* * *
Какие низкие тучи,
Грязные волны реки.
Господь нас высокому учит.
Плохие мы ученики.
* * *
Учиться всю жизнь — настойчиво, преданно,
И все равно недоучкой останешься.
Поляны мои цветущие где они?
Годы мои, где вы странные странники?
Тикают-тикают древние ходики,
Ходики-время, упрямо-степенные.
И до последней минуты приходится
Учиться нелегкой науке — терпению.
* * *
Было много дней впереди,
Но терпения было мало;
День стремительно уходил:
Промелькнет, как не бывало...
Нетерпения – хоть отбавляй,
Так и скачет оно на плечи;
Всё, что дали тебе, отдай.
Так устроен ты, человече.
* * *
Побродишь так по белу свету,
И к мысли прибредешь такой:
Надежда есть, а счастья нету,
Венец желания – покой, -
Страх перед болью, перед мраком,
И эта боль всегда свежа.
И продолжаешь жить, однако,
Любой минутой дорожа.
* * *
Качнутся черные крылья,
И будет как быть дано;
Себя к ним давно приучил я,
Привык к этой мысли давно.
И это не стоит печали,
И это не стоит тоски,
Тревогу не надо мочалить,
Надежду рвать на куски.
* * *
Я слышал: все мы бессмертны,
Ждет нас другая жизнь,
Другая нам форма светит;
Срок кончен — перевоплотись.
Так ли - зачем споры,
Да ну их ко всем котам;
Все это пока разговоры —
Правду узнаем там.
* * *
Бессмертие - оставленное в камне,
Бессмертие - оставленное в строчке,
Когда-нибудь оступятся и канут,
Изменят форму как иное-прочее.
Пустыни там, где раньше мчались реки,
Где были пятна света — нынче тени.
Бессмертие не дается человеку,
Дается торжество — и то на время.
* * *
Это слепая сила —
Желание тепла и участия;
Потом появляются сдвиги
В сторону алчной страсти.
За страстью приходит остуда,
С остудой спешит расплата…
Осудят, осудят, осудят...
А ты ждал тепла лишь когда-то.
* * *
А кто не желал счастья?
Не видел цветные сны?..
Бродил по земле прекрасной
Восторженный блудный сын;
Он ведал — ничто не вечно,
А дни пролетают как пух,
Что скоро наступит вечер —
И солнечный диск потух.
Он радости светлой пленник —
Высот не достоин он.
Но станет и он на колени,
Пред небом. Прервётся сон.
СОБАКА УМИРАЛА
Тяжело умирала собака
В сараюшке, ни где-то в поле.
А соседка сказала: «Однако,
Пристрелил бы ее ты что ли.
Что ей маяться понапрасну,
От лекарств никакого толку».
Положение, конечно, ужасное;
Что же вправду бежать за двустволкой?
Всем известно — собака скотина,
Кто ее изучил в корне?
Может быть она половина
Человека, — а если — полный?
Она преданней и добрее,
В чем-то даже двуногого чище.
Одинаково все мы бренны,
Все мы пришлые в этом жилище.
Мог бы чем-то помочь ей? — не знаю,
Отодвинул бы боль? — едва ли.
Ночь холодная, вьюжная, злая —
Умер пес в тесном сарае.
Я в сугроб закопал до проталин
Друга верного и ушел.
Ну, а вы бы стрелять стали,
Чтобы меньше мучился он?
* * *
Все будет: лучи и ненастье,
И пыль, и дорожная грязь,
И окна открытые настежь,
И ставни глухие — не влазь;
И верность, и злая измена,
И скрежет кривых зубов,
И неприступные стены,
И твёрдокаменность лбов;
Котомка худая и злато,
Сердечный холод и зной...
Вот только не будет возврата
Тому, что уже за спиной.
* * *
От многого мы зависим:
От солнца, что дарит весну,
От звёздной небесной выси,
От пробуждения, сна,
От денег паскудных, веры,
От наших друзей, врагов.
А, впрочем, к чему примеры?
Зависим мы от всего.
|
