Русиночка.

Русиночка.

И увидел я Новое Небо и Новую Землю, ибо прежнее небо и прежняя Земля миновали, и моря уже нет…
(Откровение 21:1)

Бедная! Она совсем недавно плескалась в волнах голубого-голубого Неба. Ничто, казалось бы не могло омрачить Его, но… Но враз настала тьма. Будто-бы огромные чёрные водянистые барханы, излившиеся из какого-то чуждого источника, захлестнули Небесное поле.
Она ничего не видела вкруг себя. Вправо и влево, вперёд и назад… Тьма! Она открывала во всю широту век свои глаза и ничего, абсолютно ничего! не было ей видно, так что приходилось ей осязать всё ощупью и … О ужас! У неё вместо ног стал снова расти хвост… Рыбий хвост!
Она обхватывала их, ноги, руками, а они покрывались отвратительной чешуёй прошлого времени, о котором-то и воспоминаний у ней не осталось. Они сращивались, а она не хотела и всеми силами старалась сохранить свои прекрасные ноги, но тщетно! она снова стала полурыбой и получеловеком. Да и какая в том теперь печаль, когда всё черным-черно?! Кому будет теперь неприятен этот рыбий хвост? Кто на него теперь и смотреть-то будет?.. Плавай себе на здоровье, верти им как желаешь… Полная свобода действий в пучине чёрных барханов чуждой воды… Вот!
Но разве она могла забыть то прекрасное, которое ценой собственной Крови даровало Небесную Лагуну, ну, конечно же нет! Она не могла этого забыть. Ах, любовь!.. Не могла она позабыть и того, ради кого жертвовала собой, и который… увы!.. полюбил осязаемую и вполне по вкусу нарисованную невесту. Он назвал её своею церковью… Бедное слепое сердце!.. и считал, что именно она и спасла его из путины окияна, когда его корабль пошёл ко дну. Нет! он не видел и не мог ощущать тихого веяния… Веяния ЕЁ, Царицы Невидимого Мира, Царицы Будущего. О! как же она желала тогда, чтобы он увидел её, но он видел только пену и пучок морских водорослей. Ведь рядом была та, которая и в самом деле была такой, какую он желал и хотел в мазках своих мыслей… Мыслей настоящего временного стана… Преходящего!
Он не мог тогда понимать Немой Язык танца Веяния. Он не слышал Его в облачном вихре её ног, которые оставляли кровавый след спасения с каждого движения стоп её ног… Капля по капле!.. Для него это было непонятно, невразумительно и неудобоварительно!!! А всё что непонятно, невразумительно и неудобоварительно он почитал ложью. Увы! Он лучше хотел видеть и слышать то, что хотел видеть и слышать: понятное, вразумительное и удобоварительное - так хорошо истоптанного прошлого и настоящего. Посему она и оставалась невидимой и безвидной в одежде вдовства… Власяница!
Она всё простила Ему. И в том прощение обрела Высшую Любовь… Небо!
Да, теперь она жила в другом море… Вечность! Жила и ждала…
Но что же теперь-то случилось?! Почему она снова обращается в рыбу, снова превращается в мысль, которую запрятывают глубоко-глубоко… во Тьму Вдовства! Неужели человек совсем отвернулся от Неба? Неужели…
Она металась в этой мгле… в глухой Тьме! Но сила… Сила Жизни в ней была та, Небесная! Она не давала покоя ей, не давала раствориться в этом чёрном покрывале мрака…Бесия!
Но что это?! Она в этом хаосе наткнулась на что-то твёрдое. Вот она ощупывает сей предмет… Вот руки, ноги, голова, глаза, нос… Боже мой!.. Её пальцы осязают знакомые и дорогие её сердцу черты. Да! это был он… Её Душа и Жизнь! Её Жертвенная Кровь! Но Она была Каменной.
Она всё поняла… Всё-всё!! Будто молнией ударило в её мозг. Да! теперь она видела ту, которой он отдал себя, отдал как на убой; ту, которая ложным обольщением присвоила себе Душу… Душу с Её Кровью! Ту, которая была ненасытима алчной и требовала, и требовала для себя различные развлечения с прихотями. Требовала, доколе не истощилась Её Кровь, и Душа не стала окаменевать. А с Ней, Душой, погасал свет Знания… Небо! Ведь Слово Спасения, Кинжал, она, Русалочка, выбросила в море… в Преисподнюю! Эх-х!.. Кто же теперь Его мог достать да тем паче в такой Кромешной Тьме?!
И она плакала, ибо Любовь в этой безвидной рыбе ещё не угасла… Не угасла к этому каменному и бескровному существу.
Она нежно гладила его руками, плавая вкруг него, словно колесо на оси. Невидимая Земля! Мёртвая Душа!
Ну что она могла сделать? Что!… Разве только вслушаться в своё собственное сердечко, а оно, Правое, говорило тихо-тихо:
А кто потеряет Душу свою ради Меня, тот
приобретёт Её.
О да! она знала Того… Истину! Жизнь! Того, Который поднял её из пены преисподней в воздушную Высь. Нет, нет… Она Его не видела, но всё-таки знала Его. Вот и сейчас знала (Просто знала.), что Он в ней!
Вот только она не знала, как же ей в этой Тьме потерять свою душу ради Души… Жизни! Как же ей это правильнее сделать?? Но знала она точно, что без Того, ради Которого она вышла из пены, она жить не будет, теперь не будет. И знала она в сем тёмном покрывале, каким-то иным чувством знала… Чувством самой её глубины… Сердечной! что не тот священник должен был венчать их, который обвенчал Его и образ. Нет! Есть… Есть Другой, Небесный Священник, Который и дарует Жизнь в замен другой… в замен старой жизни!
И взметнулась она тогда в столпе водного вихря, оттолкнувшись своим хвостом от чёрных барханов чужого моря и всею рыбьей силой, на какую была способна, ударилась в Каменную статую и пала мёртвой. Пала к ногам своего Владыки, орошая Его, Камень, Кровью… Своей Кровью… Последней!
От удара каменное тело содрогнулось и ожило. Он открыл глаза и видел, что всё вокруг него было Красным! (от Крови конечно было Красным, но он-то ещё о том не знал).
«Что же со мной произошло?!»
И видел тот образ в венчальном платье, но оно почему-то было чёрным-чёрным, как и власяница того земного священника… Священника тени небесной! И не стало потом, после брака, его земли, словно в бездну канула… в Чёрную! под ногами его канула, и всё!
А теперь Чудо какое-то… теперь в Красном Зареве Кровавого разлива он смотрел на тело прекрасной девушки, из сердца которой и билась эта Кровь… Живая Кровь! какой-то по особенному Живой; ибо капельки Её, словно росинки поднимающегося из печали и скорби Утра, окропляли Его Каменное существо, обжигая и растопляя холодную купель забвения.
«Но кто эта девушка?! Что с ней?!»
И шепнул Кто-то, а может быть это его сердце засвидетельствовало о том, что Кровь, вот эта самая, Красная! Живым Словом, Кинжалом, вырезало в нём свою печать, навсегда - навсегда вырезала… Жизнь! И мучительная боль пронзила его сердце, но она была теперь сладкой и томной в своих воспоминаниях. Он видел, и он помнил: прекрасную девушку-рыбу, корабль, бурю, дно морское, шапку пены с морскими водорослями, берег, немой танец с горячо-любящими глазами, сверкающий Кинжал, так и не-вкусивший его крови и тихое, нежное веяние в ночи, от живой, глядящей на него звезды, и слёзы текли из его глаз. Он простирал руки к этой звезде и летел в покрывале Великой ещё неизведанной им Любви… Да! он чувствовал Её, Любовь, в своём сердце, Правом. И он всеми силами пытался поймать это Великое чувство, посадить Его на замок в клетку своего сердца, но оно ускользало от него, словно чуткий эфир, упарховывало из руки птицелова в лучах восходящего солнца… Он просыпался и смотрел на рядом лежащий образ ночной сказки…
О Боже! как же ему сейчас стало больно. Это уже была не сладкая и не томная боль доброго воспоминания, а глухая, слепая боль, вонзившая когти-ростки в безумное сердце страсти… Лживой страсти искусства обольщения! Искусства системы, при которой люди сами делают выбор - и сами расплачиваются за большинство последствий своих решений. Система давшая стимул к тому, чтобы преобразовать лицо нашего общества в маску «Свобода», чтобы сокрыть истинное личико проклятия анархии и произвола частного капитала с разгульной торговлей. Вот она-то и разливалась сейчас чёрными барханами волн Власяницы, истекающих из фурункулов (sis!).
Ох, как же ему было больно… Больно от своей глухоты и слепоты, больно за то, что он такой образованный принял ложь за истину, а истину за ложь. И боль эта выталкивала из его глаз слёзы. А они падали и падали раскалёнными до бела каплями, раскалёнными до прозрачной чистоты, на мертвое тело с рыбьим хвостом. И о чудо! чешуи-панцири исчезали от раскалённых слёз пылающего сердца, открывая взору прекраснейшие ноги прекраснейшей девушки. Да! Он их узнал… Узнал ноги прекраснейшего танца Небесного Вихря, и тысячами лезвиями полоснула его душу боль… Новая боль! Боль любящего и страдающего сердца, лежащей у его ног.
- Бедная!.. Сколько же ты вытерпела из-за меня.
Он плакал и плакал. Он целовал и целовал стопы её ног… Чудесных ног! А потом он покрывал поцелуями всё её тело, омывая его своими слезами, но оно молчало. А ещё он поднял её на своих руках… Высоко-высоко! Над своей головой! к невидимому солнцу… Но веки её глаз не открывались, уста молчали, а грудь не хотела подыматься… Дышать!
Мог ли он теперь жить без неё? Конечно же нет!
- Лучше смерть!… О! неужели я пробудился для того, чтобы увидеть тебя мёртвой… Нет! Нет! Этому не бывать! Прости меня…
Он пал на колени и распростёр свои руки над немой танцовщицей. Но так ли она была нема? Нет конечно, сама её смерть говорила больше, чем вся её жизнь. Да, да… Жизнь говорила в смерти… в доброй Смерти! Он крикнул:
- Боже-е!.. Я прошу Тебя: скрепи наш Союз… Скрепи моей смертью!
Его голова легла на грудь своей Возлюбленной, ладони его рук ещё пытались закрыть отверстие, из которого билась эта ужасно живая Кровь Русалочки, но она просачивалась сквозь его пальцы, застилая всё чёрное Красным, но ему… но ему, что за дело теперь было до того… Да, да… он умирал! И знаете, вот теперь-то он нашел истинный Покой… Да! Они соединились в смерти… Соединились в Красном разливе… разливе Правды!
И когда всё-всё чёрное сделалось Красным, убелил Великий Священник… Священник всех Небес, ибо он сам был Небом для всех и все… Всё во всём! Так вот, тогда Он убелил их союз… Вечностью убелил!

* * *
Она теперь не была безвидной. Нет, нет!! Она носила под Сердцем, в Себе, Младенца… зиждущего и живого! И конечно же, хвост «… алочка» был отброшен далеко-далеко… во тьму вдовства!
Вот наверное и всё… Ах нет! Постойте-постойте, сейчас до кончу до конца…
А Её чистое Тело… Поле! покрылось зеленью посевов степи, садов и лесов… Жизнь!
Ты и убогая,
Ты и обильная,
Ты и забитая,
Ты и всесильная…
Вся во Всём!
… Жизнь по-имени… Ну Вы про то уже слышали и знаете, да?

Аминь.

14. 09. 2005 -
3. 01. 2006 г.

Русиночка.Проза

Русиночка.
Проза