороги, толкнул прямо в мокрую траву. Не успели они пригнуть головы, как мимо пронеслось несколько всадников на чёрных лошадях в развевающихся чёрных плащах. Они летели так, словно их кто-то преследовал.
- Здесь не безопасно, – тихо сказал Грэйккон. – Они где-то совсем близко. Надо быть осторожнее, - он легонько подтолкнул Айви, и они, пригнувшись, нырнули под кроны деревьев.
Когда впереди замаячил силуэт охотничьего домика, Грэйккон остановился и прислушался.
- Оставайся здесь. Я дам тебе знак, если всё в порядке…
Айви прислонилась к дереву, напряжённо вглядываясь в мутное пятно дома на фоне бледных стволов деревьев. Наконец, в окошке мелькнул слабый огонёк, и она, облегчённо вздохнув, перебежала поляну и скрылась в хижине.
Грэйккон вытаскивал из погреба большой горшок, подсвечивая себе сильно коптящей лампой.
- Так, тут масло… пригодится… - деловито пробубнил он, бухнув посудину на пол и опёршись на локти, - Айви, там на полках, ты знаешь… коробочки с сушёными травами. В такую погоду не станешь лазить по горам. Нужно взять всё, что можно. Неизвестно, удастся ли нам ещё раз прийти сюда, – он, наконец, кряхтя, вылез из погреба и подошёл к окну. Осторожно взглянув в него и прислушавшись, он слегка кивнул и чуть слышно пробормотал: - Вроде тихо… Давай, дочка, поторопись, – и начал сгребать в мешок приготовленные узелки и свёртки.
Вдруг он резко метнулся к выходу и снова прислушался. Айви замерла.
- Лошади… Две… - Грэйккон медленно вынул меч и взглядом приказал Айви спрятаться. Тушить светильник было поздно. Их заметили. Айви торопливо шагнула за ширму, отделяющую кухню от комнаты и затаила дыхание.
Тяжёлые шаги за дверью прозвучали среди монотонного шума дождя, как раскат грома: кто-то преодолевал высокую лестницу, прыгая через три-четыре ступеньки. Сердце Айви бешено заколотилось. Она видела, как Грэйккон поднял меч - и клинок слабо блеснул в тусклом свете лампы. В это мгновение дверь распахнулась, и высокий воин в серебристых доспехах ввалился в хижину.
- Айви, ты здесь? – знакомый голос звенел отчаянной тревогой.
- Торниэн! – выдохнул Грэйккон, выходя из-за двери и опуская меч, - Я чуть не зарубил тебя, как вражью нечисть!
- Айви… где она? – Торниэн тяжело дышал, вода лилась с него ручьём.
- Я здесь, – отозвалась Айви, выходя из темноты.
- Прошу тебя, поедем со мной! Лошади там, внизу… Мой отец… Ему нужна помощь!
Глава 12
Старый Король
Айви, вздрогнув, проснулась и бросила быстрый взгляд в сторону кровати: старый Король спал, лицо его было спокойно, дыхание тоже. Айви облегчённо вздохнула, мысленно пожурив себя за то, что уснула в такой неподходящий момент. Но заботы и тревоги последних дней отняли у неё много сил. И хотя она старалась не показать, что устала, но тёмные круги под воспалёнными глазами и бледное лицо предательски выдавали её.
А прошедшая ночь запомнится ей надолго. По дороге от леса до пещеры её лошадь упала дважды, оба раза поскользнувшись на жидкой глине. К концу поездки у Айви осталось только одно желание: лечь и дать немного покоя собственному телу, которое болело так, будто по нему прошлись молотком. Но увидев дрожащего Аркана с пеной на губах и двумя измученными седоками на спине, она сразу забыла про ушибы и грязь, обильно стекающую с одежды. Торниэн осторожно спустил отца с коня и понёс вглубь пещеры. Кто-то из воинов, охнув, стащил с Аркана седло и, накрыв тёплой попоной, повёл выхаживать в пронизанную дождём темноту.
Несколько часов скачки с раной в плече вымотали государя до предела. Несмотря на то, что кость не была задета и кровь кое-как сумели остановить сразу после битвы, Айви всерьёз волновалась за него. Только под утро, заметив, как здоровый румянец начинает возвращаться на осунувшееся, посеревшее лицо, она, наконец, позволила себе присесть и, едва коснувшись скамьи, уснула.
Она взяла кувшин и вышла в большой зал. В пещере стояла странная тишина, хотя все воины были уже на ногах и как-то слишком старательно занимались обычными делами. Двое из них быстро шмыгнули мимо, словно скрываясь от кого-то, и едва кивнув ей, сделали страшные лица и многозначительно покосились в сторону выхода. Айви повернула голову: между лежанками неспешно ходил незнакомый коренастый человек и сурово отчитывал идущих за ним солдат. Его борода и волосы были совсем седыми, а поступь и осанка выдавали старого вояку. Поверх кольчуги переливался синий шёлковый плащ с серебристой оторочкой – признак высокого положения. Незнакомец заметил Айви и, резко оборвавшись на полуслове, вперил в неё негодующий взгляд и грозно выкрикнул:
- А это ещё что такое?!
Она растерянно остановилась, а сердитый старик решительным шагом направился в её сторону. Подойдя к опешевшей Айви почти вплотную, он ткнул в неё пальцем и рявкнул, обращаясь к сопровождающим его солдатам:
- Почему здесь женщина? Откуда она взялась?
- Это Айви, дочь Грэйккона, генерал, – знакомый голос Саксиля звучал без тени улыбки. Он выступил вперёд и встал перед возмущённым стариком, вытянувшись по струнке.
Генерал повернулся к Саксилю и ткнул пальцем теперь в него.
- Так, значит, ты притащил сюда свою подружку?
Айви вспыхнула и, не дав Саксилю ничего ответить, гневно взглянула в сердито прищуренные глаза старика и проговорила:
- Я нахожусь здесь по желанию Владыки Торниэна!
- И не заслуживает оскорблений! – Торниэн, привлечённый непривычно громкими голосами, незаметно подошёл и встал между генералом и Айви, – Приветствую тебя, доблестный Крафт!
- Торниэн! – генерал благодушно раскинул руки, - Я не нашёл тебя вчера в этой суматохе.
- Ну вот, теперь и свиделись, я рад тебе! – и Владыка крепко обнял старика.
- Серебряный Город окружён, а у вас тут не армия, а сплошной бардак, – генерал покосился в сторону Айви и недовольно покачал головой.
- Старый ворчун, даже не думай обижать эту девушку. Она спасла уже немало жизней и спасёт, я думаю, ещё. Сейчас она ухаживает за моим отцом. Как он, Айви?
- Хорошо, он спит сейчас.
Генерал с любопытством взглянул на неё.
- Ты чужеземка, не так ли?
- Да, моя родина далеко отсюда.
- Что ж, я слышал, что многие чужеземцы служат Великому Царю. Слава Ему! Не сердись на меня, Айви, дочь Грэйккона. - старик поклонился и в окружении притихших солдат продолжил свой осмотр. Саксиль обернулся к Айви за его спиной и, многозначительно чиркнув ладонью по горлу, закатил глаза. Айви легко улыбнулась и, проводив взглядом старого генерала, повернулась к Торниэну.
- Благодарю тебя, Владыка, ты не дал меня в обиду.
- Никто не смеет обижать тебя здесь, Айви. - помолчав, он продолжил: - Я благодарен тебе за то, что ты делаешь для моих людей и моего отца. Не знаю, чем я смогу отплатить тебе. В моём Городе есть драгоценности, которые я подарил бы тебе, в знак благодарности… Может быть, я когда-нибудь сделаю это…
- Я дочь рыбака и не привыкла к драгоценностям. - Айви грустно улыбнулась, - Но твои люди стали дороги мне. Это радость и честь для меня, чужеземки, - служить им.
- И они чувствуют это, - заметил Торниэн и, помедлив, добавил: - Ты покорила сердце моего народа!
- Разве эта награда не дороже любых драгоценностей?
Он посмотрел на неё странным взглядом, в котором вспыхнуло что-то совсем не похожее на обычную холодную хмурость.
- Ты достойна самого драгоценного дара, Айви, дочь Грэйккона. Смогу ли я найти такой для тебя?..
- Я не жду даров.
- Я знаю. И это усложняет мою задачу, – тень улыбки мелькнула на его губах, и он, легко поклонившись, пошёл догонять сердитого генерала.
Когда Айви вернулась, старый Король уже проснулся и теперь пытался приподняться на кровати, придерживая здоровой рукой перевязанное плечо. Айви быстро опустила кувшин и испуганно кинулась к нему.
- Господин, прошу вас! Вам нельзя вставать!
- Почему это? – удивлённо спросил тот.
- Вы ранены и потеряли много крови. Я принесу вам, что нужно… или позову, кого вы хотите…
Король посмотрел на неё, слегка прищурившись: взгляд его был спокойный и тёплый; потом он опустился на подушки и улыбнулся.
- Я должен быть послушным, не так ли? Ведь это благодаря тебе я вчера не истёк кровью, а сегодня уже чувствую себя, как молодой? Как тебя зовут, юная госпожа?
- Айви, государь.
- Чья ты дочь?
- Я - дочь Грэйккона.
- Грэйккона? – глаза старого Короля загорелись, он подался вперёд, но, сморщившись и схватившись за плечо, снова опустился на кровать. – Мой друг Грэйккон! Как бы я хотел увидеться с ним! Нам есть о чём поговорить… - он вздохнул и задумался. В это время занавесь откинулась, и в комнату вошёл Торниэн. Приблизившись к кровати, он опустился на колено и склонил голову.
- Здравствуй, отец!
Старый Король протянул руку.
- Здравствуй, сынок, - он обнял Торниэна и поцеловал в лоб.
Айви не хотела мешать им, - она тихонько повернулась и вышла.
Отец и сын остались одни. Снаружи из-за занавески раздавались голоса, иногда бряцали доспехи или звенела тетива, проверяемая заботливым хозяином.
- Отец, я… - начал Торниэн и опять вспомнил их последний разговор в Серебряном Городе, когда из дворца звучала музыка, а воздух взрывали праздничные фейерверки. Тот день, когда его брат вернулся домой. Он вспомнил резкие слова, которые говорил отцу, и как старый Король с болью в глазах смотрел ему вслед, когда он, разгневанный, уходил прочь. - Отец, прости меня!
Старый Король положил руку ему на плечо.
- Я люблю тебя, сынок. Когда у тебя самого будут сыновья, ты лучше поймёшь меня. Нет ничего в этом мире, что я ни отдал бы тебе: и страну, и богатства, и собственную жизнь - ибо нет для меня ничего, дороже тебя. Всё моё – твоё, и ты всегда со мной. Может ли что-нибудь разделять нас?
Торниэн поднял глаза. Старый Король смотрел на него - и его взгляд проникал в самое сердце. Отец всё понимал без слов: Торниэн знал это всегда, ещё с детства.
- Что повелишь мне делать, отец?
- Повелю? Нет, сынок. Дорогу в Золотой Город нельзя пройти по приказу. Каждый должен добровольно совершить этот путь.
***
Айви вышла из пещеры и, подняв голову, подставила лицо слабому осеннему солнцу. Дождь кончился - и вокруг всё дышало свежестью и прохладой. Природа увядала. Айви стояла, с наслаждением вдыхая осенние запахи, которых никогда не знала прежде. Поздние цветы ещё кое-где виднелись среди пожухлой травы, лёгкий ветерок шелестел в кустарнике, навевая сон. Думать ни о чём не хотелось. Кука приковыляла за ней и, сев рядом, тоже подняла морду к солнцу и прищурилась.
«Надо ещё хоть раз сходить на склон за «оленьим листом». Скоро может выпасть снег, тогда будет поздно…» - эта мысль всё-таки пробралась в разум Айви и сразу вывела её из сонного состояния. Она глубоко вздохнула, повернулась и пошла назад, в пещеру.
Торниэна видно не было. Айви рассеянно обвела глазами зал и, заметив знакомую богатырскую фигуру, поспешила в ту сторону.
- Друан, мог бы кто-нибудь сходить со мной на склон? Владыка не позволяет выходить в одиночку, а у меня одна забота: набрать букет цветов, да потолще, – с улыбкой сказала она.
- Знаем мы твои букеты, дочка! - весело подмигнул Друан. – Ты не ставишь их в серебряную вазу, а вешаешь под потолком!
- Если бы только это! – подхватил откуда-то взявшийся Саксиль. - Она их потом ещё опускает в кипяток! Бедные цветочки!
- Ладно, болтун! – добродушно пробасил Друан. – Возьми ещё пару человек и пошли, проводим госпожу Айви.
Оседлав лошадей, они не торопясь выехали из пещеры. Кука всё так же сидела у входа и щурилась на солнце. Айви окликнула её:
- Кука, лежебока, пошли, прогуляемся, а то ты совсем разучишься ходить!
Собачка вильнула хвостом и поковыляла вслед за всадниками.
Саксиль в последние дни был необычайно молчалив и серьёзен. И сейчас, вместо того, чтобы по своему обыкновению весело трепать языком со всеми подряд и обо всём на свете, он что-то вполголоса сдержанно обсуждал с Друаном, больше слушая, чем говоря, озабоченно хмурясь и досадливо качая головой. До Айви долетали только обрывки фраз:
«…а если с северо-востока…»
«…мост к Башне разрушен…»
«…лучникам тогда вообще нет смысла…»
«…можно пройти между холмами, где ручей…»
«…нас всего пятьсот человек…»
Скоро Айви перестала слушать их и погрузилась в свои мысли.
Обогнув Горячую Гору с юга, они остановились возле небольшой рощицы, раскинувшейся у подножия склона. Привязав лошадей к редким деревьям, покрытым последней осенней листвой и, не торопясь, вскарабкавшись вверх на полполёта стрелы, воины уселись прямо на землю, привалившись спиной к камням и вытянув ноги, а Айви сразу занялась делом: она не хотела долго задерживаться здесь. Увязая в мокрой после дождя глине, она срывала уже подвядшие «оленьи листья» и думала о старом Короле. Перед глазами стояло его светлое лицо и лучистая улыбка.
Снизу доносился негромкий разговор. Айви обернулась взглянуть, не ушла ли она слишком далеко: тот злосчастный день на западном склоне остался в памяти кровоточащей раной. Она увидела, как Друан, поднялся и со словами «пойду, посмотрю лошадей» быстро зашагал вниз.
Айви хотела взобраться ещё чуть выше, но внезапно гора шевельнулась: не прямо под её ногами, мягко расползшись от очередного шага, а где-то глубоко, словно вздрогнув всем своим огромным, древним телом. Айви пошатнулась и шагнула в сторону, но вся поверхность склона вдруг ожила и задрожала. Огромный пласт мокрой глины и камней отделился от горы и начал сползать вниз. Айви подняла голову и, словно в страшном сне, увидела, как камни вперемешку с древесными стволами с оголёнными искорёженными корнями стремительно несутся на неё. Она почувствовала, как волосы на голове зашевелились, а сердце упало в какой-то бездонный колодец, но ещё успела посмотреть вниз, столкнувшись взглядом с огромными, наполненными отчаяньем глазами Саксиля и его перекошенным в немом крике лицом. В последний миг она поняла, что падает, а влажная тёмная масса накрывает её могильным холодом.
***
Торниэн вернулся в свою комнату и лёг на лежанку, положив руки под голову и закрыв глаза. Ему чудился Золотой Город. Шпили дворцов и башни сияли нестерпимым светом. Он видел ворота, украшенные удивительными картинами и высокую городскую стену с острыми сверкающими зубцами. Снаружи её охватывала… огромная чёрная цепь. Она затягивалась, как петля, сминая сияющее золото и оставляя после себя зловонный чёрный след. Там, в центре Города стоял он, Торниэн, и смотрел, как чёрная громадина цепи, окружив его зловещим кольцом, неумолимо приближается. Он вскрикнул и… проснулся.
***
Лошади, услышав шум сползающей земли, бешено заржали и рванулись с привязи.
- Тпр-р-р-у! Стоять! - Друан растопырил руки и кинулся к ним, пытаясь схватить под уздцы и удержать вдруг обезумевших животных. Но громкий стук летящих камней заставил его обернуться. Он побледнел и выпустил поводья.
Верхняя часть склона, размытая дождями, осыпалась вниз, завалив близрастущий кустарник и стволы деревьев. Друан с криком рванулся назад к горе, лихорадочно шаря глазами по осыпи, но ни Айви, ни его товарищей видно не было.
- Айви! Саксиль! – закричал он не своим от ужаса голосом и заметался по склону. Потом снова кинулся к лошадям, решив скакать в пещеру за помощью, но быстро остановился, понимая, что может не успеть. Он опять закричал, что было сил и, не получив ответа, в отчаянье обхватил голову руками, упал на колени и глухо застонал.
И тут вдруг сзади раздался звонкий собачий лай. Кука стояла на куче камней, подскакивая и повизгивая, и пыталась что-то раскопать. Друан охнул и бросился к ней, перепрыгивая через валуны, скользя и падая. Рухнув на камни, он принялся торопливо разгребать рыхлый грунт широкими ладонями, не обращая внимания на острые осколки и засохшие колючки, впивающиеся в пальцы. Через несколько мгновений он наткнулся на что-то тёплое, а ещё через миг уже вытаскивал из завала обмякшее тело Айви, всё ещё сжимающей в руках мешок с «оленьим листом».
- Айви, дочка… Что же это?.. - он отстегнул висящую на поясе флягу и сбрызнул перепачканное лицо. Она не отзывалась. – Что же это?.. - он приложил ухо к её груди, но не услышал ничего, кроме собственного, гулко бьющегося сердца. - Айви!!
Девушка вздрогнула и медленно открыла глаза.
- Что случилось?.. Где остальные? – она приподняла голову, пытаясь оглядеться.
Друан издал то ли вздох, то ли всхлип облегчения и суетливо сунул флягу к её губам. Она сделала несколько глотков и снова откинула голову на камни.
А Кука уже лаяла чуть поодаль, снова разрывая осыпь передними лапами. При этом ей приходилось стоять на одной задней, она теряла равновесие, заваливалась на сторону, но снова вскакивала и начинала копать. Друан опрометью кинулся туда и, отпихнув Куку, погрузил изодранные в кровь пальцы в мокрую глину. Там что-то было. Он сдёрнул меч с перевязи и попытался копать ножнами, но толку было мало. В сердцах отбросив меч, он снова начал разгребать руками каменное крошево. Из глины показался сапог, потом другой. Ладони Друана замелькали, как лопасти водяной мельницы в бурном потоке – и через мгновение он уже вытягивал из рыхлого месива чуть живого Саксиля. На этот раз тот не улыбался. Завалившись на спину, он застонал и хрипло выдохнул:
- Спасибо, что не оторвал мне ноги, господин медведь!
- Кука, ищи! – Айви с трудом поднялась и села, - Ищи!
Кука пробежала несколько шагов и снова звонко залаяла: похоже, ей понравилась эта игра. Тут же, ещё два воина, подняв фонтан мелких камней, выбрались из глины, тяжело дыша и ошалело озираясь вокруг.
Пошатываясь и спотыкаясь, все торопливо пошли вниз. Друан поддерживал Айви: ноги её подкашивались, идти она почти не могла. Спустившись, они быстро сели на лошадей и, не оглядываясь, поехали назад, в пещеру.
|
