ДОЧЬ ОБОРОТНЯ

На уроке Софья привычно рисовала всяких уродцев: они получались у неё сами собой. Она даже не думала, а брала ручку и всё. Морды выходили одна безобразнее другой – клыкастые, слюнявые, с поросячьими рылами.
«Ужастики отдыхают!» - оценивали творчество одноклассники, но их мнение ей было пополам.
Рисуя, Софья уловила оживление в классе. Заунывное учительское бормотание прекратилось, послышались смешки.
Софья оторвала взгляд от бумаги: возле доски стояла девчонка, словно из старых «Ералашей» - в белой блузе и коричневой юбке в складку. Юбка закрывала колени, а блуза на пуговицах и с длинными рукавами. Не хватало только бантов и гольфов! Софья тоже не удержалась от смеха.
Училка делала строгое лицо, изображая недовольство, но сама разделяла веселье класса. Губы её то и дело расползались в глупой улыбке. Их гимназия по шарму оставила далеко позади все средние учебные заведения города. И хотя гимназическая форма была трёх видов, и все виды весьма стильные, ученики то и дело ее перекраивали, перешивали и разнообразили аксессуарами. Каждый старался как-то выделиться.
А вот у новенькой это получилось! Она сразу оказалась вне конкуренции, потому что любая девчонка скорей бы осталась недоучкой, чем заявилась в гимназию в подобном прикиде!
Скоро весь класс дружно катался от смеха, а новенькая едва сдерживала слёзы, обеими руками вцепившись в ручку доисторического портфеля.
Внезапно Софья почувствовала прилив злости и, стукнув о стол кулаком, проорала:
- Заткнитесь, вы!
Моментально установилась тишина. Софья демонстративно подошла к новенькой и забрала портфель.
- Сядешь со мной, – бросила через плечо, и девчонка послушно за ней последовала.
«Как имя?» - написала Софья чуть ниже нарисованных уродцев, так как на уроках разговаривать железно не разрешалось (даже в картишки перебрасывались молча!).
«Аня, а ты?»
«Софья, друзьям можно Сонька».
«Софья красивей!»
«Ты откуда свалилась?»
Оказалось, Аня приехала из района, и проживает в пригороде. Она – старшая дочь в семье, где пятеро детей, а в гимназию определил её пастор церкви, в которую ходит Анина семья.
«Ну, труба! Ты ещё баптистка!»
«Нет. У нас полноевангельская церковь».
«Какая разница! Принцип один – христианка!»
«Разница в том, что моя церковь признаёт дары Духа Святого, что они и сегодня действуют, как и в первоапостольской церкви».
«Здесь это значения не имеет, на тебе будет клеймо: БОГОМОЛКА! Так что лучше не светись!»
Софья невольно хмыкнула: это слово на лбу написано у Аньки жирными буквами, в таких блузочках-юбочках только в церковном хоре петь!

В коридоре они разговорились. Перемена была большая, а кабинет рядом, поэтому времени навалом.
- Почему ты за меня вступилась?
- Я не хотела, просто эти свиньи оборзели! Мне плевать, какой ты веры, но неправильно унижать человека, только потому, что он другой. Каждый имеет право быть таким, какой он есть…
- Сонька, хай!
Аня опустила взгляд: Софью в губы поцеловал парень из класса, сидевший через парту впереди них. Аня, ещё стоя у доски, заметила его нагловатые с поволокой глаза. Он разглядывал её и сейчас, целуя Софью. Концы волос парня были обесцвечены и в умышленном беспорядке залакированы в разные стороны. В одном ухе серьга, а в другом – целых четыре! Джинсы на бёдрах, рубашка на одной пуговице, и, опустив глаза, Аня невольно посмотрела на пупок и квадратики мышц на животе парня.
- Костен, отвали! – Софья отвернула лицо. – Видишь, разговариваю.
- Благотворительность одолела?
- Не твоё дело!
- Не заводись. Зайдёшь ко мне? Я новую музыку написал, послушаешь.
- Не обещаю. Если время будет.
- Моё мерзейшество будет ждать.
Софья махнула рукой: иди, мол!
- Это твой парень? – спросила Аня, когда Костен отошёл.
- Ага. Тот ещё придурок, но иногда прикольный! Сначала реп сочинял, затем на хард-рок перекинулся. Хочет серьёзную музыку писать. Раньше он в музыкалке учился, потом бросил. Папаша его в филармонии играл. Спился. А мамашка Костеном гордится! Старший брат у него тоже музыкант, в Европе деньгу зашибает.
- А ты его любишь?
Софья уставилась на Аню.
- Ты дура, да?
Та растерялась.
- Почему?
- Тебе сколько лет?
- Наверное, как и тебе, шестнадцать.
- А до сих пор в сказки веришь!
- Но, - Аня недоумевала, - как же… У тебя ведь с ним…
Она замолчала.
- Трах, что ли? – Софья хохотнула. – Выговорить трудно? Так, думаешь, он только со мной? Хотя, если узнаю, получит! А пока не знаю, пусть делает, что хочет.
- Но разве тебе это безразлично?
- Абсолютно. Нет, Костен, конечно, что надо в плане секса, но любовь… это слишком! Я ведь замуж не собираюсь.
- А как у тебя это было… в первый раз?
- Как? – Софья нахмурилась. – Как обычно бывает, по пьяни, не помню… А тебе какое дело? – она разозлилась. – Хочешь попробовать?
- Нет, что ты! – Аня испугалась. – Извини, если тебя обидела.
- Хватит болтать, идём в класс!
Софья решительно вошла в кабинет, Аня засеменила следом.
- Пожалуйста, не сердись на меня, Софья!

После уроков Софья захотела проводить Аню до электрички. Разговор как-то сам собой перешёл на Бога. Софью всегда занимало сверхъестественное, только не Бог, а противоположное, и хотя мать чуралась потустороннего, Софьина крёстная Аза с детства снабжала крестницу оккультной литературой. Благодаря этому девочка рано выучилась гадать на всём, на чём гадают, и вызывать духов с помощью чего угодно, достаточно было лишь оговорить условия общения. Астрология тоже не казалась Софье сложной, и она часами засиживалась над книгами и звёздными картами, вычерчивая гороскопы на всех своих знакомых. Это являлось частью её детских забав.
Крёстная Аза поощряла занятия Софьи и баловала подарками: оберегами, талисманами, амулетами, многие из них привозились издалека и были выполнены из золота и драгоценных камней.
Софья часто видела цветные сны, в которых общалась с существами из потустороннего мира, при этом прекрасно сознавая, что ничего общего с Богом эти существа не имеют. Некоторые из них были изыскано вежливы, некоторые -- глупы и нахальны, но тем не менее Софья чувствовала себя с ними «своей». А Бог, этот абстрактный библейский Бог, был ей абсолютно чужд.
В Него верили какие-то ограниченные люди с рабской психологией, о которых Софья знала только то, что они тупо любят своих врагов и лишь успевают подставлять щёки, когда их по ним лупят. Ещё она слышала, что у христиан сплошные ограничения и ничего-то им нельзя: ни выражаться, ни пить, ни курить, ни нормально одеваться, ни заниматься сексом, ни играть, ни слушать отвязную музыку, ни танцевать… словом, одни только «НИ»!
Но что тогда они делают? Сидят в своей церкви, читают Библию, бесконечно молятся и верят в убитого Бога, Который когда-нибудь спустится за ними с небес?
Софье было любопытно расспросить Аню об её вере в Иисуса, чтобы понять, как вообще можно верить в подобную чушь нормальному здравомыслящему человеку?
Ладно, сатана, в реальности, величии и власти которого Софья не сомневалась. Но Бог?
Она спросила.
- Я всегда жила среди христиан, - ответила Аня. – Я родилась в семье верующих, и мне странно думать, что можно не верить в Бога…
«А для меня странно не верить в сатану!» - хмыкнула про себя Софья.
- Это же так естественно! Он Творец, Создатель мира, - Аня развела руками. - И мой Отец через Иисуса Христа. Я люблю Его, и Он любит меня, это чудесно!
- Извини, но ты говоришь глупость, - холодно заметила Софья. – Нет, я теоретически понимаю: любовь там и всё такое. Но всё это сопли. Муси-пуси, детсад прямо! Ты не обижайся.
- Я не обижаюсь.
- Вот именно, - Софья снисходительно на неё посмотрела. – В тебе нет гордости. Ты терпишь, когда над тобой смеются и унижают, а я бы лучше убила кого-нибудь или сама умерла, чем позволила надо мной издеваться!
Аня молчала, опустив голову. Это правда! Она чувствовала себя без Софьи беззащитной, и стопроцентно в классе над ней бы открыто издевались, не будь той рядом.
- Не бойся, я с тобой, - усмехнулась Софья, и Аня вдруг вспомнила, что такими же точно словами обращался Господь к библейским патриархам.
- Вот возьми, - Аня вынула из кармана пуховика гедеоновский Новый Завет и запихнула в Софьину сумку.
- Зачем это?
- Просто мне захотелось тебе что-нибудь подарить. Он маленький, его удобно носить в кармане. Может быть пригодится.
Софья слегка улыбнулась. Она была намного выше Ани и великолепно сложена. С такой пропорциональной фигурой и ростом она запросто могла стать моделью. Одевалась Софья только в солидных бутиках. На ней были чёрные, идеально скроенные по длинным ногам брюки, фиолетовая меховая курточка и отороченные таким же мехом полусапожки. Чёрная стильная повязка на высветленных прядями густых волосах. Дерзкие голубые глаза, слегка вздёрнутый носик и из-за этого чуть приоткрытые пухлые губы, обнажающие неровные по краям, но белые зубки.
- Твоя электричка, – Софья мотнула головой в сторону приближающегося электропоезда, который тут же оповестил о себе коротким гудком.
- Спасибо, что проводила, Софья.
- Бывай!

* * *

На другой день, войдя в класс, Аня растерялась: Софьи не было. Не подошла она и ко второму уроку. Одноклассники Аню сторонились, только разглядывали и пересмеивались.
На большой перемене к ней подсел Костен.
- Где Сонька? – нарочито развязно спросил он.
- Не знаю. Сотовый у неё отключен.
- Звонил уже… Ты из пригорода?
- Да.
- А чего сюда ездишь?
- Меня пастор определил, чтоб образование хорошее было.
- Понятно… Ты какую музыку слушаешь?
- Не ту, что ты играешь.
- Сонька разболтала?
Аня кивнула.
- А хочешь послушать?
Она пожала плечами, стесняясь: их разглядывали с откровенным любопытством!
- Давай, после уроков приходи в актовый зал, мы там репетируем… Ну как?
- Приду.
Из-за репетиции Аня опоздала на последнюю перед большим временным перерывом электричку, и от нечего делать задержалась в актовом зале ещё на пару часов. Костен составил ей компанию и даже поиграл понемногу на всех инструментах и прочёл тексты песен собственного сочинения.
- Спасибо, Костен, но мне уже пора на станцию, - глянув на часы, заметила Аня.
- Я провожу.
- Нет, не надо! Сама доберусь, - надевая вязанную шапочку, возразила она.
- Почему?
- Ну… ты парень Софьи. Это нехорошо – меня провожать!
- Ерунда, я ж не домой к тебе еду!.. Хотя… вдруг захочу сходить в церковь?
Аня невольно улыбнулась, представив Костена во всём его прикиде в церкви. И лицо пастора! Он и так за неё переживает, а тут – Костен с тату на руках и выкрашенными в чёрный цвет ногтями!
- Ну что, идём? – Костен накинул шарф и облёкся в чёрное полупальто. Аня кивнула.

* * *
Дома Софью неожиданно встретила Аза. Обычно крёстная лишь приходила в гости, а не оставалась в квартире на правах хозяйки!
Мать с утра до вечера торчала в косметологической клинике, где работала медсестрой. Она выглядела слабой изнеженной блондиночкой намного моложе своих лет. Всем непременно хотелось что-нибудь для неё сделать, тем более что мать постоянно во всём нуждалась: в хорошей пище, косметике, украшениях, мебели, отдыхе! И всегда находились жертвенные мужчины, без памяти в неё влюблявшиеся и готовые на всё, что угодно. Замуж мать однако не спешила, так как у каждого мужчины обнаруживала изъяны: то не достаточно умён или богат, то некрасивая фигура, то неряшлив...
Софья сначала тоже клевала на эту наживку страдания и прислуживала маменьке, но с возрастом раскусила, что та -- искусная манипуляторша людскими чувствами. И, по-видимому, добивалась всевозможных для себя благ не без помощи магии.
Но если мать не афишировала чародейство, то Аза, напротив, всячески его подчёркивала. Дар ведьмы сочетался в ней с редкостной предпринимательской хваткой и умением отлично ладить с любого рода людьми, особенно из криминала. Аза держала в городе несколько магических салонов, которые приносили ей астрономические барыши. У Азы была весьма колоритная внешность «роковой колдуньи» с намёками на былую красоту. Если б её хорошенько вымыть, отстегнув при этом искусственные волосы, ресницы, ногти, зубы и грудь, то получилась бы старая, высохшая, типичная злобная колдунья из детских мультиков.
Софья не знала, сколько лет Азе, втайне подозревая, что крёстная давно достигла состояния мумии и стала настоящей Бабой Ягой. С самого Софьиного рождения Аза регулярно навещала крестницу, хотя презирала её мать, внешне, впрочем, тютюнькаясь с ней, как и все остальные.
- Где это моя рыбка так задержалась? – сладко встретила Аза Софью. – Я приготовила чудный обед, боюсь, только всё остыло.
- Спасибо, я не голодна, - буркнула Софья и прошла с сумкой в свою комнату. Следом вплыла Аза.
- У тебя всё в порядке?
- Да.
- Рыбка моя, ну хоть что-нибудь скушай, ради твоей крёстной! Стол уже накрыт.
Софья понимала, что Аза так просто не отвяжется, она – не мать, которую девушка запросто бы выставила из комнаты. Софья отчего-то Азу побаивалась, хотя та никогда не повышала на неё голоса, а, напротив, убеждала мать, чтобы потакала Софьиным капризам. Когда же у матери не хватало денег, то Аза сама делала Софье богатые подарки. На последний пятнадцатый день рождения она подарила крестнице изящную спортивную «Хонду» и два фирмовых мотоциклетных шлема, а до этого – стильный мобильник.
Такую крёстную стоило уважить, и девушка поплелась в гостиную к накрытому столу.
Всё выглядело, как в день рождения, стоял даже торт и горели в подсвечниках свечи. Шторы были задвинуты, в комнате ни пылинки, всё аккуратно расставлено по местам. Когда ж это Аза успела? Или наняла кого?.. Цветы вот в корзинах и вазах точно прибыли из салона!
- Что за праздник? – усаживаясь, спросила Софья.
Аза многозначительно улыбнулась, открывая шампанское.
- Выпьешь немного?
Софья кивнула, заинтригованная. От блюд исходил такой запах, что захотелось есть.
- Скоро тебе шестнадцать…
- Через две недели, - перебила Софья.
- Вот-вот. В этот день ты будешь уже в другом месте, не здесь, и мне не придётся больше о тебе заботиться.
«Какая жалость!» - ехидно подумала Софья. Несмотря на шикарные подарки, она чувствовала, что крёстная её не любит. Но что-то же ей от Софьи надо и что за намёки про «другое место», где она станет жить?
- Ты всегда была особенной, девочка, – с деланной, как показалось Софье, грустью изрекла Аза. – Ты и сама чувствуешь это…
«Вот ещё выдумывает! – мысленно возмутилась Софья. – Здесь не магический салон. Меня так просто не проведёшь: только я знаю, что у меня в голове!»
- Ты должна была родиться в Сан-Франциско, но твоя мать – страшная трусиха – сбежала сюда, как только узнала о своём зачатии. В тот год в Сан-Франциско проводилась большая конференция ведьм и колдунов. Во время… оргии твоя мать зачала тебя от одного… человека… нет, не совсем человека… даже совсем не человека… О, дьявол, я путаюсь с определениями!.. Словом, деточка, твой отец волк.
Софья тупо уставилась на крёстную.
- Это невозможно, - возразила она. – Люди и волки разных видов, у них не может быть детей!
- Ах, конечно. Но твой отец... оборотень. И он сумел оплодотворить твою мать. Она зачала, хотя физические дети от этого бывают крайне редко.
- Он любил мою мать? – глупо спросила Софья.
- Он даже не знал её имени, это ж оргия! А у матери была овуляция… Она вообще в этом смысле дура! Сколько раз ей говорила…
- Но если оргия, то откуда известно, что мой отец именно этот волк? Там что не было других, нормальных мужиков?
Глаза Азы сузились, и адским пламенем в них отразился огонь свечей.
- Демоны знают, деточка. Они знают, кого произвели в этот мир! И я поехала сюда следом за твоей матерью, чтобы забрать тебя сразу после рождения. Но поступил другой приказ, чтобы ты жила в России до шестнадцати лет. А в день рождения предстанешь перед… перед кем должна предстать и примешь от него своё предназначение. Больше я рассказать не могу… Кушай, пожалуйста!
Софья подавленно молчала. Блин, Гарри Поттер какой-то или «Зачарованные»! Услышанное представлялось ей полным бредом, как вдруг всплыло забытое воспоминание из детства. Это случилось в загородном домике, когда они гостили у маминых подруг. Только-только стемнело. Софья выбежала во двор и пошла к туалету, который располагался в самом конце длиннющего огорода, как вдруг нос к носу столкнулась с волком. Он показался ей невероятно большим, и глаза его светились, хотя солнце скрылось, а луны не было.
Отчего-то Софья не испугалась, волк тоже не дрогнул. Какое-то время они стояли глаза в глаза, затем волк бесшумно ретировался в густую траву, а Софья продолжила путь.
Волк восхитил её тогда! Ей сильно захотелось быть на него похожей. Она даже ник взяла «volchica-odinochka», и действительно друзей у неё с тех пор не стало. Зато появилась необыкновенная мудрость, решительность и достоинство. Ещё её стали бояться собаки, и однажды, когда на Софью с одноклассницами налетел разъярённый питбуль, девочка прыгнула ему навстречу и клацнула зубами. Со стороны это выглядело, как прикол, но не для Софьи с питбулем, поскольку тот захлебнулся рычанием и затормозил всеми четырьмя лапами, отчего перекувыркнулся в воздухе и задал стрекача. Софью это не удивило: всё правильно, собаки должны бояться волчицы-одиночки!
Она даже ступать старалась бесшумно, как, по её мнению, ходят волки, и зубы у неё изменили форму: края стали неровными, а клыки круглыми, крупными и заострились книзу. Это придало Софье эдакого вампирского шарма.
Когда Софья рассказала матери о своей встрече с волком (а девочке было тогда лет шесть), с той приключился истерический припадок. Подруги её успокаивали, говорили, что волку в дачном районе делать нечего, и скорее всего Софья столкнулась с крупной овчаркой. Но девочка настаивала на том, что видела именно волка и страшно злилась, оттого что ей не верили…
- Но как так, Аза! – вырвалось у Софьи. – Ведь ты ж моя крёстная. Где в это время был Бог?
Аза неторопливо вытерла края губ и пальцы о салфетку.
- Бог здесь ни при чём, деточка. Наш бог дьявол. Это в него я крестила тебя в жертвенной крови.
Во рту у Софьи пересохло. Новость не столько удивила, сколько вызвала возмущение.
- А как же я?! Трахаются тут с волками, в крови меня валяют, и на тебе: в шестнадцать лет отправляют к дьяволу! Да пошли вы все…
Софья разразилась самой скверной бранью, поминая вкупе всех ведьм и чертей, и дьяволов, и всех их родственников по всем родам и коленам. У Азы отвисла челюсть: такой крестницу она не видела ни разу!
Временами на Софью находили дикие приступы бешенства, сопровождаемые неконтролируемой силищей. И если кто её обижал, то она буквально могла растерзать этого человека на куски.
Как-то двое старшеклассников попытались отобрать у неё самый первый сотовый телефон (подарок материного любовника). Она с молчаливой яростью набросилась на парней, отмутузив и искусав их так, что пришлось зашивать раны! Девочку еле отодрали от старшеклассников, и навсегда она запомнила возбуждение от вкуса крови врагов…
Аза сделала глупость, выйдя из-за стола и пытаясь успокоить Софью. Крестница легко подняла её костлявое тельце и с такой силой швырнула в стеклянный шкаф, что тот разлетелся вдребезги вместе с дорогой посудой. Аза сползла в кучу стекла, и сверху на неё обрушились деревянные перекладины.
Софья тяжело дышала. В квартире ей стало тесно, и она выбежала вон. Вернулась лишь к вечеру, после того, как прошел приступ бешенства. Вместо него на Софью напал страх: она панически испугалась надвигающейся темноты.
Азу мать увезла в свою клинику, чтобы той зашили многочисленные порезы. Вернувшись, вопросов мать не задавала, а только потихоньку вздыхала и всхлипывала, наводя порядок. Софья закрылась в своей комнате и не выходила оттуда и весь следующий день. Телефон она отключила и практически всё время пролежала на кровати, разглядывая потолок. Всё. Детство и юность закончились, и теперь ей предстоит неведомая жизнь. Может быть страшная, может интересная. Избранная. Не такая, как у других…
Мать сунула под дверь записку от Азы. Та уверяла, что не сердится на Софью и что реакция у девушки, в принципе, нормальная. Многие из так называемых «чёрных детей» вначале так реагируют, но затем, поразмыслив, принимают свою участь и становятся великими вершителями человеческих судеб…
Софья заскрежетала зубами и разорвала записку.
Ну конечно! А что ей ещё остаётся? Мучиться самой или… мучить других? Неужели нет выбора? Она вспомнила вдруг новенькую девчонку и синюю книжицу, которую та затолкала в Софьину сумку.
Девушка сдёрнула сумку со спинки стула. Так и есть, вот эта книжка! Новый Завет.
Неожиданно руки сами растерзали книжонку, не успела Софья её раскрыть. Она в недоумении уставилась на клочки, настолько мелкие, что собрать их не представлялось возможным! Разделан даже кожаный переплёт. Ну и номер! Похоже, у неё действительно нет выбора.

* * *

На следующий день Софья заявилась в гимназию ко второй перемене. Проходя по коридорам, она чувствовала себя такой… изрядно повзрослевшей, что остальные – и учителя и ученики, казались незначительной мелочью…
Она увидела, как у входа в класс Костен разговаривает с Аней. В глазах у Софьи потемнело, и она подскочила к парню.
- Ублюдок, чтоб я тебя возле неё не видела, понял?
Они растерялись, но Костен опомнился первым и принял небрежный вид.
- Ревнуешь?
Софья железно схватила его за грудки. Роста они были одного.
- Ещё раз увижу рядом с ней, изуродую! – с придыханием выдала она.
Костен отчаянно старался сохранить достоинство, но Софья заметила, что он испугался.
- Сонька, отпусти, - безуспешно стараясь разжать её пальцы, попросил Костен. – По нормальному ты ей должна это говорить, а не мне.
- С ней я отдельно поговорю, - сполна насладившись его страхом, сказала Софья. – А ты – отдыхай, понятно?
- Да уж, куда понятней.
Костен ушёл в класс.
- Зачем ты так? – тихо спросила Аня.
- А чего ему от тебя надо?
Девушка пожала плечами.
- Про тебя спрашивал, звонила ли… Он вчера меня на станцию провожал. Мороженое купил.
- Знаю я его «мороженое»!.. Ты больше не разговаривай с ним, поняла?
- Да, Софья… Ты злая?
- Злая. Я очень злая, Анька! Ты даже представить себе не можешь, насколько я злая!
- Что случилось? – Аня взяла Софью за руку.
- Случилось... Да, случилось! Мой папаша… волк! Представляешь?
Софья, теребя в руках кожаную лямку от сумки, легко разорвала её. Аня округлила глаза.
- Пожалуйста, успокойся, – шепотом попросила она. – Давай, прогуляем этот урок, и ты мне всё расскажешь!
Они отправились в забегаловку неподалёку от гимназии.
- А ты читала Новый Завет? – выслушав Софью, осторожно спросила Аня.
- Я разорвала его. Не сама, мои руки… понимаешь?
- Ничего, у меня есть ещё. Только боюсь, ты не сможешь читать, тебе не дадут…
- Я запуталась, - перебила Софья, - и хочу и не хочу этим заниматься. Даже так: хочу и знаю, что смогу, но как будто меня что-то удерживает. Что это?
- Бог.
- Бог?!
- Ну да. Раз мы сотворены по Его образу и подобию, то должно же быть в нас что-то, что удерживает от злого и влечёт к Нему!
- И что это?
- Может быть, совесть?
- Совесть?! Хм. Совесть.
Это было как раз то, что Софья больше всего в себе ненавидела и с чем непрестанно боролась. Оно мешало ей жить, испытывая в полной мере удовольствие. Совесть отравляла всё, особенно секс. Иначе почему она после него чувствовала себя так гадливо?..
- Что посоветуешь делать? – Софья скуривала одну сигарету за другой и не замечала этого.
- Честно, не знаю, что сказать. У тебя есть воля, и ты сама должна выбрать, что тебе делать.
- То-то и оно, что на мою волю давят, потому что, видишь ли, пришло время, для которого я рождена! Я и сама знаю это, но отчего, скажи, мне так плохо? Почему я сопротивляюсь? Где твой Бог? Почему Он не помогает?
- А ты просила?
- Ещё чего! Буду я просить! Он ведь всё видит, вот пусть и поможет!
- Нет, Софья, - покачала головой Аня. – Ты не знаешь Бога, Он никогда не станет вмешиваться в твою жизнь без твоей просьбы.
- Я никого ни о чём просить не собираюсь! Я сама достаточно сильная, чтобы себя защитить!
- В таком случае, это твой выбор.
- Да, - Софья встала, оставив на столе нетронутое пиво. – Идём на уроки.

* * *
В воскресение после церковного служения Ане позвонил Костен. Она сильно удивилась и обрадовалась.
- Сегодня у меня концерт в клубе, приходи. Начало в восемь.
- Не знаю. А как я обратно доберусь? Будет поздно!
- У моих друзей есть машины, договорюсь, тебя отвезут.
Аня помялась.
- А как же Софья?
- Мы уже большие детки, чтоб её спрашивать, а потом… это не свидание. Я лишь приглашаю тебя послушать музыку!
- Я понимаю. Постараюсь приехать.

Когда Аня попала в клуб, концерт уже начался. Ей пришлось заплатить за вход, так как звонить Костену девушка постеснялась. К сцене было не пробраться, а за место за столиками полагалась отдельная плата, поэтому Аня так и осталась стоять у дверей, поднимаясь на цыпочки, когда Костен с микрофоном приближался к краю сцены. На нём был костюм-хамелеон, меняющий цвета от софитов. Зрители, особенно девчонки, громко вопили и старались дотянуться до Костена.
Аня надела белый джинсовый костюм, купленный пастором в Австралии, но всё равно в непривычной среде девушка чувствовала себя неуютно.
Костен закончил выступление, и место на сцене заняла рок-группа. Аня направилась к выходу, как вдруг зазвонил мобильник: Костен!
- Я в клубе! – прокричала в трубку Аня, зажимая ухо. – Ты молодец! Я всё видела!.. Что? Где я? Почти у дверей!
Если она правильно услышала, то Костен велел оставаться на месте и ждать.
Вскоре он показался в окружении восторженных девчонок. Без церемоний Костен повлёк Аню к сцене и усадил за столик прямо по центру.
- Что будешь? – наклонившись к самому уху, спросил он. Аня пожала плечами. Вблизи в сценическом гриме Костен был неузнаваем: белое лицо, чёрные вокруг глаз тени и какие-то синие губы! Да ещё весь звенел, обвешенный цепями и амулетами с ног до головы.
- Ладно, жди, я скоро!
Он принёс ей пирожное и кофе, а себе что-то разноцветное в бокале. На плечах его повисли две девушки, едва одетые.
- Не сейчас, девчонки, я занят, – и те послушно отошли, даже не взглянув на Аню. – Как тебе музыка?
- Не знаю, что сказать… Мне понравилось! Ты так выглядишь… необычно, тебе идёт!
Костен приподнял нарисованные брови, типа: а, ерунда!
- Ты тоже ничего!
Однако Аня подумала, что это неправда. Костен сказал так из вежливости, и ей не захотелось оставаться.
- Уже поздно. Пожалуй, пойду!
- Я договорюсь насчёт машины.
- Не нужно. Я позвонила пастору, чтобы за мной приехал. Он, наверное, уже в пути.
- Жаль, что рано уходишь: веселье только начинается!
- Ничего… Пока!
Аня пробиралась к выходу, чувствуя себя так, точно её обидели, хотя ничего подобного не было. Просто она здесь чужая. Это место явно не для неё. Да и какое отношение имеет она к Костену? Вот Софья, та – да, она девушка его круга! Но отчего тогда так обидно, что наворачиваются слёзы? Может оттого, что всем глубоко наплевать, останется она или уйдёт?
- Погодь, я провожу! – Аня почувствовала, как Костен взял её за локоть, и украдкой смахнула слёзы. В дверях они неожиданно столкнулись с Софьей. Без разговора та впаяла Костену в глаз с такой силой, что тот отлетел, точно пушинка, и повалил собой ещё троих парней. Аня растерялась.
Костен тут же поднялся.
- Ты чего, Сонька?
- Предупреждала, чтоб её не касался? – угрожающе спросила та.
- А что, сама имеешь виды? – сдерзил Костен. При народе ему никак нельзя было спасовать.
- Не надо! – Аня повисла на вновь занесённом Софьином кулаке, но та стряхнула её, как муху.
- Не лезь не в своё дело, придурок! – вплотную подойдя к Костену, сказала Софья. – В последний раз предупреждаю: не суйся! Мало тебе шлюх?
- А что будет? – с виду Костен нисколько не испугался.
- Убью, - коротко ответила Софья и за руку вывела Аню из клуба.
- Как ты узнала, что я здесь?
- Позвонила. Дома сказали, что тебя пригласили на концерт, я и вспомнила, что этот урод здесь сегодня тусуется. Не встречайся с ним, я слишком хорошо его знаю: ты его не переделаешь!
Не успела Софья докурить сигарету, как подъехала машина пастора. Он вышел навстречу девушкам.
- Познакомься, это Алексей! – представила Аня, и Софья небрежно кивнула.
- Вас подвезти?
- Нет, - Софья выбросила окурок, - я пошла.
- Постой! – повисла у неё на плечах Аня. – Я так хочу, чтобы вы познакомились!
- Знакомы уже.
- Ты не понимаешь! Расскажи Алексею, как ты мне рассказывала. Он знает больше, чем я, и может что-нибудь посоветовать!
Поколебавшись, Софья направилась к машине и уселась на переднее сиденье, Аня расположилась на заднем.
- Отъедем, чтобы не глазели, - предложила Софья, и Алексей, выехав на трассу, припарковался у обочины. С минуту помолчали.
- У тебя сложности?
Голос Алексея прозвучал спокойно, но у Софьи защипало в глазах.
Сложности! Знал бы он, какие у неё сложности!
- Мой отец – оборотень! – неожиданно для самой себя выпалила Софья. Алексей как будто не удивился. Он молчал, показывая, что готов слушать дальше.
- Моё зачатие произошло во время какого-то ритуала, когда отец выглядел, как человек… и пришло время мне присоединиться к нему, а я… не хочу! Или боюсь…
Она замолчала. Аня не ожидала от Софьи такой откровенности, и сидела, зачем-то сложив ладони «лодочкой», и мысленно молилась.
- Я ничем не могу помочь тебе, - Софья дёрнулась: так она и знала, что никому нет до неё дела! – Сила дьявола больше, чем сила человеческая, но…
Алексей замолчал, подбирая подходящие слова.
- Сила Бога больше! Дьявол, безусловно, мудрое и могучее существо, противостоять которому ты не сможешь…
- Посмотрим ещё кто кого! – гордо тряхнув роскошными волосами, заметила Софья.
- Я хочу, чтобы ты поняла расклад сил, существующих во Вселенной, - не обращая внимания на её вызов, продолжил Алексей. – Дьявол – сотворённое существо. Про него написано: «совершен был ты со дня сотворения твоего». Значит есть Тот, Кто его, дьявола, создал! Следовательно, Он больше, чем дьявол.
- А зачем Он это сделал? – ворчливо спросила Софья.
- Бог сотворил ведь не только дьявола, но и весь мир: видимый и невидимый. И всему разумному творению дал свободную волю выбирать то, что ему угодно. Но чем совершеннее существо, тем больше его ответственность, потому что с того, кому больше дано, больше и спрашивается. Написано, что внутренность дьявола наполнилась неправдой, и он согрешил. Так родилась ложь, отчего дьявол и назван отцом лжи.
- Но почему тогда Бог сразу его не уничтожил?
- Причина та же: свобода выбирать! И ангелы вольны в своём выборе. Написано, что треть из них последовала за дьяволом, а две трети остались верными Богу. На небе случилась война, и дьявол с его ангелами были сброшены из вечности в невидимый сотворённый мир, где пребывают поныне.
- Это в астрал, что ли? – хмуро спросила Софья.
- В астрал, - повторил Алексей. – Современное слово… А ты туда выходила?
- Сколько раз! – хмыкнула Софья. – А вы?
- Никогда. Видишь ли, человек сотворён Господом для обитания в физическом мире. А поскольку «астрал» захвачен дьяволом, людям и вовсе там делать нечего! Тот мир насквозь пропитан ложью, поскольку сам хозяин его отец лжи! Пребывание в астрале ворует у людей силы и саму жизнь, потому что они не живут действительностью, а жизнью, навязанной демонами. Поэтому все сильные колдуны – одиночки.
Софья усмехнулась – вот тебе и «волчица-одиночка»! У Ани кругом шла голова: разговор принял такой оборот!
- Ну, и что мне делать? – спросила Софья. – Зачем вы всё это рассказали?
- Чтобы показать тебе, что Бог есть Творец, Он – Отец всех духов, в том числе твоего, и Бог больше дьявола. И хотя твой земной отец оборотень, то есть человек, заключивший соглашение с адом и принявший в себя демонов-трансформеров, ты вовсе не обязана нести на себе проклятие. Бог может его разрушить, если ты к Нему обратишься.
- То есть надо просить?
Алексей кивнул.
- А сама я могу разрушить проклятие?
- Нет, - твёрдо ответил он. – Не ты его заключала, не тебе и разрушать. Ты жертва проклятия. Но через пророка Бог сказал, что отныне дети не отвечают за грехи отцов, и хотя проклятие вступило в силу, ты можешь просить Бога разрушить его на основании Божьего слова.
- Я верю вам, - помедлив, призналась Софья. – Отчего-то мне стало так… спокойно, как никогда раньше. Вот если бы всегда так было!
- Ты измучена борьбой с демонами, но ты можешь от них освободиться.
- Ладно, уговорили! Я согласна просить вашего Бога, чтоб Он разрушил проклятие. Что теперь делать?
- Недостаточно лишь разрушить проклятие, демоны всё равно будут преследовать тебя: так просто они не оставляют свою добычу! Сначала тебе нужно встать под защиту Бога, а это возможно только через Иисуса Христа.
- Так я и знала, что вы это скажете! Я разорвала Новый Завет.
- Новый Завет – это не Бог, а лишь Его слово, записанное на бумаге, поэтому не ругай себя… Видишь ли, - он помолчал, - так же, как твой отец заключил соглашение с адом посредством пролитой крови, ты заключишь завет с Богом-Отцом на основании крови Иисуса Христа – Его Сына. Этот Завет сильнее, и демоны в твоём отце потеряют на тебя право, понимаешь? Прежде чем заполучить тебя, им придётся встретиться с Иисусом, а они боятся даже Его имени!.. Перед тем, как мы расстанемся, предлагаю тебе прямо сейчас оставить царство дьявола, в которое ты была рождена, и перейти под покровительство Бога. Пусть это будет твой осознанный выбор. Я не хочу давить на тебя, так что решайся сама.
- А что надо делать? – подозрительно спросила Софья.
- Никаких ритуалов! Ты просто попросишь Иисуса простить тебя и принять в Своё Царство. А мы с Аней поддержим тебя молитвой.
- И всё?!
Алексей, улыбаясь, кивнул.
- И это мне поможет?
- Увидишь сама.
- Так просто?
- За это «просто» умер Божий Сын.
Софья отвернулась к окну, чтобы скрыть выступившие слёзы, хотя не было причины плакать. Что-то очень нежное окутывало салон и плавило сердце. Было почти физически больно. Раньше Софья никогда не чувствовала сердца. Оно её не беспокоило, как будто не существовало вовсе.
- Возьму у вас сердце каменное и дам вам сердце плотяное, способное любить, - услыхала Софья Анин голос и обернулась.
- Что?
- А? – Аня точно очнулась. – Я что-то сказала? Извините, я задумалась...
- Похожие слова есть в Библии, - посмеиваясь, объяснил Алексей. – Аня сейчас получила слово знания и машинально его проговорила. Иногда так действует Дух Святой… Полагаю, Бог подтвердил через Аню твои мысли, ведь так?
Софья кивнула. На этот раз она не сдержала слёз. Значит, Бог её слышит, Ему не всё равно, что с ней происходит! И любит. Софья не понимала этого разумом, она никогда никого не любила, а чувствовала сердцем. Оказывается, сердце её способно принять любовь, и невидимая эта любовь убедила Софью лучше слов Алексея.
- Я согласна, - хрипло сказала она. – Я согласна поверить в Иисуса.
- Он сказал: там, где двое или трое человек будут собраны во имя Моё, там и Я посреди них. Мы не можем видеть этого нашими физическими глазами, но можем верить. Написано, что без веры угодить Богу невозможно! И ещё: если хотя бы двое из нас согласятся просить Отца о чём-либо по воле Его, то будет всё, о чём ни попросим. При слове двух или трёх свидетелей состоится всякое дело…
- Я верю! – перебила Софья. Неожиданно она почувствовала себя худо: её бросило в жар и дрожь, невыносимо захотелось выскочить из машины. – Мне плохо! Давайте скорее!
- Повторяй: Иисус, прости меня! – быстро сказал Алексей, но Софья только что-то промычала: горло её, казалось, сдавила крепкая рука.
- Именем Иисуса отпусти! – закричал Алексей. – Ты, дух противления и ослепления, я связываю тебя именем Иисуса Христа, отпусти её сейчас же!
Он ударил Софью ладонью по спине. Она тотчас выпалила:
- Иисус, прости! – и потеряла сознание.
Очнулась уже в полной темноте. Машина неслась по пустынному шоссе. Глянула на часы: без пяти минут полночь! В голове царила необыкновенная лёгкость и прозрачность мысли, как после эпилептического припадка, который иногда с ней приключался…
Лицо Алексея было сосредоточено, а с заднего сиденья доносились Анины всхлипывания.
- Что-то случилось? – прохрипела Софья и закашлялась.
- Да, девочка, - неожиданно строго сказал Алексей. – Мы едем ко мне. Похоже, демоны не намерены так просто расстаться с тобой. Я позвонил молитвенникам, нас ожидают…
Внезапно на дорогу из леса вышел невероятно огромный, весь светящийся волк, и машина перед ним остановилась. Приборная панель разом погасла.
В ужасе они оцепенели. Волк подошёл к машине и поставил передние лапы на капот, намереваясь вскочить.
- Именем Иисуса, стой! – не своим голосом повелел Алексей. Но волк замер. Каждая шерстинка на нём отчётливо проглядывалась, а глаза горели, как в фильме ужасов.
- Ты моя дочь! – сказал волк Софье. – Выходи!
Но девушка не могла даже пошевелиться. Точно кто-то уверенно и крепко держал её. Неожиданно она почувствовала себя в безопасности и даже схохмила:
- Однако, папаша!
- Выходи, - повторил волк, но уже не так уверенно.
- Не имеешь права, - обрёл-таки свой голос Алексей. – Ты опоздал: она – Божья!
- Ненавижу! – выдохнул волк и, отпрянув, со скрежетом провёл по капоту когтями. – Ты всё равно вернёшься ко мне!
Одним прыжком волк скрылся в придорожном мраке, и машина понеслась дальше, будто не останавливалась.
- Что… это… было? – лязгая зубами, спросила Аня.
- Извини, не представила, - нервно засмеялась Софья. – Мой папан! Правда сама его только увидела. Эх, забыла спросить алименты за шестнадцать лет!
- Ты его разозлила, - Алексей был чрезвычайно серьёзен. – Я сам не понимал, во что ввязался, когда за тебя молился!
- Вы жалеете теперь? – Софьина весёлость вмиг улетучилась.
- Нет, что ты! Раз Господь допустил нашу встречу, значит, так Ему угодно, чтоб именно мы помогли тебе. Просто… битва только начинается, понимаешь?
- Да.
- И удержать территорию будет в семь раз тяжелее, чем отвоевать её у демонов. Многое зависит от тебя, девочка. Насколько ты позволишь Иисусу защитить себя?
- Я не против, пусть защищает!
- Для этого ты должна отказаться от попыток действовать самостоятельно. Он будет защищать только то, что ты сама отдашь Ему!.. Ты готова отдать всю себя?
- Да, - помедлив, ответила Софья.
- Тогда скажи это прямо сейчас.
- Иисус, я отдаю Тебе себя, - с трудом выговорила Софья и добавила: - Насовсем!
- Тебе ещё от многого предстоит отречься и многому научиться…
- А мой папаша, - перебила Софья, - он может обратиться к Иисусу?
- Оборотень не может избавиться от демонов-трансформеров иначе, чем через смерть. Разве что при особенной благодати Божьей… Сожалею.
- А почему машина остановилась? – спросила Аня. – И всё погасло. Я так испугалась!
- Не только ты, - со смешком заметил Алексей. – Сила оборотня намного больше человеческой и управляет физическими законами. Но до сих пор я об этом знал только теоретически… Выглядит впечатляюще!
- А как же серебряные пули, крест и святая вода? – полюбопытствовала Софья. – Не канает?
- У Бога достаточно средств, чтобы нас защитить, - заметил Алексей. – Да и в момент смерти демоны оставят тело, и вместо волка окажется человек, а это уже убийство. Жизнь человека в руках Бога. Может быть, твой отец покается, хотя бы ценой своей жизни. Разве можно лишать его такой возможности?
- А чем вообще оборотни занимаются? – снова подала голос Аня.
- Они выполняют личные распоряжения сатаны и держат в страхе всех его подчинённых… Мне рассказывали, как оборотни разрывают провинившихся демонов и людей. Жуткое, должно быть зрелище!
- Но демоны ведь бесплотные! – удивилась Аня.
- Они «входят в плоть» пред тем, как быть разорванными на части…
- А может, это всё было не по настоящему? – перебила Аня. – Ну, как видение, а будто реально?
Они подъехали к дому Алексея. Во всех окнах горел свет. Двери раскрылись, и навстречу им высыпали люди.
- Как вы?
- Мы молились!
- Что случилось?
Выйдя из машины, Софья провела пальцем по царапинам на капоте: металл был разодран насквозь.
- Ничего себе «видение»! – выдохнула за её спиной Аня.
Софья с Алексеем переглянулись: да уж!

* * *
Девушки появились в гимназии спустя неделю. Глядя на Софью, одноклассники недоумевали: видимых изменений не произошло, но всем было ясно – она стала другой! Никто ранее не видел, чтобы Софья улыбалась иначе, чем зло или ехидно, а теперь даже когда она просто слушала на уроке, глаза излучали свет.
- Это ты так на Соньку повлияла? – следуя за Аней из класса, спросил Костен.
- Нет, она сама.
- Что же произошло?
- Она была в церкви.
- Ей что-то упало там на голову?
- Спроси сам.
- Нет уж! – Костена передёрнуло. – Она же прибабахнутая! Сейчас улыбается, а потом её ка-ак переклинит!
Из класса вышла Софья и прямиком направилась к ним. Костен напрягся.
- Не трусь, – усмехнулась Софья. – Можешь с ней поговорить, я разрешаю!
- Буду в раздевалке, – бросила она Ане. – И не задерживайся, а то познакомлю Костена с папашкой!
Аня прыснула.
- Твой отец объявился? – вслед Софье спросил Костен.
- Ещё какой! – донёсся из коридора голос.
- Послушай, я действительно не хотел тебя обидеть, -- обратился Костен к Ане.
- Понимаю. Ты не сердись на Софью. Она… погорячилась, - Костен хмыкнул, непроизвольно потрогав скулу. – Просто Софья считала, что я не смогу защититься.
- А что, сможешь?
- У меня есть Защитник.
Костен помолчал.
- Твой Бог?
Аня кивнула.
- Теперь и Сонькин?
Она снова кивнула.
- Знаешь, идём на физру! – предложила Аня и смело взяла Костена под локоть.
- Погоди, я хочу сказать, что… - он замялся.
- Знаю, - Аня почувствовала, как краснеет, - я тоже…
- Это не так, как раньше…
- Верю.
- Правда?
Они встретились взглядами, и Костен взял у Ани портфель, приобняв девушку свободной рукой.
- Идём, – голос его прозвучал покровительственно. - Мне теперь всё равно, что скажет Сонька!

ДОЧЬ ОБОРОТНЯПроза

ДОЧЬ ОБОРОТНЯ
Проза