* * *
Господь нам разум дал и волю,
Чтоб нас не побеждало зло,
Но доброте не повезло,
Высоким помыслам — тем более.
Здесь каждый только для себя,
В плену желаний, наслаждений
Живет от самого рождения,
Рубли, на пятаки дробя.
Куда кривая повезла?
Через леса, поля и реки...
Живет зло только в человеке,
Вне человека нету зла.
* * *
Серый цвет — это разные краски —
На палитре внезапно слились,
Размешались по чьей-то указке,
Превратились в дорожную слизь
На холсте глупой кистью размазаны,
С правдой-матушкой разошлись.
Было мало и знаний и силы,
Но желаний был шумный парад, —
Как хотелось исполнить красиво,
Получилось вот так — невпопад.
* * *
В каждой луже по луне,
А в пруду — дорожка лунная;
Ночь какая-то безумная,
О тебе свирелит мне;
Соловьи наперебой
Тишь размалывают в крошку.
Мне по лунной бы дорожке,
Чтобы встретиться с тобой.
* * *
Спорим-спорим, гадаем-гадаем:
Из чего состоит душа;
Приодета она иль нагая, —
А зачем это? а на шиша?
Ох, и любо нам лезть в эти сферы,
Где не смыслим, не видим ни зги.
Наши выводы — эфемерны,
Куча самой обычной лузги.
Разобраться бы в том,
что под носом,
А не лезть с сапогами в зенит.
А мозги-то видать с перекосом,
Кто об этом всех больше зудит.
* * *
Уйти печальным пилигримом,
Оставив страсти навсегда,
Все огибая города,
И этот — так тобой любимый.
Придут другие нам на смену —
Шторма познать и полный штиль.
Откуда-то мы все пришли,
Уйдем куда-то несомненно.
* * *
Любая лужа хочет небом стать,
Вон как копирует голубизну упрямо,
Не понимая, что она лишь яма,
А значит бочажине и под стать.
И речка тоже моет облака,
И хмурится, когда на небе тучи.
Конечно, быть самим собою лучше,
Как мало в том небесного пока.
* * *
Сильней земли, и темных туч сильнее...
Зачем гордишься силой, человек?
Всего не покоришь, не одолеешь,
Не крупным скопом и не «имя рек».
Все, кажется, летит-летит по кругу,
От многих знаний на душе грустней;
Все дальше-дальше, и дорога круче,
И ты уже блуждаешь, как во сне.
Тебе по силам землю уничтожить,
Тебе по силам космос захламить,
Но вот чего покамест ты не можешь:
Мудрей, скромней и терпеливей быть.
* * *
Стал забывать твою улыбку,
Подальше спрятал твой портрет;
Прошедших дней уже не выткать,
Обидой лучший день потерт.
Пусть грусть-печаль не беспокоит,
Не разъедает словно ржа...
За поворотом скрылся поезд,
А рельсы все еще дрожат.
* * *
Снова день уступает ночи,
И закат полосу света сжег;
Жизнь на сутки стала короче,
Да, на сутки, на птичий шажок.
Был отец у меня — не стало,
Мать была у меня — ушла;
И ко мне подползает усталость,
Да, пожалуй, уже подползла.
С этой жизнью не минешь разлуки,
Не порвешь обреченности круг.
Но не надо узлы все распутывать,
Все не надо — не хватит рук.
* * *
Мысль разбудил я не случайно,
И сразу дал себе ответ:
В поэзии всегда есть тайна,
Кто станет утверждать, что нет?
А это объяснить, кто сможет?
Такого что-то не видать:
Любовь большая тайна тоже,
И не пытайся разгадать.
Вновь к заключению я выйду
Гранитному, как та плита:
И наша жизнь простая с виду —
Одна из самых главных тайн.
* * *
Бывали в истории сдвиги, —
И что не мелькнет сгоряча, —
Сгорали и свитки и книги
Под грязной рукой палача.
Сгорали картины и люди,
Как остов сухой шапито,
К сжигателям ласковы судьи;
А судьи-то, судьи-то кто?
Неправде пройдет воскурение,
Последний петух прокричит...
Сгорают в народном презрении
Оправданные палачи.
* * *
Мы бременем времени ранены,
Законы весьма строги;
Выходит мы вечные ратники,
Друг другу выходит враги.
То ненавидим друг друга,
То тянемся — словно во сне,
Из этого вырваться круга
Уже ни тебе и ни мне.
И пряди уже в инее,
Надежды все тоньше нить.
И лишь небеса синие
Сумеют разъединить?
|
