* * *
Не по словам, а по делам
Учил распознавать Спаситель…
За облака бы не проситель,
Кто на земле развел бедлам.
Кто признавал стандарт двойной:
Себе пирог, кому-то — речи;
Он так надежно обеспечил
Себе жилище под землей.
* * *
Наполеоны, Тамерланы
И прочая там чешуя
Уже давно забыли страны
Отбитые мечом в боях.
Наполеоны и другие
Ушли, как битый бред собак.
Не будет больше здесь ноги их.
Их дело кончено, табак!
* * *
Какой поставят памятник — не важно,
Их ставят, как мне кажется, всегда;
Они исчезнут, как лоскут бумажный,
Они уйдут, возможно, в никуда.
Не важно — бугорок иль мавзолеи,
Им появляться, им и исчезать...
Что надо бы жалеть — мы не жалеем,
Что не достойно жалости... да, да.
* * *
Погост страшит на склоне лет?
Ты смотришь вдаль устало?
Полсотни лет встречал рассветы,
Разве это мало?
Искристый, серый дождик лил,
И радуга играла.
Тебя любили, ты любил.
А разве это мало?
Уйдешь, не вспомнят, не шурши.
Зачем пню одеяло?
Ты сочинял стихи в тиши.
А разве это мало?
* * *
Осени не отменяли,
Будет листва кружить,
Черные воды в ямах,
Линялые травы межи.
Пока еще лета праздник,
Поляна цветов полна.
Не мы над природой властны,
Властна над нами она.
* * *
Мне снились цветы луговые,
Мне красные снились цветы,
Мне снились цветы голубые,
Мне снились цветы и ты;
И солнца в реке слитки,
И полная дань тишине.
Мне снилась твоя улыбка,
И ты приближалась ко мне.
* * *
Я бродил по росистым полянам,
Я купавки, ромашки срывал,
От вина и от женщин был пьяным,
Улетал, уезжал, уплывал.
Промокал аж до ребер под ливнем,
Спал в холодном вокзальном углу,
И ко мне равнодушие липло,
И беда окликала беду.
Все равно я хочу улыбаться,
Отказавшись от мрачных теней.
Жизнь — хорошая штука, братцы,
Если помнить хорошее в ней.
* * *
В низине таволга цветет,
Своим исходит ароматом, —
Над сердцем радости полет
И каждый камешек обкатан.
Стихов чудесный аромат,
Он так на таволгу похожий.
Постой немного здесь, прохожий,
Не будь одной похлебке рад.
* * *
Я тоже был рабом желания,
Услады требовал в упор.
А, собственно, зачем жеманиться?
Я им остался до сих пор.
Любви безумной мне не хочется,
И слава тоже не прельстит,
Но быть сухой болотной кочкою...
Нет, право, — сердце загрустит.
Да, от меня зависит мало что,
Да, неизбежность — выше туч.
И коль мой труд достоин жалости,
Тогда со мной исчезнет пусть.
* * *
О! — чудные звуки!
Сердце напевней стучи!
Даже под низкими тучами,
Кажется, греют лучи,
Кажется, ласковей ветер,
И голубее окрест.
Как хорошо что на свете
Звуки чудесные есть.
* * *
Исчезнут мои звуки,
Исчезнут мои слова,
Я выпью вино разлуки,
Завянет плакун-трава.
Меня не прельщали тучи,
Не нажимал на курок.
А свечку мою потушит
Пусть слабенький ветерок.
* * *
Дается человеку право
Так или этак поступить:
Хлебнуть не мешкая отраву,
Иль тело в море утопить,
Пойти не тем путем, а этим,
Взять это и совсем не то,
Не так, а иначе ответить,
Купить не шубу, а пальто,
Пить не вино — простую воду,
Деревне предпочесть село...
Какая глупая свобода -
Измученное помело.
* * *
Надо только тихонько выйти,
Притворить за собою дверь, —
Если сладость из чаши вылита,
Если страсти погиб зверь,
Если книга восторгов закрыта —
Не осталось уже ничего...
В мир пришел ты внезапно,
с криком,
Так без крика уйди из него.
* * *
Не надо бояться мрака,
Мрака — небесного свода;
Я думаю там, однако,
И торжествует свобода.
Там жив избыток света,
Там чистой правды звенья,
Там черной зависти нету,
Там не живет сомнение.
* * *
Жизнь тянется и тянется
Шурша, скрипя, звеня;
Едва ли что останется
На свете от меня.
Поделят вещи бренные,
Бумаги бросят в печь
Потомки быстросменные,
Потом и сами прочь.
Исчезну я, как многие,
Неведомо куда,
Как лужа на дороге —
Ушедших туч вода.
* * *
Нет ничтожного века:
Выбью я на броне.
Все придумано верно
Там, в зазвездной стране.
Мы немного калеки,
Мы заметно странны.
Люди мы человеки,
Так задуманы мы.
* * *
Что-то пришло откуда-то,
Стало светлей и теплей,
И в облаках скученных
Стихло засилье теней.
Вздохи холода скрылись,
Колкость ушла на слом
Это играла скрипка,
Скрипка восторженных слов.
|
