* * *
Без Бога не было б рассвета,
Без Бога не придёт закат,
Без Бога не наступит лето,
И дождь, и зной, и листопад.
Без Бога не заблещут звёзды,
В осоку не войдёт волна,
И не разбудят воду вёсла,
И не наступит тишина,
Не будет сласти поцелуя,
Не будет детского «агу»…
И если в мир другой пойду я,
Дойти без Бога не смогу.
* * *
Как много прошло нас по свету,
Как много ушло нас туда…
Придумана наша планета
Для очищения? Да.
Мы болью очистимся многой,
Чтоб было душе светлей…
Ведёт выше звёзд дорога
И все мы шагаем по ней.
* * *
Журчит лесной ручей в низине.
Журчит ручей. Журчит, поёт.
Деревьями он вглубь задвинут,
Пройти валежник не даёт.
Безвестность гнус ему пророчит,
Зимой его сжимает лёд…
Поёт он не для мха и кочек.
Поётся, вот он и поёт.
* * *
Я старое не осуждаю,
Грядущее — не опьянит;
Я в существующем блуждаю,
Зачем мне бронза и гранит.
Врученное мне все приемлю:
Тропинки узость, ширь полей.
Я рад, что видел эту землю,
Я счастлив, что ходил по ней.
ЧЕРЕМУХА
Черемуха в тесной чащобе —
Глазу почти не видна.
Здесь выросла, что ей еще бы,
Здесь и засохнет она.
Ягод на ней немного,
Горстка – и всё пари.
Судьба поступила строго,
Можно ли что изменить.
Из этой не выбраться клетки —
Силы такой нет;
Никто не трогает ветки,
Не собирает букет.
В пожизненном этом остроге,
Где с влажностью воздух слит,
Черемуха в тесной чащобе
Уремы речной стоит.
* * *
Еще один листок с осины —
Чуть покружился, и прилег.
Часть тропки я еще осилил,
И на сухой присел пенек.
Среди листвы, что под ногами,
Мои, конечно, тоже есть.
Глупец, кто эту жизнь ругает,
А надо воздавать ей честь.
И листопад какой-то робкий,
В разгар сегодняшнего дня.
И снова я пошел по тропке,
Что протоптали до меня.
* * *
Я много что любил на свете,
Перечислять — досуга нет, —
Вот этих ив густые сети,
Душистых трав цветущий плед;
Вот эту тропку полевую,
И поля каждый колосок,
И речку светлую, живую,
Чуть влажный берега песок.
Любил лугов ноябрьских выбель,
Любил сентябрьскую межу...
Я жизнь любил во всяком виде;
Там спросят — так я и скажу.
|
