Старик

Старик

Исповедь Отца для сына

Сын, я люблю тебя и люблю очень сильно. Да, я может быть не часто говорю тебе об этом – мы из другого поколения и культуры, где это было не принято. Но желание моего отцовского сердца, чтобы твоя жизнь состоялась и была лучше, чище, светлее моей. Мы прошли через многие трудности, многое пережили. Уроки судьбы научили нас мудрости. Этот опыт стоит дорого. Я просто хочу с тобой поделиться кое – какими мыслями, которые, я уверен помогут тебе в жизни. Почему я уверен в этом – потому что, как я уже говорил, я тебя люблю и хочу тебе самого лучшего. Любовь видит и понимает всё и даёт тебе право судить. Я знаю – ты не любишь нравоучения, поэтому я выбрал такую форму повествования. Надеюсь тебе не будет скучно. Я ведь знаю как тебе и твоим сёстрам нравились в детстве папины сказки. Кстати, я вставил несколько для пущей убедительности.
Герой моей повести Старик. Я его выдумал, потому что был одинок. Мой отец, твоей дедушка, был очень хороший человек, но мы так и не смогли найти общий язык до конца его жизни. Я не хочу, что бы это случилось с тобой и со мной. Старик – единственный непонятный и фантастический персонаж, всё остальное - чистая правда. Все выводы в конце. Надеюсь тебе хватит терпения прочитать всю повесть.
Твой любящий отец.

Явление Старика
«Старик, - представился он.
И с первой же секунды нашего знакомства я понял, что это надолго, возможно, навсегда, и что с ним шутки плохи. С другой стороны он просто сразил своей простотой и тем, что современная молодежь называет « To be Cool». Выглядел он потрясающе по-свойски. В общении с ним был страх, но какой-то правильный, оздоравливающий.

- Ты мой Ангел? - задал я вопрос, который мне показался уместным в ту минуту.

Но вообще, если честно, я хотел блеснуть своими способностями, своим талантом чувствовать людей, ситуацию.Его ответ полностью разбил мои представления о духовном мире и о тамошних обитателях.

-Я тебе помогу разобраться в некоторых вещах для которых ты избран.

Такая манера разговаривать могла вывести кого угодно из себя, особенно такого нетерпеливого типа как я. Но его, как мне показалось, мало интересовала моя «неправильная» реакция на сказанное.Каким-то образом он чувствовал или лучше сказать знал, что происходит у меня внутри и целенаправленно добивался правильных решений.В целом, общение с ним доставляло мне удовольствие, хотя на первых порах было больше вопросов, чем ответов.

-Ты принят в «Школу Мудрости».
-Программа ускоренная. Тебе придется много усвоить.

Какая школа? Какой Мудрости? Что мне придется усвоить? Куда я избран? От всего этого можно было сойти с ума. Но его это, казалось, ничуть не волновало, он все знал и был этим доволен. Развалившись на кресле у дивана, в потертой джинсовой куртке и джинсах, голубоглазый, с каштановыми волосами он выглядел лет на 40. По моим тогдашним меркам четырнадцатилетнего мальчишки, старик. Он так себя и назвал, но в его устах это звучало по-другому. Словами это не передашь. Просто в его манере, речи, во всем его облике светилась какая-то мощная сила, которая проникала до мозгов, а самое главное до сердца. Ты просто чувствовал, что он говорит и тебе многое становилось ясно.

Я всегда знал, что со мной произойдет что-либо подобное. Уж слишком много «случайностей» окружало мою жизнь. В детстве, когда мне было семь месяцев мои родители перевернулись на машине во время гололеда. Отец не смог меня удержать и я вылетел на обочину и угодил под колеса. Все отделались лёгкими ушибами, а мне, как всегда достались пророчества. Подбежала женщина, благо авария произошла в украинском селе, взяла мена на руки и говорит: «Вмер, хлопец- то». Мать как услышала эти слова, так сразу её хватил столбняк. Все остальные засуетились, вызвали фельдшера. Тот жил рядом. Прибежал, взял меня на руки. Начал трясти, делать искусственное дыхание. Я ожил. И конечно же, доктор не удержался и предсказал:

«Да, после такой встряски быть ему великим человеком!»

И что его заставило это сказать? Я эту историю от матери и отца слышал тысячи раз и еще о том как я родился. Это тоже было знамение.
А дело в том, что родился я на пасху. Дали телеграмму бабушке в Саратовскую область. А она как раз при православной церкви была на служении. Она после того, как семерых детей подняла без мужа (он на фронте погиб) в молитве от Бога получила откровение нести свет, добро людям. Как могла Баба Лена, как понимала, так и выполняла это поручение. Кому поможет покойника омыть, отпеть, кому крестины справить. Вообщем была бабушка моя святой в городе своём. Все её любили и уважали. Так вот получила она телеграмму и к попу, то есть священнику сразу.

- Скажи, мне батюшка, что сие значит, ведь на самую пасху родился?

Отцу то святому смолчать бы надо, а он сразу предсказание выдал:

«Дело – говорит- необычное. Великим человеком будет. Не меньше чем генералом!»

Для бабушки моей радость, родственникам повод погулять лишний раз, а отдуваться-то пришлось мне. Рос я в небольшом военном городке Ново-Белокоровичи на Украине, в обычных советских условиях, как все, но с самых ранних лет чувствовал, что что-то особенное должно произойти в моей жизни. Во-первых, эти предсказания, во-вторых, бабушка моя приучила меня уважать молитву и молящихся людей, размышлять хотя бы иногда о Боге, о смысле жизни.
И вот, когда мне исполнилось четырнадцать лет и мои родители развелись, со мной что-то начало твориться. Отец оставил нас и уехал в другой город. Я переживал это очень сильно. Я не знал что делать. Винил во всем мать, иногда отца, чаще себя. Казалось весь мир рухнул, жизнь кончилась. Выхода я не видел никакого. И именно в этот момент пришло на ум возопить к Богу всемогущему, Творцу всей вселенной. Я понял, что больше никто не сможет помочь. И свет был явлен. Когда я сидел один в квартире, мать была на работе, вдруг комната наполнилась облаком. Только так я могу описать свои ощущения. Пришествие Силы повергло мена на колени. Стало внезапно хорошо. Мгновенно все стало понятно, ясно. Появилась яркая цель.
Впервые я услышал внутренним чутьём голос нашего Господа.

-Я тебя люблю. Ты мой сын!

Я начал, рыдать как младенец.
Радость и покой Вечности впервые коснулись моего сердца.

-Завтра придет к тебе мой посланник, слушай его, - сказал мне Бог напоследок.

Я всё понял тогда. Моя жизнь должна была измениться кардинальным образом. Все, что было предсказано, должно начинать сбываться.

И вот этот старик. Как он появился в квартире? По правде сказать, меня это мало волновало. Больше хотелось знать, что он принёс за послание. Хотя, надо заметить, что еще одно чувство-сомнение на давало мне покоя. Мысль, что я такой молодой вынужден буду уйти от этого мира, может быть запереться в монастырь внушала мне ужас. Старик, конечно же, понимал это и мгновенно среагировал:

- «Никто не пренебрегает юностью твоей. Более того. Чем послушнее и прилежнее ты будешь в учебе, тем интересней пройдет твоя молодость, да и вся твоя жизнь».

Я немного успокоился от этих слов и задал свой вопрос:

-«Так, кем же я избран?»
-Из пункта «Альфа» в пункт «Омега» вышел человек. Кем он дойдёт в пункт назначения зависит он начала. Постигни начало! - так ответил мне старик, затем довольно резко встал, вышел в соседнюю комнату и исчез.

Я понял, что мне действительно придётся многому научиться и что «Школа Мудрости» серьёзно отличается от нашей средней школы. Я начал размышлять. Начало. Постигни начало. Кроме слов песни Машины Времени «Ты помнишь как все начиналось, всё было впервые и вновь, и строились лодки и лодки звались,вера, надежда, любовь...», в голову ничего не лезло.
И вдруг что-то случилось. Я почувствовал, что моя голова мне мешает.
Самой собой возникло ощущение, что надо думать не умом, а сердцем. Я остановился прислушался. Где-то в глубине души стали возникать слова. «...Вначале было Слово и Слово было у Бога и Слово было Бог...» Потом, трепетное чувство откровения понемножку рассеялось и почему-то вспомнилось о том, как я впервые закурил. Виктор, соседский мальчишка, позвал меня к себе домой.

- «Родителей нет дома», - заявил он лукаво, - «Пошли повеселимся».

Мне тогда было шесть, а ему лет одиннадцать. Что имел он ввиду под словом веселиться я понятия не имел. «Наверно будем играть в новую игру» - подумалось мне. Наивное дитя. Виктор приготовил первое жестокое искушение для моей неокрепшей души. Заперев за собой дверь, он достал сигареты «Наша марка» и достаточно твердо, как бы даже не ожидая отказа с моей стороны: «Курить будешь?»
Честно говоря попробовать мне очень хотелось. Мгновения сомнений улетучились очень быстро. «Папа курит - убеждал я себя,- дед курит. Все курят”.
-«Давай» - было моё решение.
Вышли на балкон пятого этажа. Достали зелье, зажгли, затянулись и начали кашлять. Голову закружило, стало противно.

-«Ничего, ничего !» - подбадривал опытный курильщик Витька, - вначале не вкусно, потом понравится.

Последствия горького опыта курения были и плохие и хорошие. Плохо было физически. Болела голова, тошнило. Но к вечеру пришло вдохновение и я написал свой первый стих: «Медведь с охоты вернулся домой. Ему было плохо, искал он покой».
Почему ему было плохо от охоты? Я до сих пор не знаю. Но матери я прочитал эти стихи с гордостью. Не обошлось, естественно, без пророчества: «В шесть лет и такие хорошие стихи, Валерий, ты у меня просто чудо. Вырастешь будешь великим поэтом». До сих пор не понимаю, почему они всегда говорили о Величии. Ну, впрочем, да ладно, такова была моя судьба. Но вспоминая этот случай в четырнадцать лет, тогда, после явления старца, я невольно задавал себе вопрос : «Неужели всякое начало обречено на ошибку. Кто стоял за первой сигаретой? Какая сила за откровением?». Ответа не было.

"Надежность выбора, зависит от степени свободы!"

-Освоив жизни перекрёстки, Пегаса шёл поэт седлать,- прочитал Николай Андреевич медленно, смакуя каждую строчку, - Недурно, можно даже сказать хорошо. Это действительно попахивает настоящей поэзией".
И он сделал свой типичных "хмык", что-то среднее между попыткой высморкаться или хмыкнуть. НиколайАндреевичРашевский был директор школы рабкоров или рабочих корреспондентов при Сызранской газете "Красный Октябрь". Я как раз поступил туда учиться в восьмом классе. С седой шевелюрой, острой клинообразной бородой и старомодными очками он всегда напоминал мне интеллигента конца девятнадцатого начала двадцатого века. То ли Чехов, то ли Ленин. Два раза в неделю мы ездили на учёбу в редакцию. Наша группа первого призыва состояла из людей разных профессий, возрастов, но была очень дружной. По пятницам у нас проходило заседание клуба "Акцент". Это было любимое детище старого еврея (так люди звали Рашевского заглаза). Здесь его талант раскрывался во всей полноте. Он приглашал писателей, артистов, музыкантов, режиссеров. Мы брали у них интервью, обучались. Часто читали свои первые опусы. В весёлой атмосфере обсуждали их.
Незабываемое потрясающее время юности. Да, были у власти коммунисты, да на дворе были семидесятые годы Брежневской эпохи, но мне почему-то, тот период запомнился больше всего ощущением какого-то большого счастья. Возможно все это было из-за Старика. После Его появления, все в моей жизни стало по-другому. Я начал писать. Причём всё подряд: Дневник, стихи, истории. Почему-то вдруг пришло понимание, что это единственный вид деятельности, от которого я буду испытывать удовольствие на этой земле. Каждый день, после программы "Время" я усаживался за своим столом, включал настольную лампу и творил, творил, творил. Поступил в школу рабкоров-юных журналистов, чтобы больше быть в кругу людей творчества. И это действительно был правильный выбор. И вот, на одной изакцентовских пятниц, когда у нас не было гостей, мы слушали выступление одного из наших поэтов. По-моему, его звали Вячеслав. Немного нервный, застенчивый, в очках, он продекламировал свою поэму и сел с гордым видом, презрительно окинув толпу, то есть нас. За дело взялся Николай Андреевич. Как он умел критиковать, мастерски!
-"Чувствуется, что Слава поработал на Славу. То, что он написал в своём стихотворении действительно имеет смысл," - говорил Рашевский достаточно убедительно, "Думается, что автор ступил своей ногой в большую реку большой поэзии. Тут есть и жизненный опыт и античная мифология. Но останется ли оно в памяти потомков?" Затрагивает ли оно глубины нашего сердца непостижимой красотой слова или все же здесь больше эгоистического чувства самолюбования? Есть ли здесь истинное начало?

Я вздрогнул от этих слов. Показалось, что сквозь очки на меня смотрят глаза не Рашевского, а Старика. Буквально на днях он снова явился ко мне. Я как раз учил уроки.

- "Постижение начала есть постижение любви, первой любви" - проговорил он глядя на меня, "Соприкосновение с Любовью Бога - есть истинное начало. Причём это касается всего."
-"Послушай, старик,- его манера разговаривать по-прежнему вызывала у меня небольшое раздражение от неумения все сразу понять,- а что в этой Школе Мудрости есть оценки, экзамены?
-"Конечно" - ответил он,- "Это же обычная школа".
-"А списывать можно, пользоваться шпаргалками?"
И тут, мой незванно-желанный гость выдал эту фразу и быстренько исчез:
-Надежность выбора зависит от степени свободы.

Какой выбор, какой свободы? Я снова был в недоумении. Но памятуя свой первый урок, я не стал расстраиваться, а снова, попробовал отключить свой разум и послушать сердцем. Сработало безотказно. Снова, откуда-то из глубины духа зазвучали слова: "...И познаете истину, и истина сделает вас свободными..." Потом я вспомнил тот случай с историей. Дело в том, что наша классная руководительница, учитель истории Валентина Федоровна Цыганкова была женщина с характером. Мы её уважали в классе, даже побаивались. Дородная, купеческого вида она могла заткнуть за пояс любого молодца. Историю знала хорошо и вообщем-то любила свой предмет. Я не был самым лучшим учеником, но вообще гуманитарные науки - это был мой конёк и все это знали. Случилось так, что я почему-то не выучил урок, а Валентина Федоровна вызывала отвечать именно меня.

-"Валерий к доске".

Не сознавая в какую ловушку я себя загоняю, я ответил:
-"Я отвечу завтра на все ваши вопросы, а сегодня на готов".

Валентина Федоровна решила проявить свой характер:
-"Хорошо, Тришкин, завтра на уроке я буду спрашивать по всему учебнику. Ответишь на три вопроса - получишь пять, не ответишь два.
-"Согласен," - парировал я, принимая вызов.

Придя домой я быстро схватился за учебники. Весь вечер и всю ночь я учил, учил, учил. Под утро уснул на несколько минут. Проснувшись, я на удивление был свеж, бодр и полон веры, что сегодня битва будет выиграна. Каким-то чудом весь учебник со всеми деталями, именами, событиями очень легко уместился в моей памяти - все, до конца.
Весь класс застыл в напряжении когда "историчка" сразу же после звонка отдала приказ: "Тришкин, к доске".
Внутри у меня все ликовало. Я уже чувствовал себя победителем. Неторопясь словно в замедленной съёмке, я вышел на "лобное место".

"Ответьте мне, сударь," - лукаво начала Валентина Федоровна, "А в каком году..."

И вопросы посыпались один за другим. Когда я ответил без запинки на первые три, учительница перестала улыбаться.

" Можно мне задать тебе еще парочку вопросов".
"Пожалуйста," - совсем распоясался я.

Четвертый, пятый десятый, двадцатый. Валентина Федоровна не могла никак угомониться. Уже весь класс начал стонать: "Вы обещали только три..."

"Молчать," - зазвучал приказ, "И снова вопросы, вопросы."

В конце концов она не выдержала. "Ну хорошо, последний", - сказала Цыганкова, действительно веря в то что говорит. И она спросила о каком-то там герое, кокого-то там восстания в какой-то тьмутаракани.
Я не замедлил с ответом. Овации и крики ура сопровождали меня по пути на своё место. Конечно же я получил пять. Но с тех пор что-то произошло. Я понял, что существуют какие-то резервные силы организма или совсем другой метод познания. У меня появилась феноменальная память и учиться стало намного легче. И снова мысль о какой-то особой роли,обизбранничестве заставила задуматься о многих вещах. А дома обстановка тем временем ухудшилась. Отец переехал жить к другой женщине в Тольятти. Мать срывала зло на мне и младшем брате.
"Если бы не ваш отец пьяница, я бы вышла замуж за другого, такие хорошие люди сватали меня" - бередила она себе раны, "Всю жизнь он мне испортил подлец."
"Мама ну что ты говоришь, мы бы не родились," - успокаивал я её. Ведь папа хороший. Мы его любим.
Однажды, после очередного такого приступа я не выдержал и ляпнул:
"Да ты сама во многом виновата, ты не умеешь быть женщиной, ты все время орёшь на него, надо быть мягче."
В этот момент мама мыла полы. Если бы видели что с ней стало.
"И ты еще меня молокосос учить вздумал."
Ну не виноват же я что стал видеть и слышать по-другому, что открылись мне глаза на жизнь после встречи с Богом, что Старик зачислил меня в Школу Мудрости.
Виноват не виноват, но ведро грязной воды вылилось мне на голову. Вот тут взбеленился я.
"Все, ухожу к отцу".
"Иди иди, ждет он тебя, как же."

Я пошёл курить в лес на свою поляну. После того как мы переехали с Украины в Россию, в Сызрань. Лес и речка на Монгоре (район города) стали моими излюбленными местами прогулок и глубоких дум. Там я прятался в своих фантазиях от суровой действительности жизни. У меня было там своё место, где я скрывался, курил, мечтал. После стычки с мамой мне пришлось долго приходить там в чувство. В конце концов, после внутренней борьбы было принято решение: простить!
"Мать не виновата," - размышлял я,- "Она просто никогда не видела настоящей любви. Выросла без отца, плохо разбирается в мужской психологии. Придётся потерпеть. Примирение произошло вечером без эксцессов. Но с тех пор, дом перестал быть родным для меня. Я искал любой предлог, чтобы сбежать. Школа рабкоров стала отдушиной. И в тот вечер, когда Николай Андреевич Рашевский заканчивал свой критический анализ поэтического произведения нашего сотоварища, он бросил несколько фраз, которые помогли мне глубоко утвердиться в своих принципах:
"Многие люди не в состоянии ничего создать путного потому, что им мешает много зависимостей. Рабская психология - это бич человека. Они завидуют друг другу, вставляют палки в колёса, обманывают. Но истинные творцы - свободны. Они могут принимать правильные решения, потому что у них высокая степень свободы".
"Я хочу стать свободным" - подумал я в тот вечер. "Я буду свободным во чтобы-то не стало", - принял я твердое решение.

"Амур"

"Откуда берётся ненависть? Ведь отец ничего плохого мне не сделал. Для меня пятнадцатилетнего подростка это был тяжёлый период."
"Зачем он нас бросил? Во всем виновата мать." - мысли эти на давали мне покоя.
Отношения с отцом превратились в идею фикс. Мне нужен был кто-то с кем я мог бы поделиться, рассказать о сокровенном, а его не было рядом.
"Папа, папочка," - плакал я на своей поляне, "Ну где ты? Почему тебя нет рядом со мной. Мне так плохо. Никто меня не понимает. Вернись домой".
День проходил за днём, а крик моего сердца, как мне казалось, оставался неотвеченным.
Тогда появилось желание мести. Я захотел отомстить всему миру. Пришла зима. Любимая пора, когда мне как-то особенно легко думалось и творилось. Стоило только снегу окрепнуть на монастырской горе в лесу, я немедленно отправлялся туда на лыжах в поисках новых сюжетов. Помню, в один из таких дней, появилось странное желание написать роман.
«Амур»,- так будет его название,- решил я. Не знаю, что заставило меня принять такое решение, то ли схожесть с сибирской рекой, то ли с французским словом любовь. Однако сюжет полностью соответствовал моему тогдашнему настроению.
"Герой, -думалось мне, - обязательно выбьется в люди. Он станет знаменитым человеком. Он преодолеет огромные препятствия и однажды вернётся в свой родной город. Одетый по последней моде, он подойдёт к дому, в котором прошли его детские годы. Услышав шаги незнакомца из дома выйдет его отец, подлый негодяй, который всю жизнь причинял только боль людям.
"Это ты, Амур?" - узнает он сына.
"Да, это я," - ответил он, - И я пришёл вынести смертный справедливый приговор. И достав пистолет герой стреляет в своего родного отца.
Что произойдёт дальше меня не волновало. Но мысль об убийстве отца приносила упоительные волнения. Я даже испугался.
"Неужели я теперь его так ненавижу, что готов убить? Не может быть. Но горькая правда не оставляла никакого утешения моей совести. Я действительно испытывал страшные чувства. Чтобы как-то справиться с собой, я решил пойти к бандитам, к блатным. В ту пору в нашем городе криминальная обстановка была достаточно серьёзная. Наркотики, пьянство, поножовщина.
Если ты, будучи подростком, не принадлежал к банде и не знал "крутых" имен тебе действительно было плохо. В нашем районе Сызрани, на Монастырской горе, король был Пуный.
Он уже отсидел свой первый срок и среди пацанов пользовался уважением. Чтобы доказать, что я тоже не лыком шит мне надо было сделать какую-нибудь мерзость. Слава Богу, что меня хватило только на карты. Я начал играть со старшими пацанами. Когда кончились деньги, сэкономленные на обедах в школе, в ход пошло военное обмундирование, оставшееся от отца. Когда пришла очередь портупеи - офицерского ремня - вернулся отец. Это была неожиданность.
"Прости меня, прими меня, я больше не буду," - такие разговоры слышали мы с братом. Мать простила. Это была великая радость, но все омрачилось тем, что ребята-бандиты решили достать меня конкретно. Я проигрался в пух и прах.
"Завтра принесёшь долг или грохнем из обреза," - таков был их приговор. Я решился всё рассказать отцу. Мой папа не струсил. Он не предал меня. В назначенный час он пошёл на встречу с пацанами. Всё обошлось. Те видно сильно испугались, и на этом дело моё закончилось, как впрочем и закончилась моя карьера самоучки бандита.
Именно тогда, я помню, старик снова пришёл и достаточно неожиданно. Я был один в своей комнате.
"Приветствую тебя избранник небес," - как-то странно поздоровался он со мной. Я не выдержал и рассмеялся.
"Это я что ли, да я только что чуть не вляпался в банду."
"Путь от призвания до избрания недолог, если осознать цель."
"Да цель-то моя простая," - парировал я, - Стать писателем и чтоб родители вместе жили".
"Духовный рост во многом зависит от того насколько твоя свободная воля свободна" - ответил он и ретировался очень быстро.
Я уже привык к тому, что мы со стариком говорили на разных языках. Я ему про Фому, а он мне по Ерёму. Но странное дело, каждый раз после этих встреч, у меня возникало ощущение, что он знает меня лучше меня самого и говорит он со мной, но с другим мной, который живет внутри моего существа. И еще одна важная деталь. Старик провоцировал творчество. Вот и в этот раз, после его ухода я вдруг вспомнил своё детство не Украине и у меня родились стихи: "Старый дуб, сражённый молнией лес, как сказке голубой, небо синее, простор таинственный, приходят мне ночной порой.
Дело в том, что в военном городке, где мы жили, напротив нашего дома был Дуб. Когда-то в него попала молния и рассекла его пополам, но дуб выжил. Внутри образовалась маленькая пещера, в которой мы играли, а само дерево зеленело и приносило жёлуди.
"Это очень важно для твоей судьбы," - услышал я голос Старика, когда закончил своё стихотворение. Я оглянулся. его нигде не было.
"Поживём, увидим," - подумл я.

"Секрет женщины и баллада о первом поцелуе"

С женщинами у меня как-то не заладилось с самого детства, хотя с какой стороны посмотреть. Когда мне было пять лет я страстно влюбился. Её звали Лина Н-цкая и она была в моей группе в детском саду. Это действительно было серьезное чувство. Взаимности я не дождался. Маленькая "предательница" показала мальчишкам в туалете свои прелести и во мне проснулась яростная ревность. Я был готов её убить. У меня был деревянный кинжал и ночью я ложился с ним спать и мечтал о мести.
"Коварная Лина," - наверное думал я, -Я тебе этого никогда не прощу."
Но прошло время, страсти улеглись и в школе, где мы опять учились вместе я на нее даже не смотрел. Когда мне исполнилось тринадцать отец попытался поговорить со мной по - душам.
"Понимаешь", - стеснительно объяснял он, -У мальчиков в твоём возрасте бывают полюции. Это такие выделения, но ты главное не бойся, это нормально.
Наивный папа. Он не подозревал, что на улице мы эту азбуку уже давно прошли. Более того, у нас во дворе, в Сызрани, многие уже даже попробовали "это". Мне, например, одна девочка конкретно предлагала свою любовь, но я почему-то не решился, хотя, честно сказать, потом об этом жалел. Но я надеялся мой час придёт, ведь наш город в этом отношении, в смысле блуда, занимал не последнее место.
В шестнадцать лет я начитался романов, Мопассанов, и прочих Стендалей. Появилось желание полюбить по-настоящему. В классе была одна девочка, которая мне нравилась, но у нее было много ухажёров и я не решился дать волю своим чувствам. Другое дело школа рабочих корреспондентов. Там я, наконец-то познакомился с одной девушкой, которую даже стал вечерами провожать домой. Но по правде говоря, в те времена я совсем не разбирался в женской психологии. Вместо комплиментов, цветов и поцелуев я предлагал своей подруге пространные размышления о будущем России, о судьбе человечества. Я призывал её к высоким идеалам. Вскоре, она стала встречаться с парнем из нашей школы, который тоже учился вместе с нами у Рашевского. Конечно пришло разочарование, конечно было немного больно. Но я был юн, полон надежд и страстно верил в свою судьбу. Я знал, я чувствовал однажды придёт она в мою жизнь и всё изменится. Даже как-то, сидя на уроке химии сочинил стихи, посвященные ей, моей будущей возлюбленной в стиле А. Пушкина:

Я вас люблю, иначе быть не может
Любовь моя в душе огнём горит
Я вас люблю и в сердце радость Боже,
Как бьётся бешено оно, стучит, гремит.

Я вас люблю, о вас мечтаю страстно
И днём и ночью сам не свой хожу
Любимая, безумно вы прекрасны
Готов за вас на подвиг, на нужду

Лишь только вас любить и видеть часто
Лишь только вас и груди своей прижать
Лишь только знать, что я любим так страстно
Как в детстве нас могла любить лишь мать

Господь велик, все в жизни будет светлым
И грусть души в прошедшее уйдет
Лишь только вы взгляните святым блеском
И жизнь счастливая как лебедь поплывёт

В студенческие годы, когда я учился на филфаке Саратовского университета, эти мои чаяния приняли более зрелую форму и стихи были иные:

Долго мучаясь с фонарём Диогеновым
Вдруг готов в церковь пойти
Женщина - человек, это ж, Господи!
Кончились суетные пути.

Но это было позднее, а тогда радостное ощущение бытия не давало мне ввергнуться в пучину отчаяния. Вообще, честно говоря, я влюблялся постоянно.Это была моя форма существования, мой способ уйти от реального мира боли и страданий в любовь. Отец был военный и мы часто переезжали с места на место. В пятом классе, к примеру, я поменял пять школ в разных городах. И каждый раз, приходя в свой новый коллектив, я выбирал объект любви. Мне так было легче жить. Несмотря на такую любвиобильность, внутри я все равно верил, что когда - нибудь у меня появится она - единственная и неповторимая.
Старика, кстати, этот вопрос как буд-то совсем не интересовал. Я помню случилось у нас в школе страшное Ч.П. Несколько ребят изнасиловали девчонку из нашего дома. Я знал всех хорошо. Стал думать об этом, переживать. Спрашивал сам себя:
"А смог бы я участвовать в групповом изнасиловании."
Однозначно не мог ответить. Вдруг, как всегда неожиданно появляется старик. Его появление вызывало бурю радости. Я думал он мне поможет, расскажет что-то про женщин, секс, любовь.
"Любящим Бога, призванным по Его благоизволению, все содействует ко благу," - заявил он важно расположившись в моём кресле.
"Я хотел бы задать вопрос о женщинах?" - пытался я переменить тему разговора.
"Я уже ответил".
Я понял, что спорить бесполезно, поэтому спросил другое, что пришло в голову.
"Почему страдают люди?"
"Не всё то золото, что блестит."
Опять я ничего не понял. Но старик был вполне доволен собой, потом добавил:
"Каждый новый уровень требует новой серьезной подготовки. Ты должен стать
воином, настоящим воином!"
Тут я взбеленился не на шутку.
"Ты можешь мне конкретно, попорядку все объяснить и истолковать.
Он помолчал, затем очень внятно и доходчиво сказал:
"Все зависит от твоего состояния Сердца. Сейчас ты просто не сможешь понять, вместить многого. Но придёт время мы с тобой обязательно потолкуем подробнее.
И он исчез. Такой разговор действительно состоялся, но много много лет позднее. А тогда, тогда просто жизнь шла своим чередом ставя предо мной задачи разной сложности. Школьные годы пролетели, оставляя позади и первый опыт журналистики
и спортивные занятия водной греблей и музыкальную школу по классу пианино - такова была программа мамы, дававшей мне классическое образование советской пробы. За что я действительно ей очень благодарен. Во многом из-за такой загруженности мне удалось избежать пагубного влияния улицы, Слава Богу.
Но вот женщины... Ох уж эти немощные создания! Глядя со своей теперешней колокольни я бы ввёл новый предмет в школьную программу «секрет женщины». Причём обязательный, без знания которого не выдавал бы разрешение на женитьбу. Каждый юноша, лет с тринадцати должен обязательно сдать экзамен по этому предмету. Темы курса могли быть такимы: Другое, отличное от мужчин био-психо-физиологическое строение женщины. Другое восприятие мира. Другая истина, другое понимание чести, достоинства, любви и всего всего остального. Умение обольщать, обманывать, да просто, коварство женщин. Глядишь на процентов двадцать пять уменьшилось бы количество разбитых сердец. Это шутка, конечно, но доля здравого смысла всё таки в этом есть.

Представьте себе. 10- й выпускной класс. Нам всем по семнадцать лет. Готовимся к экзаменам - радостные , в предвкушении взрослой жизни. Песня "Когда уйдешь со школьного двора, под звуки нестареющего вальса" вызывает приступы ностальгии. Нужно фотографироваться. В то время я занимался еще и боксом, но об этом мало кто знал в классе. В плане силы, я не был номер один в нашем дружном коллективе.
Приходит фотограф и нас пытаются расставить. Естественно все это вызывает много смеха, веселья, добрых чувств. Я пытаюсь протиснуться и встать вместе со Светкой, очередной возлюбленной. Мне вдруг, внезапно, откуда не возьмись,противостал одноклассник Сергей П-н. Он занимался штангой, выглядел здоровее меня.
"Я тут встану,"- сказал он тоном не терпящим возражения.
-С какой стати,- возмущению моему не было предела.
"Я так хочу"
"А ну вали отсюда".
Мы начали толкаться. Нас растащили и поставили рядом с ней по разные стороны.
" На перемене разберемся," - сказал я гордо.
"Разберемся", - был ответ.
Светлана не проявила никакого интереса к этой проблеме, хотя весь сыр - бор был спровоцирован именно ею, но зато, какая была это битва!
Какое кровавое побоище! Воспоминания о ней до сих пор согревает мне сердце.
Одетые в чистые белые рубашки с галстуками, в отутюженных брюках мы пошли в туалет на разборку.Все пацаны были нашими болельщиками. Драка началась. Сергей не ожидал такого сопротивления. Бой продолжался всю перемену. На уроке пошли все в лес - докончить дело.
Ребята поддерживали нас криками, подзадоривали, а мы, что есть мочи лупились как гладиаторы на арене.
В конце концов, когда сражение слишком затянулось и определить победителя было невозможно из-за переменного успеха, нас растащили. Мы пожали друг другу
руки, простили все и пошли по домам. Как я был счастлив! Я одержал сокрушительную, моральную победу. Сильнейший противник получил достойный отпор.
Молодость, молодость! Горячая кровь, жажда побеждать. Для меня тогдашнего это было так важно. Потому что до этого события было слишком много поражений и не будь того инцидента, я бы начал свою взрослую жизнь, наверное, не в том Духе. Но, Слава Богу, есть Тот кто печётся о нас и знает что и в какое время нам нужно больше всего. Теперь я это знаю наверняка. Даже прыщ не вскочит без причины. Главное - научиться делать правильные выводы и ставить правильные задачи. У меня, кстати, с этим долго было плохо. Даже после той незабываемой драки, вместо какого-нибудь хорошего решения я принял самое худшее, которое многое попортило в моей судьбе. Обидевшись на Свету, потому что она никак не почтила мою победу - ни поцелуем, ни взглядом, ни словом, - я задумал страшную месть всем женщинам.
-Все, хватит с меня, – размышлял я очень решительно, – иду на эксперимент. Любовь только разбивает сердце. Надо просто, без всяких чувств, попробовать позабавиться с какой-нибудь девахой, а потом смыться. Пусть они плачут. Не хочу больше болезненных ощущений. Многое я бы отдал, чтобы вернуть то время. Как я потом жалел об этом решении...

Размышления о дружбе и предательстве.

Дорогой сын, Дорогой читатель! В этой главе я хочу прервать предыдущую и немного поговорить с тобой по-душам. Помнишь, как у Николая Некрасова в «Размышлениях у парадного подъезда»? Мои размышления не у парадного, и даже не у подъезда, а просто так. Что- то накопилось за последнее время, хочется поделиться. Глядишь, мне легче станет, да и тебе может быть поможет.
Дело в том, что в подростковом возрасте все обострено: восприятие, чувства, понимание, способности. Человек в период своего физического созревания становится горящей кометой, готовой броситься на любую планету, лишь бы сгореть. Толстой, Достоевский, многие писали об этом, думали, размышляли, давали советы. Верю, пришло время и мне кое-чем поделиться.
Как я уже говорил, с тринадцати лет я увлекся литературой:
«Мы зажили надолго чужими страстями
Переплетами разных судеб повязали свою...»
Книжная жизнь вывела на какой-то новый уровень измерения. Каждый новый герой, каждый новый писатель давали подпитку для мечты. Иллюзорный мир, мечта, фантазия, реальность – все смешалось, перепуталось. У современной молодежи эту роль теперь выполняет компьютер, а у нас были книги.
Мне кажется, книги – это нечто более естественное, органичное для человека. В книге ты встречаешься с живой личностью автора, с героями. Ты сопереживаешь или не соглашаешься. Ты участвуешь в немом действии, которое происходит у тебя внутри и называется внутренняя жизнь. Виртуальная реальность – некий штамп. Ты вынужден соглашаться с образами и идеями автора. Твоё участие ( в смысле мыслительный процесс) практически сводится к нулю. А жаль! Ведь матрица человеческого мозга нуждается в настоящей пище. Если всё время кормить синтетикой, то и получится киборг – получеловек, полумашина. Твоя программа: «Иди прямо, поверни налево, возьми то, что тебе не принадлежит. Ха-ха-ха!» А в те времена!..Поверь, читатель, я не ностальгирую. Я очень счастлив жить в современности и верю, что это самое лучшее время. Просто я хочу быть объективным и, действительно, видеть с высоты птичьего, орлиного полета. Ведь есть такой закон: чем выше поднимаешься, тем больше видишь и детали, и всю картину в целом.
Так вот, в те счастливые подростковые времена после Вальтера Скота, Стефана Цвейга, Достоевского, Толстого и прочих стендалей и Майн Ридов взялся я за Джека Лондона. Ух и круто меня взяло! После рассказа «Мексиканец» я срочным образом записался в секцию бокса. До этого у меня был только печальный опыт драк.
Однажды один мальчишка во дворе у нас на Монгоре в Сызрани вызвал меня на «честную дуэль». Я не помню, в чем была причина. Зашли мы за мой девятиэтажный дом и около витрины магазина медтоваров начали битву. Битва заключалась в том, что Серёга – так звали моего напарника – лупил меня что есть мочи, а я просто защищался и не смел поднять на него руку. Почему? До сих пор не могу ответить со стопроцентной уверенностью. Помню только, что было жалко его: ведь я буду его бить...Но чуть позже произошло что-то страшное. Это моё непротивление злу насилием ввергло меня в трагедию. Многие годы после того события моя душевная рана не могла зажить.
Ещё одна ремарка прежде, чем расскажу ту историю. У меня были друзья. Нас так и называли в классе – три мушкетера. Каждый день мы проводили вместе время. Всё, что присуще юности: романтические иллюзии, первые пробы греха, безапелляционная уверенность в свою будущность, жажда приключений – всё это объединяло нас. Два Егора (так звали моих одноклассников) стали мне дороже всех на свете. Да ещё наш замечательный классный руководитель учитель физики Александр Иванович Тихонов сдружил нас крепче стали. Он, действительно, был «классный» руководитель! Он пришел к нам когда произошло объединение двух девятых классов в один. Засучив рукава, он принялся за дело. Встречи с родителями, посещение «трудных», поездки с нами на Кавказ и в Жигули, желание «совать свой нос» ( в хорошем смысле) во все наши детские дела – сделало его нашим любимым, очень любимым преподавателем. До сих пор мы уважаем его, шлём поздравления в Израиль, где он проживает со своей семьёй в Хайфе. То, что Александр Иванович – еврей и его настоящая фамилия вовсе не Тихонов, мало кто знал из учеников, да никого в ту пору это особенно и не интересовало. Гораздо больше всех волновали слухи о его принципиальности, о том, что он вышел их компартии по собственному желанию, швырнув партбилет на стол начальству в военном училище, где он преподавал. Вот это вызывало неподдельный страх и уважение. Человек не боялся идти наперекос общепринятому мнению, человек был личностью, что было очень и очень ново в те времена. Вот эти три фактора – старик, дружба, которой был брошен серьезный вызов, и поддержка мудрого человека – в какой-то степени удержали меня от более страшной трагедии, когда произошла та трагедия.
Как я уже говорил, начитавшись Джека Лондона и особенно его рассказ «Мексиканец», я записался в секцию бокса. Тренировки проходили в помещении спортзала ГПТУ-8 (городское профессионально-техническое училище или как мы расшифровывали тогда эту аббревиатуру тогда – «Господи, помоги тупому учиться». Почему? Просто репутация ПТУ была низкой. Это сейчас колледжи, технические институты пользуются популярностью. В наше время юности в эти учебные заведения шли в основном «трудные» подростки, слабые (в смысле учебы) ученики. Но спорт был поставлен там на хорошую основу. Наш тренер Виталий Петрович был молодой парень, активный, боевой. Нам он очень нравился. Но в подростковой психологии он плохо разбирался, да и не стремился к этому. «Зачем? И так сойдет!» – такая была у многих позиция. Через несколько занятий меня поставили в спарринг. Спарринг – это когда тебе дают противника и говорят: «Давай, лупи, что есть мочи!» Я с удовольствием исполнил бы это поручение, тем более находясь под впечатлением «Мексиканца» Джека Лондона, но мешало одно «но». Моими противником Виталий Петрович поставил одного «блатного» из другого класса нашей школы. Он был член банды, за ним стояла «зловещая сила тьмы», которая всем нам мешала свободно жить.
– Только попробуй дотронуться до моего лица, я тебя урою, – заявил он, когда мы стали друг против друга.
– А как же быть? – наивно спросил я, - ведь нас же учат драться...
– Я тебе сказал! Понял? – был его ответ.
– Ну, понял, – пробормотал я, и мы начали «лупиться». Ну, представьте моё положение: это же была невыполнимая задача. Предо мной была морда ненавистного врага, который сильно «выпендривался», но не умел толком драться. Что бы ты, дорогой читатель, сделал на моем месте? Абсолютно с тобой согласен – я сделал то же самое: что есть мочи я шарахнул негодяя в нос, мстя за все унижения, которые пришлось пережить всем ребятам от этих бандитов. Мой «друг» остолбенел:
– Ты что?
– А ничего! – я совсем распоясался, – нас поставили учиться драться, так давай учиться!
– Ну, завтра в школе тебе хана!
Мне уже было всё равно. Я вошел в раж, бил его со всей мочи во все места. Нас растащили. Виталий Петрович объяснил, что это учебный бой, и надо быть хладнокровным. Я был не согласен с ним в ту минуту: было очень приятно, что я влупил «блатному» в зубы.
На следующий день наступил час расплаты. Наши школы, в основном, строились по типовому проекту, в виде русской буквы «П». Огромные окна, выходящие во двор, давали возможность всем желающим наблюдать за событиями, происходящими внутри. Это как раз и произошло. Трое блатных пригласили меня на разборку. Они были сильнее. Один из них, Ринат, был также сыном офицера. Он-то и начал разговор. Под пристальными взглядами сотен учеников во время перемены он начал качать права и «отстаивать справедливость».
Знаешь, дорогой читатель, только много лет спустя я понял, что за дух стоит позади этой «справедливости». Миллионы и даже миллиарды людей столкнулись с ним в своей жизни, и многие проиграли. Дело в том, что я открываю сейчас страшную тайну: имя этого духа – дьявол, сатана, антихрист, Люцифер. Он был первый, кто попытался все перевернуть все с ног на голову. Тот, кто пошел против Вселенской гармонии и красоты, порядка и подлинной справедливости. На протяжении всей истории человечества он под разными взглядами и теориями одурачивал людей своей ложью. Он сам, как отец лжи, творец неправды, превратился в сплошную ложь и смерть. То внушал людям, что рабская психология пролетариата, лень, неумение работать и нежелание учиться являются позитивными явлениями общества. То отстаивал гуманистичекие принципы всеобщего равенства и прочую ахинею вроде вегетарианства, которого не существует в природе. Даже когда мы пьем воду, мы съедаем живые организмы: амебы, бактерии, жучков, паучков. Короче, если описать современным языком этого вредителя, то можно представить его в виде закоренелого преступника, хулигана, бандита до мозга костей, отмороженного, которому ничего не стоит украсть, убить, погубить, но который плачет о погибшей собачке. От которого веет страхом и смертью, когда ты находишься в его присутствии, но который играет роль твоего покровителя.
– Я тебе помогу, – говорит он, – тебя несправедливо обидели.
Какая справедливость может исходить их уст самозванца, который отверг законы Божьи, который только что попрал всё своим убийством? Но люди, наивные люди клюют на его приманку снова и снова, каждый раз попадая в болото отчаяния, депрессивный синдром замкнутого круга вместо того, чтобы просто сказать: «Нет, отойди от меня сатана. Не нужна мне твоя пресловутая «справедливость»! Лучше жить по правде!»
Ринат, когда он ударил меня и я упал, не подозревал, что он подписывает себе смертный приговор. Сам «пострадавший» блатной, свернувшись калачиком, спрятался за моей спиной пока шла разборка. Когда же я оказался на земле, он вскочил и начал что есть мочи пинать меня ногами вместе со своими сотоварищами. Вся школа смотрела на этот беспередел и никто, никто, включая моих друзей, не вступился. Кто-то может сказать: «Ну, и что? Это была наша обычная советская мораль и действительность. Тысячи людей пережили схожие случаи и никто не умер. Враньё!»
Послушай, читатель! Из «мелочей» состоит вся наша жизнь. Тот инцидент нанес мне как личности страшные душевные раны. Я перестал верить в дружбу, потерял уважение ко всем и вся. Ринат в результате потерял свою жизнь.. И это чистая правда! И хотя новелла, которую я пишу, называется документальная автобиография в жанре фэнтези, никакой «фэнтези» здесь нет. Да, он поддался на уговоры дьявола. Да, он встал на защиту блатного мира, хотя мог этого не делать. Отличный боксер, сын обеспеченных, богатых родителей, он мог иметь всё.
Мы встретились с ним в тюрьме. В начале девяностых я начал служить как проповедник в местном следственном изоляторе в городе Сызрани. В красном уголке практически каждое воскресение и каждую среду мы проводили там служение. Я уже был верующим в течение нескольких лет. Как-то на одном их таких служений я вдруг увидел Рината. Мы встретились взглядами. Он смотрел просто, твердо, осознавая себя победителем. На самом деле это было полное поражение. Простил ли я Рината? Конечно! Никакого зла у меня не было на сердце. Мне очень было жаль его душу. После служения мы разговорились. Я всё ждал, когда же он покается. Он даже не вспомнил ни о чем. Он был самоуверен, горд, доволен собой. На все мои попытки привести его к истине он отвечал «разумными» доводами «безумной» философии сатаны. Он был полностью в его власти и ожесточен сердцем. Через пару лет его застрелили на центральном рынке. Тоже была разборка «справедливая». Была ли это судьба? Рад ли я, что наступило возмездие? Пойми, дорогой читатель, это очень простые вопросы.
Слово «судьба» состоит из двух слов: судит Бог. И один грех, конечно же, не останется безнаказанным. Но во власти человека поменять свою судьбу. Скажи «нет» дьяволу, и твоя жизнь потечет как река в нормальном русле. А человеческие души очень и очень жаль. Те, кто погибли, так и не смогли вкусить красоту и потрясающую радость истинной жизни. Но когда со мной поизошла та трагедия я, конечно же, не рассуждал так глубоко. Просто мне было больно.
Слава Богу, в кинотеатрах начали показывать фильм «Зорро».
– Вот это герой! – восторгались мы с друзьями. Конечно же, я пытался простить им всё. Я «понимал», что сила, с которой мы столкнулись, больше нашей дружбы. Но горечь обиды долго гложила моё сердце. Мы снова убегали от страшной реальности в мир мечты и иллюзий. Не знаю, кто предложил первый, но на свет Божий появилась идея новой организации «Тайное разведывательное управление» (ТРУ) или «Братство Добрых Луидитов». Почему «ТРУ», в общем, понятно. Очень похоже на ЦРУ, но только с более красивым словом в начале – «тайное». А вот откуда взялись «Луидиты», какая цепочка логических умозаключений и асоциаций привела к такому имени, так до сих пор не могу ответить с полной уверенностью. Конечно же, как говорил Зигмунд Фрейд, по всяким обмолвкам и спонтанным озарениям можно определить, что у человека накопилось в подсознании, но думаю, что в этом случае ответ достаточно прост. Мы изучали по истории о восстании неких луддитов в Англии. Был такой мистер Луд в 60-е годы 18-ого столетия. Он стал бороться против швейных машин, которые сторонники промышленной революции старались навязать бедным ткачам. Чуть ли не сто лет продлилась эта борьба. Но почему они были добрые и каким образом они помогли бы нам сразиться с «блатвою» – один Бог знает. Но нам всем названия понравились, и мы стали продумывать план боевых действий
А что же старик? Да, дорогой читатель, ты верно задал этот вопрос. Действительно, в это самое «страшное», как мне казалось, время он появился всего один раз. «Любящим Бога и призванным по Его изволению все содействует ко благу, – когда он выдал мне эту фразу в своей обычной манере, и я ничего не понял. Что мне содействует ко благу? Почему? Кому всё это нужно? Мне просто было очень плохо. Я уже как-то привык к тому, что мы со Стариком жили какими-то параллельными жизнями. Но встретятся ли наши прямые по теории Лобачевского в каком-то пространстве или измерении, я, честно говоря, не знал. Хотя по некоторым намекам и даже прямым высказываниям моего потустороннего гостя я предполагал, что да. Но в тот момент меня это как-то не радовало.
– Скажи, старик, – задал я вопрос ему, когда он уже собрался уходить, весьма довольный собой, – а можем мы блатных победить?
– Когда жена родит младенца мужеского пола, конечно же, он будет восхищен к престолу.
Честно говоря, его ответ так разозлил меня, что я готов был крикнуть ему:
– Отойди от меня, исчезни с моего пути!
Только какое-то сверхъестественное чувство такта и уважения к старшим удержало от этого безумного поступка.
Старик вдруг немного помедлил и напоследок сказал:
– Ты, конечно же, станешь ловцом человеков, но главное – научиться идти своим путем.
К тому моменту я уже научился жить, не придавая слишком большого значения всем этим явлениям моего таинственного друга. Я знал, что все равно до конца не пойму. Так зачем себе голову морочить? Лучше жить так, как живется. Кстати, в самом начале его визитов, я думал, что он все-таки инопланетянин. Вернее, эта мысль искушала меня очень короткое время. Но очень здравая мысль моей мамы полностью отрезвила и излечила меня от этой ложной теории.
Как-то с женщинами они болтали об этих «НЛО» и прочих инопланетянах.
– Нет, вы как хотите, – твердо сказала мать, – я во все эти явления не верю.
– Почему? – удивились женщины.
– И вы еще спрашиваете? – удивилась мама. Если бы они были, так проблем с колорадским жуком не было. Вон, на даче: чего только не придумываем, чтоб истребить эту гадость, а она снова появляется как саранча. Нет, если бы инопланетяне были, они бы точно помогли справиться с жуком.
– Да, – согласились бабоньки, – похоже, ты права!
Я с радостью воспринял эту аксиому тоже. Тем более внутренним чутьём, шестым чувством, ещё не знаю, чем, я чувствовал, что старик намного превосходит концепцию об инопланетянах. Он был личность. Более того, присутствие его незримо сопровождало меня или, лучше всего сказать, я Его обнаруживал везде. Разговаривая с нашим классным руководителем Александром Ивановичем, я вдруг иногда чувствовал старика. Общаясь с друзьями, я слышал его голос. Но это были мгновения. А вообще жил я, как и все советские люди, нормальной советской жизнью.
Только вот после той схватки единственно очень хотелось сразиться и победить систему блатного мира. Наш план был прост. Мы его взяли у Ленина. Ну, скажи, читатель дорогой, а где ещё мы могли взять?
– Сначала будем распространять листовки, – сказал я всем ребятам.
– Хорошая идея! – поддержали они. А где будем распространять?
– В туалете, в школе, – твердо ответил я.
– Нужен текст, – сказал первый Егор, который был у нас Д’Артаньяном.
– Так в чем же дело? Давайте напишем, – согласился второй Егор – Атос.
Я, кстати, был Арамис. А Портоса у нас не было.
Текст получился такой: «Ну, всё, блатные! Пришел ваш смертный час. Братство Добрых Луидитов уничтожит вас навсегда. Нас очень много, мы ненавидим вас. Хватит мучить людей. Вы много попили крови из народа, но настал и ваш черед. Мы объявляем вам войну. Трепещите, тираны!» И, конечно же, мы вставили куплет из нашей любимой песни «Машины времени» «Сегодня битва с дураками». Только немного переделали:

Сегодня самый лучший день,
И реют флаги над толпою.
Сегодня самый лучший день,
Сегодня бьемся мы с блатвою.
Друзьям раздайте по ружью,
Ведь храбрецы ещё найдутся.
Друзьям раздайте по ружью,
И все блаты переведутся!
И в конце подпись: «ТРУ Братство Добрых Луидитов »

Мы очень радовались этому тексту. А тайный разброс листовок в туалете доставил ещё большее удовольствие. Был ли результат? Думаю, что да. Что-то хорошее произошло, прежде всего, внутри нас. Мы стали смелее. Дружба сохранилась. Впоследствии, работая в тюрьме, общаясь с блатным миром, я понял, насколько он жалок. На самом деле, все эти «воры в законе», фраера, смотрящие – несчастные люди, запутавшиеся в своих грехах. Особенно было жалко малолеток. Когда к нам приводили этих четырнадцати-пятнадцатилетних подростков, я, честно говоря, рыдал ночами. Мне было очень плохо. Они были и есть беспредельщики. Если у блатных был хоть какой-то закон, эти могли убить, зарезать, издеваться друг над другом просто так, «ради хохмы». Но когда мы им говорили о любви, показывали её делами своими, их сердца, ожесточившиеся от безотцовщины, пьянки наркомании, вдруг таяли. Появлялись слезы надежды, рождалась Вера. Наверное, самые счастливые минуты Высшего торжества справедливости произошли со мной в тюрьме. Эти «негодные» люди, потерявшие человеческое лицо, сталкиваясь с Божественной Любовью, становились другими. Этого забыть нельзя.

Не бури, не гури и не дури!

Моё свидетельство

«1августа 1989 года на трехпалубном корабле «Багратион» Валерий Тришкин, то есть я, окончательно и бесповоротно принял Иисуса Христа своим Господом и Спасителем».
Что это значит? Действительно, что это значит в масштабе всей вселенной? Я помню, что перед моим взором в одночасье прошла вся моя жизнь. Вспомнилось всё до мельчайших подробностей. От некоторых поступков и решений тошнило так, словно ехал по военно-грузинской дороге. Детские шалости, мелкие проступки вдруг превратились в страшные преступления. Стало так стыдно! Хотелось рыдать, плакать.
– Ну почему, Господи, почему? Зачем, например, я украл те марки у дяди Левы?
Дядя Лева Лифшиц был наш сосед на Украине. Он также как и я собирал марки. Правда, его коллекция превосходила мою и по количеству и по качеству в тысячу раз. Мы дружили домами. Кроме марок у дяди Левы была ещё жена и две дочки. Со старшей, Леной мы особенно были дружны.
– Дядя Лёва – типичный еврей, – говорила мама всегда.
– Почему? – наивно спрашивал я.
– А ты посмотри, понаблюдай за ним, когда он кушает.
Это, действительно, было забавно. Застолья у нас случались часто, практически каждый день, и я имел счастье наслаждаться зрелищем сколько душе угодно. Дядя Лева всегда накладывал себе в тарелку еду, но начинал есть из общей. Этот момент все ждали с нетерпением. Когда он происходил, все смеялись. Дядя Лева смущенно улыбался и говорил: «Еврейская привычка». Хотя с тех пор минуло много лет, но когда я вижу человека, делающего то же самое, невольно ловлю себя н мысли: «Наверное, это настоящий еврей!» Чушь, конечно же. Не в еде из общей тарелки заключается еврейство. Но такова уж сила памяти и впечатлений, заложенных в детстве.
Так вот, когда дядя Лева и вся его семья уехали в отпуск, они, конечно же, оставили ключ от своей квартиры нам: кормить рыбок, присматривать за добром. Не трудно догадаться, что произошло дальше. Родителей не было дома. Я взял ключ и столкнулся со страшным искушением. У меня дрожали руки. Казалось, все смотрят на меня. Но жажда посмотреть марки все пересилила.Особенно мне приглянулась коллекция цветов из Гвинеи Бисау. Что это были за марки! Произведения искусства! У меня слюни текли от желания и удовольствия. Я украл эти марки. Дядя Лева меня не выдал. Наверняка он догадался, но ни словом, ни движением не сказал ничего.
Дядя Лева! Если ты сейчас читаешь эту книгу, прости меня, пожалуйста! До сих пор мне противно и стыдно, что я это сделал. Я не оправдываюсь, не делаю скидок на возраст. Воровство есть воровство. Если можешь, напиши мне письмо. Я отвечу, и если ты пожелаешь, возмещу ущерб.
Но вернемся к моему свидетельству. Итак, я уверовал. Что этому предшествовало ты уже наполовину знаешь, дорогой читатель, но что же было последней каплей? Что я из себя представлял в августе 1989 года?
Работал я тогда корреспондентом отдела «Партийная жизнь» газеты «Красный Октябрь» города Сызрани. Исполнял обязанности заместителя секретаря местной комсомольской организации. Уже почти год был женат на разведенной женщине с ребенком. Много курил и, как мне тогда казалось, катился вниз по наклонной плоскости. А тут ещё эти «святые письма»...Кто из нас их не получал в советские времена? «Если ты не перепишешь это письмо, – строго предупреждал автор, – три миллиона раз (шучу: число было немного меньше), то тебя постигнет страшная смерть, кара, проклятье и т.д. Ну, а если перепишешь, то...» Тут сыпались благословения как из рога изобилия. Честно говоря, полный идиотизм, но многие клевали на эту приманку. Некоторые всерьез воспринимали эту тупую дьявольскую шутку: переписывали, тряслись от страха, сходили с ума.
– Горком партии поручил тебе разобраться с этими письмами, – строго сказал мне Александр Николаевич Синицын, наш главный редактор, – ведь ты интересуешься религией?
Да, у меня была репутация специалиста по духовной части. Я входил тогда в горисполкомовскую комиссию по соблюдению законности культов и обрядов – местный филиал Всесоюзного Совета по делам религий. Частенько вместе с представителями горкомов партии и комсомола, и органами КГБ мы навещали так называемые «секты» баптистов, пятидесятников, адвентистов, свидетелей Иеговы. После я писал разоблачительные статьи. Среди самых нашумевших были «Двойная жизнь» про молодого пятидесятника Илью...(С его папой впоследствии мы вместе служили в одной церкви) и «Мама заставляет меня ходить к баптистам» про одну сестру, с которой вскоре после всех разоблачений мы пели псалмы нашему Господу. Но об этом попозже. Вначале доскажу про «святые письма».
«То было славной порой...октября» не подходит в данном случае, потому что все произошло в июле. Я пригласил всех сектантов, мусульман и, конечно же, представителей православия за круглый стол в редакцию.
Позиция отца Игоря Г. мне была известна хорошо. Мы не раз её обсуждали, после того батюшка выпивал стакан водки, закусывал луком и заедал таблетками «гастрофарм», так как у него периодически пошаливал желудок. Все эти ингредиенты он носил с собой в дипломате и был всегда наготове. Вообще, он был очень неплохой парень, умный, начитанный. Мы с ним были одногодки. У него была чудесная семья, дети, жена. Он погиб от апоплексического удара, готовя очередной номер «Православной Сызрани», в которой они с моим другом Александром Молчановым печатали разного рода «критические» статьи.
Кроме Игоря за круглым столом присутствовали баптисты, адвентисты седьмого дня, иеговисты, мусульмане, пятидесятники. Честно говоря, я не ожидал, что они все будут едины в своем мнении.
– Я считаю, – заявил пресвитер церкви евангельских христиан-баптистов Вениамин Александрович Стебихов, – что истинно верующий человек, хорошо знающий Писание, такими делами заниматься не будет. Это просто шарлатаны, пользующиеся неграмотностью людей в духовных вопросах, пытаются спровоцировать страх.
– Да, это правда, – согласились все.
Потом мы много говорили о разных вещах, спорили, общались. Статья получилась хорошей. Весь город узнал, что «святые письма» – вовсе не святые, а грязные, дьявольские, к Богу никакого отношения не имеющие. Но для меня тот «круглый стол» стал ещё и поворотным моментом моей жизни. В то время встречи со стариком прекратились. Я вообще сильно отупел, огрубел, испортился. После Саратовского университета и работы в деревенской школе в селе Плеханы Балаковского района, откуда я сбежал даже не дождавшись конца года, я стал много курить. Труд в газете «Красный Октябрь» не облагородил нисколько. Напротив, здоровье ухудшилось, начал болеть желудком. Раздражительность и нервозность преследовали меня. Пытался бросить курить – не хватило силы воли. И вдруг в тупике отчаяния появился проблеск надежды. Молодые ребята – баптисты, адвентисты, пятидесятники – пышущие здоровьем, веселые, радостные представляли резкий контраст со всеми, кого я раньше знал. После «круглого стола» я задал очень наивный, но сильно волновавший меня вопрос: «А вы что, не курите?»
– Нет, а зачем? – ответили они как-то хором, а потом по очереди начали объяснять:
– Курение не дает человеку никакой пользы.
– Я это знаю, да вот бросить не могу!
– А ты помолись Господу Иисусу и Он освободит тебя, – сказал кто-то.
Во мне что-то дрогнуло. Это была чистой воды провокация, но она пробудила меня от спячки.
– Но я молитв-то никаких не знаю, не помню, – слабо сопротивлялся я.
– А тебе и не надо заученных молитв. Ты поговори с Господом от сердца, от души.
В совете верующих я явно услышал голос старика. Вдруг меня словно понесло куда-то на крыльях любви. Под сердцем появилась щемящая, но приятная боль.
– Свершилось, – услышал я в глубине сознания. И хотя разум пытался испортить все вопросом «Что свершилось?», я не поддался. Так стало хорошо. Я забежал в свой кабинет, запер за собой дверь.
– Иисус Господь, прости! Так трудно без Тебя. Ничего не могу. Помоги, я так устал от себя, от своих грехов. Вырви меня из этого замкнутого круга. Дай мне снова испить Твоей любви и уже никогда, слышишь – никогда не оставлять Тебя.
Я плакал и рыдал, как младенец. Это потрясающее блаженство, чувство Вечной радости охватило меня всецело. Я понял: мой вопрос услышан и более того – отвечен.
Вечером я продолжал курить, как обычно, но потом мы сели на пароход «Багратион», так как это было время отпуска, и отправились в путешествие по Волге. Утром проснулся другим человеком. Вроде все было то же самое, те же руки, ноги, голова, но внутри все ликовало от радости. Мимо меня проходили грузины, куря «Мальборо», «Кемел» и прочие «опалы», а мне было все равно. Курить не хотелось!
– Вот это да! – только и мог я вымолвить, – вот это Чудо!
Старик не замедлил – явился в этот же вечер 1 августа 1989 года. Пока Марина-жена с дочкой Леной прогуливались по палубе, он зашел в каюту, сел напротив и торжественно сказал:
– Поздравляю, наконец-то ты сделал правильное решение.
– Спасибо, – ответил я также торжественно, но и по-свойски, как будто мы расстались только вчера. На самом деле прошло несколько лет с момента нашей последней встречи. Но этого не чувствовалось. Действительно, его присутствие было таким нормальным, естественным.
Он продолжил разговор:
– Теперь позволь мне дать тебе совет.
– Пожалуйста, – благосклонно ответил я
– У апостолов один важный принцип: не бури, не гури и не дури.
Я знал, что после этих слов он встанет и уйдет, но теперь меня это нисколько не волновало. Я знал: скоро настанет день, и он все-все-все объяснит.

Как закончилась столетняя война

А теперь, дорогой мой сын и другие читатели, как и обещал документальная сказка.

В 1453 году капитуляцией английского гарнизона Бордо закончилась Столетняя война — без формального подписания какого-либо мирного договора, естественным ходом вещей. Англичанам удалось удержать во Франции только порт Кале. К Франции он отошел только в 1558 году. Война между Англией и Францией велась за Фландрию и французские провинции Гиень, Нормандию и Анжу, прежде бывшие во владении английского короля. В 1337 году французский наместник Фландрии арестовал торговавших здесь английских купцов. В ответ на это был запрещен ввоз в Англию шерсти из Фландрии, что грозило разорением фландрским городам, жившим за счет английской торговли. Они восстали против французского владычества, получив открытую поддержку со стороны англичан. В ноябре 1337 года французская флотилия напала на английское побережье. После этого английский король Эдуард III объявил войну Франции. По материнской линии он был внуком короля Филиппа IV Красивого и претендовал на французский престол.

Мало кто на самом деле знает, почему закончилась без кровопролития столетняя война. Существует много различных версий по этому поводу. Мы предлагаем наш вариант. Как рассказывают историки, к концу столетней войны французам и англичанам до такой степени надоело воевать, что делали они это, как из-под палки, без всякой страсти и увлеченности. Очевидцы утверждают, что иногда, начав утром перестрелку чисто формально, командиры с обеих сторон, когда время близилось к обеду, кричали друг другу: «Франсуа, Джон, кончай войну. Пошли обедать».

У людей кончился заряд ненависти. Ведь человек не может жить в ненависти всю свою жизнь. От ненависти устаешь. Она выматывает все твои силы, и, в конце концов, появляется желание оставить это чувство навсегда. Англичане и французы, достигнув этого состояния желания мира, уже давно бы разбежались по домам, да начальство требовало продолжения войны. Нужен был какой-то решительный поступок, героический, который мог бы остановить это военное безумие. И вот что произошло на самом деле.

В английском гарнизоне был замечательный повар, которого звали Митчелл О’Брайен. А во французском служил замечательный кулинар Франсуа Оливье. «Это тот, который придумал русский салат?» — спросите вы. К сожалению, должен сказать нет. Но это был его прапрадедушка. Итак, время приближалось к Пасхе. И с французской, и с английской стороны начали готовиться к этому великому событию.

Чтобы быть справедливым и не приписать лишнего никакой стороне, заметим, что эта идея пришла в голову сразу обоим поварам. А идея была очень простая: а что если приготовить торжественный обед и пригласить воюющие стороны отметить Пасху вместе?
Не долго думая, Франсуа и Митчелл назначили тайную встречу. Тем более что организовать эту встречу не составляло никакого труда. Процесс братания развивался с невероятной силой. И французы, и англичане встречались на всех уровнях и даже, говорят, занимались совместной торговлей и бизнесом. Мистер О’Брайен и Месье Оливье в течение этой тайной беседы, которая продолжалась несколько часов в страстной дискуссии, в конце концов, пришли к единогласию по поводу меню. Да, скажу вам, это было непросто. Составить хорошее меню, по мнению поваров, — это на 70% выиграть сражение. А тут речь шла о судьбах двух стран. Стоило немножко попотеть.

До сих пор историки и археологи копают территорию Бордо в поисках хоть каких-то следов этого меню. Все безрезультатно. Но по свидетельству очевидцев, обед удался на славу. Там был и гусиный паштет, и баранье рагу, и английские пудинги, каши различных сортов, салаты, неплохое французское вино и английский седар.

Когда наступил день Пасхи, закрытая ранее от врагов крепость Бордо любезно распахнула двери. Две воюющие армии в составе нескольких гарнизонов собрались на рыночной площади, одетые в свои парадные мундиры. Звучала музыка, тосты, смех, шутки, анекдоты раздавались со всех сторон. В общем, обед, который плавно перешел в ужин, а затем и в ночную пирушку, удался на славу. Самое главное, никто из солдат и офицеров не знал, кто приготовил то или иное блюдо. Франсуа и Митчелл договорились, вернее даже, поклялись не открывать этот секрет. «Это наша жертва мира, — говорили они, — мы отказываемся от своей личной славы во имя мира и дружбы».

Кстати, первый тост, был поднят в тот день в честь окончания войны. Да, представьте себе, с самого же начала руководители воюющих армий заявили: «Пришло время мира». На следующий день после пира произошло что-то странное. Утром ни на французской, ни на английской стороне не зазвучал звук горна. Солдаты и офицеры, проснувшись утром, проспав все на свете, начали медленно собирать свои вещи, чтобы отправиться по домам. Никто не отдавал приказы, никто не говорил, что делать. Просто пришло общее понимание, и причем сразу ко всем, что война закончилась, и надо идти домой.

Это было невероятное чудо. На самом деле, про это событие надо снимать фильм, ставить спектакли, кричать об этом во всеуслышание, на всех углах. Но, как говорят, у людей короткая память. Хорошие вещи быстро забываются. А жаль. Если бы в наших школах вели курс Искусство миротворчества, то эта знаменитая история, наверно, стала бы хрестоматийной и самой популярной. И глядишь, вместо желания стать военным или производителем оружия у наших детей появлялось бы желание стать хорошим поваром, чтобы накормить голодных по миру людей.

Выводы и Советы.

В этой главе, мой друг, я хочу продолжить мою повесть о Старике, но теперь уже с моими выводами.
Сын, тебе не надо выдумывать старика, у тебя есть я. В школе мудрости я выучил несколько уроков. Сильно выучил. Очень, очень.

Во-первых: Высокая Цель. Она есть у каждого, её надо обязательно найти. Если её не будет, проведёшь свою жизнь бесцельно и бессмысленно, и в конце наступит разочарование и сожаление.

Есть несколько вопросов, которые необходимо задавать себе постоянно. Их всего семь: Кто? Что? Как? Почему? Когда? Где? С кем? Ответы на эти вопросы с возрастом могут меняться, но в целом, если уловить правильную тенденцию, то не очень сильно. Старик своим появлением возбудил во мне новые ресурсы о которых я и не подозревал. Умение мыслить сердцем, интуитивно чувствовать – это очень важно.Если ты научишься использовать этот дар, жизнь будет намного интересней, благословенней.
Возьмём первый вопрос – Кто? Как ты уже знаешь – мы евреи, которе верят что Иешуа (Иисус) Машиах (Христос) есть мессия нашего еврейского народа. Да, твоим бабушкам и дедушкам пришлось скрывать своё происхождение, прятаться, даже менять веру, но это не спасло их от ужасов Холокоста. Твой дядя был узник Бухенвальда. Нужно ли тебе это знать? Конечно, мой любимы сын. Израиль уже существует. И если бы не было той небольшой горстки безумно отчаянных, фантастически упрямых и красиво дерзновенных евреев, которые приняли правильное решение не прятаться больше, а встать на защиту Божьей Мечты и начать создавать Государство Свободы, то было бы намного хуже, или вообще ничего не было. Другими словами, знать что ты еврей, верующий в Мессию – это не унижение, а честь, привилегия и достоинство. Это значит, что задумываясь над вопросом Кто? – помни, что ты исполнитель воли Творца. Как у Александра Пушкина:

«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».

Вопрос что?, сын, всегда связан с творчеством. Как я уже рассказывал, появление старика всегда пробуждало во мне желание творить. И хотя я сказал, что я выдумал эту личность– это не совсем так. Существовал ли Шерлок Холмс. И да и нет. И таки да. Почему? Потому что до сих пор ему пишут письма на Бейкер Стрит 221б, или потому что были реальные прообразы в жизни Конан Дойля? Я думаю, что это не главные причины появления гениального детектива. Он просто был очень нужен в первую очередь Автору, а потом и людям, а может и наоборот – сначала людям, а потом писателю. В моём воображении Старик – один из 24 старцев сидящих у Престола Господа и покланяющихся Ему день и ночь. Он просто получил задание прийти на эту землю, чтобы помочь мне состояться как Личности. Он был мне очень нужен и Он мне помог. Есть Он на самом деле, я не знаю. Но влияние Старика было очень позитивным. Самое главное я понял, что без вдохновения творчества твоя жизнь скучна, пуста, однообразна, полна суеты и разочарования. Но когда ты найдёшь что? – жемчужину своего призвания, ради которой ты готов продать всё и заниматься только этим – ты будешь очень счастлив. А я очень хочу, чтобы ты был счастлив.

Как? Ответ на этот вопрос достаточно прост, если не усложнять. Когда пришёл Иоханан Креститель, он всех погружал в Микву. Крещение – это погружение. Другими словами пока ты не пойдёшь на глубину – ты не поймёшь как что-то сделать. Когда Старик появился в первый раз и помог активировать мои внутренние резервы - я выучил весь учебник истории за восьмой класс. У меня появилась феноменальная память. В студенческие годы я практически не писал конспекты, я запоминал лекции, которые мне нравились, наизусть. Это здорово помогает по жизни, когда ты умеешь уходить от поверхностного к творческому решению проблем.

Почему? Это интересный вопрос. Есть такая притча. Жил один старый еврей. Жил долго. 100 лет, 110лет, 120 лет... Чувствовал себя хорошо и был очень счастлив. Однажды, жителей местечка, где проживал старый Шимон, разобрало любопытство. Как можно жить так долго и главное наслаждаться жизнью? Собрались они у ворот дома старика и задали ему таки этот вопрос. Помолчал немного Шимон для приличия, а потом ответил своим хаверим без утайки: «Я никогда не задаю вопрос Почему. Принимаю жизнь как есть.» Сын, не всегда можно найти ответ на вопрос почему, но искать нужно. Ты знаешь, после долгих лет общения со стариком, я заметил одну странную вещь. Это случилось уже после того как я стал по-настоящему верующим человеком. Старик на самом деле не знал ответов на многие вопросы. Он ждал каких – то откровений от меня. И в один день я получил ответ. Я нашёл его в Новом Завете в Послании Апостола Петра: «...Им открыто было, что не им самим, а нам служило то, что ныне проповедано вам благовествовавшими Духом Святым, посланным с небес, во что желают проникнуть Ангелы. (1Пет.1:12)» То есть в нас, в людях, что-то закодировано Богом, что даже Ангелы не знают. Вот это Да! Нам вверено понимание и знание и тайна, они спрятаны внутри нашего сердца и сможем ли мы откопать их – зависит от нас.

Когда? Знаешь, сын, есть много определений счастью. Некоторые сводят это понятие просто к хорошему настроению. Но когда начинаешь исследовать Писание: Тору, Танах, Брит Хадаша, то невольно приходишь к мысли, что главное быть в правильное время, в правильном месте, с правильными людьми и делать правильное дело в правильном состоянии Духа. Самое интересное – этому можно научиться. Особенно важна своевременность. Мне иногда кажется, что наша человеческая бестолковость в вопросе какое сейчас время, больше всего раздражает Бога и приносит хаос и суету. Пришло время любить, а мы ненавидим, пришла пора собирать камни, а мы их разбрасываем. А ведь у нас у всех есть интуиция. Читай Эклезиаста, сын. И всегда спрашивай ни который сейчас час, что тоже хорошо, но какое теперь время, что намного лучше.

Где? Неправильный ответ на этот вопрос погубил миллионы, а может и миллиарды личностей и их идеи. Мой друг, я сейчас чувствую себя в роли старика, познай своё поссланничество. Люди всегда посылают друг друга. Кто в баню, кто к чёрту на куличики, кто на все четыре стороны, вообщем кто куда. А так как слово имеет силу многие там и живут куда послали. Но нам туда не надо. Иешуа Спаситель Человечества родился в маленьком Вифлееме. Кроме Египта и Израиля нигде не был. Потерял ли он что-нибудь? Не думаю. Греки говорили: Здесь твоя Троя, здесь твоё место. Лучше быть в эпицентре военных действий, с миссией от Бога и по его воле, нежели там, где кажется, по человечески, хорошо, но быть тебе тут не нужно. Я очень хочу, чтоб ты научился использовать свои внутренние ресурсы. Старик постоянно добивался от меня этого. Теперь то я понимаю почему. Надеюсь поймёшь и ты.

С кем? Самое большое достоинство старика, на мой взгляд, несмотря на всю его непредсказуемость, было надёжное партнёрство. Я знал, что он не кинет, не предаст, что он верный друг. Снова приведу в пример Христа, сын. Он не гонялся за людьми и их признанием, Он строил с теми, кто разделял Его видение, мечту – создать идеальную общину на этой земле. Люди верные нужны, люди преданные важны и я очень хочу чтобы они тебя окружали всю жизнь. К сожалению, это практически невозможно в этом несовершенном сейчас мире. Но, дорогой мой, любимый сын, есть выход. Стань таким надёжным партнёром для кого – то, посей настоящую дружбу и любовь и они к тебе вернутся сторицей. И, самое главное, у тебя есть я, твой отец, твоя мать, сёстры. Ты знаешь нашу любимую поговорку: друзья на время, семья по –причине. Надеюсь эта сумбурная исповедь поможет тебе прожить жизнь более чище, светлее, интересней.

Глотатели мыслей
( как будто бы посторонний рассказ в этой новелле)

Глотатели мыслей сидят по углам. Они очень похожи на муравьедов: такие же длинные хоботы и нюх. Но как от них смердит! Вы идете по городу и чувствуете, как ото всюду разит этой гадостью. Глотатели забрались в самые лучшие особняки и воняют.
Я всё время задавался вопросом, вернее – двумя, которые начинались с “почему”. Почему глотатели мыслей похожи на муравьедов и почему воняют? Однажды поймал за гриву доморощенного психоаналитика и задал ему эти оба “почему”. Его стошнило. С тех пор я прекратил попытки подвергать все анализу и решил действовать. Ибо только действие дает право на ответ.
Как раз тогда в город приехала цирковая труппа с новой программой. Под это дело я решил устроить шумиху. Директор цирка оказался жулик и трус. Поначалу он испугался моего предложения.
– Ты что, с ума сошел?
Я ему дал денег – он заткнулся.
Дома вытащил с чердака портативный рентгеновский аппарат, вскрывавший человеческие мысли. Он достался мне по наследству от моего прадеда Василия Трушкина, служившего в личной охране Николая II, в Преображенском полку. Он был полный Георгиевский кавалер. Царь подарил ему кортик, наградил медалями, орденами и каким-то образом доверил этот механизм величиной со спичечный коробок.

Я положил аппарат перед своими глазами и целую ночь изводил гуашь, рисуя плакаты. Утром, весь город утонут в их пестрой нахрапистости: «Эй, прохожий, стоп момент! Ты знаешь, что сегодня вечером будет твориться в цирке? Нет? Тогда посмотри на мордашку этого мага (я нарисовал человека с головой муравьеда), и ты все поймешь. Он умеет глотать мысли. Это чудо! Не правда ли? Так что, оставь свои дела, свидания, встречи – иди смотреть чудо!». Я знал, что они придут. Большинство из-за страха, ведь самое страшное для человека, это то, что его полность раскусили, и весь его внутренний мир стал поводом для публичных насмешек. Другие из-за скептицизма. Дескать, знаем мы ваши фокусу, надувательство сплошное. А иные от усталости. Если человек не высвобождает свои испражнения, он просто может умереть. Поэтому все они так воняют.

В день представления я репетировал, как сумасшедший. Гудение фанфар лишило меня уверенности. Я сам испугался наглости своего предприятия.
– Ничего не выйдет, они осмеют меня, и я с позором уйду с арены.

Но вот в нос ударил противный удушливый запах – они заполняли первые ряды. Вы замечали, как крепнет сила вони от вони? Поэтому муравьеды обычно сильно пьют курят всё подряд, чтобы хоть как-то спастись от самих себя. Стоя за кулисами у главного входа на арену, я все время следил за ними. Их глаза наливались кровью. Хоботы сладострастно поворачивались во все стороны, и вонь, вонь проникала во все поры.
– Мерзавцы, когда же мой номер?

Я расслышал только последние слова: «… ого, чудо!». Вышел на сцену. Тысячи испуганных взглядов, и хоботы как дула пистолетов, направленные на меня.
– Э, так сразу не раскусите, – мелькнула мысль.

Я напустил на себя беззаботный вид и со светской улыбкой заговорил:
– Уважаемая публика! Сейчас вы увидите единственный в мире трюк, который до меня пытались сделать тысячи людей, но все они плохо кончили. Я попытаюсь кончить хорошо (мелкий смешок где-то вверху). Для моего опыта нужен человек. Прошу, кто желает?

Ни один не тронулся с места.
– Хорошо, – я выбрал наиболее вонючего с первого ряда, – вот вы, уважаемый, в очках, идемте сюда.

Он нехотя, испуганно озираясь по сторонам, приплелся, настороженно водя хоботом. Встав рядом, он впился в меня взглядом.
– Только бы не сдрейфить, – подбадривал я себя, – давай, давай, давай.

Отрепетированным жестом я пододвинул коробочку с пультом управления прямо к его лицу:
– Закройте глаза и расслабьтесь.
Муравьев, посопев свирепо, закрыл свои карие очи. Я нажал кнопку. Аппарат медленно, но верно заработал. Поначалу ничего не было. Секунды тянулись, как вечность. Я уже хотел было сбежать, как вдруг… полезло. Из всех пор, из всех его щелей и дыр потекла жидкая масса мыслей. Потом они побежали быстрее, все еще непонятные, в каких-то клубочках, завитушках. Но вскоре картина стала проясняться, и я и весь честной народ в цирке увидели ожидаемое. Глотатель мыслей превратился в давателя, производителя первоклассных идей.
– Ура, вышло! – Я торжествующе ликовал.

Этот муравьед перестал пахнуть. Хобот на моих глазах превратился в аккуратный римский носик. Зал испуганно зашевелился. Раздался зловещий шорох, и все они побежали. Я ждал этого момента. Направил объектив дедушкиной царской игрушки на них. Что тут повылазило, Боже мой!
– Крамола, крамола, крамола.

Тысячи, миллионы «недостойных» дум, как клубки высвистывались из их голов с очаровательным свистом, напоминающим сирену. Я знал, что напишут назавтра в газетах: «Оголтелый ненавистник нашей системы, подлый, подкупленный зарубежными спецслужбами негодяй, попытался при помощи иллюзии и трюков очернить светлые головы наших людей. Он спровоцировал и инсценировал все, что произошло в цирке. Таким людям не место в нашем обществе. Гнать его в шею, долой!» Но в тот момент так было хорошо. Хотя бы несколько мгновений почувствовать себя настоящим человеком, живущим среди искренних и порядочных людей.

Валерий Тришкин
Лондон 2015

СтарикПроза

Старик
Проза