 Буря прекратилась внезапно, в мгновение, будто сам Зевс мановением руки повелел Посейдону утихомирить волны: вот шёл к берегу очередной могучий вал с пенным гребнем поверху, и вдруг, прекратив свой стремительный бег, опал. Сколько Хели себя помнил, на его долгом веку подобного ещё не бывало. По каменистому берегу Генисарета плеснулась ослабшая волна, брызнув по воде множеством блесков, из-за туч, развеяв хмарь, выглянуло солнце, причалила у скал, издалека кажущаяся крохотной, рыбацкая лодка. Люди вытянули челнок на сушу. Наверное, они сейчас творят молитвы спасшим их богам: могли бы все здесь разбиться насмерть о прибрежные камни. Да, стоят тесным кружком, молятся. Как они в такую непогоду умудрились пересечь море, чудо?..
Ладно, настало время кормить сына.
- Аглая!
Со двора выбежала веселая красивая девушка в белом хитоне:
- Да, отец!
- Пора кормить Бакчоса. Собери ему поесть, и отнеси.
Аглая приставила ладонь к глазам, прищурилась:
- Чья это лодка, отец?
- Похоже, рыбаки, дочка. А по одежде - не пойму – иудеи?..
- Почему же они без снастей?
- Без снастей?.. Да, не вижу уже ничего, старею… - Хели грустно улыбнулся, - Скоро мне помирать, а мой гроб занят живым сыном, неправильно это.
- Мы много лет молимся всем богам, наверное, они нас не слышат. Может быть, мы в чём то повинны перед ними, даём им скудные жертвы?
- На обильные жертвы у нас нет средств, Аглая… Ну, иди, иди уже, когда вернёшься – так и быть - сходим к этим людям, узнаем – кто такие, откуда, и какие вести они принесли.
Со стороны прибрежных пещер донёсся звероподобный рык…
В пещере прохладно и сумрачно. Луч солнца сально освещал цепи, которыми прикован человек к стене. Мужчина рычал нечто нечленораздельное и тщетно пытался разорвать путы. Слипшиеся от грязи длинные волосы опутали его лицо, прикрывая безумные глаза.
- Здравствуй, Бакчос! – Аглая поставила в ногах брата кувшин с водой и узелок с хлебом, но Бакчос даже не взглянул на еду, и всё продолжает отрешённо лязгать цепями. – Бедный Бакчос… Мы молимся за тебя всем богам, Бакчос, но тщетно, они не слышат наших молитв. За что боги прогневались на нас, или они не в силах изгнать из тебя болезнь? Люди говорят - в тебе нашли пристанище злые духи. Я не хочу в это верить, но люблю тебя, брат, и всегда молю богов о спасении твоей души.
Аглая развязала узелок, разломила хлеб и, вынув изо рта брата забившиеся туда волосы, попыталась всунуть кусок. Но вместо хлеба Бакчос стал остервенело кусать кандалы на запястьях. Руки были искусаны чуть ли не до локтей, кожа местами порвана, в сумерках кровь казалась черной. Оскалив рот, Бакчос безумно смотрел на Аглаю, сквозь спадавшие на лицо волосы, налитыми кровью глазами.
- Бедный, бедный Бакчос!.. – Аглая нежно, как маленькому щенку, вытерла ладонью пену у рта брата и поднесла кувшин, - пей, Бакчос, пей…
Но одержимый не стал пить, сестра вновь поставила кувшин на пол.
- Мне сегодня приснился странный сон: я была как бы в тумане, и вдруг ко мне приблизился человек в золотых одеждах, у него были очень добрые глаза излучающие любовь. Он спросил меня: «Аглая, ты знаешь, чем отличаются небеса от вашего земного мира?», - я ответила: «Нет, я не могу этого знать, об этом ведают только жители Олимпа». И он показал на небо и сказал: «Там не рождаются дети, там никто не рождается. Но можно родиться свыше и на земле: плоть от плоти, дух от духа»! Я ничего не поняла, брат.
Вдруг безумец устремил взгляд в потолок пещеры и вновь издал мощный звериный рык.
- О, боги, за что вы наказываете нашу семью?! - Сестра поставила кувшин на землю, присела перед душевнобольным братом на корточки, - Ты знаешь, брат, как хорошо сейчас на берегу? Солнце, свежий воздух, тучные травы…
Бакчос не видит и не слышит сестру, рычит зверем, яростно грызёт цепи.
- …Соседи выгнали стада свиней на пастбища… Буря была, но перестала удивительным образом. Какие-то незнакомцы сошли на наш берег, хотим с отцом сходить к ним. Может, они принесли какие-нибудь известия, интересно – что происходит в мире…
Бакчос не дал договорить, неистово взревел:
- Иееешуааааа!..
Во взгляде проявились подобие мысли, тоски и невыразимой муки, все мышцы обнажённого тела вздулись, и вот-вот лопнут вены, взбухшие от натуги под кожей. С шумом разорвалось железо на правой руке, цепь с лязгом упала на землю, заструилась кровь из раны на запястье. Бакчос тут же перехватился за левые путы. Похоже - и эту цепь сейчас порвёт!
- Отец!.. – до смерти напуганная Аглая выбежала из пещеры…
- …Отец небесный, только Ты даруешь мир и покой, и мы благодарим тебя за ангелов хранителей которых ты приставил к нам в этом долгом пути через Генисарет, и просим Тебя - даруй нам силы для дальнейшего следования по жизни, чтобы благая весть о спасении дошла до самых дальних уголков земли. – Иисус закончил молитву, - Аминь!
- Аминь*, - вторили ученики.
Со стороны прибрежных пещер донёсся рёв не то зверя, не то человека.
Ученики переглянулись:
- Что это было?
- Дикое животное или человек?
- Скоро узнаете, братья, - ответил Иисус, и предложил, - давайте подкрепимся, ибо время пришло.
Иоанн с Петром вынесли из лодки корзину со снедью, стали раскладывать еду на камнях. Матфей, по всей видимости, оказался в этих краях впервые:
- Смотрите, братья, греки пасут свиней! Неужели они принимают это в пищу?!
Пётр поспешил ответить:
- Жители Гадары - язычники.
Иисус улыбнулся:
- Я уже говорил вам, неужели вы забыли? Не входящее, а исходящее из уст - из сердца исходит - сие оскверняет человека.
- Ты прав, Господи, - согласился Матфей, ломая хлеб, - только исходящее.
Исполненный потусторонней яростью мощный рык вновь огласил окрестности. Стадо свиней в две тысячи голов заволновалось, заколыхалась серая масса, засуетились, забегали в беспокойстве пастухи. Видно, что стадо опасно приблизилось к обрыву. Иисус, сохраняя спокойствие, устремил взор в даль моря.
Теперь ученики обеспокоились, выпрямился Матфей:
- Смотрите, братья, кто это?!
Со стороны пещерных гробов к ним стремительно бежал человек. Вид его был свиреп и страшен: голый, грязный, длинные волосы развеваются гривой. Несмотря на худобу, мощь и нечеловечески звериная сила наблюдались во всём его облике. По всем признакам – одержим бесами! Как бы ища защиту, как дети малые, апостолы зашли за Иисуса.
Не замедляя стремительного бега одержимый, по приближении к людям, упал на колени, и так, раздирая колени в кровь и лохмотья, по влажным камням протащился до ног Иисуса:
- Что Тебе до нас, Иисус, Сын Бога Всевышнего?! Пришел Ты сюда прежде времени мучить нас!
Иисус повернулся лицом к бесноватому, внимательно, как бы изучая все детали тела, оглядел его:
- Как тебе имя?
Одержимый, расцарапывая руками в кровь своё лицо, скрученный ужасной судорогой покатился по камням:
- Аааа!... Легииии-оооон!
- Сможем ли мы с ним справиться? – с опаской спросил Матфей своих друзей.
- Сюда идут люди, - ответил Петр, указывая рукой на приближающихся к ним местных жителей, - если случится что опасное – они наверняка нам помогут.
Иоанн добавил:
- Будет трудно связать бесноватого, у таких людей, даже несмотря на хилое сложение, исключительная сила.
Но бесноватый, похоже, и не думал нападать на Иисуса с учениками: он катался по земле, неистово наносил по себе удары руками, и бился головой об острые камни:
- Не высылай нас из этой страны, Сын Бога! Нам здесь хорошо и просторно!
- Нет, – твёрдо ответил Иисус, - душа этого человека не принадлежит отныне вам!
- Ааааа!.. Тогда отправь нас в стадо свиней! Мы оставим эту страну и войдём в стадо, только не мучай нас! Ааааа!..
Иисус властно простёр над одержимым руки:
- Да будет так!
Завизжало, враз закричало бесовскими голосами тысячное стадо, едва успели разбежаться в стороны, ошеломленные и напуганные небывалым доселе, пастухи, серыми тучными волнами, набегая друг на друга, бросилось стадо с обрыва в море. И тут же угомонился Бакчос. Раскинув руки в стороны, отходя от душевных мук, лежал он недвижно на земле и смотрел в чистое небо ясными глазами, по новому входя в мир и узнавая окружающее, будто только что он появился на свет. Ощущение счастья, радости и свободы от скинутых духовных пут преобладало над телесными страданиями. Телесные страдания подавлялись чувством духовного облегчения.
Апостолы подняли обессиленного Бакчоса с земли, прикрыли нагое тело плащом, Иоанн, пытаясь оказать помощь, склонился над ранами. И в это время подошли к пришельцам жители Гадары, средь них - и Хели с Аглаей.
- Сюда бежал мой сын Бакчос, я стар, но видел это собственными глазами. Он болен и очень опасен для себя и окружающих: душа его одержима злыми духами. Куда вы его спрятали?
- Отец, вот же он! - Аглая с удивлением смотрела на преобразившегося брата.
- О, боги! – воскликнул Хели узнав сына, - в тебе нет сил, еле стоишь на ногах, но у тебя чистый взгляд и ты свободен от оков грязных духов!
- Да, я освобождён от всех пут!
- Это Он сделал? – Хели безошибочно указал на Иисуса и поклонился, - мы благодарны тебе, добрый человек!
- Отец, Аглая, я очень люблю вас, но я уйду с Иисусом! Он один мой Бог и спаситель, и нет других богов!
- Одумайся, сын, тебе же нужно лечиться, - подхватил отец враз ослабевшего Бакчоса, - куда же ты собрался?..
Из толпы, наконец, справившись с изумлением и страхом, выдался седовласый старец, по всей видимости, пользовавшийся в Гадаре уважением и авторитетом, он стал умолять Иисуса:
- Мы не будем предъявлять вам, незнакомцы, иск о возмещении наших убытков, но заклинаем - уйдите с нашей земли! Мы видим, что ты, Иисус, сильнее всех наших богов, ты имеешь власть! Но так нам будет спокойнее!
Иисус дал знак своим ученикам, апостолы оттолкнули челн от берега.
- Бакчос, ты должен остаться здесь, - молвил Иисус, из уже удаляющейся лодки, - ещё не время. Расскажи всем, что сотворил с тобою Господь и как помиловал тебя!..
Прим:
Аминь – да будет так, греч;
Аглая – красота; Бакчос – кричащий; Хели – поднимающийся, греческие имена.
Андрей Брэм, Якутск, июль, 2012
|
