Ушедшая электричка

Иван Дмитрич переступая через ступеньку, выбежал из перехода на перрон как раз, когда электричка медленно тронулась в нужном ему направлении. «Опоздал, опять опоздал», - выдохнул пожилой мужчина и, проводив зеленые вагоны долгим взглядом, опустился на металлическую скамейку посередине перрона. Ехать через весь город на автовокзал, чтобы добраться до дачи на автобусе или маршрутке, не было смысла – следующая электричка отправлялась через два часа и по времени то на то и выходило. Поставив рядом сумку с продуктами, Иван Дмитрич опустил взгляд на потрескавшийся асфальт и погрузился в горькие воспоминания.
Вот так же и год назад он опоздал на электричку. Целый год он себя корил за это, целый год обвинял. Тогда они договорились с женой встретиться в предпоследнем вагоне, чтобы вместе поехать на дачу на выходные. Но он задержался на работе, потом, как назло, сломался троллейбус, и водитель минут десять не мог установить штанги. В результате электричка ушла из-под самого носа. Он только успел разглядеть лицо Ладушки в окне нужного вагона и крикнуть ей вслед, что приедет завтра утром.
Он так и сделал. И какого же было его удивление, когда он увидел дом запертым – жена явно здесь не ночевала. Иван Дмитрич оббегал весь поселок и вернулся на станцию. Там он узнал, что через два часа после последней электрички недалеко от станции нашли мертвую женщину «лет пятидесяти пяти без видимых следов насильственной смерти».
Сердце! – догадался Иван Дмитрич и помчался в милицию. У Ладушки с детства сердце было больное. Из-за этого ей врачи даже не разрешили ребенка родить – слишком велика была опасность потерять обоих. Без детей Иван жил, а вот без любимой себе жизни не представлял, поэтому и уговорил ее оставить эти мысли, потому и берег ее от всяких тревог и трудностей. Всегда был рядом, но в нужный момент, когда его помощь жене действительно была нужна, его поблизости не оказалось.
В милиции ему рассказали, что сумки при ней не было, украшений тоже, окровавленные уши указывали на то, что сережки были сорваны. Позже по ним был задержан и преступник, поменявший украшение на бутылку водки в местной «наливайке». Им оказался молодой парнишка, решивший таким образом раздобыть денег, чтобы отметить с друзьями свое восемнадцатилетие.
Потом, на суде, он говорил, что не хотел смерти женщины, просто припугнул ее ножичком. А когда она обмякла и рухнула на землю, сорвал с нее сережки, снял с пальца обручальное кольцо и, прихватив сумочку, убежал.
Если бы я был рядом, этого бы не произошло. Если бы вовремя вызвали «скорую», ее бы можно было спасти. Если бы… Еще много «если бы», «за что» и «почему» не давали покоя Иван Дмитричу все это время.

Сегодня он решил впервые за прошедший год съездить на дачу, набрать любимых Ладушкиных «райских яблочек». В тот раз она тоже собиралась обобрать их на варенье, да не смогла. Сама ли Ладушка их так прозвала или вправду так сорт назывался, Иван Дмитрич не знал. Только он не раз пытался срубить это высокое «тощее» дерево, но жена за него горой стояла.
- Да что это за яблоки? Мелюзга какая-то! - злился он.
- Зато какие красивые и ароматные, - заступалась жена. – А варенье какое – пальчики оближешь!
Восторга жены Иван Дмитрич не разделял, но решил не спорить. Зачем ее расстраивать? Сердце у нее слабое…

А сегодня вот он сам решил поехать, обобрать яблоню, уродила, поди. Хотел отнести их в церковь, нищим раздать, пусть помянут рабу Божию.
И вот надо же опоздал. Опять…
Но за грустными мыслями время пролетело незаметно, и вот уже следующая электричка, проскрежетав колесами, остановилась у перрона. Иван Дмитрич прошел вдоль разгоряченных вагонов, зашел в предпоследний и опустился на их с Ладушкой любимое место. Они всегда тут садились, на крайнюю скамью, чтобы им никто не мешал тихо беседовать.
Как ему теперь не хватает этих бесед, за год он так и научился жить в тишине квартиры. Как приходил домой, всегда включал телевизор в комнате и радио на кухне, лишь бы слышать чей-то голос, лишь бы чувствовать, что не один. В это время он особенно жалел, что не было у них с Ладушкой детей, теперь, глядишь, и внуки бы уже были. Смысл жизни бы был, а так не для чего жить?
Хорошо еще, что на пенсию не отправили, а ведь ему полгода назад шестьдесят исполнилось. Начальник, словно, понял, что иначе Дмитричу конец придет, не сможет он без работы. А ведь как они с Ладушкой ждали его пенсию, чтобы перебраться на дачу, больше времени вдвоем проводить, ходить по утрам на рыбалку, вечерами пить чай с вареньем из «райских яблочек». Да только человек предполагает, а Бог располагает.
За целый год Иван Дмитрич на дачу ни разу съездить не захотел. Что ему там одному делать? Уже даже подумывал, чтобы продать ее, да все как-то не собрался.
А сегодня вот решил съездить, чтобы помянуть Ладушку ее любимыми яблочками.

Громкая возня и девичий писк в другом конце вагона отвлекли мужчину от мыслей. Он оглянулся – двое парней с довольными оскалами приставали к молоденькой девчонке. Та испуганно прижимала к груди сумочку, в надежде озираясь по сторонам. Но людей в вагоне было мало, и все делали вид, что не замечают происходящего.
Иван Дмитрич подхватил сумку и широкими шагами направился к компании.
- Эй, хлопцы, вы чего это к моей внучке пристаете? – навис он над седевшими ребятами. – Ты их знаешь, милая? – обратился он к девушке.
- Не-ет, - мотнула та головой.
- Ну и пошли отсюда, я тебя по всей электричке ищу, - он схватил девушку за руку и повел в соседний вагон.
- Спасибо вам, дедушка, - сказала девчушка, когда, пройдя пару вагонов, они опустились на сиденье.
- Тебя на станции-то хоть встретят? – спросил Дмитрич.
- Нет, я не здешняя, - опустила взгляд девушка. – Поступать приехала, да баллов не добрала. Вот еду жилье смотреть, хочу комнату снять недалеко от города. В городе-то дорого. А я санитаркой устроилась, буду работать и на курсы ходить, чтобы на следующий год поступить обязательно. Я врачом быть хочу, кардиологом.
- Сердце, значит, лечить будешь, - Дмитрич потер щетинистый подбородок, - это хорошо. Плохо только, что вот так далеко добираться тебе придется. Хулиганов кругом полно. А что ж родители тебе помочь не могут в городе комнату снять?
- У меня мама одна, да братишка маленький. Они в деревне живут, чем они мне помогут? Это я им в помощь должна быть.
- А как же звать тебя, помощница?
- Олей.
- Вот что я тебе скажу, Оленька. Я тебе комнату сдам, да не в деревне, а городе. У меня квартира двухкомнатная, мне одному в ней одиноко. И денег с тебя брать не стану, я ведь и работаю и пенсию получаю, мне хватает. А ты только учись хорошо, чтобы врачом толковым стала. Кардиологи, ой как нужны.
- Да как же без денег? – распахнула глаза девчушка. – Вы не подумайте, я заплатить смогу, я работать буду.
- Молчи уже! – махнул рукой Дмитрич. – Сейчас мы с тобой выйдем и на дачу ко мне пойдем. Попьем чайку с вареньем из «райских яблочек», поговорим, а завтра в город вернемся. Дело у меня там важное.
- А как же вас звать, дедушка? – спросила девушка.
- Да вот так и зови, «дедушка», если не против.
- Я не против, тем более что деда у меня никогда не было, - ответила Оля.
- А у меня никогда не было внучки, - сказал Иван Дмитрич и впервые за долгое время улыбнулся, чувствуя как теплеет у него в груди.

Ушедшая электричкаПроза

Ушедшая электричка
Проза