http://www.foru.ru/slovo.47540.html
ИСКУШЕНИЕ ПЕРВОЕ. ХЛЕБЫ.
1.
Реши же Сам, кто прав был: Ты иль тот,
Который вопрошал Тебя в пустыне?
И был вопрос, как путь на эшафот,
Звенящий в душах наших и доныне.
Вот смысл его: «Ты жаждешь в мир идти
С обетом странным призрачной свободы,
И Ты не хочешь даже допустить
Сколь непонятна суть ее народам.
Бесчинные мятежники — просты
И немощны — не смогут и осмыслить,
Страшась и трепеща от высоты,
Себя к святому племени причислить.
И не было на свете ничего,
Для общества людей невыносимей,
Чем начертать бестрепетной рукой
На знамени своем Свободы имя.
2.
А видишь ли Ты камни в сей нагой
Пустыне, раскаленной? Сделай чудо —
Их в хлебы преврати и за Тобой
Как стадо потекут потоки люда.
Они в восторге будут восхвалять
Тебя за все, что только ни предпримешь,
Хотя и вечно будут трепетать,
Что Ты хлебы Свои от них отнимешь».
3.
И человека Ты не восхотел
Лишить свободы. Уговоры духа
Отвергнул: неприемлемый удел,
Что послушанию цена — краюха.
Предвосхищая искус, наперед
Ты возразил, что не единым хлебом
Жив человек, но, словом тем живет,
Что от Отца к нему приходит с Неба.
Все так, но одного Ты не учел:
Что дух земли во имя хлебной корки
Восстанет на Тебя и победит,
И человек стяжает жребий горький.
Пойдет смиренно на поклон к нему
И, восклицая, голос свой подъемлет:
Подобен зверю кто-нибудь тому?
Он свел для нас огонь с небес на землю.
4.
Но, знаешь ли, о том, — пройдут века,
И человек своей премудростью, наукой
Провозгласит, мол, в мире нет греха,
Лишь голод преступлению порукой.
Ты накорми, и спрашивай потом
С нас добродетели, — вот что они напишут
На злополучном знамени своем,
Которым и разрушат Храм Твой вышний.
5.
Затем на месте храма Твоего
Воздвигнется стена ужасной башни —
Греховный, как и прежде, Вавилон
Поднять из тлена человек возжаждет.
И вновь он не достроит ничего,
Так что ж с того? Но на тысячелетье
Ты сократить страдания его
Имел возможность, обретя бессмертье.
Имел возможность, но не захотел,
Воздвиг свободы призрачную башню,
А человек безбожия удел
Вновь в суетной греховности обрящет.
И к нам придет, и принесет к ногам
Плоды страданий и недоуменье, —
Ужель в действительности сотворил Ты Сам
Такое вот бесславное спасенье?
6.
Отыщут в катакомбах нас они,
Скрывающихся, в муках и гонимых,
Возопиют с моленьем, — Накорми!!!!
И от посул, отказываясь мнимых,
Мол, те, кто обещал для нас свести
С Небес огонь, то нам его не дали,
Свернут за нами с Твоего пути,
Не получив того, что ожидали.
И вот, тогда достроим башню им,
Отринутую в вековом забвенье,
Ведь кто накормит, тот и победил
В борьбе за души новых поколений.
Но их насытить сможем только мы,
Коль имя мы Твое к сему призвали,
И мы солжем среди греховной тьмы,
Что именем Твоим мы их питали.
7.
Без нас они не смогут, как ни тщись,
Ни накормить себя, ни разутешить;
Взывай ли к небесам или молись,
Но мук голодных, словом не уменьшить.
Коль никакой науке не дано
Насытить тьмы всего двумя хлебами,
То выбрать им останется одно:
Свободу положить к ногам пред нами.
И отступить, и, голову склонив,
Просить, потупясь, — Нас поработите,
Не погнушайтесь к сирым снизойти,
И свежим хлебом вволю накормите.
8.
В конце концов, поймут, что вдоволь быть
Свободе с хлебом невообразимо,
Не смогут люди, верно разделить
Их меж собою в розни нетерпимой.
И также убедятся: никогда
Свободными не быть им — все порочны,
Бунтовщики, ничтожны; в том беда,
Что малосильны — верою непрочны.
9.
Ты обещал, — даруешь хлеб с Небес
Тому, кто сам себя отвергнуть сможет,
И за Тобой, неся тяжелый крест,
Пойдет и грех молитвою низложит.
Возможно ли сравнить Твой хлеб с земным,
В глазах неблагодарного народа,
Что похотью и алчностью томим —
Растленного и немощного рода??
Что ж, за Тобою тысячи пойдут,
Десятки тысяч, может быть, и боле
Из тех, что хлеб небесный предпочтут
В Твоей святой и всемогущей воле.
Но что содеется, что станется, скажи
С десятками и тьмами миллионов
Из тех существ, которым миражи
Небес не осознать; К кому с поклоном
Они придут в греховности своей?
И, внемля голосу страстей, в угоду
Тому, кто их поработил, сдадут
Святую, но голодную свободу
10.
Или Тебе так дороги они,
Немногие, но исполины в вере,
Что лишь для них в оставшиеся дни
Ты чудеса Свои творить намерен?
А тех, несметно многих, как песок,
Бунтующих, но преданно влюбленных,
Отвергнешь Ты за ветхий их порок,
И вознесешь лишь сильных и смиренных?
11.
Но нет, постой, нам ценны и они —
Греховные и слабые созданья,
Они порочны и бунтовщики
Но обретут однажды послушанье.
На нас дивиться будут и богов
Увидят в нас — мол, словно им в угоду,
Господствуем мы и без скорбных слов
Выносим эту жуткую свободу.
И повлекут покорно крест скорбей,
И гнет, и страх, и нашу тиранию;
О! как ужасно станет для людей
Свободу водрузить себе на выю.
12.
Мы скажем, что послушны лишь Тебе,
И во Твое господствуем мы имя,
Мы им солжем, ну, а Тебя к себе
Не пустим боле никогда отныне.
В обмане этом будем мы страдать,
И мучаться греховным осознаньем,
Что вновь и вновь приходится нам лгать
И прибегать к лукавым обещаньям.
13.
Так вот, что значил первый тот вопрос,
Поставленный Тебе, как искушенье,
Но Ты отверг его и не донес
До нас его сокрытое значенье.
А между тем, в вопросе дивном том
Заложен смысл великий сотворень,
Приняв «хлебы», Ты разрешил бы в нем
Больного человечества сомненья.
Ты б смог ответить вековой тоске —
И человечества, и человека:
Пред кем ему склониться, и пред кем
Отныне преклоняться и до века?!
14.
Заботы нет мучительнее, чем
Свободным оставаясь, с вожделеньем
Искать — скорей склониться перед кем,
Оставив навсегда свои сомненья.
Он ищет поклонения объект
Настолько верный, явный и бесспорный,
Чтоб все народы, весь греховный свет
Пред ним склонили головы покорно.
15.
Забота жалких сих созданий в том
И состоит, чтоб отыскать такое,
Пред чем уверовали бы все кругом
И преклонились, как пред аналоем.
16.
Потребность люда в общности такой
Была известна от начала века,
Единства ради кровь текла рекой:
Шел человек с мечом на человека.
Они себе, воздвигнув божество,
Грозя, взывали, — К нам на поклоненье
Придите все, а за своих богов
Вы обретете смерть, а не спасенье!
17.
Так будет до скончания миров,
Да и когда исчезнут в мире боги,
Греховный люд по-прежнему готов
Пасть идолу бездушному под ноги.
Ты знал всегда, и Ты не мог не знать
Той тайны человеческой природы,
Но знамя верное не захотел принять
Во имя этой призрачной свободы.
Во имя хлеба было знамя то,
Земного, верного и, без сомненья,
Все человечество безудержно к Тебе
Стремилось бы, бесспорно, в поклоненье.
То знамя абсолютное Тебе
Мудрейшим духом предавалось в руки,
Но хлеб земной и славу Ты отверг,
Чем и обрек людей своих на муки.
Продолжение: http://www.foru.ru/slovo.47542.html
|
