Александр Грайцер
ИСТОЧНИК
СЕРДЦА
Стихи
© Тель-Авив 2013 г.
Помыслы в сердце человека — глубокие воды, но человек разумный вычерпывает их. (Притчи 20:5).
Цикл «НАЧАЛО ПУТИ»
«Заклинаю вас, дщери Иерусалимские, сернами или полевыми ланями: не будите и не тревожьте возлюбленной, доколе ей угодно» (Песнь Песней).
* * *
Варенье алое и чай
С лимоном.
Постель – ложись, озорничай,
Икона.
Книги – навязчивый багаж,
И сколько!
Бумага, ручка, карандаш –
И только?
Концерты, выставки, кино,
Спектакли –
В мир отворенное окно,
А так ли?
Стремленье к перемене мест
И судеб.
Когда все это надоест,
Что
будет?
* * *
Спешат мои первые будни
И чудится, словно во сне,
Что сердце отдам свое людям,
А счастье останется мне…
* * *
Постой, прохожий, покажи дорогу!
Мне этот город вечный не знаком.
Как ни старался, не попасть мне в ногу
Идти с тобой, идти твоим путем.
Как так? Прожил я четвертину жизни,
И некому помочь мне, поддержать.
Легко сказать – отдай себя Отчизне
Кому, когда и как себя отдать?
Предчувствую, что будут грызть потери,-
Упущенное время не догнать.
Себя не проиграешь в лотерею,
Но и не выиграешь, если просто ждать.
Постой, прохожий, покажи дорогу…
Цикл "АРМЕЙСКИЙ САПОГ"
* * *
И небо дышит облаками,
И я, солдат.
Стучат солдаты сапогами,
На птиц глядят.
А те без неба жить не могут,
Но мы ходить привыкли в ногу.
Уставы так велят!
По сути, мы все та же стая,
Естественная и простая
На самый первый взгляд.
И до того все в жизни просто,
Что понять это так не просто!
* * *
Зачем весна? Чтоб не было надежд?!
Чтоб, как щенка, за шкирку отшвырнули?
Потребовали – От себя отрежь
Все то, что будет лишним в карауле?!
Эх, жизнь! Как ты сумела так упасть,
Что я, сопротивляться и не помышляя,
Как вор – чужое, стал минуты красть,
Стихи пишу, обманом прикрывая!
О том, как бы достойнее прожить,
О долге думы пролетают в дыры.
Я существую, чтобы угодить,
Как осам, раздраженным командирам!
* * *
От проблемы до проблемы
Кругом голова идет.
Знаю – только теорема,
То, что я пошел на взлет.
То, что вырвался на воздух,
Смог с души замки сорвать,
Потрясающая легкость
Будет жизнь сопровождать!
Все понятным станет, в радость,
Как родное, как люблю!
Что же делать – то, что НАДО
Или то, что я ХОЧУ?!
* * *
Я босой, как нога.
Как в тюрьме мне в моем ботинке.
И армейский сапог
До крови содрал кожу с меня.
Я нагой, как душа,
Не нужны мне все ваши ужимки –
Разлагается дух,
Где не требуется Бытия!
Цикл «В ПОДЗЕМЕЛЬЕ»
Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы ее -- стрелы огненные; она пламень весьма сильный. (Песня песней).
* * *
Когда я повернул глаза наружу,
Чтобы расширить узкий кругозор,
То мир вокруг меня стал много хуже,
Чем представлял себе я до сих пор.
Затем, когда ломать мне стали руки
И я от боли позабыл себя,
Я не взывал о помощи, о друге,
А познавал «законы бытия».
И постепенно начал выть по-волчьи
И обмелел, как в засуху река.
Я повернул глаза навстречу ночи
И день ушел, быть может, навсегда.
* * *
По каменеющим ступеням
Я вниз спустился в подземелье,
Там был кромешный ад.
Вернуться? –
Стать послушной тенью,
Что равносильно пораженью? –
Я не пошел назад.
Я вниз пошел
И холод вечный
В лед превратил мой костный мозг.
Я возвратиться еще б мог,
Но что бы было человечней?
* * *
Никто никому не нужен
И мы не нужны друг другу.
И можешь ты обходиться
Совсем без меня, как я.
Я буду мучиться, биться
Головой о стенки сосуда,
Рыться, как пес в помойке,
Искать одиночества.
* * *
Стать травою не примятой,
Если есть еще такая,
Лишь бы не быть виноватым,
В жизни глаз не поднимая.
Раствориться б до молекул,
Лишь бы не быть человеком.
* * *
Я жую объедки ночи, словно пищу.
День бессмысленнен, а я – обычный нищий.
Ночь – священна, пусть хоть это осталось,
От зари, что так заветно зажигалась.
Но сгорели безвозвратно, как угли,
Страх и счастье, только душу обуглив.
Да одно утешенье осталось,
Что заря все-таки зажигалась!
СЛУЧАЙНЫЙ ВЗГЛЯД
Когда я встретил взглядом Ваши странные глаза,
То удивился их наивной доброте,
Которая составляла разительный контраст
Вашему усталому и довольно помятому лицу,
Испачканному чрезмерной косметикой.
Глядя в Ваши глаза,
Я вспомнил детство:
Горение бескорыстных глаз,
Естественную бесконечность радости,
Безудержное свечение еще такого близкого,
Искрящегося прямо в сердце
Счастья.
Затем была жизнь...
И рассеянное отражение Ваших глаз
Выдавали охватившую Вас растерянность,
И беспомощность.
И теперь Вы все реже смотрите на мир открытым взглядом.
Чтобы не обнаружить себя,
Вы прячетесь за подчеркнутую независимость и высокомерную отчужденность.
Колючими взглядами Вы выбрасываете в пространство
Беспредельное равнодушие и холодное презрение...
Но сейчас в этих глазах было лучшее, чем Вы обладаете.
Была вера и надежда.
Вера в безоблачное счастье, которое вы все еще надеетесь обрести,
В людскую доброту,
И в справедливость, которая когда-нибудь снизойдет и на Вас.
Вера в исполнение надежд.
Во что еще остается верить, когда боги низвергнуты?
Никогда вы не сможете отречься вполне от своей веры!
Вы будете затравленно смотреть на людей,
Проклинать себя и весь белый свет, но не бросите своего креста.
Трепетно и самозабвенно Вы будете хранить в себе
Ее умирающий отсвет от некогда буйного костра Вашей юности.
Ибо это - Ваша душа.
Единственное, что позволяет Вам,
Хотя бы в редкие минуты откровенности,
Оставаться искренней, человечной и простой.
Оставаться самой собой.
Единственное, что составляет смысл Вашей жизни.
И если исчезнет и этот призрачный отсвет,
Вам не останется ничего другого, как жить ради накопления имущества.
...Я знаю, почему Вы открыли моему взгляду свою жизнь:
В моих глазах вы прочли то же самое.
Цикл "В ПОИСКАХ ВЫХОДА»
ФОРМА КАК СОДЕРЖАНИЕ
* * *
Принужденный молчать,
Как громады далеких планет,
Я летел по бесформенной бездне непрожитых лет.
Еще не человек, без оков облаков и судьбы,
Я упорно искал обнаженные губы любви.
И когда я упал в бесконечную пропасть зеркал,
Неприкаянный и не прошенный,
Лишенный концов и начал,
Еще не различал
Творения рук человека от призрачных скал,
Оскала слепого огня, обращенного к ветру
От блеска зеркал.
Я жадно глотал, отколовши от солнца куски.
И страстно искал
Хоть бы тоненький лучик человеческого фонаря.
И не знал еще, как буду мал.
НИ О ЧЕМ И ОБО ВСЕМ
У жизни отверстие довольно узкое,
Как ни расширяй его аппаратом.
И если бы я был русским,
Стал бы ассенизатором.
Говоришь непонятно о чем,
А получается - о вечном.
Говоришь о вечном, а получается ни о чем:
Этакая встреча бывалых однополчан.
Куба, дружественная республика, вытянута в губу
У бороды Фиделя.
Рассматриваешь ее, как в подзорную трубу,
Как с одного берега - другой берег.
Вокруг чего, как правило, возникают споры? -
Было или не было?
Но если не было, так будет скоро,
А если было, то это все равно, что не было.
Реки, как правило, вырываются на морские просторы.
Горы растут рядом с горами, как помидоры.
Брюки рассчитаны на две ноги.
А на что юбки рассчитаны?
Желанья появляются, как деньги, бодро.
Надежды наполняются, как ведра, к лету.
А бедра женщин раздвигаются так долго, что растут там бороды,
И успевают заполняться брачные анкеты.
ИНТЕРПРЕТАЦИЯ СНА
Это пришло ко мне ночью
И я не знал, что нужно делать
Я не помню, с чего все началось
Но я подумал, что это - дурной знак для моих близких
Я помню, что не испытывал потрясения и не находился в оцепенении
И мне не было жалко моей прошлой жизни
И если было сожаление, то только по будущему
Которого, я знал, уже не будет
Мне нужно было что-то делать
Хотя, может быть, в этом и не было необходимости
И Я ПРЫГНУЛ В БАССЕЙН С ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ ВЫСОТЫ
Я сделал это с мальчишеским азартом
Несмотря на то, что он давно уже мне не к лицу
Потому что я знал - это последнее, что я делаю
И нужно было вложить в это все, что я имею
И я увидел, что лечу МИМО воды
И это НЕИЗБЕЖНО
Я словно муха барахтаюсь в паутине
И паук выпытывает мою веру
Вернее, он заранее знает ее и его задача заключается в том
Чтобы я увяз в паутине окончательно
Вот я поддался, паутина зацепила меня за губу, захватила язык
Но он хочет, чтобы я заглотнул ее как можно глубже
Чтобы в ней запутались сердце, легкие и печенка
С моей точки зрения, то, что он говорит, никак не связано с его действиями
И находится в другом измерении
Я пытаюсь его понять, отыскать точку, с которой он смотрит на мир
И мне кажется, что он не приспосабливается к миру,
А приспосабливает мир к себе
И я уже знаю, что арестанту привычен запах собственных испражнений
Не ощущая иных, более благовонных веществ,
Он подходит к черте, за которой неизвестность
И слышит окрик часового
Инстинктивно съежившись, он отходит и привыкает,
Выкуривая папиросу за папиросой,
С наслаждением вдыхая сладкий дурман
Растущих в изобилии ядовитых цветов демагогии
И я уже знаю, что можно упорно смотреть в сторону
Считать, что смотреть на это не надо
Что смотреть на это - признак дурного тона
Что это просто небезопасно
Я знаю, что можно уставиться в одну точку
И долго стоять, как манекен
Лишь бы только не смотреть в ЭТУ сторону,
Лишь бы только вообще не смотреть по сторонам…
* * *
Родственник дальний приехал в сыром сентябре
Странный подарок привез на сухом скакуне:
Белая лебедь, отстиранная порошком,
Вытянув шею, сидела в мешке за плечом.
На набухавший нарыв небольшого пруда
Села она, как на узкую шейку горшка.
Доброму дяде, не зная еще для чего,
То ли я плащ на прощание дал, то ли - пальто.
Он огорчился, в коричневый спрятался шарф.
Может, он водки хотел или пива? Так мог бы сказать.
Цикл "ГИМНАСТИКА ЯЗЫКА"
* * *
Хрипит охра из листьев,
Хрипит от вожделенья!
Так разве можно кисти
Лежать без вдохновенья?
Букварь растет как перец,
Как горечь от укуса,
Чтобы не каждый через
Переступил искусы.
Но входит в рот, как сахар,
Холеный мрамор речи.
Он - антиквар и знахарь
Не хочет новых трещин.
А ищет исцеленья
Своей ничтожной плоти,
И потому он - в рвении,
И потому - в работе!
* * *
Пишу поэму языка,
А он надулся, как щека,
Уперся в небо потолка
И все без проку.
Я говорю ему -
Вперед!
А он, бездельник, десна трет
Не хочет, кожаный, служить
Ни мне, ни Богу.
Язык улегся на зубах,
А я смотрю, как истукан,
Как гибнет орган.
Словно на нарах зек притих,
И притаился, тихий псих,
Чтоб сразу матом - в морду!
Язык улегся, как узда,
Всегда ведь кто-то обрезал.
А как хотел бы
Он петь!
Но его, как удила,
Держал в зубах я добела
Теперь с трудом могу слова
Хрипеть...
Зову на праздник языка,
А он стучит, как кочерга
В золе и пепле.
Не может, вяленый, сказать,
Чего б ни видели глаза,
Но сердце теплит...
Цикл «В ПРЕДДВЕРИИ ЧУДА»
(Вдохновения из Страны Восходящего Солнца)
« Поднимись [ветер] с севера и принесись с юга, повей на сад мой, - и польются ароматы его! - Пусть придет возлюбленный мой в сад свой и вкушает сладкие плоды его». (Песнь песней).
* * *
Я взял чужое?
Или взял свое?
Наперекор пустился неслучайно
И приоткрыл завесу тьмы над тайной,
Покрывшей, словно тень,
Мое лицо.
Отныне
Сам решаю за себя
И путь не шире грани
В этом мире.
Иначе я –
Лишь гость в чужой квартире,
Иначе, я уверен,
Мне нельзя!
* * *
стоит сосна
вся без ветвей
вот кто-то умер,
и уныние,
голодный,
я сухарь грызу…
* * *
Сижу в туалете
четыре стены
меня окружают,
я взаперти
один на один
со своей природой
* * *
О, Боже,
Как силен половой инстинкт!
СЛЕДЫ НА ВОДЕ
Напрасно считают, что нет следов на воде
Они быстротечны, как синие ризы дождя
Туман остается в уключинах лодок стоять
И он не напрасен, наверно, как будущий зять
А струи воздушных течений торопят уйти,
И дверь на ветру безутешно страдает в силках.
Трагедии текстов – что нужно их прочитать,
Совсем не то письма, они как следы на воде.
ЛЕБЕДЬ
Блесной из тонкой лести
Не свить ему гнезда,
Но лебедь грезит, если
Из неба пьет вода.
Степенен, не игрив он,
Ему положен нимб -
Он должен быть красивым
И должен быть любим.
Он смотрится в водицу,
И строгий белый цвет
На перышки ложиться,
Как нравственный запрет.
ОБОДРЕНИЕ
О, человек! Не нужно оправданий
За то, что ты – такой, а не другой.
Быть может, неизбежен путь страданий,
Как неизбежен, может быть, покой.
Быть может, неизбежны осложненья,
И ты, несчастный, даже умереть
Не можешь, потому что за сомненья
Быть может, кто-то должен претерпеть.
Ты, человек, иди своей дорогой
Не сетуй слишком о своей судьбе
И может быть, в последний день подмога
Придет, коль уготована тебе!
ШАГ
Скажем мудрое спасибо судьбе,
Что звучит ее горькая медь
От начала до конца
И человек,
Может слышать
Ее искренний звук.
Это звук напоминает о том,
Как спускается медленно с гор
Чуткий старец с обнаженным лицом,
Твой единственный венчая приговор.
Он приносит безутешную весть
Как подарок, он дает немоту.
Вот мгновение, и ты уже не здесь,
Ты стоишь на промозглом мосту
В напряжении,
И вглядываясь вдаль,
Ты решаешь тот проклятый вопрос, -
Под тобою испаряется сталь.
Под тобою обрывается мост.
КРЕСТЫ
В черепа, что остались
От губ, ото лбов,
Не вмещается зависть,
Не входит любовь.
Но надежда погреба,
Проста и чиста –
Устремляются в небо
Распятья Христа.
* * *
Журавль поднялся в небо,
А во мне проснулась радость!
* * *
Куда спешить?
Мгновение - есть вечность.
Цикл «РОЖДЕНИЕ СЛОВА»
«Уста твои - как отличное вино. Оно течет прямо к другу моему, услаждает уста утомленных» (Песнь песней)
НЕПОРОЧНОЕ ЗАЧАТИЕ
Слово сердца нагое, стыдливое
И от страха немое и лживое, -
Взять, набраться отваги,
И высвободить, -
Предоставить бумаге
На исповедь.
А потом, постепенно, без суеты,
Взять и выправить слово
До прямоты
И отправить, как парус,
Его по волнам
За любовью и верой, -
И выплывешь сам.
А потом,
Если это тебе суждено,
В бело-девственном чаде
Возникнет Оно
Словно бабочка, кокон пробьет
И поймешь –
Непорочно зачатье
И призрачна ложь.
ВИДЕНИЕ
Камни и песок в глазах.
Как слепой, я вижу мир.
Растворяются в слезах
Солнце и луна, как жир.
Я уже услышал гром
И уже увидел дым
Ярко-красным кулаком
И воротником седым.
А затем я видел меч.
Меч, который меня спас.
Для давно остывших свеч,
Для давно ослепших глаз.
Меч блестел, как яркий свет,
Занесен на день и час,
Где сразятся жизнь и смерть,
И умрет один из нас.
У КОЛОДЦА САМАРЯНКИ
Повстречался раз мне
На одной из дорог
Кто? – Вы только подумайте -
Сам Господь Бог!
У Него я спросил, -
Где находишь ты,
Вне меня
Или Ты обитаешь внутри?
Он ответил мне так:
- Обитаю Я в том,
Кто меня в свое сердце впустил,
Как в свой дом.
Чьими глазами на мир
Я смотрю,
Языком – Говорю,
А рукой – Повожу.
И кто любит Меня
Больше всех остальных
От Меня получает
Любовь за двоих!
- Как Тебя полюбить?-
У Него я спросил.
Он всего лишь…
Воды
У меня попросил.
СПАСЕНИЕ
Он отвергает брагу помутнений
Тупых от напряжения голов,
Он, как вино,
Пьет веру песнопений
Из пересохших, раскаленных ртов!
Он одаряет чудом,
Как сосудом,
До времени
Стоящим на верху,
Как будто тебя кормят
Манной с блюда,
И не поймешь, зачем и почему?
И я пою,
И чудо воскрешенья
Вошло в меня,
Как в кожаный мешок,
И стал хмельным я
От благодаренья
И легким от восторга,
Как пушок.
И мягко
Опустился я на землю,
Чтобы принять назначенный удел.
И тихо растворился
В повседневном.
И кажется,
Немного оробел.
ПУТЬ
Любил я жечь свечу напрасно.
Смотрел все, как она горит.
Свеча сгорела и погасла
Тогда я начал говорить.
Слова, как свечи пламенели,
Иглой прокалывая грудь,
И ощущая жженье в теле,
Я начал свой небесный путь.
И как слепец, я шел на ощупь,
Теряя праведную нить,
Я шел не раньше, и не позже,
И как блаженный, жаждал пить!
И вот, пришло на память Слово.
Пришло ко мне и говорит –
Ты взял то Слово от другого,
Ты понял, как Оно горит!
И понял ты, что не напрасно
Свеча горела для тебя.
И понял ты, зачем погасла
Свеча, сгоревшая дотла.
ОСЕНЬ
Осень золотая
Прячется в саду
Птиц небесных стая
Тает на лету.
Облетают листья,
Отлетают сны.
Нет готовых истин
До святой поры.
И проходят годы,
И уходит век
В сумерки природы
И в теченья рек.
Обретая тайну,
Сад без листьев лыс –
Есть ли в этом крайний
И последний смысл?
И когда навеки
Обретут слова
Мысли, человеки,
Море и земля,
Птицы, горы, травы,
Реки и мосты?
Если будут правы,
Будут и чисты.
Ход нелегких чисел,
Рой тревожных слов,
Как коктейль из листьев
В запахах садов,
Так меня наполнил,
Напоил меня,
Что теперь не помню –
Небо, где земля?
ИТОГ
Ничто не проходит бесследно
И не исчезает в золе,
Покуда кричит худо-бедно
Петух на вишневой заре.
И ты не окончишься в Боге,
За жизнь отвечая сполна,
Покуда в конечном итоге,
Не выплачена цена.
Но если платить ты согласен,
То не обращайся назад.
Большой занавеской атласной –
Смотри, - наступает закат!
Закинь свои неводы в небо
И выуди на заре
Краюху Христового хлеба,
Чтоб только хватило тебе!
Цикл "СОТВОРЕНИЕ ОГНЯ"
ТАЙНА
В каждом из людей
Тайна есть одна.
И понять ее
До конца нельзя.
Множество имен
Ей принадлежит,
Но как не назови,
Смысл будет один.
Тайна есть в глазах,
Тайна есть в судьбе,
Тайна есть в тебе,
Тайна есть во мне.
Тайна есть внутри,
В глубине глубин.
Связаны с ней мы,
Как Отец и Сын.
Я ее не знал,
Хоть и с нею жил,
Хоть ее искал,
Хоть я ею был.
И она меня
Много лет ждала,
Чтобы понял я
Вещие слова:
"Я тебя создал,
Я тебя слепил,
Я тебя кормил,
Я тебя учил,
За руку водил,
Вел и поднимал,
Я тебя растил,
Я тебя спасал".
В каждом из людей
Тайна есть одна,
Но понять ее
До конца нельзя.
Ею жизнь живет,
Ею свет горит,
Ею песнь поет,
Ею мир стоит.
"Если ты блуждал,
Звал тебя и ждал.
Если ты страдал,
Лечил и утешал.
Если ты устал,
На руках носил
И всегда тебя
Любил, любил, любил".
КОШКИ-МЫШКИ
Было время, был я крошкой
И под стол ходил пешком,
И не знал, что будет все, как вышло.
Мир веселый, как дорожка
За моим окном
Привлекал меня, как кошку - мышка.
Я смотрел и видел, как прекрасны небеса,
Хороши друзья все и подружки,
И любой предмет, что попадался на глаза,
Был мне первоклассною игрушкой.
Было время, стал я старше,
И познал нужду
По любви, по ласке, и по сласти.
Но я думал, даже верил
В то, что я найду
И любовь, и женщину, и счастье.
Но случилось так, что я проклял свою судьбу
И свою несчастную дорогу.
Понял я, что в жизни ничего я не могу,
Если не доверю себя Богу.
Было время, был я светел,
Бог меня спасал
От нужды, от страха, от обид.
Понял я тогда,
Что мир Ему принадлежит,
И как перед Ним я нем и мал!
Надо мной сияли голубые небеса
И земля свой продолжала пир.
Понял я, что кошкой для меня был этот мир.
Ну а мышкой был, конечно, я.
СВОБОДА
Свободные люди, свободные страны
Такие далекие и желанные.
Мечтал я и грезил о них наяву,
И вот прилетел я в такую страну.
От счастья кружилась моя голова,
Которой вертел я туда и сюда
Вот - Башня Давида, вот - Плача Стена,
Вот - окаменевшая Лота жена.
Дома здесь молитвами к небу полны,
Здесь много молитвы и мало вода
Здесь даже пустыня под солнцем цветет,
Как Библия древний, живет здесь народ.
Здесь распят Мессия по шири креста,
Здесь мертвою стала живая вода.
Ходил я по берегу моря и пел
От радости, что я сюда прилетел.
Минуло пять лет, я немного устал.
Я много раз падал и снова вставал,
Работа порою мне была тюрьмой.
Начальником был мне больной головой.
Меня накрывало отчаяние и страх.
Из праха я вышел, вернулся я в прах.
Скитаясь по Обетованной Земле,
Я понял - свобода есть лишь в вышине,
Где синее небо, где вечный приют,
Где ангелы Божьи осанну поют,
Где счастье не мерится длинным рублем,
Где пиплы не спорят: где, что и почем.
Скитаясь по Обетованной Земле,
Я понял, свобода есть лишь в вышине,
Где синее небо, где вечный приют,
Где ангелы Божьи осанну поют.
ТВОРЧЕСТВО
Я ставни свои открываю с утра,
Чтоб не была темной моя голова,
Чтоб светом наполнился скромный мой дом,
Чтоб жизнь заиграла, забила ключом.
Слетаются мысли, приходят друзья -
Как двор постоялый моя голова.
Небесные странники, души вещей,
Сегодня, каких от вас ждать мне вестей?
Какие сюрпризы мне день принесет,
Какие акцизы с меня соберет?
Какие одежды? Какие слова?
Какие надежды? Какие дела?
Быть может, сегодня я радость найду
И небо пошлет мне удачи звезду.
А может быть, песня в мой дом залетит,
Мелодия ветра и слова гранит.
И ритм постучит барабанным дождем
И молния света пронижет мой дом.
Осветит чуланы, проникнет в углы
И дом мой засветится весь изнутри.
Я птицу поймал в этот день поутру.
Я знаю, что в небо ее отпущу.
Я знаю, что тесен ей будет мой дом,
Что песен своих не споет она в нем.
Я знаю, что песни лишь в небе живут,
Я знаю, что птицы лишь в небе поют,
Я знаю, мой дом - им недолгий приют,
Что гости мои посидят и уйдут.
ИВРИТ
Этот древний язык,
На котором написана Тора,
Я еще не постиг
И, наверно, постигну не скоро.
Этот древний язык,
Что воскрес, как Христос, для бессмертия
В мое сердце проник,
Только ум мой противиться сердцу.
Этот древний язык
Я вкушаю, как причащение.
Но уходят слова,
За собой не оставив и тени.
Этот древний язык,
Что молитвами праотцев сложен,
Стал безмолвен, как крик
Не рожденного, что в меня вложен.
Этот древний язык
Стал для многих из нас преткновением,
Кто к земле сей приник,
Как к надежде земного спасенья.
Наш культурный народ,
Что сортиры, как клавиши, моет,
Словно старый урод,
Тот, что в баре выносит помои
Не заучит никак
Эти алефы, беты и хеи -
Разве может батрак
Стать наследником Иудеи?
Мы забыли свой лик,
Мы бредем в многолетней пустыне
И свой русский язык
Мы несем, как скрижали и скинии.
ГОЛГОФА
Я не верую в то,
Что Господь на земле похоронен,
Но я верую в то,
Что Господь из могилы воскрес.
Есть две линии,
Что пролегли у меня на ладони
И одна из них - жизнь,
А вторая, как водится, - смерть.
Я в смятении пришел
В это место, где была Голгофа,
Где Спаситель смотрел
Со креста на распнителей вниз.
Я не верую, что
Мир глобальная ждет катастрофа,
Но я верую в то,
Что ему уготована жизнь.
Молча, к камню приник,
Где лежало пронзенное Тело,
В этот миг я постиг
Путь земной,
Пролегающий ввысь,
То, что смерть на земле –
Есть всего лишь урок неумелым,
И за нею всегда открывается вечная жизнь.
Я не верую в то,
Что Господь на земле похоронен,
Но я верую в то,
Что Господь из могилы воскрес.
Раньше линии две
На моей пролегали ладони,
А осталась одна,
Это - жизнь, победившая смерть.
ЛЮБОВЬ
Что такое любовь? Это - просто работа.
Что такое любовь? Это - просто забота
Обо всем, что ты думаешь и вспоминаешь,
Это - вечный огонь, что тебя пожирает.
Ты живешь каждый день в заколдованном теле.
Ты живешь, не считая ни дни, ни недели.
Этот вечный огонь все тебя поглощает
И не ведаешь ты, что тебя ожидает.
Ты на страже огня, в пекле самоотдачи,
Ты не знаешь ни дня, чтобы было иначе,
Ты горишь словно куст, ты горишь, а не тлеешь,
Но никак не сгоришь, только все зеленеешь.
Словно дым от огня улетают привычки,
И слетают с тебя генеральские лычки.
Ты познаешь, что жить для себя нету смысла
И тогда твой огонь станет ярким и чистым.
Этот мудрый огонь за тебя все решает.
Он за руку ведет, учит и помогает.
Он устроит все так, что не будет сомнений,
Он тебя претворит лишь в огня устремление.
Ты увидишь, что все он приводит в движенье
Даже трель соловья и земное вращение
Ты узнаешь, что он твое песню напишет
И поднимет ее к небесам, и выше...
ДАВИЛЬНЯ
Ах, какое вино! Ах, какие прозрачные краски!
И какой удивительно нежный и трепетный вкус!-
Помню, ездил давно я на винный завод, словно в сказку,
Где меня охватил очень древний и тонкий искус.
А потом подвели меня к старой и грубой давильне.
Показали естественный и неизбежный процесс.
Видел, как виноградную плоть помещали под сильный
И безжалостный, все разминающий каменный пресс.
Видел я, как летели вокруг виноградные брызги,
Слышал я, как трещала по швам виноградная плоть.
Только были немы и глухи к мукам тем механизмы.
Только некому было несчастным тем взять и помочь.
Как искрится вино и на ласковом солнце играет!-
Дай мне, Господи, не забывать, и всегда вспоминать,
Когда нервы трещат, и меня неизбежно ломает
Колесо этой жизни, под пресс помещая опять.
Жизни нету такой, чтобы в ней никогда не страдали,
Потому мне у Господа лишь остается просить -
"Если чашу сию не испить мне удастся едва ли,
То позволь мне хотя бы о вкусе вина не забыть!".
ВЕРШИНА
Только из низины можно видеть величье вершины...
Только лишь на вершине ты можешь увидеть свой путь,
Что петляет внизу по болотам, степям и пустыне
Или по городам, где ночами так трудно уснуть.
И пока ты внизу, ты не помнишь себя и не знаешь,
Ты как тот муравей, что заботой придавлен к земле.
Лишь когда ты глаза иногда к небесам поднимаешь,
Ты способен чуть-чуть прикоснуться к Пути и Судьбе.
Но когда ты решил непременно пробиться к вершине,
И карабкаться начал, штурмуя отвесно скалу,
Ты запомни, здесь дело совсем обстоит не в вершине
Ты себя самого возвращаешь себе самому.
Ты подняться сумел через трудности, через сомненья
И сумел устоять на холодных и жестких ветрах,
Ты себя отыскал, и, отвергнувши саможаленья,
Ты себя отстоял, победивши безволье и страх.
И не в этом ли цель нашей долгой и длинной дороги?
Разве смысл нашей жизни содержится вовсе не в том,
Чтобы мир победив, возвратиться к создателю Богу
В свой единственный дом, в свой единственный дом.
Только из низины можно видеть величье вершины
Только лишь на вершине ты можешь увидеть свой путь.
Кто сказал, человек, что ты слеплен всего лишь из глины?
Кто сказал, человек, что ты должен навечно уснуть?
ПОЧЕМУ?
Почему человек столь легко отвергает основы?
И о важном, о самом упорно не хочет он знать?
Почему о здоровье вовсе не помнит здоровый
И не ценит родных, когда живы отец и мать?
Недодали ума ни страданий столетья лихие,
Ни Освенцима печи, ни смерти стальная печать.
Почему мой народ до сих пор распинает Мессию?
Почему до сих пор не желает Его признавать?
Почему, почему мы так тщательно ищем ответы,
А когда получаем, то склонны их отвергать?
Может быть, потому так стареют стремительно дети.
Может быть, потому их хоронят отец их и мать.
ТАМ И ЗДЕСЬ
Там я был, как еврей, хоть и русская мама родила.
Здесь я - русский, хоть папа мой был чистокровный еврей.
Если русско-еврейская кровь пополам в моих жилах,
То какую из наций из этих считать мне своей?
Там дразнили жидом, обзывали соответствующей мордой,
Как еврея, стеснялась меня там родная страна.
Здесь, где кипы и пейсы евреи свои носят гордо,
Я всего лишь - руси, в лучшем случае, я - алия.
Здесь и там мне о равенстве много и часто твердили,
Не пуская притом меня выше искомой черты.
Здесь и там иногда меня даже бывало, хвалили,
Допуская к остаткам от съеденной ими еды.
Что за роль и судьба уготована мне небесами?
Будь я молод и юн иль, когда я уже поседел,
Где б я ни был, везде, там, где делят награды с чинами,
Мне всегда достается прекрасный последний удел.
Только знаю одно - будь я в вышитою мамою блузке
Иль в еврейский талит и в молитву отцов облачим,
Что евреи лишь те, кто считают за равных им русских,
Ну а русские те, кто еврея считают своим.
ВЛАДЫКА
Я разведу огонь и положу поленья
И доведу до кипенья все, что в моем котелке-
Лук, и картошку, и соль, цвет земли и коренья -
Будущее откровенье я сотворю на огне.
Специй добавлю я: страх, и любовь, и нежность,
Нервы и неизбежность, горечь полынных трав,
Боль от потерь и свежесть, ту, что осталась первой,
Память и зачерствевшесть старых обид и ран.
Я вознесу на огне путь свой и свою малость,
Что не реализовалась, так и сгоревши во мне.
Крик не рожденных детей, планы мои и мечтанья,
Неисполнимость желаний я вознесу на огне.
Я вознесусь на огне, словно спаленный Джордано,
Словно сожженные страны, и как листва в ноябре.
И лишь сгорев, я воскресну словом спасительной вести,
И спою новую песню, мир обретя на земле.
Я разведу огонь и положу поленья.
И доведу до кипенья мир удивительный свой.
Я вознесусь на огне Джордано, живьем спаленным,
Иисусом Христом, казненным на Голгофском кресте.
И лишь сгорев, я воскресну словом спасительной вести,
Миром стремительно новым, верой, летящею вдаль,
И умерев и воскреснув, стану твоею надеждой,
Стану твоею любовью, стану тобой. Я - Царь!
|
