Истина Православия Восток и Запад

Восток и Запад

По статье Николая Бердяева «Истина Православия»

Христианский мир мало знает Православие. Знают только внешние и по преимуществу отрицательные стороны Православной Церкви, но не внутренние, истинно духовные сокровища. Православие было замкнуто, не раскрывало себя миру и долгое время не имело того мирового значения в истории, какие имели Католичество и Протестантизм. Оно оставалось в стороне от страстной религиозной борьбы ряда столетий, жило под охраной больших империй (Византии и России) и хранило Вечную истину от разрушительных процессов мировой истории.

Именно поэтому Небесная истина христианского Откровения наименее в нем исказилась. В Православной Церкви были моменты исторического греха, главным образом в связи с внешней зависимостью от государства, но само церковное учение, внутренний духовный путь не подверглись искажению.

Православная Церковь прежде всего – Церковь предания, в отличии от Церкви Католической, которая есть Церковь авторитета, и церквей протестантских, которые суть церкви личной веры. Она оставалась наиболее связанной с перво-христианством. Сила внутреннего предания Православной Церкви есть сила Духовного Опыта и преемственности Духовного пути, сила сверхличной Духовной жизни, в которой всякое поколение приобщается к духовной жизни всех предыдущих поколений.

Православие это не доктрина, не внешняя организация, не внешняя форма поведения, а Духовная жизнь, Духовный опыт и Духовный путь. Во внутреннем духовном делании видит оно сущность христианства. И это характерно для духовного типа Востока, в отличие от духовного типа Запада.

Христианский Запад шел путями критической мысли, силен сложным развертыванием своего мышления, своим утонченным интеллектуализмом. Но тут-то как раз и была нарушена связь познающего и мыслящего с первобытием и первожизнью. Познание выводилось из жизни, мышление выводилось из бытия. Познание и мышление не протекали в духовной целостности человека, в органической связанности всех его сил. Отсюда схоластический интеллектуализм, рационализм, эмпиризм, крайний идеализм западной мысли.

Православию чужд религиозный рационализм в любой юридической и всякой нормативной форме. Православная Церковь не определима в рациональных понятиях, она понятна лишь для живущих в ней, для приобщенных к ее духовному опыту.
Подлинное православное богословствование есть богословствование духовно-опытное. Православие почти не имеет схоластических учебников. Православие сознает себя религией Святой Троицы – в духовной жизни, в духовном опыте и духовном пути отображается жизнь Святой Троицы.

Православная литургия начинается со слов: "Благословенно Царство Отца, и Сына, и Святаго Духа". Все идет сверху, от Святой Божественной Троичности, от высоты Сущего, а не от человека и его души. В Православном представлении сама Божественная Троичность нисходит в человека, а не восходит сам человек.

В западном христианстве гораздо меньше выражена Троичность, но более Христо-центричнось. Запад, главным образом, учит о благодати, свободе и об организации церкви.

Православие и есть христианство, в котором наиболее раскрывается Дух Святой. Природа Духа Святаго наименее раскрывается догматами и доктринами, но по действию своему Дух Святый нам ближе всего. В глубине Православия всегда есть великое ожидание религиозной новизны в мире, излияния Духа Святаго, явление Нового Иерусалима. Почти целое тысячелетие Православие не развивалось в истории; ему
чужд был эволюционизм, но в нем таилась возможность религиозного творчества, которая как бы приберегалась для новой, почти уже наступившей исторической эпохи.

Православие более резко разграничивает божественный и природный мир –
Царство Божие и царство кесаря – и не признает возможных аналогий, к которым часто прибегает католическая теология.

Православие понимает задачу жизни, как стяжание, приобретение благодати Духа Святаго, как Духовное преображение твари. Для Православия характерна свобода. Эта внутренняя свобода может не замечаться извне, но она повсюду разлита.

Признание свободы совести очень отличает Православную Церковь от Церкви Католической. Но понимание свободы в Православии отличное и от понимания свободы в Протестантизме. В Протестантизме, как и во всей западной мысли, свобода понимается индивидуально, как право личности охраняющей себя от посягательства всякой другой личности и определяющей себя автономно.

Православию чужд индивидуализм, ему свойственен своеобразный коллективизм. Религиозная личность и религиозный коллектив не противостоят друг другу. Без свободы совести, свободы духа, нет духовной жизни, нет даже представления о Церкви, так как Церковь не терпит внутри себя рабов, и Богу нужны лишь свободные. Но подлинная свобода религиозной совести, свобода духа раскрывается не в изолированной, автономной личности, самоутверждающейся в индивидуализме, а в личности, сознающей себя в сверхличном Духовном единстве, в Единстве духовного организма, в Теле Христовом, то есть в Церкви.

Свобода Церкви в отношении к государству всегда была в опасности, но свобода внутри Церкви всегда была в Православии. В Православии свобода органически сочетается с Соборностью, то есть с действием Духа Святаго на религиозный коллектив, которое присуще Церкви не только во времена Вселенских Соборов, но и всегда. Соборность же в
Православии, которая и есть жизнь церковного народа, не имела внешних юридических признаков, она имела лишь внутренние, Духовные признаки. Даже Вселенские Соборы не обладали внешним непререкаемым авторитетом. Непогрешимость авторитета признавалась лишь за церковным целым, на протяжении всей ее истории, и носителем и хранителем этого авторитета являлся весь церковный народ.

Вселенские Соборы обладали авторитетом не потому, что они соответствовали внешним юридическим признакам легитимности, а потому, что церковный народ, вся церковь признала их Вселенскими и подлинными. Лишь тот Вселенский Собор подлинный, в котором произошло излияние Святаго Духа; излияние же Духа Святаго не
имеет внешних юридических критериев, оно узнается церковным народом по внутренним Духовным свидетельствам. Все это указывает на не-нориативный и не-юридический характер Православной Церкви.

Православие космичнее западного христианства. Ни в Католичестве, ни в Протестантизме не была достаточно выражена космическая природа Церкви, как Тела Христова. Явление Христа имеет космическое, космогоническое значение; оно означает как бы Новое творение, Новый день миротворения.

Православию наиболее чуждо юридическое понимание искупления, как разрешения судебного процесса между Богом и человеком, а более свойственно его космическое понимание, как явления Новой твари и Нового человечества. Спасение есть преображение и просветление твари, а не судебное оправдание.

Православие обращено к тайне Воскресения, как к вершине и последней цели Христианства. Поэтому центральным праздником в жизни Православной Церкви является праздник Пасхи, Светлое Христово Воскресение. Светлые лучи Воскресения пронизывают православный мир.

В православии праздник Пасхи имеет безмерно большее значение, чем в Католичестве, где вершина – праздник Рождества Христова. В Католичестве мы, прежде всего, встречаем Христа Распятого, в Православии же – Христа Воскресшего. Крест есть путь человека, но идет он, как и весь мир, к Воскресению. Тайна Распятия может заслонить собой тайну Воскресения. Тайна Воскресения есть предельная тайна Православия.

Восток всегда космичнее Запада. Запад же человечнее; в этом его сила и значение, но… и его ограниченность. Большая часть восточных учителей церкви, от Климента Александрийского до Максима Исповедника, были сторонниками всеобщего спасения и воскресения. И это характерно для современной русской религиозной мысли.

Православная мысль никогда не была подавлена идеей божественной справедливости и никогда не забывала идеи божественной любви. Православия означает меньшую привязанность к миру и земной жизни и большую обращенность к небу и Вечности, то есть к Царству Божьему.

На Востоке, на православной почве, особенно на почве русского Православия, возникли ожидание Новых излияний Духа Святаго. Православие наиболее традиционная, наиболее консервативная форма христианства, ибо охраняло древнюю Истину, но в нем же
заложена возможность наибольшей религиозной новизны, не новизны человеческой мысли и культуры, которая так велика на Западе, но новизны религиозного Преображения жизни. Не эволюция, а Преображение характерно для Православия.

Православие должно выйти из состояния замкнутости и изолированности, должно открыть свои сокровенные духовные богатства. Тогда только оно и приобретет мировое значение. Признание исключительного духовного значения Православия, как наиболее чистой формы христианства, не должно порождать в нем самодовольства и вести к отрицанию значения западного христианства. Наоборот, мы должны узнать западное христианство и многому учиться у него. Мы должны стремиться к христианскому единению. Православие благоприятно для христианского единения.

Христианизация мира не должна означать обмирщения христианства. Христианство не может быть изолированно от мира, и оно продолжает в нем движение, не отделяясь и оставаясь в мире, должно быть победителем мира, а не быть побежденным.

Николай Бердяев.

Истина Православия Восток и ЗападПублицистика

Истина Православия Восток и Запад

Истина Православия Восток и Запад
Публицистика