Деревянный помост, возвышающийся в центре рыночной площади, уже с утра был окружён толпой любопытных, хотя публичные наказания случались в Песчаном Городе не так уж редко: то ловили воров, то мятежников, то должников, бывших не в состоянии расплатиться, то надебоширивших пьяниц. Но сегодня у «позорного столба» должно было произойти нечто особенное. В городе уже сутки носились слухи, что пойман какой-то опасный не то разбойник, не то государственный изменник, - и люди шумными ручейками стекались на площадь, плотно заполняя все её уголки, возвышения и ниши. И теперь все мыслимые и немыслимые места были заняты стоящими, сидящими и даже висящими горожанами, и всеобщее оживление нарастало с каждой минутой.
Айви с трудом протискивалась сквозь толпу, иногда бессознательно поглядывая на часы, украшающие безрадостно-серую стену ратуши, но не в силах сосредоточиться настолько, чтобы определить, сколько времени. В голове стояла странная пустота, и Айви только совсем смутно сознавала, что всё должно начаться с минуты на минуту.
Она не хотела идти сюда. Но не прийти просто не смогла: какая-то неподвластная сила тянула её вперёд до тех пор, пока она не упёрлась грудью в толстые железные цепи, в несколько рядов окружавшие помост. Айви никогда не подходила так близко к этому месту: такие зрелища не особо привлекали её. Но сейчас настил из потемневших от времени и дождей досок был прямо перед её глазами. В самом центре, как торчащий палец, высился грязный, выщербленный каменный столб. Пол вокруг него был почти чёрным.
«От крови…» - мелькнуло в голове Айви. В другое время ей бы стало не по себе, но сейчас она была охвачена каким-то усталым оцепенением, так что уже не могла ни удивляться, ни пугаться.
- … Говорят, он страшной силы! – услышала она сзади быстрый женский шёпот, - Противостоял даже королевской охране! Оружие у него заколдованное, поэтому и не могли его поймать так долго. А ещё…
Айви стояла спиной, но очень ясно представила, как говорящая испуганно округлила глаза.
- … он не носит цепь!
Сзади послышался сдавленный ужасом вздох двух собеседниц, но тут толпа на другом конце площади дрогнула, пропуская нескольких человек, идущих к помосту.
С десяток стражников расчищало дорогу низенькому, почти лысому человеку, облачённому в чёрную мантию и несущему в руках какие-то бумаги. На его жёлтом лице застыло недовольно-презрительное выражение, не понятно кому адресованное: то ли толпе, то ли узнику, то ли его собственной неприятной обязанности - ибо это был уполномоченный городского суда, посланный, чтобы огласить приговор. За ним, по образовавшемуся коридору вели узника. Вся процессия поднялась на помост по шатким деревянным ступеням. Толпа заволновалась, послышались нечленораздельные выкрики, но человек в мантии поднял руку, и шум начал стихать.
Айви не видела никого, кроме Грэйккона. Он стоял прямо, со связанными за спиной руками. Лицо его было удивительно спокойным, разве что подёрнуто лёгкой дымкой усталости. Он смотрел не на толпу, не на стражников и не на столб, мрачно возвышающийся рядом, а куда-то вдаль, будто созерцая что-то гораздо более важное, чем происходящее вокруг.
- Именем короля! - каркающий голос пресёк остатки шума, словно обрезав их портновскими ножницами. Айви вздрогнула и перевела взгляд на человека в мантии, - И в согласии с волей жителей Песчаного Города…
Дальше Айви не слышала.
«… в согласии с волей жителей Песчаного Города…» - смысл сказанного неожиданно обжёг её. Сколько раз она слышала эти слова, не задумываясь, что они означают! В согласии с волей жителей Песчаного Города - значит, с её согласия тоже!
«Нет! Нет! Я не хочу!» - запульсировало в голове.
- … за распространение запретного учения, сеяние смуты... – откуда-то издалека на мгновение пробился в сознание голос человека в мантии.
«… в согласии с волей жителей Песчаного Города…» - снова неумолимо звучало в ушах, а где-то внутри бессильно билось: «Я не согласна! Я не хочу!»
- … за неподчинение королевскому приказу… - снова донеслось до неё, будто со дна моря.
«… в согласии с волей жителей Песчаного Города…» - что-то тёмное и безжалостное вновь навалилось на сердце огромной тяжёлой горой, грозя раздавить его, словно жалкого червяка. Цепь сжала горло так, что дышать стало почти невозможно. Айви судорожно захрипела и вцепилась пальцами в чёрные звенья.
- … согласен ли ты отказаться от своих заблуждений и добровольно получить знак подчинения существующей власти, который ты имел дерзость до сих пор отвергать? – человек в мантии сделал паузу и посмотрел на узника.
Над площадью повисла гробовая тишина. Айви, тяжело дыша и всё ещё пытаясь ослабить жёсткую хватку цепи, подняла голову и замерла. Она понимала, что должна досмотреть, чего бы это ни стоило, даже если это будет последнее, что она увидит в жизни. Всем своим существом она остро ощущала, что от ответа Грэйккона зависит сейчас не только его судьба, и не только её, но что-то ещё гораздо большее… Время остановилось. Айви не отдавала себе отчёта, какой ответ она хочет услышать, а лишь дрожа от напряжения, не отрываясь, смотрела в ставшее вдруг безумно дорогим лицо.
- Нет! – спокойно и твёрдо сказал Грэйккон и повернулся к столбу.
Айви почувствовала, как внутри у неё будто что-то сломалось: что-то жёсткое и мерзкое треснуло и начало обрушиваться, как обрушиваются грязные и скользко-подгнившие доски стапелей, когда новый корабль свободной птицей слетает в морские волны. Все сомнения мгновенно исчезли, как ночные гады, уползающие от солнечного света.
«Это правда! То, что он говорил - правда! Всё, до последнего слова!»
Она не понимала, чему радуется, но неведомая радость мощной волной хлынула в сердце.
- … приговаривается к сорока ударам плетьми и изгнанию из страны, если таковое потребуется после исполнения наказания, - человек в мантии сделал знак стражникам и поспешно спустился с помоста.
Грэйккону развязали руки и, сдёрнув рубашку, подвели к столбу. Толпа ахнула и подалась вперёд.
- Я тебе говорила!.. – послышался за спиной Айви тот же женский голос.
Один из стражников снова стянул руки узника верёвкой, но уже с другой стороны столба. Айви теперь не видела лица Грэйккона, только крепкую спину, седые волосы и шею, на которой не было цепи.
Плеть взвилась - и звонкий удар, казалось, полоснул Айви прямо по сердцу. Потом снова, и ещё, и ещё… Она не отводила глаз, только съёживалась всякий раз, когда плеть со свистом рассекала воздух. Спина Грэйккона превратилась в сплошную кровавую массу. Айви снова стало страшно. Она зажмурилась, но продолжала вздрагивать под безжалостными, свистящими звуками, пронизывающими её, как стрелы, пока, наконец, не почувствовала, что люди, стоящие вокруг, зашевелились.
Она открыла глаза. У столба никого не было, только стражник, наклонившись, что-то разглядывал у его подножия. Когда он отошёл, Айви увидела Грэйккона. Он лежал на тёмных досках, вытянув вперёд руки, и не шевелился.
Люди, спокойно переговариваясь, расходились. Зрелище кончилось. Стражники спустились с помоста и теперь стояли, лениво поигрывая плетьми и чего-то выжидая.
Айви не раздумывала ни секунды. Она нырнула под тяжёлые цепи и, ловко подтянувшись, вскарабкалась на тёмные доски. С трудом пересиливая тошноту, подкатившую от резкого запаха и свежей и давно уже высохшей, но теперь снова растревоженной крови, она упала рядом с Грэйкконом и, отведя в сторону слипшиеся седые пряди, попыталась заглянуть в лицо. Его глаза были закрыты, а дышит ли он, Айви не смогла понять. Она беспомощно посмотрела по сторонам, чувствуя, что слёзы вот-вот прорвутся и лишат её сил.
- Ещё живой! Крепкий старик попался. Если бы подох, то лучше, а теперь куда его? - небрежно буркнул один из стражников. – Ты, что ли, его заберёшь? - он хмуро взглянул на Айви, особо не надеясь, что она избавит его от возни с окровавленным телом.
Айви снова лихорадочно огляделась, боясь, как бы стражники не передумали. Рыночная площадь была заполнена людьми, занятыми своими делами и не проявляющими больше никакого интереса к происходящему. И тут она увидела Лестиха. Он стоял совсем неподалёку. Айви уже открыла рот, чтобы крикнуть ему, но вдруг осеклась и промолчала: Лестих пристально смотрел на неё каким-то незнакомым, колючим и очень недобрым взглядом. Айви сделалось зябко. Она неловко махнула ему рукой, но он, зло сплюнув, отвернулся и исчез в толпе.
Что-то тревожно и неприятно кольнуло Айви глубоко внутри, но она сразу же забыла об этом, потому что на одной из боковых улочек, вливающихся в площадь, заметила быстро движущуюся низенькую фигурку.
- Эмерита! – Айви закричала, что было сил и, вскочив, бросилась к краю помоста.
Но этого и не требовалось. Старушка и так уже почти бежала прямо к ней. Следом торопливо шагал Кру, ведя за повод знакомого ослика, запряжённого в небольшую повозку. Айви вздохнула с облегчением.
Грэйккона осторожно подняли и положили на соломенную подстилку. Он слегка пошевелился и тихо застонал, от чего слёзы опять подступили и начали душить Айви. Стражники бросили в их сторону ещё пару ленивых взглядов и, неторопливо переговариваясь, двинулись прочь.
***
Грэйккон лежал на боку, страшно бледный, его глубоко запавшие глаза были закрыты. Айви тихо подошла и опустилась на колени рядом с кроватью. Он вздрогнул и, взглянув на неё, слабо улыбнулся.
- Простите меня, господин!
- За что, Айви? – он говорил чуть слышно, видно было, что каждое слово даётся ему с трудом.
- Я сказала им, что не знаю вас, и я ничего не сделала!.. И эта цепь! Я не хочу больше, не хочу! – она на мгновение закрыла лицо руками, судорожно сдерживая рыдания. – Можно я просто останусь с вами? Я понимаю, вы тут совсем другие, вы свободные, а я… Я - мерзкая, вы просто не знаете, какая! Почему Он умер? Что мне теперь делать?
Она снова уткнулась лицом в ладони и заплакала горько и безутешно.
- Кто умер, Айви?
- Великий Царь! Я теперь никогда не избавлюсь от неё! Я не хочу, не хочу больше! – твердила она, вздрагивая и захлёбываясь слезами.
Грэйккон тяжело приподнялся и опёрся на локоть.
- Айви! – его глаза радостно и вдохновенно вспыхнули, но она только замотала головой и ещё сильнее прижала руки к лицу. - Айви, Он жив!
Она оторопело взглянула на него сквозь текущие слёзы:
- К-кто?
- Великий Царь! Он жив! – его голос неожиданно окреп, - Смерть не смогла удержать Его! Она не имела над Ним власти, и Тёмный Властелин тоже! Он вернулся к жизни, Айви! Мой Царь! Мой Господин! – измождённое лицо Грэйккона сияло необыкновенным светом. Айви не могла оторвать от него глаз, а сердце её трепетало и рвалось навстречу его словам.
- Он м-может освободить меня? – она с трудом совладала с дрожащим голосом.
- И тебя, и всякого другого, приходящего к Нему! Ты хочешь быть свободной, Айви?
Она только поспешно кивнула, и слёзы опять потекли по лицу.
Грэйккон закрыл глаза и тихо, словно обращаясь к кому-то, стоящему рядом, проговорил:
- Великий Царь, Ты слышал? Я знаю, Ты слышал! Я благодарю Тебя!
Чёрная цепь, висящая на шее Айви, вдруг дрогнула и медленно заскользила вниз, будто разорванная чьей-то невидимой рукой. Со звоном упав на пол, она на мгновение вспыхнула мутно-красным светом и… исчезла.
Айви, не в силах поверить в случившееся, посмотрела на обугленное пятно, чернеющее на чисто выскобленных досках, и пощупала шею дрожащими пальцами: ссадины были на месте и ещё болели, цепи не было. Грэйккон потянулся к ней и, коснувшись ладонью её головы, торжественно произнёс:
- Теперь ты - дочь Великого Царя! Да пребудут с тобой Его любовь и сила, чтобы чёрная цепь больше никогда не приблизилась к тебе!
Айви обхватила его руку и прижала к губам.
- Благодарю тебя, отец, – она даже не удивилась тому, что вдруг так назвала его. – Благодарю!
Эмерита тихонько подошла и, опустившись на пол рядом, обняла её и поцеловала в пушистые волосы.
- Добро пожаловать, дочка, в семью Великого Царя!
- И не плачь больше! – подхватил Грэйккон, снова подавшись вперёд и погладив её по мокрой от слёз щеке. – Теперь не время плакать! Весь Золотой Город охвачен ликованием, потому что ещё одна душа стала свободной!
Айви попыталась улыбнуться, но слёзы всё текли и текли.
- Но ты, отец… Как они могли так поступить с тобой? – она опять начала всхлипывать.
Грэйккон откинулся на кровать, глубоко вздохнул и, словно удивляясь чему-то, заявил:
- Я – счастливый человек! Я приехал в эти края, чтобы найти одного, а нашёл троих! Разве это не достаточная награда за проделанный путь, за все тревоги и даже за «позорный столб»! А спина… скоро заживёт! – закончил он, и глаза его снова радостно блеснули.
Глава 6
Без цепи
Айви вернулась домой уже под вечер. Ей вообще не хотелось оставлять Грэйккона, но тётка должна была вот-вот вернуться, а Айви вдруг почувствовала, что не хочет расстраивать её или заставлять волноваться.
Она прошла в свою комнату и, вплотную приблизившись к зеркалу, открыла маленькую коробочку из слоновой кости. Там была мазь, которую Эмерита делала из какой-то травы, растущей на горных склонах. Грэйккон уверял, что с её помощью ссадины заживают за один день, а такие, как у него, самое большее – за два. Эмерита только смеялась и тихонько шептала Айви, что проваляется Грэйккон с такими ранами не меньше недели, но, как и все мужчины, долго лечиться не любит. Айви взглянула на гладкую блестящую крышечку и улыбнулась.
«Кру любит рисовать. Он мне всю посуду разукрасил, видела? Эту коробочку тоже он разрисовывал» - весело рассказывала старушка, вручая Айви свой маленький подарок. На крышке красовалось странное существо о пяти ногах.
«Кру, кто это?»
«Это конь!» - Кру с нежностью смотрел на свою работу.
«Но у него лишняя нога!» - удивилась Айви.
Кру слегка растерялся. Считать он не умел.
«Сначала он нарисовал три, - тихо засмеялась Эмерита, - Но потом понял, что чего-то не хватает и дорисовал сразу ещё две».
Айви подобрала волосы и, зачерпнув пальцем немного густой, пряно пахнущей массы, осторожно смазала ссадины на шее. Потом шагнула назад и поглядела на своё отражение. Ей почему-то стало неловко за голые плечи и руки. Она вспомнила вечер в доме Лестиха, свой огненный наряд и танец…
Почувствовав, как краска заливает щёки, она поспешно отвернулась и отошла от зеркала. Открыв шкаф и печально оглядев свои не отягощённые большим количеством ткани наряды, Айви приуныла и, тяжело вздохнув, хотела уже захлопнуть дверцу, но вдруг взгляд её упал на тёмно-голубое платье – подарок Грэйккона, которое так и лежало, небрежно брошенное в угол. Она осторожно подняла его и, внимательно оглядев, радостно улыбнулась. Потом, быстро переодевшись, кинула ещё один взгляд в зеркало и вдруг вспомнила… Она вспомнила, где видела женщин в таких платьях: там, в лесу, на стене большого дома!
Айви замерла и задумалась. Загадочные и далёкие люди были теперь её народом! Возможно ли это? Какие они? Неужели все - такие, как Грэйккон? Она даже оробела от этой мысли и почувствовала себя совсем мелкой и незначительной.
«Ну, хотя бы платье-то я могу носить?» - подумала она, будто спрашивая у кого-то разрешения, но тут внезапно вздрогнула и перевела взгляд на стол, повинуясь чьему-то тихому, но очень ясному зову, прозвучавшему из самого сердца.
Там, на столе стояла её шкатулка, старая и давно знакомая, но Айви показалось, что оттуда сейчас выползет змея. Дрожащими пальцами она приподняла крышку и, вынув красные бусы, бессильно опустилась на кровать.
«Великий Царь! Я украла это! Прости меня!» - горячо прошептала она. Тихий голос глубоко внутри беспокоился и словно чего-то ожидал от неё. Зажав бусы в руке, она вышла из комнаты и в раздумье двинулась по дому. Наконец, взгляд её упал на массивное деревянное трюмо, стоявшее у окна в тёткиной комнате. Айви опустила бусы на тёмную блестящую поверхность. «Когда тётя вернётся, она сразу заметит их. Надо будет ей всё рассказать…» - подумала она и сразу почувствовала неожиданное облегчение.
***
Она проснулась на рассвете и, мгновенно вспомнив всё, что произошло вчера, на всякий случай подняла руку и потрогала шею. Цепи не было. Айви счастливо улыбнулась и, нырнув в тёмно-голубое платье, затянула волосы лентой и зашагала к побережью.
Дорога показалась ей не такой длинной, а уставшие рыбаки – не такими грубыми, как всегда. Она махнула рукой им на прощание, с удивлением заметив, как их хмурые лица просветлели в ответ. Даже корзина, доверху наполненная рыбой, не показалась сегодня такой неподъёмной.
Айви не заметила, как была уже у рыночных ворот и привычно влилась в людской поток, движущийся вдоль многочисленных прилавков, навесов и просто телег, расставленных неровными рядами. Проходя мимо деревянного помоста, она бросила взгляд на каменный столб. Всё, произошедшее с ней в последние дни, сияло теперь глубоким и непреложным смыслом.
«Великий Царь, я благодарю тебя! И тебя, дорогой Грэйккон!»
- Девушка, дай монетку бабушке! – скрипучий голос раздался откуда-то снизу.
Айви вздрогнула. У помоста, прямо на земле, привалившись спиной к тёмным доскам, сидела сморщенная старуха. Она с ожиданием смотрела на Айви маленькими бесцветными глазами и протягивала худую руку, покрытую многочисленными рубцами и язвами.
Айви уже видела её здесь, но никогда не обращала особого внимания – рынок всегда полон нищими! Но теперь что-то шевельнулось у неё внутри, заставив остановиться и снять с плеча корзину. Она присела рядом с нищенкой и внимательно посмотрела на её руку.
- У меня нет денег, бабушка. Хочешь, я смажу твои болячки, тебе поможет!
Не дожидаясь ответа, Айви порылась в складках платья и, вытащив костяную коробочку Эмериты, стала аккуратно мазать растрескавшиеся кровавые пятна. Старуха растерянно смотрела на её быстрые движения, переводя непонимающий взгляд со своей руки на лицо Айви и только слабо шевеля губами. Внезапно она подняла глаза вверх и, мгновенно изменившись в лице, вздрогнула, пригнула голову и испуганно завопила:
- И-и-и!
Айви вскочила и обернулась. Перед ней стоял тип, совершенно бандитского вида: кривой, лохматый и крепкий. В одной руке он сжимал обрывок верёвки, а другой неторопливо почёсывал волосатую грудь. Чуть позади него виднелась такая же лохматая женщина с мутными глазами на сером, испитом лице.
- Ты зачем обижаешь ба-а-а-бушку? – с издёвкой проговорил мужчина странно-тонким, вкрадчивым голосом, растянув губы в подчёркнуто-наглой улыбке.
- Ты ошибаешься, – сухо ответила Айви, слегка насторожившись: беседа не предвещала ничего хорошего. – Я только смазала ей руку.
- Зачем, дорогуша? Мне нужны эти болячки! – тип приблизился и понизил голос почти до шёпота, - Иначе, она ничего не заработает! - он снова растянул губы в улыбке, пытаясь изобразить заботу и доброжелательность, отчего его лицо приобрело совершенно идиотское выражение. Потом неожиданно изменив голос, прошипел: - Иди отсюда, детка! - и снова, как ни в чём не бывало, громко и тонко затянул: - Нехорошо-о-о обижать стариков! Смотри, как кричит бабу-у-у-ля! – он повернулся к старухе, которая, упав в пыль, так и лежала, прикрывая голову руками и тихо поскуливая. Брезгливо сморщившись и вновь изменив голос, он угрожающе процедил сквозь зубы: - Вставай, мать, давай работать! – и слегка замахнулся на неё обрывком верёвки.
Айви шагнула ему наперерез и схватила за руку.
- Не смей!
- Что-о-о?! – прорычал он, - Ты хочешь встать на пути у Хашота? У меня тяжёлая рука!
- И поэтому ты поднимаешь её на стариков? – пошла в наступление Айви, удивившись собственной смелости. Имя этого «хозяина рынка» она слышала много раз, но никогда ещё не встречалась с ним лицом к лицу, да и знала, что такая встреча не сулит ничего доброго. Но сейчас она не боялась. Какая-то новая, воинственная сила пробудилась в ней и теперь светилась в глазах и звенела в голосе.
Хашот выдернул руку и, на мгновение остановившись, метнул вокруг быстрый взгляд. Около помоста уже собралась плотная толпа. В глазах многих угадывался испуг, но некоторые посматривали на Хашота насмешливо. Айви молча отвернулась и пошла прочь: она не хотела продолжать перепалку, да и чувствовала, что толку от этого не будет. Хашот пригнул голову, как взбесившийся бык, и посмотрел ей вслед налитыми кровью глазами.
- Эй, дрянь, иди сюда! – он рванулся за ней и, резко дёрнув за плечо, развернул к себе.
Костяная коробочка выпала и покатилась по земле. Старуха потянулась к ней и, схватив дрожащими пальцами, быстро спрятала в лохмотьях. Но Хашот не заметил этого. Он вдруг безобразно выпучил глаза и, словно обжёгшись, отдёрнул руку. На его губах мелькнула нервно-испуганная ухмылка, он попятился, а потом, растопырив конечности, будто пытаясь поймать кого-то, ткнул в Айви пальцем и диким голосом заорал:
- Глянь! Гы-а-а! – нечленораздельные звуки разнеслись далеко по площади.
Люди в испуге отпрянули.
- Цепь! – сумел ещё выдохнуть Хашот, прежде чем его словарный запас на такие случаи полностью иссяк.
Толпа заволновалась. Несколько человек, сразу смекнув, что так орать Хашот зря не станет, решительно шагнули вперёд.
- Что ты о себе возомнила, девушка? Где твоя цепь? – выкрикнул один из них, окинув Айви колючим взглядом.
Айви молчала. Ей вдруг стало жалко этих людей. Она хотела что-то сказать, но подходящие слова не приходили в голову. Но тут толпа разорвалась - и несколько стражников, грозно подняв топорики, быстро окружили её плотным кольцом.
***
Айви сидела на куче прелой соломы, обхватив руками колени, и думала о Великом Царе. Небо в узком окошке под потолком начинало темнеть, а дневные звуки, обильным и монотонным потоком льющиеся с улицы, иссякая, уступали место вечерней тишине.
Громкий лязг замка вывел её из задумчивости. Она повернула голову и увидела, как низкая тяжёлая дверь, скрипнув, медленно поползла в сторону, и в образовавшийся проём, согнувшись почти пополам, вошёл человек. Выпрямившись, он оглянулся - и кто-то невидимый тут же снова закрыл за ним дверь.
- Лестих! Ты зачем здесь? – Айви вскочила и удивлённо округлила глаза.
Он молча шагнул к ней, слегка покачнувшись, потом отцепил флягу, висящую на широком ремне, и жадно глотнул из неё. Лицо его было багровым, а рубашка расстёгнута почти до пояса. Он тяжело опустился на грубый табурет – единственную существующую здесь мебель, и поднял на Айви мутные глаза.
- Зачем я здесь? А ты не догадываешься? – медленно проговорил он - и воздух камеры сразу наполнился тяжёлым винным запахом.
Айви не догадывалась, но ей стало неприятно.
- Я здесь, потому что у меня есть мечта, - он криво усмехнулся. – Но об этом чуть позже… Начну с того, что мой отец знает, что ты в тюрьме. И знает почему… Ему не составит труда вытащить тебя отсюда. Ну, конечно, если ты выкинешь из головы эту чушь, которой набралась в последнее время. Ты ведь понимаешь, о чём я?.. Мой отец - добрый человек. Он мог бы сказать, что ты - впечатлительная девушка, у тебя нет родителей, поверила во всякие сказки, но очень сожалеешь, ну, и всё такое… - он скривился и, сделав неопределённый жест рукой, зашатался на табурете.
- Я благодарна ему, Лестих, правда, благодарна, но… ты напрасно пришёл. Великий Царь освободил меня, и теперь Он – мой Отец, а я – Его дочь. Я никогда не вернусь назад, в рабство.
- Дочь?.. – Лестих непонимающе поморщился, - Дочь Царя? То есть, принцесса?.. Ваше Высочество! – он изобразил что-то, похожее на поклон, но при этом чуть не свалился с табуретки. – Принцесса продаёт рыбу! Ха! – он грубо засмеялся. - Я недавно видел одного такого, когда ездил с отцом в Столицу весной. Тот тоже говорил, что он - принц. Но у него, правда, денег было столько, что я поначалу даже ему поверил! Он приехал откуда-то с востока. Какие пирушки он закатывал! – Лестих мечтательно покачал головой, а потом, многозначительно понизив голос, добавил: - А что касается девочек из Весёлого квартала, то он, пожалуй, не пропустил ни одной! Ха! Он сорил драгоценностями направо и налево. Уж не знаю, где он их взял, этот «принц», но у него были самоцветы невиданной красоты, каких не встретишь во всём Поднебесье!
Айви, нахмурившись, глядела в сторону. Она бы с удовольствием не слушала Лестиха, но того распирало всё больше. Он опять начал говорить громко.
- А знаешь, что было потом? Ха-ха! Драгоценности кончились! «Принц» остался без гроша! Он ползал в ногах у моего отца и просил дать ему в долг. Но папаша мой не настолько глуп, чтобы давать деньги всяким проходимцам. Хотя, конечно, он добрый человек. Вот и этому «принцу» он тоже помог - принял его на работу: пасти свиней! Принц-свинопас! – тут Лестих разразился таким хохотом, что не мог остановиться, пока не начал икать. - Правда, на днях он пропал куда-то… Но к чёрту всех принцев! И королей туда же! – он перестал смеяться и, стиснув зубы, поднялся и шагнул к Айви. - Потому что у меня есть мечта, и я не хочу уступить её даже королю!
- Что ты несёшь, Лестих?
- Несу? Нет, Айви! – он зло усмехнулся, и глаза его вспыхнули. – Я знаю, кого искал король той ночью! Один слуга поведал мне, дураку… Открыл глаза на правду, так сказать…
Айви тревожно смотрела на него, пытаясь понять, куда он клонит.
- Так вот, - продолжал он, - У меня есть мечта. И я ждал слишком долго! Если буду ждать дальше, то её может отнять у меня какой-нибудь… король! – он сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Но потом неожиданно обмяк и проговорил совсем тихо: - А у моей мечты светлые волосы и тёмно-голубые глаза… - он сделал ещё один шаг вперёд и, протянув руку, коснулся волос Айви.
- Лестих, ты не в себе! Перестань!
- Это ты перестань говорить со мной, как с ребёнком! – лицо его перекосила судорога, а жилы на шее вздулись и заходили ходуном. - Смотри! - он рванул с пояса кошелёк и сунул его Айви прямо в лицо, – Здесь деньги! Много денег! Я могу отдать их страже, и они выпустят тебя. А завтра наврут что-нибудь… Таких денег им не заработать и за год! Они согласятся! Даже если им придётся получить пару плетей за сбежавшего узника. А ещё… - он опустил руку с кошельком и приблизился ещё на шаг. Айви слегка попятилась, - На эти деньги я могу купить десять таких, как ты! Но я не хочу, потому что… - он обречённо развёл руками, - Мечта!..
Айви не могла поверить своим ушам. Она даже не могла рассердиться. Всё происходящее казалось ей каким-то диким розыгрышем.
- Лестих, прошу тебя, перестань! Давай забудем всё, что ты сейчас сказал! Мы с тобой – друзья, и…
- Нет, Айви! Детство кончилось! Ты знаешь, что ждёт девушку, побывавшую у позорного столба? Каждый будет иметь на неё право! Но я не хочу… - он тяжело сглотнул. - Ты можешь уйти отсюда прямо сейчас, но только вместе со мной… И мне всё равно, носишь ты цепь или нет! Без неё ты ещё красивее!
У Айви перехватило дыхание. Теперь она не сомневалась, что он не шутит. Он стоял совсем рядом, прерывисто дыша и глядя на неё горящими глазами.
- Уходи, Лестих!
Его лицо снова дрогнуло и искривилось в болезненной гримасе.
- Я мог бы взять то, что хочу прямо сейчас и без всяких денег! – он приблизился к ней вплотную и схватил за руку.
- Отойди, Лестих! – медленно проговорила она, дрожа от гнева и пронзая его взглядом, которым можно было бы прожечь каменную стену. – Отойди, иначе я выцарапаю тебе глаза!
За дверью послышался недвусмысленный шорох. Лестих испуганно отпрянул, и его лицо перекорёжило, словно от острой боли. Он на мгновение замер, зажмурившись и сжав кулаки. Потом устало и обессиленно повесил голову и, пошатываясь, направился к выходу.
- Я не хочу поднимать шума… - бросил он через плечо. – Ты сама выбрала.
Долбанув кулаком в дверь так, что она отлетела в сторону, словно сделанная из картона, он ещё раз схватил фляжку и, прижав к губам, запрокинул голову. Похоже, фляжка была пуста. Он зло отшвырнул её - и она с грохотом покатилась по каменному полу. Дверь захлопнулась, и снова лязгнул замок.
Айви опустилась на солому и попыталась унять дрожь. Потом подняла голову и взглянула на кусочек синего вечернего неба в окошке.
«Ты не оставишь меня, Великий Царь. Я – твоя дочь. Только, пожалуйста, пусть он больше не приходит!» - она свернулась калачиком, и скоро незаметно погрузилась в сон.
***
Проснулась она посреди ночи от странного шороха. Звук был такой, будто где-то за стенкой сыплются маленькие камешки. Приподняв голову, она попыталась оглядеться. Через окошко в комнату проникал слабый лунный свет, но различить что-либо было почти невозможно. Айви хотела, было, уже опять закрыть глаза, но тут шорох послышался снова, откуда-то сверху.
«Мыши?» - её неприятно передёрнуло. Остатки сна сразу улетучились, она поднялась и прислушалась.
Вдруг в проёме окна что-то зашевелилось, потом появилась лохматая голова, и знакомый голос позвал:
- Айви, ты здесь?
- Кру! – она не могла поверить своим ушам. – Как ты там оказался?
- Я залез…
- Тебя могут увидеть, малыш, и здесь высоко! Спускайся назад!
- Здесь не высоко, и никого нет, только отец Грэйккон.
- Грэйккон!?
Кру ухватился одной рукой за край стены, а другой пытался просунуть в окно какой-то большой тюк.
«На чём он там стоит?.. Или висит?..» Несколько мгновений Айви слышала только пыхтение, а потом к её ногам плюхнулся толстый моток верёвки.
- Я хотел принести тебе ягод, а отец Грэйккон сказал, чтобы я принёс вот это… Только я забыл зачем… Сейчас спрошу, – с этими словами Кру посмотрел вниз и раскрыл рот с явным намерением что-то крикнуть.
- Тише, Кру! Тише! – испуганно зашикала Айви, - Не кричи, я знаю, зачем это…
Она пошарила рукой по стене и, нащупав в кладке выступ, быстро сделала петлю и затянула её на торчащем камне. Окно было высоко, но, встав на табурет, она могла зацепиться за край стены. Айви стала пропихивать моток наружу, Кру заволновался и попытался подхватить его.
- Не надо, Кру, пусть падает! Помоги мне забраться к тебе!
Кру посмотрел, как его прекрасный большой моток, падая, превращается в тоненькую, едва заметную верёвку, и с сожалением вздохнул. Но потом перегнулся через край окна и, схватив Айви за руки, помог ей вскарабкаться наверх. Окно было узким, но достаточным, чтобы хрупкая Айви могла протиснуться в него.
- Давай, сначала ты… - сказала она и кивнула на верёвку.
- Зачем? – Кру выпучил на неё глаза, не понимая.
- Хватайся за верёвку, малыш, и спускайся!
- Не…
Он тут же шагнул с крошечного выступа, на котором стоял, куда-то вниз, потом повис на руках, зацепившись пальцами за какую-то невероятно узкую щель, потом снова шагнул и, не успела Айви оправиться от удивления, как был уже внизу. Она, не долго думая, обхватила верёвку, мысленно поблагодарив все тяжёлые корзины, с которыми приходилось иметь дело, за крепкие руки и ноги, - и тоже начала спускаться. Едва коснувшись земли, она почувствовала, как сильные ладони уверенно подхватили её - и через мгновение она уже стояла, уткнувшись лицом в мягкие серебристо-серые складки.
- Отец!
- Давай, дочка, пошли отсюда! – Грэйккон мягко отстранил её и бесшумно двинулся вдоль стены. Айви и Кру скользнули за ним, и вскоре они уже торопливо шли по пустынной ночной дороге в сторону леса.
Глава 7
У границ Элефтерры
«Смотри, Айви: одна нога впереди, туловище развёрнуто. Натягивай тетиву. Нет, не к плечу, к уху. Если тетива хорошо натянута, при выстреле слышится характерный звон. Подними локоть! Вот так, теперь правильно - Грэйккон удовлетворённо кивает и отходит в сторону, - Конечно, оружие - это не женское дело, но старики должны учить молодых тому, что умеют сами. Может, когда-нибудь пригодится… Вот ведь Эмерита учит тебя разбираться в травах? Даже если ты не станешь великой целительницей, эти знания сослужат хорошую службу и тебе и другим».
«Не знаю насчёт целительницы, - тетива многообещающе звенит, но вредная стрела, почему-то, и не думает лететь, а падает у ног Айви. - Но великой лучницей я точно не стану!»
«Ты не заметила, что стрела соскочила с тетивы в самый последний момент, - невозмутимо комментирует Грэйккон. - И… - он делает многозначительную паузу и, дождавшись взгляда Айви, заканчивает: - Никогда не сдавайся!»
Кру выныривает из леса, счастливо улыбаясь и придерживая край рубашки, в которую навалены огромные красные грибы. Грэйккон с интересом разглядывает его «добычу» и усмехается:
«Пожалуй, Эмерите теперь пора учить и Кру разбираться в здешней растительности».
Кру высыпает грибы на траву и, раскрыв рот, смотрит на Айви, пытающуюся совладать с тяжёлым луком. Она целится в трухлявый пенёк, торчащий шагах в десяти, но стрелы упрямо летят мимо. Но, хотя бы, летят! Это - уже что-то!
«Айви, что ты хочешь сделать?» - озадаченно спрашивает Кру, глядя в её раздосадованное очередным промахом лицо.
«Я хочу воткнуть эту стрелу вон в тот пенёк!»
Кру улыбается во весь рот:
«Тогда подойди поближе!»
«Нет, Кру! Я должна стоять здесь!»
Одно мгновение он раздумывает, а потом, стремительно ринувшись к пеньку и легко выковырнув его из земли, подтаскивает к Айви и уверенно командует:
«Втыкай!»
Айви обессилено опускает руки с луком и, взглянув на Грэйккона, который, пряча лицо и отворачиваясь, сотрясается от смеха, тоже не выдерживает и хохочет.
***
«…Знаешь, Айви, Великий Царь желает, чтобы Его дети были воинами. Потому что зло не дремлет. Тёмный Властелин будет пытаться снова поработить тебя, и это – как постоянная война. Ты должна сражаться со злом в твоём сердце. И ты можешь помогать сражаться другим».
«Как это, отец?»
«По-разному… Иногда – просить за кого-то Великого Царя, иногда – поддерживать кого-то в деле, иногда – просто ждать, а это бывает посложнее, чем махать мечом, а иногда… - тут Грэйккон весело щурится, - Просто не мешать Великому Царю делать то, что Он хочет!»
Айви улыбается: она любит эту озорную искорку в глазах Грэйккона.
«Ты и за меня сражался?»
«В твоём случае я, скорее всего, «не мешал»! Но теперь буду сражаться, пока жив. И не только за тебя, у меня ведь есть ещё сыновья и дочери. И в этой войне самое главное – не удаляться от Великого Царя, не терять Его из виду, хранить Его, как величайшую драгоценность. Не забудь: только Он – источник твоей силы и залог твоей победы. Пока Он царствует в твоём сердце, ты в безопасности».
«А тот человек, которого ты искал в Столице, он тоже - из твоих детей?»
«Нет, он сын моего друга. И я не нашёл его».
***
«…Помни, Айви: дети Золотого Города не могут делать всё, что попало, они должны вести себя достойно Имени, которое носят».
«Наверное, это нелегко, отец?»
«Это не всегда легко, но, знаешь… - в голосе Грэйккона появляется та непередаваемая интонация, по которой Айви сразу догадывается: сейчас он скажет что-то очень важное, - Ты никогда не сможешь объяснить волку, что проливать невинную кровь – это безжалостно и бесчеловечно. Он - волк и хочет есть! Попробуй, научи его есть траву! Но если волк превратится в овцу, - никакая сила в Поднебесье не заставит его зарезать даже маленького кролика. Сырое мясо будет отвратительно ему».
«Разве такое возможно, отец?»
«Что именно?»
«Превратить волка в овцу?»
Грэйкон долго, задумчиво смотрит вдаль. Айви догадывается, о чём он думает в такие моменты, что вспоминает, хотя Грэйккон не рассказывает ей о своём прошлом, разве что, совсем немного, намёками. Наконец, он поворачивается к ней и тихо произносит:
«Человеку это невозможно, но Великому Царю возможно всё!»
***
«Так, голубчик, иди сюда! Ты будешь нас учить!» - командует Эмерита и, стянув с подбежавшего Кру рубашку, усаживает его напротив Айви.
«Здесь, - Эмерита касается шеи Кру, - Два главных канала: по одному течёт тёмная кровь, по другому – ярко-алая. Если повреждён канал с тёмной кровью, человек умирает через несколько мгновений. В бою таким раненым никто уже не поможет, - лёгкая тень пробегает по её лицу, - А если повреждён канал с ярко-алой, человек будет жив ещё какое-то время, пока вся кровь не вытечет. Но если её вовремя остановить, вот так: - Эмерита легко надавливает пальцем, от чего Кру, сморщившись, хихикает и втягивает голову в плечи, - Есть слабая надежда. Тут уже всё зависит от глубины раны. Запоминай, дочка. У тебя есть дар, это сразу видно, - ты быстро научишься».
«А где ты научилась этому?»
«Мой муж и сыновья были солдатами, а я – при войске».
«А где они сейчас?»
«У солдат – одна судьба… А в те времена часто были войны…»
***
«Смотрите! - Кру стремглав несётся по росистому лугу, обхватив руками что-то чёрное и, видимо, живое. Подбежав, он плюхается у их ног и вываливает на траву небольшую чёрную собачку. - Вот! Она ходила за мной! Я дал ей пряник!» - радостно сообщает он озадаченному Грэйккону.
Собачка поднимается и, поведя носом, уверенно движется к котелку с обедом. Одна задняя лапа её поджата и неестественно вывернута. Но на остальных трёх она передвигается довольно быстро.
«Да уж… - бормочет Грэйккон, - И что с ней делать?»
Но делать ничего не приходится: когда они снова трогаются в путь, собачка просто ковыляет за ними, иногда надолго отставая, но неизменно догоняя их через какое-то время. Вскоре все привыкают к её обществу, а Кру – так выглядит просто счастливым! На вопрос: почему он назвал её Кукой, он ответить не может, только пожимает плечами и скармливает ей очередной пряник.
Пряники Кука находит мастерски. Кру необычайно заинтересовался этим явлением и прячет их в самые невероятные места. Стоит ему произнести: «Ищи!», как собака, подняв нос, тут же безошибочно идёт в нужном направлении.
«Её нос устроен так, что она видит им лучше, чем мы – глазами» - объясняет Эмерита.
«Она видит носом?!» - поражается Кру.
«Ну, да…»
Он подходит к Куке и, бесцеремонно схватив за морду, заглядывает в ноздри.
«Не видно…»
«Чего?» - не понимает Эмерита.
«Глаз не видно!» - разочарованно сообщает Кру, продолжая сжимать чёрный бархатный нос. Кука смотрит на него блестящими глазками и терпеливо ждёт освобождения, пока, наконец, не выдерживает и тихо скулит…
***
Айви вздрогнула и открыла глаза. Кука и вправду скулила где-то совсем рядом. Айви сладко потянулась и, стряхнув статки дремотных воспоминаний, выбралась из тёплого душистого стога на прохладный осенний воздух.
Было тихое утро середины осени, и их путешествие подходило к концу. Последние несколько дней они шли по отдалённым полям и пастбищам Элефтерры, и Грэйккон рассчитывал к обеду быть в ближайшем посёлке, а завтра или послезавтра добраться до Серебряного Города.
Больше двух месяцев они обходили Море с севера, двигаясь вдоль побережья, с той самой, памятной ночи, когда каждый понял, что после всего случившегося никому из них оставаться в Песчаном Городе нельзя.
«На последний корабль, отплывающий на восток, мы опоздали, да и опасно было бы сейчас показываться в Порте, - рассуждал Грэйккон, - Придётся идти пешком. Это лучше, чем полгода ждать попутного ветра, да ещё всё это время где-то скрываться. А за морем вы будете в безопасности».
Айви ещё раз потянулась и посмотрела по сторонам. Из соседнего стога дуэтом доносилось тихое поскуливание и звучный храп.
- Кука! – тихонько позвала она, - Ты где?
Чёрная собачка выскочила из травы и, виляя хвостом, приковыляла к Айви и опять тихо заскулила.
- Что, твой хозяин дрыхнет, а ты скучаешь? Или ты голодная?
Айви погладила Куку по шелковистой шёрстке и, порывшись в сумке, достала остатки вчерашнего ужина.
- Давай, ешь!
Но Кука есть не стала, а всё так же беспокойно поскуливая, вернулась к стогу и принялась выковыривать Кру из золотистой соломы. Тот что-то сонно пробормотал, обхватил Куку руками и, прижав к себе, захрапел снова.
Айви спустилась в небольшую лощину к быстрому ручейку, бегущему среди высокой травы, и с наслаждением припала губами к холодной воде. В окрестностях Песчаного Города не было ручьёв и рек, а здесь она не переставала удивляться их обилию и красоте, часто и подолгу сидя на берегу и любуясь брызгами, блестящими на солнце и радугами, вспыхивающими у невысоких живописных водопадов.
Она опустилась на круглый камень и погрузила пальцы в серебристую струю. Мысль, которая тревожила её последнее время, снова навязчиво полезла в голову.
«Что я буду делать здесь, одна, в чужой стране? И как, вообще, всё здесь будет?»
Ей стало грустно. Посидев ещё немного, она поднялась и неторопливо пошла обратно.
В их маленьком лагере все были уже на ногах. Кру, что-то жуя на ходу, натягивал заплечный мешок, а Грэйккон и Эмерита собирали оставшиеся вещи.
- Привет, Айви! Хочешь есть? – Кру протянул ей горсть ароматных сухариков, купленных ещё в последнем большом городе на побережье.
- Нет, малыш… - Айви рассеянно отвернулась, не в состоянии вынырнуть из охвативших её тяжких раздумий.
- Ну, кажется, всё… - Грэйккон по-хозяйски осмотрелся, - Надеюсь, это была последняя ночёвка под открытым небом! – он тихо покряхтел и слегка поморщился, - Мои старые кости требуют тепла и уюта, а уж про Эмериту и говорить нечего!
Та в ответ только охнула и махнула рукой. Айви вдруг подумала, что ей и в голову не приходило, чего стоило старикам топать своими ногами эти два с лишним месяца, есть, что придётся и спать, неизвестно где! Никто из них ни разу не посетовал на судьбу или тяжесть дороги! Сердце Айви защемило от жалости и благодарности одновременно. Ей стало стыдно, что она столько тревожится о себе и о том, что будет с ней дальше. Отбросив тоскливые мысли, она глубоко вздохнула и, набросив на плечи плащ и дорожную сумку, двинулась вслед за Грэйкконом по тропинке, петляющей между небольшими полями сжатой пшеницы. Вскоре впереди мелькнула широкая серая лента – они выходили на дорогу, ведущую в посёлок. Идти оставалось недолго.
Вдруг Кука, ни с того ни с сего напрягшись, прижала уши и крадучись двинулась вперёд так быстро, как только позволяли ей три здоровые лапы.
- Ого! Наша собачка, похоже, нашла тут врагов! – ухмыльнулся Грэйккон, с интересом глядя ей вслед, - Идёмте быстрее! Как бы она не попала в какую-нибудь собачью передрягу!
Но на дороге никого не оказалось, хотя Кука беспокойно принюхивалась и рычала на какого-то неведомого врага. Шерсть у неё на загривке стояла дыбом.
- Ты умеешь рычать, Кука? Кто же так рассердил тебя?
Но Кука ответить не могла, только настойчиво тыкала нос в дорожную пыль и скалила белые зубы. В конце концов, Кру схватил её и потащил дальше на руках.
«Вот, даже Кука нервничает…» - Айви не заметила, как тревожные мысли снова сгустились в голове, как тучи. Она отвела глаза в сторону и, как бы между прочим, осторожно спросила:
- А как относятся к чужестранцам в Серебряном Городе?
Грэйккон кинул на неё внимательный испытующий взгляд и понимающе улыбнулся: от него тяжело было спрятаться.
- Ты волнуешься, дочка?
- Немного, - призналась Айви.
- В Серебряном Городе у меня есть большой дом. Там хватит места для всех. Я буду рад, если ты, и Кру, и Эмерита останетесь у меня. Правда, особого уюта не обещаю – я живу один, да и уезжаю часто. Думаю, скоро я опять уеду, только теперь в Южные Земли. И если у меня дома останутся такие хозяйки, мне будет спокойно!
- Спасибо, отец! А ты уже бывал там, в Южных землях? – Айви была рада сменить тему и отвлечься от тяжёлых мыслей.
- Приходилось. Я и в этот раз должен был ехать туда, но передумал в самый последний момент. Мои друзья, наверное, до сих пор уверены, что я на юге, и ждут меня только к весне.
- А какой народ там, в Южных Землях?
- Смуглый, черноволосый, черноглазый и очень вспыльчивый! – не сразу ответил Грэйккон, хмыкнув и покачав головой, - Если они всерьёз ссорятся, то оружие идёт в ход незамедлительно! Они просто отрубают друг другу головы – и всё!
- Друг другу? – переспросила Айви, почувствовав подвох, и осторожно взглянула на Грэйккона. Так и есть: его глаза смеялись!
«Дорогой Грэйккон! Хочет развеселить меня!» – с теплотой подумала она и, подыгрывая ему, сделала испуганное лицо и с ужасом в голосе произнесла:
- А после того, как отрубили головы, наверное, разрубают друг друга на куски?
- На очень мелкие!
Эмерита тихо засмеялась. Айви взглянула на Кру. Тот шуток не понимал, но воображение имел богатое. Он вытаращил на них испуганные глаза и крепче прижал к себе Куку.
- Кру, малыш, не пугайся, отец Грэйккон пошутил! – Айви обняла его за плечи, мысленно ругая себя за неосторожность, но тут дорога вынырнула из кустарника, и их взгляду открылась небольшая долина.
Среди ярких, жёлто-зелёно-красных деревьев виднелись симпатичные светлые домики с коричневыми черепичными крышами. Три из них… горели. Чёрный дым тремя толстыми кривыми столбами наискосок уходил в небо.
Грэйккон на мгновение замер, а потом, сорвавшись с места, бросился вперёд, сразу забыв про «старые кости» и на ходу выкрикивая:
- Айви! Кру! Бегом!
Люди метались вокруг горящих жилищ с бадьями и вёдрами, но пламя уже охватило крыши, и теперь черепица, звонко лопаясь от жара, острыми осколками разлеталась в стороны на десятки шагов, не подпуская людей близко.
- Кто-нибудь есть в домах? – крикнул Грэйккон, подбегая и хватая за плечо парнишку с ведром и лицом, густо вымазанным сажей.
- Нет, господин! Всех успели вывести! Только небольшие ожоги, да и угорели немного…
Тут очередной кусок черепицы со свистом пролетел мимо. Парень выронил ведро и отскочил назад.
- А что здесь случилось? Почему горит? – Грэйккон почти безуспешно пытался перекричать шум бушующего огня и людские голоса.
- Чёрные всадники!
- Чёрные всадники?!.. – оторопело повторил Грэйккон, - Откуда?
- Они налетели со стороны пшеничных полей, – парень, видимо посчитав, что сказал достаточно, схватил своё ведро и нырнул в сторону.
- Что случилось, отец? – заволновалась Айви.
- Не понимаю… Я сейчас, ждите здесь! – он пригнулся и через секунду исчез за завесой дыма.
- Куда ты пойдёшь? А я, а дочка? Я не хочу оставаться здесь! – истеричный женский крик раздался откуда-то сзади, звонко прорезав даже оглушительное гудение пламени.
Айви обернулась и увидела молодую черноволосую женщину. Она стояла на крыльце дома, преграждая путь высокому, богатырского сложения мужчине. Волосы её были растрёпаны, а красивое смуглое лицо искажено гримасой обиды и гнева.
- Дарина, перестань! – пробасил мужчина и попытался протиснуться между перилами крыльца и женой, - Вы пойдёте в Серебряный Город и будете ждать меня там.
- Никуда мы не пойдём! – взвизгнула женщина.
- Дарина, стыдись! – снова пробасил мужчина, - Владыка собирает воинов, я не могу больше медлить! И тебя взять - не могу!
Он легко отодвинул жену в сторону и быстро спустился по ступенькам.
- Да ваш Владыка сам… - крикнула, было, женщина ему вслед, но он резко обернулся и, сурово сдвинув брови, отрезал:
- Дарина, не смей! – и, отвернувшись, быстро зашагал прочь.
Женщина закрыла лицо руками и судорожно зарыдала. В этот момент из дома выскочила черноволосая девчонка лет десяти и кинулась к матери.
- Мама! Давай уйдём в Город! Мне страшно!
- Замолчи! – женщина размахнулась и звонко ударила девчонку по лицу так, что та отлетела в сторону и громко заплакала.
- Что вы делаете? Как вам не стыдно? – Айви, захлебнувшись от возмущения, шагнула к женщине, но та, смерив её гневным взглядом, подалась вперёд и сквозь слёзы крикнула:
- Какое тебе дело? Ты будешь учить меня, что мне делать в моём доме?
Она повернулась и быстро исчезла за дверью. Айви подошла к плачущей девчушке и погладила её по щеке.
- Не плачь, малышка, не плачь!
Кру тихонько присел рядом и испуганно прошептал Айви на ухо:
- А она не порежет её на мелкие куски?
- Кто? Кого? – не поняла Айви, но вдруг догадалась и, потрепав Кру по вихрастой голове, грустно ответила: - Нет, малыш, не бойся.
- Айви, идём! – Грэйккон выскочил из узенькой боковой улочки и махнул рукой, собираясь тут же нырнуть обратно, но, увидев заплаканную девчушку и Айви, склонившуюся над ней, быстро подошёл и взволнованно спросил:
- Дэль, с тобой всё в порядке? Где папа?
- Он ушёл…
- А мама?
- Она в доме… - девчонка опять захлюпала носом.
- Беги домой, малышка, и скажи маме, что мы заглянем к вам сегодня вечером, когда всё немного успокоится.
Девчонка нехотя поднялась и поплелась вверх по ступенькам, размазывая слёзы по лицу.
- Я знаю эту семью. Их отец, Друан, состоит на королевской воинской службе. Жаль, что я не застал его… - Грэйккон задумчиво проводил девочку глазами, а потом повернулся к Айви:
- Идёмте! Эмерита уже там. Работы много, вы поможете ей. Дарину мы могли бы тоже взять: она немного умеет обращаться с больными.
- Лучше не надо. - Айви нахмурилась и опустила глаза.
Грэйккон пристально посмотрел на неё и, казалось, сразу обо всём догадался:
- Вот в чём дело! Ах, Дарина, Дарина… - с досадой пробормотал он, - Идём, Айви, я провожу тебя, а потом найду лошадей, и вечером мы поедем в Северный Лес. Там у меня есть охотничий домик, заночуем в нём, а завтра утром посмотрим, что делать.
Они въехали в Северный Лес, когда почти совсем стемнело. Спешившись, Грэйккон взял лошадь под уздцы и быстро зашагал по едва видимой в темноте тропинке, вьющейся среди деревьев.
- Айви, ты запомнила дорогу в посёлок? Завтра поедете туда одни. Эта тропка выведет вас от охотничьего домика прямо на это место, а потом – на запад.
- Да, отец, я запомнила.
- Эмерита, в этом лесу растёт дерево, о котором ты спрашивала меня, его кора целебна. Завтра утром я покажу тебе. Конечно, хорошо было бы остаться сегодня в посёлке, но, кто знает, сколько я ещё пробуду с вами? А я хочу, чтобы вы сами знали, как добраться до охотничьего домика. Там хранится много полезного: провизия, оружие, одежда и снаряжение, всё самое лучшее, на случай королевской охоты.
- Отец, ты хочешь уехать?
- Не знаю, дочка, я пока ничего не знаю… Чёрные всадники не показывались здесь уже много лет. А чтобы они нападали на деревни – такое в Элефтерре не случается просто так!
Глава 8
Угрюмый Владыка
Айви и Кру вернулись в охотничий домик уже на следующий вечер. День им выдался беспокойный: в посёлке царили тревога и ожидание новых бедствий, многие спешно уезжали, торопясь укрыться в Серебряном Городе.
Они вышли на знакомую поляну, нагруженные хворостом, мешочками с травами, кореньями и кусками коры. Кру набрал ягод и теперь пытался на ходу набить ими рот. Но обе руки были заняты ношей - и ему приходилось обходиться без них. Он нырял лицом в корзинку, висящую на локте, и, замысловато изгибаясь, пытался ухватить ягоды губами. Сочно-ароматное месиво было размазано по его довольной физиономии, но Кру это ничуть не смущало.
В доме кто-то разговаривал. Пока Айви с трудом поднималась по ступенькам и открывала дверь, незнакомый голос, звучавший раздражённо и резко, говорил:
- Ты ведь рассказывал, что в Западных Землях есть наши люди, но почему-то опять не привёл их, хотя отец, насколько мне вообще известно, посылал тебя на юг, а не на запад. И значит…
При этих словах Айви, наконец, открыла дверь и шагнула в хижину. Она не ожидала, что кто-то может разговаривать с Грэйкконом таким тоном, и теперь ошеломлённо застыла на пороге, силясь понять, что происходит.
При её появлении говорящий замолчал и обернулся. Заметив, что это ещё довольно молодой человек, Айви гневно сверкнула глазами и, даже не удостоив пришельца приветствием, шагнула мимо, едва не толкнув его плечом.
- Здравствуй, отец, – она положила на стол свою ношу и повернулась к незнакомцу.
Тот удивлённо смотрел на неё. Он был высок, крепко сложен, тёмные волосы и коротко подстриженная борода едва заметно тронуты сединой. Лицо его было бы ничем не примечательно, если бы не то особое выражение, что безошибочно выдаёт человека, в жилах которого течёт кровь властелинов. Глаза смотрели пристально и тяжело. Осанка и манера держать себя – всё говорило о том, что незнакомец знает, что такое оружие, военные походы и суровые битвы. Поверх кольчуги сверкал серебристый нагрудник с гербом - Золотым Городом с дворцами и башнями.
Только теперь Айви заметила, что у окна в комнате стоят ещё несколько воинов в таких же серебристых доспехах. Один из них, совсем молодой парень с красивыми смеющимися глазами и круглым лицом, на котором едва пробивалась борода, толкнул своего соседа в бок и, кивнув на Айви, весело заявил:
- А я-то думал, что в Северном Лесу водятся только кабаны и медведи!
Айви быстро повернулась в его сторону и пронзила беспечного шутника резким предостерегающим взглядом.
- Ого! – слегка опешил парень, – Медведь-то, пожалуй, будет безопаснее!
Воины дружно загоготали.
Высокий незнакомец не смеялся. Он продолжал всё так же внимательно и удивлённо смотреть на Айви. Когда смех утих, он повернулся к Грэйккону и спросил:
- Это твоя дочь?
- Да, это Айви, одна из моих дочерей. Она приехала со мной из Западных Земель.
- И не позволю никому повышать голос на моего отца! – отрезала Айви.
Высокий воин вновь посмотрел на неё и с ледяной усмешкой проговорил:
- Скажи мне, Айви, дочь Грэйккона, почему ты ведёшь себя, как королева?
Айви вспыхнула.
- Потому что не хочу, чтобы кто-то другой вёл себя здесь, как король! Это дом моего отца, он здесь хозяин. Извольте быть учтивым.
Незнакомец обвёл взглядом хижину и насмешливо произнёс:
- Что ж, ты хорошо защищаешь «королевство» твоего отца! - он отвернулся и подошёл к окну. Воины расступились, пропуская его. - Но я не претендую на него, у меня есть своё, - он опёрся ладонями о подоконник и, нахмурившись, замолчал.
Грэйккон взял Айви за руку.
- Успокойся, дочка. Я должен представить тебе Владыку Торниэна, старшего сына и наследника правителя Элефтерры.
- Приветствую тебя, Владыка, - упавшим голосом проговорила Айви и склонила голову.
Высокий воин не обратил никакого внимания ни на собственные титулы, ни на её приветствие. Он стоял у окна, задумчиво глядя на желтеющую стену леса. В хижине повисла неловкая тишина.
- Как дела в посёлке, Айви? – спросил Грэйккон, немного подождав и видя, что Владыка Торниэн не намерен продолжать разговор.
- Люди напуганы, а раненым нужен покой и хороший уход. Мы с Эмеритой сделали, что могли. Она пока осталась там, а мне надо приготовить лекарства.
При этих словах Владыка Торниэн повернулся к ней и спросил:
- Ты умеешь лечить раны?
- Я училась этому…
Он снова усмехнулся и подошёл к Грэйккону.
- Что ж, хоть что-то…
Тут он заметил Кру, до сих пор так и стоявшего в дверях с глупой улыбкой на вымазанном ягодами лице. Увидев блестящие доспехи, Кру забыл про всё на свете и, широко открыв глаза, таращился на Торниэна. Тот коротко оглядел его и презрительно отвернулся.
- Прощай, Грэйккон! – сказал он, направляясь к двери. - Раз уж ты вместо воинов привёл женщину и… - он ещё раз взглянул на Кру, подбирая подходящее слово, - …ребёнка, то ты вряд ли сможешь помочь мне. И давай на чистоту: я знаю, кого ты искал на западе. Думаю, ты будешь рад узнать, что он вернулся.
- Вернулся?! Когда?
Торниэн поднял на Грэйккона мрачный взгляд и, сжав кулаки, жёстко бросил:
- Прощай!
- Прощай, Владыка, – ответил Грэйккон, - А что касается войны… Не забудь, что не только мечом и силой достигается победа в битвах. Против врага есть и другое оружие.
- Что ж, - усмехнулся Торниэн, - Пусть каждый сражается тем оружием, которое имеет.
Он кивнул воинам, и все они быстро скрылись в чаще леса.
Грэйккон долго глядел им вслед, стоя в дверях хижины. Потом тяжело вздохнул и, повернувшись к Айви, сказал:
- Я знал другого Торниэна. Что-то произошло в моё отсутствие… – и, помолчав, добавил: - Мне нужно срочно попасть в Серебряный Город.
К вечеру Айви закончила свои приготовления и, наконец, присела в уголке, у небольшого камина, сложенного из блестящего красного камня. Кру старательно напихал туда свежих дров и никак не мог теперь разжечь. Он дул на тлеющий трут, как дикий слон, вздымая тучи золы, чихая и докрасна растирая запылённые глаза, но дрова загораться не хотели.
- Малыш, ты забыл, что вода не горит? – с улыбкой спросила Айви.
- Какая вода?..
- Та, которая есть в каждом дереве. Помнишь, я рассказывала тебе? Давай, вытаскивай всё оттуда, а я принесу сухих дров.
Грэйккон, почти весь день хмуро промолчавший, погрузившись в какие-то тяжёлые думы, напряжённо поглядывал в окно, словно дожидаясь чего-то. Когда начало темнеть, он, в очередной раз нервно измерив шагами комнату, пристегнул меч и, закинув за плечи лук и вещевой мешок, решительно направился к двери.
- Неизвестность – хуже всего. Я думаю, вы справитесь сегодня ночью без меня. Завтра я вернусь, и мы пойдём в посёлок вместе. Если вдруг я… задержусь, попробуйте тогда пробраться в Серебряный Город сами.
Айви встревоженно посмотрела на него.
- Да, дочка, беспокойное время пришло нынче! Я не понимаю пока, что происходит, но, думаю, сегодня ночью я увижу людей, которые смогут кое-что объяснить мне. – Грэйккон шагнул через порог и плотно закрыл за собой дверь.
Спустившись по высоким ступенькам, он пересёк поляну и начал углубляться в лес по знакомой тропинке, ведущей на запад. Не успели ещё кроны деревьев скрыть от него очертания домика, как впереди послышался топот копыт. Быстро шагнув в сторону, Грэйккон успел увидеть, как доспехи скачущего всадника блеснули серебром. Он облегчённо вздохнул и снова вышел на тропу. Всадник резко осадил коня и спрыгнул на землю. Из под слипшихся волос, падающих на лицо, беспокойно блеснули глаза.
- Владыка, ты?.. Что случилось?
Торниэн еле стоял на ногах. Он схватился за седло и, зажмурившись, со стоном отстегнул нагрудник, густо забрызганный кровью и грязью.
- Грэйккон! – хрипло выдавил он, с трудом переводя дыхание и продолжая тяжело опираться на конский бок, – Позволь твоей дочери поехать с нами! Мы наткнулись на отряд чёрных всадников у Тихого Ручья на подходе к Серебряному Городу. У нас есть раненые!
- Сколько их?
- Около десятка.
- Не лучше ли привезти их сюда? И ты сам… ты ранен? – встревожился Грэйккон и попытался забрать нагрудник из рук Владыки.
- Оставь! - с досадой отмахнулся Торниэн, - Здесь мало места, и, если вас обнаружат, раненые не смогут ни уйти, ни постоять за себя. Ты один тоже не сможешь помочь им. Мой отряд стоит в пещерах с восточной стороны Горячей Горы. Там безопасно.
- Хорошо, она поедет. Только я прошу тебя… - Грэйккон замялся, вспомнив утреннюю встречу воинов с Айви. – Она ещё недавно жила среди людей, не знающих ни жалости, ни чести, и подвергалась опасности, но осталась верной Великому Царю. Я бы хотел, чтобы она ещё побыла со мной, чтобы её сердце успокоилось…
- Ах, Грэйккон! – нетерпеливо перебил Владыка, - К чему все эти разговоры? Я не собираюсь «беспокоить» сердце твоей дочери, мне вообще нет до этого дела, я хочу спасти своих людей!
- Вот это-то и странно! – Грэйккон шагнул вперёд и гневно взглянул ему в глаза. – Что с тобой, Торниэн? С каких это пор Владыке Серебряного Города нет дела до человеческого сердца?
Торниэн ничего не ответил, только сжал зубы и нахмурился. Из темноты вынырнули ещё несколько конников. Один из них держал под уздцы свободную лошадь. Торниэн тяжело поднялся в седло и, не глядя на Грэйккона, глухо спросил:
- Так она поедет или нет?
- Она поедет. И пусть маленький Кру поедет с вами. Он будет помогать ей. К тому же, мне надо отлучиться сегодня ночью, а я не хочу оставлять его одного.
***
В просторных залах пещеры горели факелы. В их тусклом свете виднелись деревянные лежанки, поставленные ровными рядами, стена с оружием и множество боковых проходов. Некоторые из них были глухими и образовывали в стене ниши, похожие на неправильно-округлые комнаты. В одной из них была сложена провизия и немудрёная кухонная утварь, в которой варили простую солдатскую еду, в другой устроили оружейную, ещё в одной, ближней к входу, держали овёс для лошадей. В глубине пещеры виднелась ниша, отделённая занавеской - комната Торниэна, хотя спать он предпочитал в больших залах вместе с воинами, а чаще просто сидел всю ночь напролёт у огня, разведённого в углублении стены: здесь в нише была трещина в скале, уходившая вверх естественным дымоходом.
Кроме того, в пещере были ходы, которые тянулись вглубь горы, достигая иногда даже её поверхности. Часто оттуда дул лёгкий ветерок, принося с собой запахи леса, поздних ягод и прелой листвы. А в самом низу, в проходах, уводящих глубоко под землю, били горячие источники.
Но сейчас Айви не увидела почти ничего. Как только отряд въехал под высокий каменный свод, она соскочила с лошади и, стянув с седла сумку, побежала к кучке воинов, опускающих на одну из лежанок бесчувственного товарища. Тот был совсем плох: рана проходила у самой шеи, край нагрудника был замят страшным ударом, лицо его приобрело сероватый оттенок, он тяжело дышал и не открывал глаз.
- Больше света! И много тёплой воды! – скомандовала Айви, наклоняясь, и напряжённо осматривая большое бурое пятно, медленно расползающееся на груди крепкого русоволосого парня, - И снимите латы, а кольчугу… лучше разрежьте.
Несколько воинов сорвались с места и, словно обрадовавшись, кинулись исполнять приказание. Торниэн с факелом в руках подошёл и, отшвырнув в сторону пояс с мечом, опустился на колено, с нескрываемой мукой на лице вглядываясь в закрытые глаза и пересохшие губы раненого. Айви вытряхнула на каменный пол содержимое сумки и, быстро найдя то, что нужно, проворно обработала рану. Через минуту кровь остановилась.
- Помоги мне, Владыка, - попросила она, наливая в ложку сильно пахнущую тёмную жидкость и поднося её к губам воина.
Торниэн осторожно приподнял его голову.
- Доравис! – тихо позвал он, склонившись над неподвижным лицом, - Доравис…
Айви влила лекарство в чуть приоткрытый рот и замерла в тревожном ожидании. Торниэн поднял на неё взгляд, полный боли и исчезающей надежды, но она только вздохнула и грустно покачала головой. Он опустил глаза и, отвернувшись, сухо скомандовал:
- Остальных раненых – дальше, вглубь пещеры.
- Остальных раненых – ближе к выходу, - туда, где будет много света и воздуха! – возразила Айви.
Торниэн повернулся к ней и мрачно заметил:
- Я думал, что здесь я отдаю приказы…
- Пока будем бороться за власть, твои люди умрут от потери крови. Раненым нужен воздух, а мне нужен свет, - сухо заметила Айви, не отрывая взгляда от лица Дорависа.
Торниэн сжал зубы и медленно повёл подбородком, словно ему тоже не хватало воздуха. Воины в нерешительности смотрели на него.
- Значит, вот об этом «беззащитном» сердце говорил мне Грэйккон! – язвительно протянул он.
- Ты о чём, Владыка? – удивилась Айви.
- Ни о чём! – буркнул он и, сунув кому-то в руку свой факел, кивнул головой в её сторону и нехотя приказал: - Делайте, что она говорит!
Он поднял меч и, не оборачиваясь, пошёл вглубь пещеры. Айви посмотрела ему вслед: кольчуга, разрубленная на левой лопатке, висела несколькими рваными клочками, вся спина была залита кровью.
- Владыка, ты ранен, я перевяжу тебя…
Он на мгновение остановился и хмуро бросил через плечо:
- Я сам перевязываю свои раны.
***
Торниэн зашёл в комнату, задёрнул занавеску и, не снимая кольчуги, рухнул на лежанку лицом вниз. Так лежал он долго, не шевелясь. Тревога сжимала его сердце. Тревога за судьбу Серебряного Города. Тревога за людей, которые пошли за ним, и которые будут идти до конца, как этот молодой воин, что там сейчас умирает. Доравис зовут его… Его имя означает «подарок Царя». Подарок Великого Царя…
Торниэн с трудом повернул голову и посмотрел на нагрудник, стоящий в углу: Золотой Город тускло поблёскивал в свете факела, такой далёкий, едва различимый за слоем засохшей грязи. «Точно, как в моём сердце…» - с болью подумал он, не в силах оторвать взгляда от слабого золотого мерцания, пробивающегося между бурыми бесформенными комками. В голове всплыла песня, которую с давних пор пели жители Серебряного Города и которую он знал с детства:
Величием и силой увенчан властелин
Просторов Элефтерры - утёсов и долин.
Сидит король на троне, могуч и справедлив.
Рубин в его короне - не просто дар земли.
Он - капля алой крови с чела Царя Царей.
Пролив её, от рабства он искупил людей.
Рабам, освобождённым великою ценой,
Он приготовил Царство и Город Золотой…
И Город Золотой…
Торниэн не заметил, как уснул. Проснулся он поздно ночью. Рана нестерпимо болела. Он вспомнил, как чёрный воин, выпрыгнув из густой листвы раскидистой ивы, мирно склонившейся у ручья, коротко взвыл и взмахнул мечом. Торниэн чудом успел пригнуть голову - и страшный удар пришёлся на лопатку, прорубив кольчугу и плоть до самой кости. Враги нападали сверху и сбоку, по двое-трое наваливаясь на каждого всадника, не давая опомниться и стаскивая людей Владыки с коней прямо в журчащую воду. Некоторые не успели даже вынуть оружие, пришлось махать кулаками. Но многие, всё же, успели… Торниэн мрачно улыбнулся: ни одна чёрная тварь не улизнула в этот раз. Но уж слишком высока цена. Думать об этом было невыносимо.
Он медленно поднялся и снял кольчугу, потом попытался снять рубашку, но она намертво присохла к ране. Он сжал зубы и рванул её изо всех сил. Тело пронзила острая боль, в глазах помутилось, и он, глухо застонав, снова опустился на лежанку. По спине потекла кровь. Намочив в воде остатки рубашки, он попытался промокнуть рану, кое-как дотягиваясь до неё правой рукой - но толку было мало. Он в сердцах отбросил окровавленные клочки в угол и снова лёг ничком на кровать. Слабость и усталость одолели его - и он погрузился в тяжёлый сон.
На рассвете он проснулся, смутно и неприятно ощутив, будто кто-то стоит рядом и ждёт, пока он откроет глаза. Снаружи тихо перешёптывались, явно, не решаясь войти. Торниэн с трудом поднялся, его лихорадило, каждое движение причиняло боль. Накинув свежую рубашку, он шагнул к выходу и отдёрнул занавеску. Два воина нерешительно замялись и отвели глаза. Но потом, старший из них проговорил:
- Владыка, Доравис умер… ночью.
Торниэн опустил голову и опёрся рукой о каменную стену. Невидимые лапы тоски и безысходности сжали сердце так, словно хотели выдавить из него остатки жизни. «Ты знал, Владыка, что однажды это случится: однажды смерть перестанет обходить тебя стороной…» - подумал он, не в силах выговорить ни слова, не в силах даже поднять глаза на своих верных воинов. Что он дал им? Он вдруг ощутил, что почти не помнит того времени, когда его сердце знало радость и надежду. А было ли это время?..
- Приготовьте тело к погребению, – хрипло сказал он и снова задёрнул занавеску.
***
Дорависа хоронили неподалёку от пещеры, на вершине невысокого холма. Торниэн долго стоял у носилок, тусклым, беспросветным взглядом вперившись в тёмную землю у своих ног. Наконец, лицо его дрогнуло, и он, словно очнувшись, поднял глаза и скомандовал куда-то поверх голов толпившихся вокруг воинов:
- Сообщите родственникам, когда закончите. Он – из Светлой Окраины, что в двух днях пути к югу, из сыновей градоначальника, - и снова потемнев лицом, отвернулся и медленно, словно впечатывая в землю каждый шаг, двинулся прочь.
Как только его фигура скрылась в зарослях, Кру, с самого начала увязавшийся за похоронной процессией и до сих пор опасливо старающийся не попадаться Владыке на глаза, протиснулся вперёд и замер, оторопело вглядываясь в понурые лица. Иногда он набирал воздуха и открывал рот, явно намереваясь что-то спросить, но всякий раз останавливался, чувствуя, что не время разговаривать. Когда тело опустили в могилу, он совсем разволновался. Его лицо болезненно сморщилось, он хлюпнул носом и начал быстро тереть глаза, судорожно вздрагивая и удивлённо разглядывая мокрые кулаки. Один из воинов тихо подошёл и, положив ему на плечо увесистую ладонь, так и остался стоять, пока перед ними не вырос ровный холмик. Блестящий нагрудник Дорависа, некогда защищавший его верное сердце, теперь лежал на его могиле. На нём сиял ослепительным светом Золотой Город. Несколько воинов склонили колени, и, положив руки на блистающий герб, подняли глаза к небу, отдавая последнюю честь своему товарищу, - и тут Кру вдруг что-то понял! Он облегчённо вздохнул, как вздыхает человек, который благополучно завершил важное дело, посмотрел на Золотой Город на серебристом фоне, потом на небо - и улыбнулся.
Комментарий автора: \\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\"...Великий Царь желает, чтобы Его дети были воинами. Потому что зло не дремлет. Тёмный Властелин будет пытаться снова поработить тебя, и это – как постоянная война. Ты должна сражаться со злом в твоём сердце...\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\"
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
