* * *
Ищите Господа повсюду,
Чтоб преуспеть в благих делах,
Ищите Господа повсюду,
Куда б тропа ни привела;
И в мегаполисах, и в весях,
В шумах вокзальных, в тишине,
В лесной чащобе, в поднебесье
И в океанской глубине.
Взбирайтесь на крутые горы,
Которые голы почти.
Не ищет Господа, который
Его святой закон не чтит,
Кто верит лишь себе родному,
Как непреклоннейшей скале,
Ружью, уму, охране, дому,
Еде обильной на столе;
Кто лжет, клевещет, ищет мести
Свои желания верша, —
К тому придут плохие вести,
В печаль оденется душа.
Ищите Бога и найдете
Свой даже не пройдя порог,
Не выходя, к нему придете;
Ищите, чтоб Он вам помог.
* * *
Строгий кусок мрамора
(Достоин которого плут)
Не заслужила ты, мама,
За долгий нелегкий труд.
Кусочки ржавеющей стали,
Конечно же, не мавзолей.
Но меньше едва ли станешь
В безмраморности своей.
* * *
Безжалостности так много,
Жестока ее страна;
За нами следит строго,
Сурово глядит она.
Да, под ее властью
Не огрызаешься,
И вопреки напастям
За ветку цепляешься.
* * *
Туча сшибается с тучей —
Молнии и грома.
Ты человек невезучий —
Такая судьба дана.
Из боли, стремлений сшиты,
Противоречий — мы.
Вечные эти ошибки
Запомнил видимый мир.
* * *
Такие светила взрываются,
Разносятся по кускам, —
Жизнь это называется.
Отсюда приходит тоска.
Отсюда приходит искренность
И мысли нелегкие те...
Что значит твоя искорка —
Исчезнувшая в темноте?
* * *
Тоска по вечной жизни
Сидит в любом из нас;
Никто из нас не вызрел
Для этого сейчас.
Пока мы мига данники —
Стихии за кормой.
Не только грех Адама,
И наш тому виной.
* * *
Быстро склоняется солнце,
Быть ему под пятой,
Свет с темнотой в ссоре,
Верх — за темнотой.
под солнцем я, но былинка,
Я не гигант — гном...
Словно меня и не было
В этом потоке земном.
* * *
Он словно рваная рана.
Он ничего не просит.
Он заблудился рано,
Годов обожжен проседью.
Не протянул ладони,
Определен в безвестность.
Жизни холодная донность
Найдет и ему место.
Личным мы многое мереем,
Личные боли полощем.
Несчастным одним станет меньше
Здесь, на рыночной площади.
* * *
Вавилоны небесных башен,
Их изменчив пролетный вид,
Они скоро свое отпашут,
Каждый миг — в непохожесть сдвиг.
Каждый миг — в неопознанность выстрел,
Каждый миг — непонятности стон.
Мы меняемся не так быстро,
Но меняет ли это что?
* * *
Зубы акулы вы видели?
Носят теперь такие.
Иные не в моде, видимо,
От Владивостока до Киева.
Все жестче игры правила,
Под именем — существование.
Так будет, пока не отправят нас
По твердому расписанию.
* * *
Но темноту не выкосишь,
Эта подруга та еще,
Известны ее выкрики,
Чувствительно оглушающие.
Надо в ней рыться ощупью,
Кажется, что проще бы.
Подарена нам беспомощность,
Все перед ней мощи мы.
* * *
Жужжат города, роятся;
Не жалуются, не каются.
Даль смотрит на них сквозь пальцы,
Смотрит и усмехается.
И я в этом рае роюсь,
Другой не ищу выход.
За той дальней горою
Город другой вымахал.
Мама в городе этом,
Я к ней хожу покамест.
Ее схоронили летом.
Кто летом — тот был покладист.
* * *
Цветов лепестки помяты.
И стебли иные сломаны.
Что с ними случилось? — понятно, —
Их просто несли под полою.
Не все жить красивыми грезами,
Мечтами зализанно-гладкими.
Ну ладно, допустим, срезали,
Могли бы истлеть на грядке.
* * *
Меняется часто погода:
То солнце, то снова дождь.
Ты, жизнеугодник,
В мечтах за приятным прешь.
От долгой жары завоешь,
Рожа от стужи — медь…
Питаясь одной халвою
Можно охалвенеть.
|
