Александр Грайцер. Храм. Сборник стихов
Тель-Авив, 2014, ©
Введение
Храм
Когда я к Богу обратился
Из злой безбожной темноты,
Тогда я с Ним в объятьях слился,
В неразличеньи "я" и "Ты".
Он мною был, Творец Вселенной,
А я, как помню, вдруг стал Им.
Как муравей, я на колени
К Нему заполз и стал большим.
И думал, я - такой в реале,
Красивый и большой, как Бог.
Тогда Он, видимо, в печали
Меня оставил на часок.
Потом на два, потом на восемь,
А после и совсем пропал.
Минуло лето, даже осень,
Его все нет, хоть я и звал.
И стал я забывать о Боге,
И погрузился в темноту.
И стали мне тяжки дороги,
Все не сливаясь в ту одну.
А когда стал, как прежде, малым,
По сути, став самим собой,
Я начал собирать кораллы
Его следов. Своей рукой
Я гладил безответный мрамор,
Вдыхал я выдыханья роз.
С алтарных свеч безлюдных храмов
Я собирал янтарный воск.
Я начал примечать в природе
Его незримые черты,
Вот здесь Он был, и там был вроде,
Везде вокруг Его следы.
Его отсвет ловил я в лицах
Всех окружающих меня.
Когда смотрел я на синицу,
То видел в ней я журавля.
Я вырастал из своей клетки
И простирался я окрест,
На дереве растут так ветки,
Из шишки вырастает лес.
И простирался я несмело
К седым и грозным облакам.
И стало тесным мое тело,
Преобразовываясь в Храм.
Часть 1. Грех
Ненависть
Огонь, сжигающий всю душу,
И не щадящий никого.
Стаканами хоть водку глушишь,
Но не спасает ничего!
Так кто тебя довел до ручки,
Что ты разжег в себе огонь,
В котором сам сгоришь, как случай
Неосторожности шальной?
Ты в нем сгоришь, как лист кленовый,
На землю павший свысока.
Об этом говорит нам Слово,
Дарованное на века.
Огонь, рожденный в преисподней,
Для тех, кто в гордости слепой,
Гнушаясь волею Господней,
Не выбрал для себя любовь.
Огонь, сжигающий всю душу,
И не щадящий никого!
Так кто спасет тебя, послушай?
Кому ты нужен-то еще?
Бабло
Бабла не меряно у этих,
И нет его совсем у тех:
На нашей маленькой планете
Не так что-то пошло у всех.
Зачем одним в жиру кататься,
Другим от голода синеть?
Одним в хоромах кувыркаться,
Другим - от зависти гореть?
Казалось бы, бабло - бумажка,
А сколько порождает слез,
Страданий, войн и жизней тяжких,
Самоубийств, убийств, угроз?
Ужель и вправду эти мани
Причина всех вселенских бед?
И то, что у тебя в кармане
Важнее всех твоих побед?
Ведь мир стремительно стремится
В то состояние, когда
Бумажкой наделенным лицам
Всем управлять судьба дала.
Они решают, что всем делать,
Они решают, как всем жить.
Кому в войне погибнуть смело,
Кому - пахать, кому - родить.
Все - за проклятые бумажки.
От них, сученых, жизнь и смерть.
И ни спасенья, ни поблажки.
Всех забирает эта сеть!
О, Боже, для чего Ты, милый
Бумажке дал такую власть?
Ведь испытание сверх силы,
И неизбежна та напасть!
И отвечал Творец Вселенной:
Вы сами выбрали судьбу,
Раз променяв на то, что тленно
Любовь Великую Мою.
А потому бумажка - выбор,
Знак непокорности пути.
И потому она на дыбу
Заставит каждого взойти.
Порочный круг
Возникнув из ребра Адама,
И получивши имя - Жизнь,
В поспешности решила дама,
Что она центр всего. Держись!
И свой каприз большой и малый,
И прихотливый, и простой
Она взвалила на Адама,
Что пал перед ее звездой.
И неги добровольный пленник
Нестойким оказавшись вдруг,
Боготворил ее колени,
И талию, и нежность губ,
И видел в ней велику тайну,
И к основанью живота
Все вожделел припасть отчайно,
Рабом ей ставши навсегда.
А что ж она? Решила дама
Развить свой бешеный успех
И озаботила Адама,
Что он ей должен больше всех.
Он должен на нее молиться,
Во всем ей должен потакать,
Обязан он на ней жениться,
И пестовать, и содержать.
Она его захомутала,
Поймав на слабости одной.
И эта долговая яма,
Что называется семьей,
Ей стала королевским троном,
Где он - безропотный слуга,
И командирским властным тоном
Она приказывать должна.
Когда ж мужчине надоело
Он, чтоб избавиться от мук,
Тихонько стал ходить налево.
Вот вам и весь порочный круг.
И все неплохо бы случилось
С его незавидной судьбой,
Когда бы все не повторилось
С еще одной. С еще одной.
Блат
Я, друзья, служу на почте,
Только жаль, не ямщиком.
Я на почте не в почете,
А в грязи кручусь с совком.
Потому что здесь без блата
Не протиснешься наверх:
Минимальная зарплата,
Ни условий, ни утех.
Я, друзья, вот так, когда-то
Поступил в свой институт -
Всунул папочка по блату
Свое чадо. Недосуг
Было мне тот храм науки
Штурмовать гранитным лбом.
Все слонялся я от скуки,
Пиво пил и даже ром.
А теперь вот я с одышкой
Швабру по углам тащу.
Мучаясь с утра отрыжкой,
На работу я спешу.
Блат - коварная дорога,
Вроде помощь, а потом
Он вылазит тебе боком,
Оставляя пить боржом.
Жизнь - полезнейшая штука,
И научит, и проймет,
Объяснит свою науку,
И примеры подберет.
Так чего же удивляться,
Что в стране такой бардак.
Отчего порядку взяться,
Если здесь всеобщий блат?
Мудрый вождь или родитель
Не позволит чаду гнить
И тепличную обитель
Не захочет ему вить.
Не отмажет он от службы,
Не изнежит страстью ласк,
Ни по крови, ни по дружбе
Спуску он тебе не даст.
Так и Бог, друзья, поймите,
Милость предварит судом,
И как праведный учитель
Нас научит, что почем.
Потому полегче дольки
У Него ты не проси,
Пострадать ты должен сколько
Для спасения души?
И пока у нас в почете
И коррупция, и блат
Я работаю на почте,
Разгребая сей бардак.
Галгал
Вот опять евреев убивают.
Вот опять клокочет гнев в груди.
Вот опять мне сердце разделяет
На врагов весь мир и на своих.
И опять последует отмщенье
И опять прольется чья-то кровь.
И опять, как праведник Спасенья,
На кресте распятия - любовь.
Мой народ по замкнутому кругу
Бродит все который век опять,
Принимая исцеленья муку,
Но не в состоянии принять.
А земля одна лежит, как совесть
И ее никак не поделить
Двум соседям, братьям двум по крови
Что же делать? Каждый хочет жить!
И никто не хочет поступиться.
Будет литься вновь слепая кровь
До тех пор, пока на крест ложится
И все распинается любовь.
Зомби
Как зло добром назвать?
Непросто.
Но телевизор, то зачем?
Получишь в день, наверно, раз сто
Решенье всех своих проблем.
Тебе внушат, как нужно думать,
Как поступать и говорить.
Научат с видом самым умным,
Что ненавидеть и любить.
Укажут, кто теперь герои,
Которым Слава и почет.
Как не поссориться с женою,
Отвадить тещу от ворот.
О мясе, что вчера протухло,
О том, как можно похудеть,
Расскажут, кто сегодня пукнул,
Кто может сопли подтереть.
Научат на кого молиться,
По кому свечку запалить,
На ком не следует жениться,
Где деньги выгодней хранить.
Зажгут, как спичку твои страсти,
Введут в испуг до икоты,
И станешь ты экранной частью
С рассвета и до темноты.
Вполне по дружески подскажут
Как и за что голосовать,
Кого, зачем, и кто накажет,
Когда начать протестовать.
И силу вражию раскроют -
О чем все люди должны знать, -
И как мишень ее настроят,
Научат, как в нее стрелять!
Расскажут все, всему научат,
Залезут в душу и в трусы,
Что виноват, конечно, Путин
В твоих проблемах, а не ты.
И получив на все ответы,
Ты будешь думать целый год,
Что ты умнее всех на свете,
А твой противник - идиот.
Ну а когда натянут вожжи,
И грозно скажут - Будь готов!
Получишь автомат и нож ты,
И бить пойдешь своих врагов.
И за страну положишь душу,
За тех, кто правит той страной,
Кто прожужжал тебе все уши,
Что ты не дурень, а герой.
И у дверей небесных рая
Лишь спросят: жил ты, иль не жил?
А на земле дадут героя.
Посмертно. Скажут, заслужил.
Вавилон (Мадригал)
Ты на златой алтарь достатка
Принес себя, как древний маг.
А кто не хочет жизни сладкой?
Ну, разве что, какой чудак?
Ты с детства начал постепенно
Сжигать себя на том огне,
Что в золото предметы тлена
Преображает на земле.
И шапка та была по Сеньке.
Ты становился золотым:
И за машину, дом и деньги,
Ты свое сердце заложил.
Ты начал относиться к людям,
Как ко ступенечкам в свой храм.
Твой путь, известно, каким будет -
По головам, по головам.
И ты, конечно, был успешным -
Решают деньги в жизни все.
И путал ты святое с грешным
Уже давно. Уже давно.
Империю создал ты банков,
Ты возводил себе дворцы,
Вокруг которых, как поганки,
Трущобы жались нищеты.
И твое слово стало ложью.
И твое сердце стало злым.
Не обходил ты Храмы Божьи,
По выходным, по выходным.
В какой бы ты эпохе ни был,
Ты царствовал почти как Бог.
Ты на горбу рабов до неба
Достать мечтал и почти смог.
Но прочитал в одной я книжке,
Ты думаешь, что это ложь?
Что ты своих богатств лишишься,
И упадешь. Ты упадешь.
Бесплодная смоковница
Как разбиваются игрушки
Уже я видел много раз.
Как разбегаются подружки
Случайных встреч на один час.
Наверно, это злая воля
Ведет нас пагубной тропой,
Что остается только поле
Пустым и голым за тобой.
И как пижон, гуляет ветер
По закоулкам бытия.
И кажется, ничто на свете
Не увлечет уже тебя.
А на горе и рак не свистнет,
Петух не клюнет, погодя
И ни одной достойной мысли
Уже не посетит тебя.
Все, как всегда, одно и то же.
А может, это просто сон?
Таким ты был, только моложе,
Когда читал Декамерон.
И ничего не знал ты хуже,
Чем ожидание судьбы.
Листва, упавшая на лужу,
С куста, не давшего плоды.
И жизнь еще не поломала,
И зло еще не подошло,
И раны не перевязала
Рука Спасителя еще.
Но в тайне ждал и ты, конечно,
Когда хозяин твой придет,
И руки положив на плечи,
Вслед за собою позовет.
И в деле правом, в деле чести
Он и тебя употребит.
Ты ждал, конечно, Благовести,
Трубы, что к бою протрубит.
Часть 2. Оглашение
Причина
Когда дырявый зуб болит и ноет,
А ты спешишь таблетку положить,
Задумайся хоть раз, а может, стоит
Не следствие, причину устранить?
Когда дома взрывают и машины,
И камень в твою голову летит,
Задумайся - какая здесь причина?
Пусть месть тебе глаза не ослепит.
Устроен мир до удивленья мудро:
Когда ты счастлив, не на что пенять.
Но если вдруг случится тебе худо,
Готов кого угодно обвинять!
Но есть всегда тому одна причина,
Хоть сразу ее, может, не понять,
И если ты не баба, а мужчина,
В себе ее ты должен отыскать.
Она - в тебе, оставь уже сомненья,
Ведь камень просто так не упадет,
И террорист, не зная сожаления,
Не просто так в тебя стрелять идет.
И если есть в тебе уже боренья,
То это ведь совсем не просто так.
В своей вине отыщешь ты решенье,
А по-другому, извини, никак!
Хвала вины из недр своих поднятью!
Ну, если ты, конечно, не Христос,
Он не виновен, но в Своем распятьи
Не обвинял и не бросал угроз!
Когда вопрос решительно поставишь -
В чем промах мой, и в чем моя вина?
Тогда лишь ты действительно узнаешь,
Причину, изводившую тебя.
В тебе самом и ад, и рай сокрыты.
В тебе самом и дьявол есть, и Бог.
В тебе самом - причина всех событий.
В тебе самом - источник всех дорог.
Разлад
Она меня врасплох застала
Своей претензией крутой.
Я был в саду, где все начала
Переплелись между собой.
И я там жил, уже немало,
Часы в молитвах проводил,
Лишь иногда к столу, устало
К обеду все же выходил.
Она сначала лишь бурчала,
Я помогал ей лишь, как мог.
Но видно, это было мало.
Она хотела все, как Бог.
Она всего меня хотела,
Но я ведь здесь - бери меня.
Преодолей свои пределы
И выйди в сад ко мне, жена!
Вкуси божественные речи
И подойдем вдвоем к Тому,
В Ком жизнь зовет, бурлит и лечит,
В Ком - праздник сердцу моему.
Кто Слово скажет иль помыслит,
Иль даже просто поглядит -
Все остальное станет, лишним
Что кран течет, и дверь скрипит.
Что крыша в доме протекает,
Что муж - тюфяк, и как без рук,
Что жизнь суровая такая
Опять приносит столько мук.
И не важна игра амбиций
Кто громче стукнет по столу...
Тебе решать, а мне - молиться.
Есть выбор сердцу твоему.
Обновление
Ты можешь нынче взять и полюбить
Все то, чего ты раньше ненавидел?
Твоей души спасительная нить
Ведет тебя, куда глаза не видят.
А все, что раньше бережно хранил,
Уносит ветром перемен восточным.
Ты долго жил и многого просил,
Но получал лишь только силы ночью.
И ветер жизни вел тебя к тому,
Чему ты так отчайно упирался.
И имя неприкаянно чему
Ты подбирать так некогда старался.
Ты подошел к границе бытия,
И перешел на территорью вражью,
Там миновал ты поле забытья,
Но облаков надежды там не нажил.
И вот когда прошел предельный срок,
Ты ощутил, что не осталось мочи.
Не понимал, зачем при этом Бог
Тебе еще последний срок отсрочил.
И задыхался в дыме сигарет.
И в паре винном тоже задыхался.
Ты много жил, тебе немало лет.
Ты падал, но при этом поднимался.
Уж не гадал, когда наступит новь.
И сбросит ночь слепое покрывало….
Лишь чуял, как вселенская любовь
Весь этот путь незримо покрывала.
Предопределенность
За годом год идет прилежно,
Как аккуратный ученик.
Еще недавно возраст нежный
Дразнил, как озорной язык.
Еще недавно был не прочь я
С размаху в гречку скакануть
И по мячу со всею мочи
В девятку с лету лупануть.
Но вот уже идет отдышка,
Как замороженный пегас.
Уже не приоткроет крышку
Молочница, попить не даст
За так, а только лишь за деньги.
А деньги - это тяжкий труд.
В мои года уж в президенты
Мои ровесники идут.
Мои года... Они ль богатство?
Сермяжной боли разве что.
Нет ни обещанного братства,
И жизнь, как вечное кино.
Лишь постепенно опускаясь
На мои плечи небеса,
Все с каждым годом больше давят,
Но неприветлива земля.
И не страшна уже работа,
Когда ты знаешь, в миг любой
Придет кондрашка и в два счета
Поманит пальцем за собой.
А небеса все больше давят,
Сжимая жизни тесный круг.
Идешь, все чаще спотыкаясь.
И опыт вряд ли верный друг.
Уж перестал считать потери,
Лишь знаешь, платишь по счетам
Чужим? Своим? Ну, в самом деле,
Какая разница-то нам?
Когда земля объединилась
В тебе самом, как общий дом
Скажи, какая в жизни милость
Живет в тебе, как управдом?
Скажи, какая в жизни правда
Звучит в тебе, как Божий глас?
Какая в жизни той отрада?
Какая радость ждет всех нас?
Не ностальгирую о прошлом,
Не плачу вовсе о былом.
И не зову его оплошно -
И не жалею ни о чем.
Одно лишь понял я небрежно,
Все было так, как быть должно.
Все было, в общем, неизбежно.
Все было, в общем, решено.
Свобода - это лишь погрешность
В пределах нормы бытия.
И не нужна уже поспешность,
Как не нужна уже земля.
Жизнь
На море волны век за веком,
И очень редко, когда штиль.
Творит Всевышний человека,
Как я оттачиваю стиль.
И путь ему торит средь буден,
Среди житейских передряг,
И в море жизни, в море судеб
Есть Мастера рука и знак.
И в той руке мы все, как глина
Что царь, что воин, что батрак,
Податливая, как резина.
А если нет, то будет брак.
И он пойдет на переплавку,
Огнем и силой сокрушен.
А после снова будет правка -
И умаленный вновь прощен.
И до поры не знает глина,
Что делает с нее Творец.
Не знает материал единый,
Зачем его терзал резец.
Ну а когда готова форма,
Ей снова надлежит в огонь
Закалки, и в житейском шторме
На крепость пробуют любовь.
И вот - готов сосуд на славу
Того, чей труд в нем воплощен.
И наливается по праву
В него прекрасное вино.
И оно сладко и приятно.
И оно голову кружит.
Надеюсь, вам теперь понятно,
Что значит в этом мире жить
Часть 3. Благовестие
Милость
О чем поет душа больная?
О том, что лето на дворе.
О том, что крыша у сарая
Еще не чинена к зиме.
О том, что хочется покоя,
О том, что нервы сорвались,
И что это вообще такое -
Наша скукоженная жизнь?
О том, что как приговоренный,
Я на работу все хожу,
И там душою возмущенной
Немного радости ищу.
И убегаю в эти строчки,
Как в оправдание суда.
Я так устал. Мне мало ночи.
Мне много так не надо дня.
Болит измученное тело,
И ноет, как дырявый зуб.
Мне жить давно уж надоело.
Не ясно мне, зачем я тут?
Я не могу еще смириться
С несчастной долею моей,
Но счастье мне уже не сниться.
И стерлись лица всех друзей.
О будущем не буду думать -
Зачем же мне еще страдать?
Мне фантастические суммы
К оплате будут предъявлять
Слова, реченые напрасно,
Ошибки дней моих хмельных...
Короче, в общем, дело ясно:
Достоин смерти я и стих.
Но потому не сатанею,
В руладе этих горьких слов -
На милость Божию надеюсь,
Она превыше всех судов.
Вхождение в преображение
…А твоя радость будет возрастать,
Когда сумеешь выше ты подняться
И духом плоть сумеешь ты распять
И в духе станешь гражданином Царства.
И ты увидишь, стены как падут,
Что разделяют города и страны,
И подневольный, и свободный труд,
И самого тебя, изрезав в раны.
И поднимаясь выше в небеса,
Внизу оставив боли и проблемы,
Ты повторишь свободный путь орла,
Оставив миру его путь геенны.
И ты однажды встанешь поутру,
Свое ты не узнаешь окруженье.
И будем мир прекрасным на свету.
И это есть твое преображенье.
Программное (Разговор с читателем о Божьем Царстве)
Что такое Божье Царство? -
Вы спросили у меня.
- На земле это - мытарства
Вплоть до самого креста.
Доказательств сколько хочешь
Тому тезису найду
Либо там, где вы живете,
Либо там, где я живу.
Божье Царство... Вот, к примеру, -
Пустится в разлад жена,
Обвиняя лицемера,
Что несчастлива она.
Божьим Царством будет в боли
Лишь умение простить,
Ты не можешь дать ей боле,
Можешь - не порвать с ней нить.
Вот тяжелая работа,
Нелюбимая притом.
Это мука для кого-то,
Для тебя - молитвы дом.
В этом мире столько грязи,
И обмана, и проблем,
Из которых не вылазит
Этот мир никак совсем.
Для тебе же есть возможность
Ценность в грязи отыскать.
Божье Царство - это должность
Но не взять себе, а дать.
Как возможно Царство Божье
В мире, где есть сто дорог?
Это в принципе несложно,
Нужно лишь искать, где Бог.
И себя ни в грош ни ставить,
Пусть лишь Воля, что Его
По пути тебя направит
Вот и больше ничего!
В ней найдешь ты утешенье,
В ней и радость, в ней и мир,
В ней надежда и прозренье,
Для тебя - духовный пир!
Бог тебе всегда поможет,
Лишь бы попросить ты смог.
И смирить себя ничтоже.
Царство Божие - есть Бог!
В чем же, спросите, мытарства?
- В столкновении двух воль:
Наша воля - лишь коварство,
Божья воля - лишь любовь.
Потому и испытанья
Посылаются тому,
Кто захочет по желанью
Подчинить себя Отцу.
Прозрение
Когда-то был и я обманут.
Когда-то был и я обчищен.
Когда-то был и я заманут
Надеждой, что питает нищий.
Теперь уже и я научен,
Теперь уже и я обжегся.
И вот когда мне выпал случай,
Все рассказал, не уберегся.
И в тот же час я был освистан.
И моментально был осмеян.
И стал просить у Бога истин
Для тех, кто так в себе уверен.
Я им желал, конечно, счастья.
Но счастье через боль дается.
Я лучшей пожелал им части,
Которой им хлебнуть придется.
Я говорил: яви им мудрость,
Я говорил, сорви все маски.
Пускай им тоже будет трудно.
Пускай они не верят басням.
Яви оскал капитализма
Теперь и им, кто был, не зная,
Пленен улыбкой и харизмой
Демократического рая.
Кто был соблазнами захвачен,
Надеждой мучим и нуждою.
Тем, кто мечтал, что все иначе,
Там, где нас не было с тобою.
Яви не мерой униженье,
Яви бессильное страданье,
И дай огромное терпенье,
И позднее дай покаянье.
Чтобы опять, как было раньше,
Я смог прийти и встретить друга.
Чтобы без зависти и фальши
Смотрели мы в глаза друг друга.
Цена
Вода в вино не претворится,
Не станут чудом чудеса,
Ручей не станет серебриться,
Коль не оплачена цена.
И нет для вдохновенной песни
И ни мелодии, ни слов,
Когда не позовет, хоть тресни,
Тебя на подвиги любовь.
Но, чу! Ступают осторожно
Ее неслышные шаги.
И невозможное возможно,
И бремена твои легки.
И вот уже читает Пушкин
Свеженаписанный сонет,
И Бах творит, и даже мушка
Из темноты летит на свет.
И наполняются бокалы,
На свадьбах музыка слышна,
Сил прибавляется усталым,
Душа душой тогда полна.
Как суть, приходит пониманье
Архизапутанных вещей,
Невежеству дается знанье,
Голодному наварят щей.
Получит пятачок убогий,
Округа - колокольный бой.
Лишь потому, что кто-то в Боге
Взял и понес свой крест страстной.
Вода в вино не претворится,
Не станет в мире и чудес,
Если не сможешь покориться -
Возьми свой крест! Возьми свой крест!
Пророчество
Когда привычная усталость
Опять прикинулась тобой,
И даже за простую малость
Ты вынужден идти на бой.
Когда доволен горсти риса,
Что ниспослали небеса,
Когда твоих претензий список
Не попадает на глаза.
Когда зовет на бой кровавый
Уже последняя труба.
И твой противник, парень бравый,
Никто иной, как снова Я.
Когда ты ищешь шаг за шагом
Свои пределы пересечь,
И как живительная влага
Опять тебе дается речь.
Когда ты ищешь подтвержденье
Неясному тебе пути,
Когда идут стихотворения
С тобою в ногу иль почти.
Когда стучишь ты бесполезно
В Мою захлопнутую дверь,
Ты знай - тебе открыта бездна
Моей любви и просто верь.
Испытание
Бывают не всегда едины
Посланник и Благая весть.
Разделит их, как Палестину,
Стоящий между ними крест.
Душа моя желает счастья,
Комфорта, праздника любви.
Но Бог глаголет из напасти -
Себя отвергшись, крест возьми.
Место работы христианина -
Позорный ежедневный крест.
Тут у Отца к родному сыну
Довольно ясный интерес.
С тебя довольно благодати -
Он говорит ему порой, -
Не буду жало вынимать Я,
Чтоб плоти дать твоей покой.
Прими за благо испытанье
И благодарен будь судьбе,
И в немощах твоих страданий
Вполне явлю Себя тебе.
Я проявлю Свое величье,
Мое величье - не пустяк.
Тогда увидишь ты различье
Меж нами, если не дурак.
И в этом знаке разделенья
Что между Мною и тобой,
Сокрыт секрет соединения -
Мост между небом и землей.
Часть 4. Теология
Точность Бытия
Как пуля в яблочко попала,
Как оперился рифмой стих,
Совпало с контуром лекало,
Поднялся ветер, потом стих.
Как содержанье слилось с формой,
А небо встретилось с землей,
Девичья честь - с осанкой гордой,
А ливень начался грозой.
Как Микеланджело из камня
Сумел все лишнее отсечь,
Как зазвучала на века нам
Пророка пламенная речь.
Как наступает это утро
В природой заведенный срок,
И как и взвешенно и мудро
Вселенной целой правит Бог.
Как запятой нельзя добавить,
Чтоб смысла нам не исказить.
Как и слова приходят сами,
Когда нам нужно говорить.
Как кровь пульсирует по венам,
И все живое хочет жить,
Как караул меняет смена,
В иголку попадает нить.
За опытом приходит знанье,
За наказаньем - благодать,
Своему следуя призванью,
Художник учиться писать.
Упорно следует желанье
Достигнуть цели роковой.
Как не напрасны все страданья,
Хоть так не кажется порой.
Как ключ замочек открывает,
Когда ты отыскал ключи
И как иначе не бывает.
Что здесь не так? Ты мне скажи.
Теологический казус
Мое богатство и венец.
Моя защита и опора.
Мое начало и конец.
Мое препятствие и фора.
Мой путь, и мера, и весло,
И лодка, и волна, и ветер.
Моя вершина, мое дно,
Моя и удочка, и сети.
Мое как все, так и ничто.
Мой свет, мое же отраженье,
И близкое, и далеко.
Победа или пораженье.
И мой ежесекундный вдох,
И мой ежесекундный выдох.
И в жажде мой воды глоток
И моя жажда, и мой выток.
И наказание мое,
А также и моя награда.
Мое земное бытие,
Моя небесная отрада.
Моя свобода и мой плен,
Мое незнание и знанье,
И воскрешение, и тлен.
И нищета, и процветанье.
Мой и успех, и неуспех,
И ненасытное желанье,
И наслажденье от утех,
И безутешное страданье.
Здесь все мое, и все - Твое,
Когда я, и без оправданий,
Взял и вернул Тебе всего
Себя. Совсем без колебаний.
Однообразье
В однообразье быть не может вкуса:
Все скучно, и уныло, и темно.
И даже золото считаешь ты за мусор,
Когда оно в избытке, как дерьмо.
Убийственна и золотая клетка.
Ничтожна и победная стезя,
Которая без поражений крепких
Горда, и непонятна ей цена.
Уныла жизнь в цепочке серых буден.
И бесконечный праздник не спасет.
Безликие и серые все люди,
Скучающие праздно без забот.
Унылы и недобры работяги,
Что тянут лямку рабского труда,
Их мысли и желания не благи,
Темны и беспросветны их сердца.
И только в свете этого понятно,
Зачем мы то танцуем и поем,
А то страдаем или горько плачем,
И почему мы долго не живем.
Безразличие
Когда столь близко подступает вечность,
Что ты не помнишь прошлого совсем,
И время, как дурная бесконечность,
Свернулось в точку здесь и без проблем.
Когда все чувства разошлись как гости,
На свадьбе или на похоронах.
Когда, как ветер на ночном погосте
Утих. Тебя покинул страх.
Когда пришло безыменное слово
И словно бы застыло на устах
И было много больше в нем немого,
Чем сказанного кем-то впопыхах.
Когда тебе все стало безразлично
И ты судьбе доверился вполне,
Когда твоя несбывшаяся личность
Соединилась с небом на земле.
Когда не стало будущего вскоре,
Отправив настоящее в расход,
И вышел ты один на берег моря
Когда бессмертье косяком идет.
И слово потеряло свою цену,
Когда остановилась круговерть.
Конец пути? Или его подмена?
Смиренье? Преждевременная смерть?
Банальное
Как женщине нельзя без многословья,
Мужчине - без обеда и носков,
Роману - без скупого предисловья,
Невесте без сватов и без цветов.
Герою как нельзя без поклоненья,
Как памяти - без календарных дат,
Хасиду - без раввинского ученья,
А армии - без пушек и солдат.
Читателю - без интересной книги,
А дому - без фундамента и стен,
Как дураку совсем нельзя без фиги,
Поклоннику - без девичьих колен.
Как путнику нельзя быть без дороги,
Поэту без стихов и без поэм.
Так мир не может обойтись без Бога.
Как, впрочем, и без всех своих проблем.
Воображение
Нам не хватает знаний и уменья,
И связи меж вещами не ясны.
Тогда спешит на помощь воображенье,
Открыв недостающие черты.
И нет обмана в том, ни заблужденья.
И злого умысла, и чьей-то в том вины.
А есть интуитивное прозренье,
Рисунок по законам красоты.
Свободный дар непознанного смысла.
Полет над прагматичностью скупой.
Как радуга есть образ коромысла,
Несущая нам ведра с добротой.
И нет мечты без неба притяженья,
Зовущего пиита на труды,
Нет будущего без воображенья,
Как нет и поэтической строки.
Вдохновение
Я с детства был заядлым футболистом
И мяч до одурения гонял.
Находчивым я был и очень быстрым,
И многих я на поле обгонял.
Пробросив мяч на правый край по ходу,
Я скорость максимальную включал.
И с детства полюбил свою свободу,
Важнейшую из всех мирских начал.
Я знал финты, пусть самые простые,
И обводил соперников зараз.
А за спиною вырастали крылья,
И я летел, как Пушкинский пегас.
Я знал тогда свое предназначенье.
Оттуда вынес главный свой урок.
Что мир прекрасен, как игры творенье,
Пока в нем вдохновение живет.
Непостижимое
Ежесекундно Ты творишь мгновенье.
Ты можешь все, и все Тебе не лень.
Как здорово, что я без напряженья
Провел с Тобою этот светлый день!
Распределяешь каждому Ты тяжесть:
Кому по жизни - страстный крест нести,
Кого-то беспросветностью накажешь,
Кому-то - радость легче пустоты.
Кому-то - восхитительное счастье,
Кому назначишь тяжкую нужду,
Кому-то - искушение дашь властью,
Кому - богатством,
А кому - петлю.
Все соизмерил гармоничной мерой.
Колодец сердца каждого постиг,
Кого-то наградил великой верой,
Кого-то ниже зверя опустил.
Твои дороги неисповедимы
И не понять - зачем и почему?
Одно лишь ясно, что неумолимо
Все будет по желанью Твоему.
И не понять Тебя и не постигнуть
И не достичь предельной глубины.
Кому-то открываешь раны - стигмы,
Кого-то исцеляешь за грехи.
Кого - спасаешь, а кого - погубишь.
Кому даруешь вечность и покой.
Закрыв на все глаза, кого-то любишь.
Кому-то - и поблажки никакой.
И нет закона, нет тому ученья.
Тебе ведь не указчики никто.
Кого-то наделяешь сладкой ленью,
Кому-то - труд в охотку и легко.
Кому-то наслажденье дал в терпении,
Кому-то - страсть к разврату и вину.
А мне Ты вот послал стихотворенье.
И тоже я не знаю, почему?
Ну а кому-то Ты послал все сразу,
И грех, и покаяние, и кровь,
И ненависть, и крест, и страсть-заразу.
И веру, и надежду, и любовь.
Бескорыстие
Минут столетия, как морок,
И на готовый к пиру стол
Огромным красным помидором
Положат вечность на престол.
Расставят для гостей посуду
Из золота и серебра,
И яства принесут на блюдах
Из милосердья и добра.
Не будет тайной та вечеря
Для всех собравшихся на пир,
И Агнец, победивший зверя,
Войдет как праведность и мир.
И грянет пир для приглашенных,
И как невестою земля,
Одета в белом и влюблена,
Предстанет, свежа и скромна.
От радости зарею вспыхнет,
И будет долгим поцелуй,
И музыка уже не стихнет
Из миллионов аллилуй!
На том пиру не станет денег,
Источника всех зол людских,
Не будет зависти и лени -
Все будет даром, без интриг,
Как молоко дают коровы,
Как пчелы мед нам свой несут,
Имея наслажденья вдоволь
За свой невынужденный труд.
Как отдает себя бесплатно
Возлюбленная жениху,
Потом, не требуя обратно,
Процент не счисливши ему.
Там угощенья будет вдоволь
Ведь каждый что-то принесет:
Кто сердцем выжженное слово,
Кто - дело, кто прекрасный плод.
Воссядут на почетном месте
Все приглашенные в свой час.
Но есть вопрос - готово ль сердце?
Ведь пир идет уже сейчас.
Бессилие
Два месяца я ждал к врачу приема
(Ну что-то сердце стало барахлить),
Система еще та, - а вам знакомо? -
Что можно не дождаться и почить
Во славу нашей дивной медицины!
Но если ты дождался, поспеши,
А то без уважительной причины
Еще примерно столько же прожди.
Ну в общем так. Дождался и поехал.
С работы отпросился загодя.
Спешил, как на концерт Эдиты Пьехи,
И чистую рубашку захватя.
Я вам скажу, что с нашей-то работой
Непросто на прием к врачу попасть -
С утра до ночи я, умытый потом,
Мечтаю, чтобы вдосталь мне поспать.
Начальник еще вряд ли и отпустит, -
А кем тебя, трудягу, заменить?
Сейчас уже не много таких "русских"
В земле обетованной хотят жить.
Увидел я, какое мое счастье!
Хоть долго ехал я издалека
Попал к врачу, надеясь на участье,
Минут на десять,правда, опоздал.
И велика ль вина моя за это?
Выходит все же - очень велика!
Когда мой врач, не выслушав ответа,
В приеме почему-то отказал,
Сославшись на весомую причину -
Ребенка нужно с садика забрать,
И смена подошла к концу невинно,
Хоть было еще где-то минут пять.
И было в этом "нет" ко мне презренье,
К махровым неудачникам таким,
И не было ни капли сожаленья.
Тогда я книгу жалоб попросил.
- Здесь вам Израиль, не совок грошовый, -
(А врач тот соплеменницей была), -
И книги нет такой у нас совковой, -
Сурово мне ответила она.
И в этом "нет" сказалось превосходство
Еврейской предприимчивой души,
Сумевшей прислужиться к местным поцам,
И чистенькое место получить.
И я от возмущения взорвался
И рот открыл и поднял большой хай
И хоть орал, не мог я наораться,
Не мог я накричаться, хоть кричал.
И было в этом выстраданном хае
Мучение растоптанной судьбы,
И ночи всех моих недосыпаний,
И в рабстве отработанные дни.
И годы ежедневных унижений,
И боль громадной нашей алии,
И безквартирье, и нехватка денег,
И к старости угроза нищеты.
И жизнь, как с перетянутой аортой,
И безъязычье, власти глухота,
И страхи, и клеймо второго сорта,
Обманы и разводы без конца!
Я так орал примерно минут десять,
А может быть, и даже полчаса.
А врач, спокойно так ключи повесив,
Поворотилась и домой пошла.
Падение
Оно случилось, как всегда, внезапно.
Подкрался незаметно к дому вор.
О, если б нам всегда были понятны
Пути врага, но подл он и хитер.
Ужалит змей всегда в больное место.
Найдется ахиллесова пята.
Такое вот досталось нам наследство.
Такая ненадежная судьба.
Падению предшествует удача.
Падением чреват успех и взлет.
О, милый мой защитник, не иначе
Ты с вором тем играешь заодно?
Один стою перед враждебным миром,
И руки опустились, и нутро.
О, Господи, помилуй и прости нам
Никчемно-непутевое житье!
Прости наши слепые заблужденья,
Наш похотливый и надменный взгляд.
И дай нам, малодушным, откровенье,
Что заодно с врагом лишь наше "я".
И дай понять, пускай даже в мученьи,
Что падаем мы наземь потому,
Что перед этим Ты Свое творенье
Поднял на небывалу высоту.
Состраданье
Ты остро пожалеешь сам себя,
Когда переживешь несправедливость.
Тогда свернется в трубочку душа,
И сплюнет незаслуженную милость.
И станешь ты судить-рядить, роптать,
Рвать и метать, а может, бить посуду.
Мы судьи, когда время пострадать
Придет. И путь закона труден,
Ведь мир наш глубоко несправедлив,
Хотя и внешне ярок, и красив он.
И сэкономишь ты немало сил,
Не выбрав путь борца за справедливость.
Куда разумней путь смиренных дней,
Куда прекрасней путь не нареканий.
Немало в мире разных есть идей,
Но все они уступят состраданью.
И потому, допущенный судьбой,
Идет палач к нам с пыткой и терзаньем
И как награду, он дает покой,
Когда ты научился состраданью.
Безответное
Зачем луна и солнце спорят
На небосводе раздвижном?
Зачем то счастие, то горе,
Без спроса к нам приходят в дом?
Зачем волна волну сменяет?
То мир приходит, то война.
Зачем то добрая, то злая
Мне мысль стучится у виска?
И настроение с рассветом
То доброе, а то и нет.
Зачем зима сменяет лето,
И красит зелень в белый цвет?
За беззаботностью - забота?
А за заботой - все отдай.
Зачем за твердым дном - болото?
Зачем есть ад, зачем есть рай?
То труд нам предстоит,
то - отдых,
Но в основном, конечно, труд.
Зачем уходят в вечность годы,
Сменяя люльку на приют?
Зачем ракетой, взмывшей в небо,
В нас появляются мечты?
Зачем обманут, канут в небыль,
И разбиваются они?
Все изменяется на свете -
За радостью спешит беда,
За вдохновением поэта,
Как тенью, бродит маета?
Зачем всему есть своя мера,
Но нарушение - итог?
Зачем неверие и вера?
И прячется за тайной Бог?
За вдохом - неизбежный выдох,
За жизнью - неизбежно смерть.
Зачем капиталисту прибыль,
Зачем рабу гнить в нищете?
Зачем вопрос спешит к ответу,
А за ответом вновь вопрос?
Зачем и эта песня спета?
И этот любопытный нос?
Безысходность
Тиски у каждого свои,
Своя теснина обстоятельств.
Проходят каруселью дни,
Однообразно иль иначе.
Приносят скорбный урожай,
И отрезвляют нас разлукой,
И производят в нас печаль,
И бремя не изжитой муки.
Заведено так, верь, не верь
Хоть вы до хрипоты поспорьте -
Все крепче суживает смерть
Свою удавку на аорте.
И кто-то думает опять, -
А мне смешно, когда я вижу, -
От безысходности бежать,
И скрыться от судьбы в Париже.
Но непонятно мне одно -
Как вопреки людских теорий
С годами слаще, как вино,
Растущая на сердце горечь?
Глубина и высота
Учитель к нам сошел, конечно, с неба.
И с лодки тех, кто был на берегу
Кормил небесным и обычным хлебом,
А после отплывал на глубину.
А в ней водилось много рыбы всякой,
И рыба, что назвали в честь Петра,
И водорослей заросли и раки,
Еще - неизреченные слова
В той глубине проглядывались смутно:
Там был тягучий и неспешный мир
Где все во все перетекало будто,
Границы меж вещами отменив.
И была там иная атмосфера,
Законы притяжения земли
Смягчились, образовывая сферы,
Несущие по морю корабли.
И не было там воен и сражений,
Ни долларов, ни марок, ни рублей,
Валютных рынков частых потрясений,
Борьбы за власть и подлости людей.
Ни дрязг семейных, споров за наследство,
Ни бедных, ни богатых, ни скупых,
Ни королей, под старость впавших в детство,
Ни нищих, ни голодных, и ни злых.
На глубину так отплывал учитель.
Он явно с нею был накоротке,
И потому все управления нити,
Послушно собрались в его руке.
На глубине он выходил из лодки
И шел, как по дороге, по воде.
И только любопытные селедки
За ним кружили в танце налегке.
Потом он шел обратно постепенно,
И в грешный мир Он делал переход.
Волна терзала берег белой пеной,
Где ждал изголодавшийся народ.
Потом учил с горы он вещим смыслам
Всех тех, кто собирался на лугу.
А после, чтобы пыль с души очистить,
Он уходил с равнин на высоту.
На высоте была такая свежесть,
Благоухали горные цветы,
И Он с земных путей привычно спешась,
Условности оставя позади,
Поднялся в гору и преобразился,
Одежды стали белы, как лучи
И с высотой, как с глубиной он слился,
Держа в своей руке ее ключи.
И потому, идя за ним по следу,
Мы покидаем торг и суету,
То погружаясь с ним в глубины света,
То поднимаясь с ним на высоту.
Часть 5. История
История
Полки и яркие знамена
В порядке боевых колон,
И колесницы фараона:
Здесь бог и царь лишь фараон.
За ним - мильены подневольных,
И стадо боевых слонов.
Под ним - смотреть для сердца больно, -
Несметное число рабов,
Изнемогающих на солнце,
И умирающих в трудах,
Что поглощают солнца стронций
С завязшей горечью в зубах.
Средь них - народ, что должен Тору
Принять, и мальчик Моисей.
И я, работою заморен,
Жду, чтобы он пришел скорей.
Еще чуть-чуть, уже нет мочи
Он должен все-таки успеть:
Горят натруженные плечи,
По ним, как ветр, гуляет плеть...
Видало это солнце виды.
Под пляску бешеных собак
Как фараону пирамиды,
Я возвожу себе барак.
Кругом надсмотрщики немцы
В печи формуют облака,
Здесь мой народ и здесь Освенцим.
И это тоже жизнь моя.
Из под бровей смотрю я хмуро,
Не человек, а просто тварь.
Здесь бесноватый правит фюрер,
Он - фараон, и бог, и царь.
Здесь он мою судьбу решает,
Я смерть свою зову скорей,
Мне много лет. Уже я знаю:
Здесь не поможет Моисей...
Видало это солнце виды.
Израиль, море, наши дни
И я в тисках глухой обиды:
Пришел к своим, что не свои.
Опять загруженный работой
До ночи с раннего утра,
Опять ишачу на кого-то
И этот кто-то - олигарх.
Здесь царь и бог всесильный доллар,
Тут стерта личности черта.
Под маской спрятан тот же Молох,
И та же жертва - это я.
Меня сжигает то же солнце,
И я опять такой же раб,
И тот же самый здесь Освенцим,
И тот же самый здесь барак.
Я строю те же пирамиды
Финансовые воротил.
Видало это солнце виды.
Я ничего не позабыл.
Америка
Подруга, ты ли правишь миром?
Я сплю и вижу странный сон,
Что разбиваются кумиры,
Что пал великий Вавилон.
Свободы ты держала право
И в демократию звала.
Я помню, как вела всех браво
Американская мечта!
Я помню, для меня был выше
Твой звездно-полосатый флаг,
Но нынче спущен он на крыше
Ты обложалась! Это факт!
В твоих стандартов лицемерье -
Давно уже вселился бес.
И воен тяжкое похмелье
Уж призывает суд небес.
Когда и дети погибают
В развязанной тобой войне,
Когда горит земля чужая,
Не сладко ль спится ли тебе?
И у тебя не будет славы,
И ни величья, видит Бог!
Зря президент моей державы
Взял пред тобой на козырек.
Ты на обломках коммунизма
Плясала пьяный свой канкан.
Теперь тебе не будет жизни -
Сама попала ты в капкан!
Ты упованье возложила
На блеск богатства золотой,
Но только лишь у Бога сила,
И правды нет в тебе святой.
Ты не под тех легла евреев.
Тебе - вот проклятый вопрос -
Нужны не Ротшильд и Рокфеллер
А нужен был тебе Христос!
Я вижу сон небесно-синий:
Немного времени пройдет,
Когда поднимется Россия.
Власть капитала упадет.
Часть 6. Обряды и праздники
Иудейская суббота
Благодаря своей работе,
Ценить я начал выходной,
Вот на такой высокой ноте
Я славлю праздность и покой!
Не мучась ежедневным делом,
Когда не нужно до зари
Ни воевать с ленивым телом,
Ни за ухо себя вести
На нелюбимую работу,
Которая уже в кишках.
Я воздаю хвалу субботе,
Сиюминутно и в веках!
Но лишь одно меня тревожит
В этот желанный выходной:
Страна, как вымирает, Боже,
Входя в кладбищенский покой.
Пустынны улицы, дороги
Как после атомной войны,
Ты должен намозолить ноги,
Чтобы куда-нибудь дойти.
Не едет никуда автобус,
Закрыт вседневный магазин:
Шесть дней, как все, пахал я чтобы,
Сидеть мне дома взаперти
В эту злосчастную субботу –
Так зло возникло из добра,
И я тоскую по работе
В день, данный мне для отдыха.
И так в Израиле от века
И понял я тогда одно:
Суббота - не для человека,
Но человеки - для нее!
О, милый, славный наш Израиль!
И ты для нас тюрьмою стал,
В которую всех нас забрали
Религия и капитал.
Предвкушение
Как я люблю конец недели!
Последний день пред выходным.
До чертиков ведь надоели
Мне будни, как угарный дым!
Весь в предвкушении покоя,
Что ласково зовет, маня.
И это утро голубое
Сегодня, словно для меня.
Я в расслаблении, не парясь
Иду из дома налегке,
А мыслями уже летаю -
Жизнь возвращается ко мне!
Свобода! Мой начальник строгий
Теряет надо мною власть
Со своей логикой убогой
Работать, чтобы не пропасть.
Вот на такой счастливой ноте
Пусть исполняется мечта -
Работать так, чтоб не работать
И жить, себя не торопя.
Легко, свободно и счастливо
Без напряжения и зла.
И строчки так неторопливо
Текут бальзамом из меня.
Вот так наступит Божье Царство.
Пускай оно придет скорей!
И чудодейственным лекарством
Излечит от простуды дней.
И пусть забудутся заботы,
Как свинка в детстве или корь.
Пока не сдох я от работы.
Ведь мне положен выходной!
Часть 7. Иконы
Искусство
Зачем, ты спросишь, оно нужно?
И музыкант, в пылу огня,
Нам насаждает власть искусства,
О чем не важно, говоря?
Ты вправду, этого не знаешь?
И думаешь, поди, что он
Нас беззаботно развлекает?
За деньги, иль за славы звон?
Искусственность - не есть искусство.
Искусство - когда дышит страсть.
И лишь зажегши наше чувство,
Мы принимаем его власть.
Дрожащий звук смычка сухого -
И в сердце музыка зажглась.
И мир внезапно стал, как новый,
И жизнь вдруг снова началась!
Мы признаем святое право
Его - завесу разорвать
Обыденности нашей ржавой,
И над землею нас поднять.
Мы признаем его молитву -
Опять нас к жизни воскресить.
Его божественной палитре
Мы доверяем в нас творить!
И вот во власти его звуков,
Или во власти его слов
Мы принимаем его муку,
Его надежду и любовь!
Пройдя путем Христа к распятью,
И полюбивши этот крест,
Он причащает нас, как братьев,
К истокам тайны всех чудес!
Искушение Адама (Грехопаденье)
Влекомый тягою к познанью,
Я погружен в ночную тьму.
Цена запретного желанья -
Мир, предназначенный огню.
Отравленный змеиным ядом,
Не жить я стал, а умирать.
Мужчине женщину не надо
Ни слушать, ни боготворять!
Я соблазнен был красотою,
Захвачен был за страстный уд.
И если б Ты был бы со мною,
Я бы не пал от этих мук!
Но Ты однажды удалился,
В прохладу тенистых алей,
Ну почему я не молился
При виде девичьих грудей?
Для искушенья и порока
Ты дал мне женщину, как плод
Запретный. Покарал жестоко
Меня и человечий род.
За что? За то, что я бессильно
Не устоял пред красотой,
Что Ты мне дал, хоть не просил я,
Что Ты создал, Создатель мой?!
Я пал. И с той поры нет лада:
Скандалы, ревности, грехи.
Жизнь стала мне исчадьем ада
Помилуй, Бог мой, и спаси!
Верни мне власть над падшим духом,
И возведи меня опять,
Туда, где Ты один, нет двух там.
Где я не должен выбирать.
Адам и Ева
Завален шмотками весь шкаф,
Заставлена квартира.
Живу, заранее не прав,
Под взглядом командира.
С трудом пролажу меж тюков,
Шкафов, столов и стен я.
Да здравствует в веках любовь!
Твержу я непременно.
Я истончаюсь, словно дух,
Под гнетом обстоятельств,
Как поэтична повесть двух
Меж каблуков и платьев!
Не нужен мне другой удел,
Я счастлив, что имею.
Наш брак - не трение двух тел,
Не поиск, где теплее.
Наш брак, как Маяковский стих
Громадой торит годы,
Я прославляю каждый миг
За таинства природы!
Здесь жизнь сама преподнесла
Своих законов тайну.
Я умаляюсь, как вода.
И движусь не случайно.
Я вечно избранный Адам,
Все познающий Еву.
И, может быть, к седым годам,
Если позволит небо,
Мы станем двое, как один,
Как трудно душ слиянье,
Я только знаю - Бог един
И только Он - сиянье!
Свой пропуск на вселенский пир
Нам предоставит небо.
Войдем мы вместе: я и ты
Отпраздновать победу.
Мы были сброшены давно
С небесного престола.
Но мы вернемся все равно.
Ведь нет пути иного.
Каин и Авель
За что восстанет брат на брата?
Поднимет руку на него?
За что один другого матом
Покроет лихо и легко!
Ярлык обиднее навесит,
Мол, кто не скачет, той москаль.
Убьет, замучит, изувечит
Продаст за порченную шваль?
О, Украина - не Россия,
Хоть не держал тебя никто,
Ушла ты очень не красиво
В свое свободное житье.
Ушла, когда сестра слезами
От бед и горя залилась,
Ушла, хоть вместе шли веками,
Одна воспитывала мать.
Ушла, хоть вместе вы страдали
От бед и напасти лихой,
Ушла, хоть вместе голодали,
Ушла, хоть все же одна кровь!
Ушла, коварно обвинивши,
Во всех несчастиях сестру,
Ушла ты, даже не простившись,
А по-английски. Почему?
Не поделили вы наследство?
Иль соблазнил тебя другой
Богатый, что жил по соседству,
Своей дешевой колбасой?
Или обида задушила,
Что ты есть младшая сестра,
И первенствовать ты решила
В сестринской ревности сама?
Иль тебе голову вскружила
Твоя особая краса,
Твой славный, стольный древний Киев,
Твоя днепровская коса?
Ты независимо и гордо
Решила громко хлопнуть дверь.
Ушла, узы родства расторгнув,
Ушла совсем, а что теперь?
Смирение Иакова
Когда тебя Он побеждает,
Ты получаешь лучший приз:
Тобою уж не управляет
Взлелеянный в мечтах каприз.
Но ты опять боролся с Богом
До наступления зари.
Таких ночей бывает много,
У тех, кто копит миражи.
И вот, при наступлении утра
В луче рассвета понял ты -
Против рожна идти не мудро
И попросил: благослови!
И как покой, пришло решенье.
Ты принял участи тавро
Оно болело, как смиренье,
И поврежденное бедро.
И ты еще страдал немного,
И суетился впопыхах,
Но ясною была дорога.
Тебя уже оставил страх.
Да, ты страдал еще немного
Каких-то пару тысяч лет,
Намного больше та дорога,
Что ждет тебя, коль скажешь - нет.
Моисей
Когда ты начинаешь разбираться -
Откроет боль незрячие глаза, -
Ты вдруг поймешь, что мир - сплошное рабство,
Оставленное Богом на века.
Но в этом мире есть одна тропинка,
Ведущая из рабства тьмы на свет,
Она легка вначале, как пушинка,
И поначалу имени ей нет.
Она, кружась, слетает прямо с неба,
Она, смеясь, зовет тебя с собой.
Она тебя коснется, где б ты ни был,
И имя ей - нежданная любовь.
Тебе она, лелея, согревая,
Лаская нежно, голову вскружит.
Ну а потом, по местности петляя,
Свернет внезапно, в гору побежит.
И ты с горы увидишь, как сквозь тучи,
И как сквозь слезы, застивши глаза,
Как человек своего брата мучит,
Как сделать хочет из него раба.
Но ты пойдешь по ней, взбираясь круче.
Пусть гордых одиночество хранит,
И это будет несравненно лучше,
Чем рабство унижений и обид.
Когда ж тропинка спустится в долину,
Где ты, окрепший, встретишься с людьми,
Пусть будут они шикать тебе в спину,
Но ты услышишь нежное - "Служи".
Служи незрячим, бедным и убогим,
И злым, и добрым,
В общем, всем окрест.
И, имя, данное этой тропинке Богом,
Здесь прозвучит, и это будет - Крест.
А дальше будет снова, как обычно,
Ты растворишься в людях и делах,
Тропинку, ставшую уже привычной,
Теперь ты обнаружишь в небесах.
И ты пойдешь по ней уже с поклажей,
И целый мир повиснет на плечах,
Тропиночку, что путь тебе укажет,
Искать уже ты будешь в облаках.
И будет смерть, и будет воскрешенье,
Паденья, взлеты, вывихи судьбы,
Страданья, утешенья, заблужденья,
Ты легкой доли для себя не жди.
Ну а когда, терпением научен,
Непреходящую познаешь суть,
Ты будешь с нею, как жених обручен,
И назовешь свою тропинку - Путь.
Давид
Препятствия должны быть выше ростом,
Иначе остановка и регресс,
Но станут и дорогой, и помостом,
Что ляжет от земли и до небес,
Когда ты выйдешь драться с Голиафом,
И пусть твоя одежка не атас,
Влекомый сердцем и небесным правом,
Ты повоюешь, и еще не раз.
О, мой Давид, ты, верно, должен помнить
О том, как в безрассудности своей,
Творя судьбы своей большую повесть,
Бросался ты на тех, кто был сильней.
И падал ты, и больно расшибался,
В безвестность уходил, как в монастырь.
И там молился, духом поднимался,
Писал и переписывал Псалтырь.
И потому тебя примером ставят,
И изучают жизнь твою теперь,
Что не сдавался при любом раскладе,
И как бухгалтер, не считал потерь.
Апостол Павел
Дух желает противного плоти,
Потому я, бывало, ропщу,
Когда Духом прищемит животик,
И, как мышь в мышеловке пищу.
Я заложником немощи тела
Существую на этой земле.
Только знаю, то нужно для дела,
Если это Господь вверил мне.
Я на поприще том подвизаюсь:
Шью палатки, стираю белье.
Усмиряю и порабощаю
Непослушное тело мое.
Сколько раз я просил у Владыки,
Чтоб облегчил мне жизненный путь,
Только Он заповедал не ныть мне,
И довольно награды за труд!
Не прошу ни с кого подаянья,
Все, что нужно, я делаю сам.
Потому мне Господь испытанья
Дал сверх меры, и не по плечам.
Потому и к Нему я взываю
Каждый раз, когда невмоготу.
Откровенья, как хлеб получаю,
И желающих ими кормлю.
Я бегу как атлет в состязаньи,
Мой противник, конечно, я сам.
Я стремлюсь к наивысшему званью -
Быть причастником Небесам.
Потому проповедую смело,
Веру, что дал мне Бог, я храню.
Все, чего я достиг - это мелочь,
Не сравнить с тем, что я получу.
Часть 8. Храмовая утварь
Комары
Нам мало боли, стрельбищ и пожарищ,
Стихийных бедствий, страхов и врагов,
Что Ты создал, о Боже, этих тварей
Нам на мученье - злейших комаров?
На свете нет подлейшего творенья,
О том Тебе поведает любой,
Как без сомненья и без сожаления,
Сосут они нам душу - нашу кровь.
И отдых наш Ты превратил в мученье,
И ночи - в пытку жалом комара,
И потому нам часто нет спасенья
Ни днем, и ни в святых чертогах сна.
Что Ты хотел сказать нам этой пыткой?
За что послал страдание сие?
Неужто мало всяких там улиток
Создал Ты на измученной земле?
Ты хочешь, чтобы жизнь не стала раем?
Малиной сладкой, голубой мечтой?
Тебя совсем я здесь не понимаю,
Как не поймет Тебя никто другой.
Быть может, кровь пустить на теле чистом -
Всего лишь знак того, что каждый день
Нам также кровь сосут капиталисты,
И комары - их образ или тень?
А может комарами год за годом,
И век за веком платим за прогресс? -
Мстит человеку матушка природа
За мусор и за вырубленный лес?
И комары - лесные партизаны,
Что, пробираясь в наши города,
Нам мстят за их разрушенные страны,
И за озера, полные дерьма?
Ты мне скажи, за что же эта мука?
Искусанные щеки и глаза?
Пока я не прихлопнул эту суку -
Нажравшегося крови комара.
Трусы
Трусы бывают аппетитны,
Трусы бывают сексуальны,
Такие, как у Маргариты
Из постановки театральной.
Трусы бывают лишь для понту,
Такие, например, как стринги.
Бывают, что пропахли потом,
Неделями не знавши стирки.
Бывают, словно шоколадка,
Что дерзко ищет чьи-то зубки,
Не потому ли ты украдкой
Стремишься заглянуть под юбку?
Трусы бывают для работы,
Трусы бывают для свиданий,
Трусы бывают для кого-то
Надеты в духе ожиданий.
А есть еще трусы для вальса,
Трусы для бала будут белы,
И есть трусы, что для начальства,
Трусы, ну в смысле, для карьеры.
Еще трусы бывают мяты,
По-холостяцки незашиты,
Несмелы, даже виноваты,
Неряшливы и необжиты.
А есть, как жизнь бомжа, вонючи,
И нестерпимы до предела,
И неудобны, и колючи,
Бесформенны, и до колена.
Трусы бывают равнодушны,
Как ко своей никчемной доле.
По-воровски бывают ушлы,
Как из тюрьмы сбежав на волю.
Трусы есть по-мещански пошлы.
И по-семейному уютны,
Есть, как подросток осторожны,
Есть добродетельны, есть блудны.
Трусы бывают шедевральны -
Произведение искусства!
Трусы бывают эпохальны,
Как покорение Эльбруса!
Ты по трусам узнаешь душу
Их постоянного владельца.
Кто выставит трусы наружу,
Кто прячет со стыдом на тельце.
Трусы, как жизненное кредо!
Как философия и право.
Трусы, как парус для победы,
Как флаг позора или славы!
Носки
Вам, конечно, неприятны
Мои грязные носки?
С этим запахом отвратным,
С этой дыркой у пяты?
Вы спешите удалиться,
Поскорее пересесть -
Тель-Авив почти столица,
Но бомжей и здесь не счесть.
Я - не бомж, смешные люди,
Я такой же гражданин.
Но к несчастью, путь мой труден
К покорению вершин.
Я пашу на двух работах:
Солнце жарит, хочу пить.
Вот из вас бы мог хоть кто-то
Жизнь такую полюбить?
Где на свете справедливей? -
У приезжего нет прав.
Кто родился в Израиле,
И здесь вырос, тот и прав.
Я бы вам с большой охотой
Свое место уступил:
Постоянный запах пота,
Каждый день упадок сил.
Мне для вас носков не жалко
С круглой дыркой у пяты -
Лучше нет для вас подарка,
Чем дырявые носки!
Не спешите, дорогие,
Мой подарок отвергать -
В тех носках пишу стихи я,
В них - большая благодать.
Крестный путь интеллигента,
Променявшего с тоски
Все прекрасные моменты
На дырявые носки.
А надев носки на ногу,
Вы увидите впервой -
Нос свой, вздернутый высоко,
Вознесенный надо мной.
Вы получите ответы
На проблемы бытия -
Почему летят ракеты?
Почему горит земля?
Почему все об Иране,
Заливается Премьер?
Почему лишь о кармане
Все заботятся теперь?
И когда придет Машиях?
И придет ли Он еще?
И когда враги, прости их,
Вас обнимут за плечо?
Через эту дырку, люди
Через рваный мой носок,
Говорить о вечном будет
Не иначе, Господь Бог.
Ну, так что, друзья, берете? -
Отдам даром, лишь возьми
Столь привычные к работе,
Мои рваные носки.
Ботинки
Ботинки истоптал свои,
Но что о них узнал я кроме? -
Так написал в своем альбоме
Я свои детские стихи.
С тех пор прошло немало лет
Я истоптал ботинок много
Что привели меня до Бога,
И я увидел жизни свет.
Не зря носил свои ботинки -
Я мог сказать уже с тех пор.
Но не окончен разговор,
Как не окончились ботинки.
И вновь топчу дорогу лет,
И вновь безмерность расстояний,
И необузданность желаний,
Без поражений нет побед.
Ботинки бедные мои,
Вы отмечали каждый камень,
Ему платя износа данью,
Мои вы ноги берегли.
Ботинки бедные мои!
Я износил ботинок кучу,
Но почему-то мне не лучше,
Труднее стало мне идти.
И вот когда я обессилю,
Добром ботинкам отплачу -
Ботинки я сменю на крылья,
И улечу.
Послесловие
Обетование
Сошли с полотен образа,
И возвратилась в глаз слеза,
Восстали мертвые с могил,
И словом вдохновило сил,
И Бога я пошел искать,
Чтоб человеком мог Он стать.
И этот путь привел к кресту,
И поклонился я Христу.
И Он сказал - Возьми свой крест
И обойди с ним много мест.
Когда ж закончишь, приходи
И кого хочешь, воскреси.
|
