Защёлкнулись тяжёлые засовы, и за его спиной остались многие годы его жизни. В рабочей зоне была высокая производственная башня, своими побитыми стенами мрачно возвышающаяся над городом, откуда можно было видеть волю, жизнь. На её обдуваемую запахами свободы верхушку поднимался украдкой от чужих глаз поначалу и он, чтобы хоть как-то пережить близость дома, семьи, забыть на время, что ты в ловушке. И вот, наконец, его первые шаги свободного человека, перед самими воротами съехались иномарки, на капоте чёрной ВМW собран из дорогой выпивки и закуски бандитский хлебосольный стол. Его ждут, ему рады. На свободу выходит крупный бандит – Боксёр. Он неторопясь подошёл к весёлым и счастливым товарищам. Многих он не увидел, да и не увидит больше – кто-то уже или ещё сидел, а кто-то лёг за железную ограду навечно.
-Здорово, Боксёр. – Его окружили со всех сторон широкие плечи. Каждый хотел его покрепче обнять, поддержать вниманием, каждый ясно понимал откуда он вышел, и что там каждый мог бы быть или ещё окажется.
К водке он только прикоснулся губами, откусил добрый кусок от белого, пышного и свежего хлеба. Про невыпитю водку его никто не спросил – он был не тот человек, которому ставят тут же вопросы. Не выпил – значит не выпил, значит есть причины на это. Друзья шутили, смеялись, спрашивали об общих знакомых оставшихся ещё за забором неволи. Наконец Евгений, один из старших, спросил:
-Ну, что Боксёр, ты с нами? – После его слов все замолчали, некоторые опустили головы, другие испытывающе смотрели на освободившегося друга. – Этот красавец твой. – Евгений похлопал тяжёлой ладонью по мощному крылу всё той же чёрной ВМW.
Бульдожье лицо Боксёра расплылось в мягкой и доброй улыбке. Многим это показалось чем-то неестественным, потому что ещё никогда не видели его улыбающимся. Если когда и смеялся – то это было или насмешкой или презрением.
-Я был вашим другом, им и останусь, но направление по жизни у меня теперь другое, вы это знаете. Я вас не предаю, я предал грех и дьявола. Хочу честно жить и перед Богом и перед людьми.
Его выслушали, его не упрекнули. Боксёр был прямым и искренним, он не лукавил с друзьями и не замазывал им глаза чем-то неопреледённым. В стороне от их бандитского праздника стояла разваливающаяся «колымага», а около неё наблюдал за ними проповедник, приносящий в эту зону Евангелие. Боксёр хотел уйти с ним, друзья догадывались, не держали его и не винили его за это. Их всегда молчаливый и задумчивый товарищ не был тем, кто мог бы вот так вот конкретно ошибиться в жизни, в том, что он в ней выбирает. Кто-то даже внутри себя уважал этот его поступок – служить Богу. Ещё до его освобождения они услышали о его перемене и отказе от преступной удачи. Это было его личное решение, это была его душа. Два часа перед стенами зоны прошли незаметно, они сказали друг другу всё что хотели и снова, по-дружески обнявшись, распрощались. Боксёр был доволен – он никому не остался ни в чём должен в своей прошлой жизни. Теперь можно было обнять Игоря – встречающего его христианина в его новой жизни. По щекам Боксёра текли слёзы радости и душевного счастья – он поверил в смысл этой жизни.
Новая жизнь пыталась встретить Боксёра тяжёлыми ударами набравшими свою силу в его ещё безбожном существовании: жена, превратившаяся из красивой и образованой женщины в потерявшую всё человеческое наркоманку, сын, выросший без него и ставший с её, материнских рук таким же наркоманом. Его семья погибла, по гроду бродили её живые трупы. Эта весть, обрушившаяся на него ещё несколько лет назад на зоне, заставила задуматься о смысле жизни. Он не в состоянии был найти реальный выход из этой духовной смерти, в которую вогнал и себя и своих близких. Как всё изменить, как всё сделать прекраснее и лучше? И по силам ли это ещё человеку? Нет, не в материальном плане, не во внешней мнимости благополучия, а там, – где живёт это самое чувство счастья – внутри себя самого. Как удалить засевшее в сердце зло?
Под разными предлогами оправдываясь перед собой и другими тем, что просто интересно, он посещал евангелизационные собрания на зоне. В небольшое зоновское собрание уверовавших он ещё не решался заглядывать. Но уже то, что он слышал на этих редких для всей зоны евангелизациях, ему хватило, чтобы нащупать сущность самого необходимого для спасения души человеческой – о Христе. Христе прощающим, учащем любви, меняющим жизнь, ведущим за Собой. Боксёр упал на колени, когда была зековская сходка, когда маститые преступники решали внутризоновские проблемы зеков: кого наказать, кого поставить на место, чему быть дальше. Никто не знал, что с ним происходит, но только все слышали, видя его сотрясающиеся плечи и спину, как он хрипло шептал: «Не хочу так жить дальше. Не хочу. Не могу». Его поняли, его не осудили. Сердце преступника быстрее доходит до грани духовного мрака, где лучи надежды духовного счастья теряют всё больше и больше своего света и каждый понимает, что надо остановиться. Но как ? – не каждый этого ищет, не каждый находит в себе на это силы.
Жена не приняла его. Он приезжал к ней в чужой город из раза в раз, но его усилия найти с ней хоть какой-то общий язык не имели успеха. Наркотический плен человека иногда бывает страшнее смерти. Выросший на наркотиках сын не хотел его даже видеть. Боксёр жил на квартире у одного верующего брата, предоставившего ему одну комнату. Бывший бандитский вожак искал себе работу, о собственном жилье первые пару лет не могло быть и речи – на него нужно было заработать. Но первые накопленные деньги ушли на то, что надо было вытаскивать залетевшую в тюрьму жену. Он отдал всё и ещё занял, что бы отдать тем, кого она обокрала – на зоне её ждала неминуемая смерть – там для неё не нашлось бы столько впитавших в себя зло доз.
Он шёл в тюрьмы и проповедовал там, где его знали, где на его примере могли поверить в силу Святого Духа. Страдания и боль семьи, казалось, должны были его сломать, но получалось обратное – он возрастал в вере, он доверял Богу с каждым разом больше. Его работа в престижной охранной фирме давала возможность знакомиться с новыми людьми, видеть жизнь человека со всемозможных точек её соприкосновение с действительностью. Он учился и учился в этой жизни быть христианином.
В охране он работал в паре с Григорием – молодым парнем, который ему стал сразу доверять. Боксёр к нему долго присматривался, но когда понял, что тот искреннен и ищет в нём старшего товарища, то сильно к нему привязался. Они стали друзьями, Боксёр часто стал бывать у Григория дома, где любимого мужа ждала молодая жена с малышём. Только ей её женское сердце подсказывало о его, Боксёра, как бы отцовской заботе к её мужу. Этому всегда молчаливому и сдержанному, уже немолодому человеку с мощным торсом не хватало отвергшего его сына, не хватало семьи. Пускай Григорий и стал для него всего лишь миражом отцовского счастья, но этого уже хватало на то, чтобы как то восполнить горькую человеческую, но нетеряющую надежду на восстаноление утрату семейного счастья. Григорий заинтерисовался верой Боксёра и стал вместе с ним посещать собрания верующих, его жена потянулась за ним. Боксёр радовался и надеялся.
В тот вечер они заступили на дежурство в одном из офисных зданий в центре города. Всегда подтянутый, высокий и жизнерадостный Григорий нёс охрану у главного входа, а Боксёр заступил охранять задний, с другой стороы здания, вход. Краски дня расплывались в окутывающих город сумерках. Григорий вежливо улыбался входящим в здание на деловую встречу бизнесменам. Этот молодой и симпатичный охранник уже многим примелькался и некоторые улыбались ему в ответ. Его строгий костюм на мускулистом теле внушал доверие, волевое лицо говорило о безопасности. Его рабочая смена началась хорошо, настроение было прекрасное, он радовался жизни и был счастлив, что она была ему дана Кем-то ему ещё не совсем понятным, но хорошо знакомым.
Боксёру на своём безлюдном посту было немного одиноко и он боролся с тяжёлыми мыслями о судьбе семьи. Нужно было что-то решать, ему необходим был ответ – как поступать дальше? Жена уже не открывала ему дверь, для сына он был пустым местом. Были перепробованы все варианты их возможного лечения, но всё срывалось их нежеланием оставить эту игру со смертью, и даже вечной. Успокоение и силу Боксёр находил только в молитвах.
Откуда-то донеслась противоугонная автомобильная сирена, а потом крики и ругань. Уже через несколько секунд Боксёр сообразил, что это – у ценрального входа в охраняемое здание. Защёлкнув замок на двери и держась вдоль стены он побежал туда. Может, это была вероятность его отвелечения от чёрного входа, но там, на другом конце здания, был Григорий и крики оттуда доносились не пугающие, а угрожающие.
Уже совсем стемнело, но свет от здания хорошо освещал Григория спустившегося со ступенек во двор и столпившихся возле него разнуздавшихся парней. Один из них сразу бросился Боксёру в глаза – он относился к крупнейшеё бандитской группировке области. Видать, Григорий, смело и напористо успокаивающий их пьяную прыть, не совсем понимал, что за люди на него надвигались. Это были непросто хулиганы вывалившиеся из ресторана напротив и дёргающие за ручки все подряд автомобили на стоянке перед зданием так, что вой сирен некоторых из них нёсся через несколько улиц, нет, это были ребята куда серьёзнее.
Разгорячённые подвернувшимся конфликтом бандиты начали куряжиться не на шутку. Уже издалека, по их хищным движениям Боксёр почувствовал каждым своим нервом, что без крови они отступать не будут. Где-то в воздухе над ними витал злой дух, присутствие которго в какое-то мгновение почувтсвовал и Григорий который, при виде приближающегося Боксёра сделал несколько шагов назад от надвигающихся бандитов. Злые и норовящие подавить волю ругань и маты шли впереди них.
Могучий Боксёр без тени замешательства и испуга уверенно крикнул ещё не совсем достигнув их:
-Прошу покинуть частную территорию.
Боксёр не заметил пистолета, но оружие в руках у одного из бандитов и направленное на друга увидел Григорий и встал между смертью и жизнью. Это были просто два хлопка. В сознании Боксёра они останутся на всю жизнь, отдающиеся пронзительным эхом в сердце.
Боксёр не успел подбежать, чтобы подхватить падающего на гранитные ступени друга. Григорий умирал у него на руках и боль уходящей жизни разрывала всю его, бывшего преступника, внутренность.
Прошло два нелёгких для Боксёра года. Что может пережить за это время человек, приобрёвший словно заново жизнь за счёт смерти другого, более достойного, по его мнению, жить? Скорее всего, он научится более ценить жизнь и вносить в неё каждодневный смысл. Это была вторая, отданная за него, Боксёра, жизнь. Первую отдал Христос, своею смертью даровавший и ему и всем людям жизнь вечную.
Желание Боксёра было, насколько это можно, отпалтить вниманием всем встречающимся ему людям за эти две смерти за него.
Он снова шёл в тюрьмы, как и в этот раз в группе с другими, несущими спасительную от греха и вечного наказания весть о Христе заключённым. Пели, свидетельствовали, молились с желающими. Это была тюремная больница с её гнетущими каменными стенами, впитавшая в себя за десятилетия свего существования боли и страдания зеков, их смерти, их последнии, зачастую слепые и безнадёжные воззвания в вечность.
Это служение было одним из благословеных в его жизни – зеки слушали Евангелие как никогда. Его сердце было раскрыто для них до невозможных объятий любви. От коек на исхудалых шеях тяжело поднимались головы больных увидеть говорящих к ним, чтобы попросить за них молиться.
Время, выделенное для служения подходило к концу, все торопились, чтобы успеть побывать ещё в каждой оставшейся камере. В конце коридора свет стал тускнее, загремели засовы тяжёлых дверей и решётки предпоследней камеры. Вошедшие в камеру христиане взяли в руки листы с новой песней, чтобы в начале, под дружественный звук гитары, рассказать песней о Христе. Но Боксёр, он непроизвольно шагнул к одной из коек с которой к нему навстречу нерешительно поднялся больной костистый зек. Два тяжёлых взгляда, пробивающих время и уходящих в прошлое, встретились не доверяя увиденному...
Боксёр вновь услышал те глухие выстрелы и стон Григория: перед ним, лицом к лицу опять оказался убийца друга, метивший в него. Да, это был он, жестокий и хищный к людям, наглый и распущенный в суде, так легко идущий на то, что бы отобрать жизнь у человека. Горячая, опалённая огнём недобрых чувств волна, обрушилась на Боксёра пытаясь сковать его обратившйся к Богу разум. Он отвернулся, потом снова впился горящими глазами в убийцу, делая новый несдерживаемый своей силой шаг к нему. Перед ним стоял убийца, убивший ради куража, отобравший жизнь у его лучшего друга, лишивший мужа у любящей жены, похитивший отца у малолетнего ребёнка. Где найти столько любви или хотя бы прощения к этому потерявшему когда-то облик человека преступнику? Где эту любовь к нему, Боксёру, нашёл распятый Иисус?
Убийца, так недавно удобно расположившийся на своей престижной в камере койке и безразлично прислушивавшийся к доносимому до этого из других камер пению, полностью изменился в лице – он не мог поверить происходящему – на него надвигался сам Боксёр, когда-то очень внимательно посмотревший на него в зале суда и не произнёсший ни одного слова. Убийца ждал с ним встречи возмездия, не веря в слухи, что этот, когда-то известный бандит, стал смиреннее монаха... Но, ведь не здесь, не сейчас и не тогда, когда он, сломленый смертельной болезнью, с трудом стоит на ногах в одном нательном белье, а Боксёр заходит сюда как начальник. Откуда он здесь взялся, кто его сюда пустил? Он готов был сделать шаг назад от медленно надвигающейся на него обросшей не для красоты мускулатурой машины, но сзади была его собственная, провалившаяся и расхлёбанная, как и все другие, койка.
-Такая вот наша встреча,- тихо, ему одному сказал Боксёр, когда между ними не осталось больше пространства даже для одного шага.
-Да,- выдавил из себя убийца и опустил глаза не в силах сдержать взгляда противника.
В камере стояла тишина, каждый догадывался, что между этими людьми когда-то было что-то серъёзное и сейчас что-то решалось. Даже охранники, заинтригованные человеческим любопытством, не торопили.
-У меня есть подарок для тебя.- Лицо Боксёра было таким же непроницаемым, но всё же где-то в глубине печальных глаз пронёсся огонёк любви и он слегка отступил назад
Убийца недоверчиво посмотрел на него, оглянулся на сокамерников, всмотрелся в лица некоторых христиан. Он не понимал, что происходит вокруг, как вести себя. Он осторожно и нерешительно, комкая сухую кожу на крупном лице, улыбнулся.
Боксёр протянул ему Евангелие и их руки встретились – рука убийцы и рука предлагающая жизнь.
-Этот подарок для тебя – Слово Божье, Слово любви, Слово прощенья. Ты можешь услышать голос Бога к тебе. Прочти это, как когда-то прочитал и я.
Зек взял Книгу из рук Боксёра, прослушал стоя песню и потом ещё долго смотрел на закрывшуюся за благовестниками дверь – его душа, неудерживаемая сейчас дьяволом, говорила к нему, к его просыпающейся совести...
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Один день из жини христианина - Вадим Солуянов Я прошу не посылать меня подальше в связи с тем, что здесь написано, поскольку я уважительно отношусь к вере и жалею, что она обошла меня стороной...
