раздумья о служении
песни странствующего иудея
заметки путешественника
статьи
страницы из дневника
От издателя
Все люди во что-то верят. Верующие в Бога верят, что Бог есть, атеисты верят, что Бога нет. Иные верят только в себя. Таким образом, получается, что нет людей ни во что не верующих. А если и есть, то, возможно, это самые «свободные» от всего люди. Но люди ли они?
Эта книга для верующих, для тех, кто ищет, и для тех, кто уже не ищет. Эта книга для тех, кто в пути, и для тех, кто на распутье. Это «живая хроника» более чем десятилетнего уникального опыта духовного поиска, серьезного и честного, опыта самопознания и, в итоге, самосозидания, обретения себя.
Украшением книги, ее душой, безусловно, являются «Песни странствующего иудея». О них необходимо сказать особо.
Эти «песни» не просто замечательные поэтические новеллы. Это результат проявления особого духовного дара – дара говорения на «иных языках». Об этом даре в числе других духовных даров подробно говорится в Первом послании Коринфянам апостола Павла (1-е Коринф., гл.14). Этот духовный дар не признается в большинстве христианских конфессий как дар Святого Духа. Но игнорирование его является, по сути, перекручиванием Священного Писания.
Текст «песен», представленный в этой книге, – это синхронный перевод песен автора под аккомпанемент гитары с «иных языков» на русский и является проявлением еще одного духовного дара – дара истолкования (1-е Коринф., 14/1/13). Таким образом у «песен» есть еще один соавтор – Валентина Дзюбина.
Это она перевела песни-молитвы Александра Грайцера на понятный всем нам русский язык. Автор книги и издательский коллектив выражает благодарность Валентине Дзюбиной за возможность познакомить читателя с этим оригинальным литературно-художественным жанром. Кроме того, автор «песен» впервые получил уникальную возможность узнать, о чем, именно, он поет, поскольку даром истолкования своих песен он не обладает. Почему? Один Бог знает.
Имя Александр означает «защитник», «освободитель». Александр Грайцер верит в Бога Свободы потому, что Бог и Свобода – суть одно. «Господь есть Дух, а где Дух Господень, там свобода» (2-е Коринф., 3-17).
Эта книга не учебное пособие о Рабстве и Свободе, она есть результат дерзновенного стремления к Свободе и Правде, к вере в то, что только свободное Познание Истины может сделать человека свободным.
Эта небольшая по объему книжечка убеждает в том, что еще существует та первозданная область творческой свободы, которая удивительным образом соединяет в себе стремление к самоутверждению с чувством гражданского долга. Очевидно, в этом естественном стремлении и проявляется истинное достоинство человека и тот особый Дар, от рождения присущий каждому, - стремление к творческой самореализации. И это Дар Творца. И это - достоинство Божие.
Юрий Иванов
Есть много разных ветров на свете.
Есть ветер странствия и ветер познания, есть ветер надежды и ветер вечного поиска.
А есть просто пустой ветер, который крутится в голове у пустого человека.
Хорошо, если около вашего уха проносится легкий ветер любви. Вы почти не чувствуете, как он колышет ваши волосы.
А какой приятный теплый ветер надежды дует прямо в лицо. Но если мы хотим куда-то идти, то ждем ветер, который будет дуть нам в спину. Этот ветер должен быть намного мощнее. Вплоть до бури будет он дуть и нести вас вперед, поднимать из-под земли, будоражить песок и поднимать волны. И будет нести только туда, куда хочет он, этот ветер.
Если ты стоишь на раздорожьи, если тебя манит роза ветров, и ты не знаешь в какую сторону пойти, - то лучше всего поставь парус. Он тебя не обманет. Твой парус будет различать именно тот ветер, который нужен тебе сейчас.
НЕ БОЙТЕСЬ ПРАВДЫ!
(Церковь сегодня)
В возрасте 29-ти лет, я уверовал в Бога. Толчком послужило полное разочарование во всем, что меня окру¬жало: в государственных организациях, идеологии и цели, к которой она призыва¬ла; в людях, в том числе в родных, в друзьях, в женщинах и даже в самом себе. Я ра¬зочаровался в жизни: идти было некуда дальше, кроме как к Богу, да и незачем. Не видел цели и смысла ни в чем. В это время мне в руки попалась книга русского фило¬софа Н. Бердяева «Смысл творчества. Опыт оправдания человека». В процессе ее долгого чтения мой атеистический ум постепенно перестраивался, привыкая к понятию Бога, Который предстал на страницах книги не в виде лубочного де¬душки, сидящего на тучке и взирающего оттуда вниз на Землю, а как Всемогущий и Вездесущий Дух, создавший все творения и обитающий во всем.
А затем у меня произошла Встреча. Однажды проснувшись среди ночи от дикой боли, я обратился к Богу с воплем отчаяния: «За что?!» В мгновение боль исчезла, а в ком¬нате явственно ощущалось Его невидимое Присутствие.
Так во мне родилась Вера. Жизнь изме¬нилась, озарилась новым Светом. Переживание погружения в Бога было настоль¬ко сильным, что порой я уже не знал, где оканчиваюсь Я, и где начинается Он.
Однажды по приглашению приятеля я пришел в харизматическую церковь. В то время я еще не мог пойти в православный или католический храм из-за своих нега¬тивных представлений о традиционном христианстве. В церкви мне понравилось: непринужденная, демократичная атмо¬сфера, радостная современная музыка, отсутствие непонятных, мертвых обрядов и даже обычные, гражданские костюмы служителей вместо ряс — все это прибли¬жало к Богу, а не удаляло от Него. Особен¬но меня заинтересовали молитвы, так от¬личающиеся от занудных, заученных, сухих повторений одного и того же. Я заключил За¬вет с Господом через водное крещение, получил по своей ревности дар говорения на иных языках и стал членом общины.
Община была молодая, и Бог обильно благословлял ее радостью, чудесами и знамениями в виде исцелений от болез¬ней, многочисленных обращений неверующих к Богу. В общину регулярно приез¬жали проповедники, в том числе и иност¬ранные, члены общины часто принимали участие в различных конференциях и по¬ездках. Жизнь была инте¬ресной и наполненной событиями. Мы ходили на утренние молитвы, которые заканчивались радостными пес¬нопениями и танцами во славу Бога. Так продолжалось около года, и я был счаст¬лив вполне! А потом что-то произошло. Постепенно стало исчезать ощущение ра¬дости и свободы.
Верующие «со стажем» — вы¬ходцы из пятидесятни-ческой церкви, ко¬торые и основали новую общину, — стали превозноситься, показывать свое превос¬ходство над новообращенными. Возникла своего рода церковная «дедовщина».
Однажды, идя на богослу¬жение, я поймал себя на мысли, что мне вовсе не хо¬чется идти туда, словно бы я шел куда-то в кабалу, а хочется про¬сто побыть на улице, среди людей. Но я, повинуясь чув¬ству долга, продолжал хо¬дить в церковь. Я пытался говорить об этом с пасто¬ром, со «старшими» брать¬ями, но почему-то контакт, обычный человеческий контакт, с ними было труд¬но установить, словно бы между нами пролегала неви¬димая стена.
Пастор отвечал, что и сам видит недостатки в об¬щине, обещал их исправить, но ничего не менялось. Братья же отвечали, что я слиш¬ком «молодой» верующий, еще ничего не понимаю в делах общины и советовали не со¬ваться не в свое дело. Теперь, спустя 10 лет, я понимаю причину подобного кон¬фликта. Руководители общины выросли и прожили всю свою жизнь в «пятидесятничестве», их отцы и деды находились в том же религиоз¬ном движении. И они уже были неспо¬собны «вместить», увидеть и принять дру¬гой образ служения. Жизнь же требовала изменений. В церковь пришло много мо¬лодых людей «из мира», которые были до¬статочно свободны и благоразумны, чтобы не принимать «на веру» некоторые догмы.
Однажды во время молитвы на домаш¬ней группе один из братьев, пророчест¬вуя, сказал, что Бог дает мне пророческое служение в церкви. (В харизматических и пятидесятнических общинах пророчества не являются чем-то исключительным). То же са¬мое произошло несколько дней спустя в ином месте и через другого брата. После этого, в один из дней читая Библию дома, я увидел текст совершенно по-новому, так, что он открывал мне ситуацию в на¬шей общине. После некоторых колебаний, т.к. я не знал, что мне делать с откровени¬ями, я все же решил выступить с ними перед общиной, добавив от себя только то, что оно имеет прямое отношение к нашей церкви. Подоб¬ным образом я выступал еще два или три раза и целью моих выступлений бы¬ло — обличение грехов.
После этого пастор запретил мне вы¬ступать перед общиной, объявив, что через меня действует нечистый дух, то есть са¬тана. Всем членам общины было запре¬щено общаться со мной и даже здоровать¬ся. Я приходил в церковь, и никто даже не замечал меня, будто меня и не было во¬все. (К чести некоторых братьев и сестер они все-таки подходили ко мне, правда, не в помещении церкви.) Все это меня в тот момент не столько расстроило, сколько удиви¬ло, так как в Книге Исход сказано: «Не сле¬дуй за большинством на зло, и не решай тяжбы, отступая по большинству от прав¬ды» (23:2). Члены общины даже не стали разбираться в сути пророчеств, а легко поверили пастору на слово.
Теперь я понимаю, что проблема за¬ключена в нашем сознании, менталите¬те. В нашем обществе исторически так сложилось, что все сферы жизни — по¬литическая, экономическая и даже рели¬гиозная — были и есть жестко центра¬лизованы и подчинены соответствующей власти. Люди просто не приучены, не умеют быть свободными, принимать са¬мостоятельные решения, особенно, ес¬ли они идут вразрез с руководством. Этим славянский менталитет отличается от западного, и от европейского, и от “библейского менталитета”. Особенно это касается религиозной сферы. Тот факт, что в церкви с кафедры говорится от имени Бога, вместе с позитивным эффектом открывает и колоссальные возможно¬сти для злоупотреблений властью, мани¬пуляций людьми и подчинения их воли воле пастора или руководства группы.
Мне была дорога моя церковь, и я хо¬тел помочь ей, но не видел путей, как это можно было бы сделать. Выступать пуб¬лично я уже не мог, это было бы сразу рас¬ценено как бунт, а общаться со мной почти никто не хотел. Тогда я стал писать письма и посылал их пастору церкви. В письмах был подробный анализ ситуации в общине и показаны пути выхода из кризиса. Все это время в собрании с кафедры звучали проповеди о том, что верующие не имеют права критиковать, им можно только мо¬литься и любить.
Проблема заключается еще в том, что некоторые пасторы получают за свою ра¬боту деньги, что, в общем-то, не противо¬речит Библии, но рождает у некоторых из них боязнь потерять «доходное» место. «Что мне делать? (...) ...копать не могу, просить стыжусь» (Лк. 16:3). То есть дале¬ко не все готовы ради истины поступиться привилегиями. На этом фоне развивается паническая боязнь всякого обличения и критики и жестокая борьба с ними с использованием любых средств. При этом как-то не замеча¬ется то, что против обличителя возводится еще большее обличение и критика.
Такое положение продолжалось около полугода. Несколько раз пастор вызы¬вал меня для беседы. В первый раз он спросил о моем материальном положении, причем его вопрос был совершенно не продиктован ситуацией. Я почувство¬вал, что он может предложить мне какие-то деньги либо назначить меня на какую-то должность в церкви, поэтому я доволь¬но твердо дал понять, что мое материаль¬ное положение — это мое личное дело. Во время второй беседы пастор потребовал, чтобы я забрал заявление и ушел из церк¬ви добровольно, в противном случае... дальше последовала угроза. Меня шоки¬ровала не столько сама угроза, сколько факт ее произнесения из уст не просто ве¬рующего человека, а пастора церкви.
Я ушел, оправдывая свой поступок тем, что не имею права навязывать свою помощь, когда от нее отказываются… По любви ли это будет? Теперь я понимаю, что поступил малодушно. Я должен был остаться и должен был бороться. Не знаю как, но, вероятно, одно мое присут¬ствие в общине для некоторых было бы вызовом и укором. Я понял также, что в тот момент я выступил против отлажен¬ной системы разделения на «клир» и «мир», системы подавления человечес¬кой свободы и индивидуальности, систе¬мы духовного насилия, которая тщательно прикрывается Божьим именем.
Это была война Господня, а не моя, и потому я не имел права покидать поле боя. Потому и сатана ополчился на меня. К сожалению, я понял все это намного позже, задним умом. Я ушел из общины, но хвост клеветы и слухов о том, что я бунтарь, ведомый нечистым духом, раз¬рушитель церкви, еще долго тянулся за мной, создавая всякие неприятные ситу¬ации. На моем внутреннем фронте я не мог избавиться от комплекса «поражен¬ца», преодолеть чувство бессилия и горе¬чи. Так продолжалось несколько лет.
В поисках общины, где я мог бы слу¬жить Господу, я оказался по очереди в нескольких пятидесятнических и бап¬тистских церквях. Но теперь, в первую очередь, я уже обращал внимание не на внешний антураж богослужений, а суще¬ствуют ли между членами общины дове¬рительные отношения и насколько здесь считаются с мнением каждого. К моему огорчению, в каждой из этих общин были свои довольно жесткие порядки, нару¬шая которые, человек практически под¬вергался отчуждению. К примеру, стоило мне в среде баптистов заговорить о пятидесятнической церкви, о радостных песнях и танцах во славу Бога, как тут же был собран братский совет, где мне было сделано первое и последнее предупреж¬дение. Пастор баптистской церкви, когда я заговорил о духовных дарах, решитель¬но заявил, что «такого» в его церкви ни¬когда не будет. Я не придавал духовным дарам, песням и танцам особого значения. Но, с другой стороны, понимал, что там, где нет свободы высказаться, труд¬но рассчитывать на что-то большее.
Несколько раз я возвращался в свою харизматическую церковь. Но то, что я там видел, опять повергало меня в со¬стояние бессилия и горечи. Лидеры церкви покупали себе дорогие иностран¬ные авто, разъезжали по «заграницам», получая в церкви высокие зарплаты, а рядовым членам церкви не на что было порой купить себе хлеба. Говорить об этом на собрании было невозможно — просто не давали слова, а если ты начи¬нал высказываться с места, братья из «группы порядка» брали тебя за руки и выводили из зала, объявляя тебя бесно¬ватым. Все это делалось под аккомпанемент проповедей о любви.
Я хочу быть правильно понятым. Я не выступаю против церкви, а лишь против грехов, в которые впадают верующие, искушаясь властью, деньгами, против искажения заповедей любви, против подмены ее доктринер¬ством, давно установленными видами слу¬жения, на которые люди ходят как на ра¬боту, не замечая действительных нужд общины. Выступая против обличения Святого Духа, не обращая на них внима¬ния, такие верующие попадают под де¬моническую зависимость и уже не веда¬ют, что творят. Не я один, многие люди ушли из той общины, кто в дру¬гие церкви, кто в мир, потеряв доверие к верующим и к церкви, лишь бы только не потерять веру в Бога.
Несмотря ни на что, я верю в Божью Церковь. Верю, что рано или поздно многие наши церкви преодолеют болез¬ни роста и станут действенным отве¬том на нужды этого мира. Только не нуж¬но бояться правды, и хотя она порой уязвляет, сама же потом и врачует. Лишь бы мы были ей верны. Такую веру мне да¬ет Тот, Кто всегда рядом со мной, Кто поддерживает меня в моих страданьях и открывает новое видение и понимание ситуации. Ему слава и хвала!
Один богатый человек решил завести себе певчих
птиц. Представил, как по комнате будут летать птицы, - я их не буду держать в клетке, - вот красота! Нужно, чтобы они были поярче и покрасивее и тогда они будут, как бабочки, порхать по комнате и веселить душу!
Пошел он на базар - туда, где продают певчих птиц и спрашивает у продавца - какая птичка лучше всего поет? - "А вот та, серенькая, невзрачная, и называется она - соловей". Не понравилось это человеку. "Что за невзрачная птичка! Я поищу птицу покрасивее", - подумал он. И пошел в те ряды, где были самые яркие птицы - павлины. "Ну и красивые птицы, какой же у них будет прекрасный голос", - подумал человек.
И накупил он павлинов. Запустил их в самую большую комнату. Лежит себе на диване и думает: вот будет красота, если они сейчас запоют. А павлины важно ходят по комнате, распускают хвосты, a вместо пения - только бульканье невнятное, кудахтанье, похожее на куриное, и больше ничего!
Ну и глупый ты человек, если думаешь, что одёжка - это все. А под сереньким пальтишком может быть что-то важное. Не имеют значения ни чины, ни одежда. Никто так хорошо не споет, чем та птичка, которая знает душу цветов. Хорошо поет не та птица, которая кормится вкусными объедками, а та, которая знает сердце цветов.
О ВЛАСТИ В ЦЕРКВИ
Дорогой «Мирт»! Мир Тебе! Шалом!
Большое спасибо за публикацию материала "Не бойтесь правды!". Честно говоря, не ожидал увидеть его в печати. Но, видимо, Господь так усмотрел. Благодарен Антону Абрамову за комментарий, хотя и не согласен с его позицией. Благодарен, потому что стараюсь уважать любое мнение, тем более то, которое не совпадает с моим собственным. При желании, в нем всегда можно увидеть нечто новое для себя, выработать, изменить или уточнить, свою по¬зицию. В данном случае, Антон помог мне более ясно увидеть и сформулиро¬вать проблему, поднятую в материале "Не бойтесь правды!". Убежден, что она заслуживает широкой и нелицеприятной дискуссии.
* * *
Начну с вопроса к читателям: - Кому принадлежит власть в Церкви? Наиболее вероятным будет такой ответ: - Богу. Тогда я задам следующий вопрос: - Почему же, в таком случае, в церкви так много проблем, несправедливости, а то и явного зла? Мне ответят: - Из-за человеческого несовершенства, незнания, греха. Согласен, - отвечу я и предложу читателю вместе поразмышлять над следующими вопросами:
- Кому из верующих и в каком объеме делегирована Богом власть в церкви?
- В чем состоит ее сущность и принципы?
(Этой теме было посвящено опубликованное в "Мирте" свидетельство "Не боитесь правды!". Напомню, что речь в нем шла об одном верующем, который полу¬чил пророческое откровение и обратился к церкви с этим откровением. Далее описывались мытарства этого человека, после того, как он был объяв¬лен пастором как одержимый дьяволом и изолирован от церкви).
"Мирт" также опубликовал комментарий Антона Абрамова к этому свидетельству. После прочтения комментария у меня возникло желание задать читателям, а также и Антону еще один вопрос в рамках обговариваемой темы:
- Вправе ли один единственный человек в церкви, кем бы он ни был, даже пастором, единолично решать вопросы, касающиеся всей общины, всех ее членов? Антон как-то ушел от этого вопроса и из его слов видно, что он понял дело так, будто речь шла об обличении одного лишь пастора. Мне показалось странным такое восприятие, ибо в свидетельстве совершенно конкретно гово¬рилось о том, что слово предназначалось всей общине, а не пастору. Однако, мне показалось неслучайным такое смещение угла зрения, учитывая, что Антон сам является пастором. И, возможно, он отнесся к этой ситуации как человек, привыкший быть в центре внимания общины, на острие всех ее проблем, иными словами, как человек, привыкший самостоя¬тельно нести бремя ответственности и решать все за других.
Вне всякого сомнения, призванный Богом пастор церкви обладает определенной мерой духовной власти, но какова эта мера, есть ли у нее ограничения? Или же она является абсолютной? Не подвергается ли порой пастор серьезному искушению властью? Опасность этого ис¬кушения кроется в возможности подмены власти духовной - властью административной, силовой, командной,
Чтобы определить сферу полномочий власти пастора, нужно, на мой взгляд, задать еще один вопрос: «Имеет ли право рядовой член церкви, ("простая овца", как говорит Антон) на собственное мнение, на голос совести, на личное Боговедение и на право голоса в церкви? Либо же он должен безропотно подчиняться пастору? Что делать "простой овце" в случае, если голос ее совести не совпадает с голосом ее пастора?». Может быть, кому-то и покажутся странными и надуманными эти вопросы, но только не автору данной статьи. Думаю, что именно на этом участке “фронта” происходит сейчас борьба за спасение душ, за освобождение в людях Божьего потенциала, образа и подобия Божьего.
Дополню предыдущую статью "Не бойтесь правды!" новыми, ранее не опубликованными подробностями, подтверждающими актуальность этих слов. На протяжении моих мытарств, меня не раз донимали мысли: а может, действительно, мой пастор и "старшие" братья правы и во мне говорит нечистый дух? Может быть, мне лучше смириться, "покаяться" и отказаться от того, что я вижу, слышу, чувствую и понимаю? И тогда, как мне обещают, все опять станет на свои места: мне бу¬дет легко и весело, я опять стану беззаботным ребенком, полностью доверяю¬щим и послушным своему духовному отцу-пастору. Может, действительно, нужно переложить всю ответственность за свое спасение на его плечи? Ведь пастор поставлен Богом, а я - кто? Ведь все кругом твердят, что пастор - помазан¬ник Божий, Его пророк, а ты - новообращенное дитя, не умеющее отличить правую руку от левой, добро от зла? Когда так думает окружающее тебя боль¬шинство, а ты - один в своем протесте, становится уже не до шуток. Вспоми¬наются стихи Бориса Пастернака:
Я - один. Все тонет в фарисействе.
Жизнь прожить - не поле перейти!
Помню, я даже завидовал тем, кто в своем доверии церковным лидерам выгляде¬ли блаженными; казалось, что им и в голову никогда не могла забрести кощун¬ственная мысль - а вдруг пастор ошибается? Думаю, что главной причиной моего ухода из этой поместной церкви было давление большинства. Мне не хва¬тило сил противостоять ему. Я чувствовал: еще чуть-чуть и я сломаюсь, по¬корюсь, подчинюсь. Это было подобно плите, опускаемой на общую, братскую могилу. А я там - в яме, живой. И казалось, что если не выскочу, плита за¬давит... Примерно в это время мне приснился сон. В нем я увидел себя, стоящего в очереди в огромной общепитовской столовой. Очередь была огромной, а я настолько чувствовал себя голодным, что знал - очереди не выстою. Тогда я со своей тарелкой полез вне очереди. Толстая повариха, даже не глядя на меня, одним движением руки бросила в мою тарелку ложку каши. Я мигом слизал ее с тарелки, однако чувство голода не прошло, а только усилилось. Я вновь полез, однако, в очереди поднялся шум и меня оттеснили. Тогда я с грустью побрел к выходу и возле самых дверей увидел никем не занятый столик, на котором стояла полная тарелка сметаны. На этом сон закончился.
Что ж, порой новообращенному, да и не только ему одному, свойственно ду¬мать, что только в его церкви - Истина и больше ее нигде нет. И что только одна лишь толстая повариха владеет кулинарными секретами и обладает моно¬польным правом на раздачу еды. Поэтому, посещая различные церкви, я, вероятно, не случайно обратил внимание на большое количество проповедей, посвященных теме послушания. И хотя речь в них, преимущественно, шла о послушании Богу, но я к тому времени был уже хорошо осведомлен в подтексте и понимал, что под послушанием Богу имеется в виду, как правило, послушание церковным лидерам. Там я увидел, что вопрос разделений, бунтов и непослушания чрезвычайно актуален в церквях различных конфессий. Что-то не в порядке со сво¬бодой в наших церквях, - подумал я тогда, - видимо ею постоянно пользуются неправильно, если приходится так много призывать к послушанию. Все это очень напоминало процесс одевания смирительной рубашки на непослушных, из-за чего, вероятно, образ психбольницы постоянно приходит на ум пасторам, имеющим дело с "самодеятельными" пророками.
* * *
Самостоятельным стать непросто. Сколько надо при этом набить синяков и шишек?! Если же человек хочет быть самостоятельным духовно и зависеть только от Бога, кто знает, сколько разочарований ждет его на пути, сколько предательств предстоит пережить, какую пустыню одиночества и непонимания пройти? При этом ты не всегда будешь слышать Бога и понимать Его Промысел, не всегда будешь знать, где находишься ты сам и что с тобой происходит. Трудно будет смиряться с потерями, переживать страдания. С Богом недостаточно просто встретиться один раз, недостаточно даже встречаться с Ним время от времени. Бог должен родиться в тебе, так же, как ты однажды родился в Боге, пережив рождение свыше. Истину ты должен выносить, как мать вынашивает ребенка во чреве и с болями и в радости родить ее. Тогда она станет твоей натурой, твоим собст¬венным принесенным плодом. Человек, который живет чужим умом, чужими откро¬вениями, под чужим покровом и защитой никогда этого не достигнет. Потому что за Истину нужно платить полную цену пройденного пути. Недаром Иисус сказал: Я - есть Путь. Сначала Он проходит с тобой Путь , потом этот Путь осознает¬ся тобой как Истина, которая затем расцветает полнотой Жизни.
Служители Церкви призваны помочь человеку в этом пути обретения Бога. Помочь, но не более! Не пройти за него этот путь и, тем более, не отвер¬нуть его от этого пути. Служитель обязан не заслонить собой Иисуса. В про¬тивном случае, служители церкви просто не исполнят своего предназначения. В противном случае служители просто строят свой собственный виноградник / Матфея 21; 33-44/. Для того, чтобы в церкви были правильные взаимоотношения, Иисус объяснил кардинальное различие принципов Царства Божьего от принципов мира сего, действия власти в Божьем Царстве от действия власти кесаря: "Цари господствуют над народами…, а вы поступайте не так: но, кто из вас больше, будь как меньший, а начальствующий - как служащий". /Лука 22.25-2 б/.
Из этих слов, как впрочем, и из других Библейских отрывков, становится ясно, что духовная власть отличается от мирской власти своим ненасильстве¬нным характером, отсутствием диктата и принуждения. Конечно, Бог - это наш Господин, наш Царь и Он хочет нашего послушания. Порой Он требует его и даже сурово обличает. Но Ему нужно наше послушание вовсе не любой ценой. Да и не всякое послушание Ему угодно. Иуда Искариот, к примеру, слушался Хри¬ста, а потом предал Его из-за денег. Что это, как ни послушание из корысти? Угодно ли оно Богу? Вряд ли, - ибо написано: “доброохотнодающего любит Бог”. Бог ищет в нас послушания, идущего от нашей любви, доброй воли, от нашего сознательно сделанного выбора, подчеркну, свободно сделанного выбора! Ко¬нечно, Бог в силе всех нас заставить и принудить, но Он никогда этого не делает. Бог в свободе испытывает меня: служу я Ему из-за страха, корысти, принуждения или по любви, бескорыстно. Он ищет желанных с моей стороны же¬ртв послушания, поэтому Бог никогда не будет вымогать их у меня. Бог хочет от нас добровольного "Да" в Гефсиманском саду: "Пусть не моя воля испол¬нится, но Твоя, Отче!", при том, что у Христа, как и у нас, есть сво¬бода сделать иначе и не пойти на этот крест. В этом - сущность и природа духовной власти: когда Всемогущий Бог оставляет нам свободу принять ре¬шение самостоятельно: исполнить Его Волю или нет! Христос имел власть не дать Себя распять и мог призвать на Свою защиту легионы ангелов. Но Его любовь к Отцу была больше Его любви к самому Себе. Никаким принуждением такая любовь не воспитывается, но только свободой и доверием.
Пример этой свободы дал нам Моисей, когда в стане израильтян, путешествующих по пустыне, возник бунт Корея /Числа 16/. Возможно, у Моисея и было иску¬шение - подавить бунт силой или хитростью, однако он поступил иначе, предоставив суд Господу. Господь не замедлил покарать бунтарей, ложно претендующих на Истину, и подтвердил правоту Моисея. Почему же пастыри наших церквей не прибегают к суду Господнему в таких ситуациях, а пытаются решить проблему адми¬нистративно-командным, силовым способом, не особенно утруждая себя, чисто по-мирски? Прежде, чем ответить на этот вопрос, вернемся к предыду¬щему, полемически его заострив - Можно ли "простой овце" обличать самого пастора? Вправе ли она это делать?
* * *
Антон Абрамов говорит: "Опыт показывает, что эффективно обличать пасто¬ра может либо главный по статусу служитель, либо человек, поставленный вы¬ше его: апостол, епископ или пророк". Что ж, может быть и так. Однако, согласитесь, что этот опыт наводит скорее на грустные размышления. Что же это за служители такие, до которых можно "достучатся" только с вышестоящих позиций? Что, до "простых овец" они уже не нисходят? И слушать их не будут? А если и сделают одолжение выслушать, то никогда им не поверят? Так, что ли, получается? Антон, возможно, сам того не желая, указал на существование очень серьезной проблемы в церкви - наличие касты неприкасаемых, "клира", той категории людей, для которых мнение простых овец ничего не значит. Они словно депутаты с их депутатской неприкосновенностью могут нарушать закон, как им хочется, а привлечь к ответственности их нельзя. Но разве это Библейский принцип? Можете ли вы представить себе Христа, защищенного законом о неприкосновенности, принятым Синедрионом? И, к большому сожалению, подобное явление существует, как огромная гидра, пожирающая Тело Христово, не только в традиционных цер¬квях (православных и католических), но и в евангельском движении. Речь идет о существовании новой элиты церковных руководителей, которые перед своими «овцами» фактически не подотчетны! Как работает эта схема, я ознакомился дос¬таточно хорошо: она основывается на принципе - "простые овцы" не имеют пра¬ва критиковать своих руководителей. А колоссальную разницу в материальном уровне жизни пасторов и их овец первые очень легко и убедительно объясняют различными богоугодными причинами: необходимостью денег и прочих материаль¬ных благ для проповеди Евангелия или же недостатком веры у своих бедных овец.
Теперь представьте себе ситуацию, о которой говорит Антон. Будут ли двое таких служителей обличать друг друга в том, в чем каждый из них повинен? Честно говоря, не думаю. А обличений от «простых овец» они не при¬нимают, мол, не тот уровень. И прав Антон, говоря, что обличения от «простых овец» неэффективны, ибо такие пасторы закрыты от такого рода критики. А для того чтобы получить доступ к их среде, стать равными с ними, нужно зачастую стать такими же, как они сами, стать, как предлагает Антон, "настоящим духовным гигантом, восстающим по во¬ле Господа раз или два на одно поколение". Тогда они (пасторы), может быть, признают тебя за своего и соблаговолят выслушать. Таким образом, круг замыкается, обеспечив такой знакомый всем нам принцип круговой поруки.
Но именно потому возникает необходимость обличения от "простых овец", что на пасторском уровне далеко не все в порядке. Из своей практики скажу, что когда я сомневался в том, могу ли я, молодой верующий, "простая овца" гово¬рить что-то к церкви и обличать "старших", мне открылась одна интересная де¬таль в Библии: Иисус въезжал в Иерусалим на молодом необъезженном ослике. Это символично, ибо Бог часто использует для Своих целей тех, кого еще не успели "обтесать и объездить", приручить и усмирить, тех, кто не повязан круговой порукой. Впрочем, что там обличения "молодых осликов", когда Самого Иисуса не послушали. Взяли и распяли! Отсюда возникает другой вопрос - почему обличения, как говорит Антон, неэффективны, то есть не достигают цели? Когда обличают "простые овцы" - все понятно, - им просто не хватило опыта, мудрости или любви. Но почему на фарисеев не подействовали (в смысле покаяния) обличения Иисуса, совершенного во всем? Думаю, что фарисеям Истина была просто не нужна. Их вовсе не Бог интересо¬вал или Его воля, а нечто другое. Это тот случай, когда, человеку предлагают крест, а ему нужна, допустим, популярность. Но, несмотря на это, обличения необходимы. Хотя бы для того, чтобы на Божьем Суде никто не мог сказать: мол, мы не знали, не ведали, не слышали... Нельзя полностью исключать и положительного результата - а вдруг исправятся? И тогда будет так, как и должно: пасторы будут послушны Богу и будут служить Ему не ко¬рысти ради; «овцы» до времени своего взросления будут послушны своим пасто¬рам, которые не господствовать будут над «овцами», а служить им, зная их нуж¬ды и потребности, помогая им в становлении, приводя их жизнь в порядок. Такие пасторы безусловно есть. И то, что я не говорю о них в данном матери¬але, не означает, что я их не знаю или не вижу. Они есть и слава Богу за них!
Однако, как отличить их от тех "неприкасаемых", которым и посвящен по большей части мой материал?
* * *
На мой взгляд, "неприкасаемым" присущи два неизбежных качества. Во-первых, они панически бояться правды. Ибо для них правда состоит в том, что их собственное благополучие интересует их го¬раздо более всего остального. Чтобы это не стало явным они всячески затрудня¬ют путь правды. С такими пасторами трудно говорить, потому что они посто¬янно заняты неотложными делами. Они окружают себя всевозможными барьерами в виде заместителей или вводят всевозможные запреты, например, запрет на обли¬чение пасторов «простыми овцами». Они придумали доктрину о том, что верующие вообще не имеют права критиковать, мол, не суди, да не судим будешь. Зато они "разрешили" в обязательном порядке приносить в церковь десятины. Если какая-то «овца» преодолела все эти барьеры и стремится к правде дальше, они нередко прибегают к подкупу, запугиванию и прочим "профилактическим" мерам. Если же «овца» прошла и этот этап, но не угомонилась, в ход идет клевета и обливание грязью с целью дискредитации “зарвавшейся овцы”. “Овцу” объявляют либо: а/ заблудшей, б/ психи-чески ненормальной, в/ одержимой дьяволом, г/ ищут на нее компромат. Комбинация этих вариантов или использование их в комплексе, как правило, достигает цели : как-никак сам пастор и лидеры утвер¬ждают это, не станут же лидеры лгать, - думает церковный обыватель. И “аудитория”, увидев, что «овца» заблудилась под спудом своих грехов и где-то уже в районе психбольницы, мучима самим дьяволом, облегченно вздыхает и говорит: слава Богу, тайное стало явным! А то мы уже собирались этой «овце» поверить!
Во-вторых, характерной чертой «неприкасаемых» является то, что они не имеют к своим «овцам» ни любви, ни сострадания. Антон Абрамов хорошо описал психологию постового, присущую всем наемникам, работающим из-за денег. - Ну и что с того, что тебе больно, - говорит такой наемник, - мне же не больно! Сам виноват! Не будешь в следующий раз лезть, куда не следует! А то, только что покаялся, а уже пасторов вздумал обличать! Вот станешь пророком для всего поколения, тогда сможешь и своего пастора обличить. А пока ты, братец, похож больше на заблудшего и психбольного! Мой пасторский долг - напомнить об этом тебе, чтобы и другим неповадно было.
Брат или сестра! Что делать, если тебе "достался" именно такой неприкасаемый пастор? Если ты хoчешь остаться в этой общине, пойми, что у тебя только два варианта: либо бороться (как - это другой вопрос), либо - стать пассивным и безынициативным, проиграть, еще не начиная борьбы. Думаю, что спячка во многих общинах происходит оттого, что члены этих общин не верят в то, что от них хоть что-то зависит. Но это - ложь! Если человек является чле¬ном общины, то все, что касается общины, касается и его лично! Они взаимо¬связаны так, как орган или член тела связан со всем телом. Если община имеет право влиять на человека, то и человек имеет законное право влиять на общину! Независимо от его стажа, возраста или духовного состоя¬ния! Когда у человека начинает болеть, к примеру, живот, человек ведь не от¬казывается от живота. Наоборот, живот сигнализирует человеку, что с телом что-то не в порядке и надо приступать к лечению.
Если человек стал членом общины, то с самого первого момента своего членства, он имеет право и обя¬занность быть полноценной функционирующей “частью тела” в общине. Он может вы¬ражать свое мнение независимо от того, кто и как его воспринимает. Он про¬сто имеет на это право как член общины. Более того, Библия учит, что если член общины видит в общине грех и не об¬личает его, не борется с ним, то такой человек становится соучастником греха, независимо от того делает ли он сам этот грех лично или нет. То есть, такой человек будет нести на себе все последствия общинного греха. Часто бо¬лезнь или грех разрастаются и даже начинают господствовать именно потому, что люди молчат, не выносят его на свет. Есть даже афоризм, что самый большой грех - это равнодушие, ибо с его молчаливого согласия совершаются все остальные преступления. (Сравни: если бы ты был холоден или горяч, но ты – тёпл). Бог допускает в церкви на какое-то время грех (Мерзость запустения на Свя¬том месте), для того, чтобы люди научились этот грех побеждать. Как же еще иначе научиться этому? И даже если борьба кажется бесполезной, а зло - непобедимо, против него все равно надо начи¬нать бороться. Возможно, сейчас ты проиграешь, но рано или поздно наступит момент перелома, когда в церкви большинство людей будут правильно оценивать ситуацию и больше не согласятся мириться со злом. И тогда оно падет! Но приближение этого времени зависит от каждого из нас. Поэтому, видя грех, не следует молчать!
Если же человек не может реализовать свое законное право высказаться по причине того, что ему препятствуют в этом другие члены общины, то это значит, как правило, что им манипулируют и пы¬таются использовать в корыстных интересах. Об этом нужно трубить, кричать, чтобы совесть твоя была чиста, чтобы ты знал, что сделал все, что мог. В этом состоит власть всякого верующего, которую он получил от Бога: свидетельствовать об Истине - о грехе, о правде и о суде и от этого его никто из людей освободить не может: ни пастор, ни пророк , ни епископ. Фактом является и то, что основное сопротивление Иисусу оказали именно ре¬лигиозные руководители, которые должны были первыми принять Его и служить Ему, но не сделали это. Поэтому я и являюсь противником адми¬нистративно-командного способа управления в общине. Я желаю всем общинам достичь такого состояния взаимного доверия и любви, когда голос каждого, особенно наименьшего ее члена будет отчетливо слышен и ценен для общины. И тогда мир Божий пребудет с нами со всеми.
«Мирт» № 4 (29) июль— август 2001
Из села в село гонят нас, а мы идем и идем. Как тяжело на душе, и земля неприветлива, и холодно, и уже смерка¬ется, а мы все идем и идем.
На небе - ни одной звездочки. Хоть бы молния где-нибудь сверкнула. Но засияет скоро та звезда, которая была обещана нам!
Старые дома уже позади. Уже и халупы прошли. Впереди видны только шалаши пастухов. Позади остался шум города, где мы никому не были нужны, откуда все нас выгоняли. А впереди - животные, невинные творения. И так нужно, чтобы среди тех, кто не умеет обманывать, - ибо животные не умеют этого делать, - среди них нужно явиться Правде.
Тучи, расступайтесь быстрее! Появляйся та звезда, которая была нам обещана!
Люди, родные существа на двух ногах! Не все вы хотите преклониться, а немудрая худоба уже на коленях стоит.
Не ищите богатства среди богатства. Там, где есть бедность, там - ваше богатство! Наибольшее сокровище, дарованное миру, тут - в яслях!
Со всех концов мира несут дары, чтобы увидеть Чудо из Чудес, посланное человечеству.
Люди, люди, неужели Царю, Который имеет всё, нужны ваши богатства?! Он же Сам вам может дать то, что вам и не снилось! Он даст то, что вы сами не сможете попросить и взять.
Люди, поймите, что у вас уже есть все то, что вам будет необходимо!
ИСТИНА ВЛАСТИ
И ВЛАСТЬ ИСТИНЫ.
Истина имеет власть. Однако эта власть поpoй не такова, какой мы себе ее представляем. Власть Истины принципиально отличается от всех других видов власти: производственной, общественной, партийной, военной, го¬сударственной и т.д. Истина - это власть Божья и это особая власть, потому что пути этой власти уникальны, неповторимы, они не поддаются подражанию, тиражи-рованию, копированию. Суть власти Истины в том, чтобы освободить, выявить максимально потенциальную творческую силу, заложенную Творцом в свое тво¬рение, - силу любви, гармонии, красоты, которая будет высвобождена лишь тогда, когда Истина будет признана и утверждена. Поскольку Истина осво¬бождает, она, как правило, не действует насильственным образом, но образом утверждения, поддержки, утешения, выявления и обличения. Мудрость научает и созидает, исправляет и воспитывает. Суд Истины состоит в том, что люди. отвергшие ее, попадают во власть лжи и заблуждения, вследствие чего несут ущерб или погиба¬ют. Однако власть Истины на Земле первоначально доверенная человеку, в резу¬льтате его падения (отпадения от Истины) была извращена и обра¬тилась в свою противоположность. Не удивительно, что теперь с поня¬тием власти у нас ассоциируются такие явления как принуждение, насилие, подавление, сила, действующая против личности, подчиняющая и порабощающая ее. Истиной власти сейчас является то, чтобы этой властью завладеть, подчинить себе все, что можно подчинить, и держать ее в своих руках как можно дольше. Поэтому в важнейшем для судеб мира вопросе о власти непримиримо столкнулись власть Истины (или власть Божья) и противоположная ей власть - пад¬шая, которую мы, следуя библейской традиции, называем властью Кесаря. От того, какая именно власть установлена над человеком, зависит его жизнь , его судьба, счастье и свобода.
Церковь - особый институт в мире, призванный и созданный Богом для того, чтобы свидетельствовать о Нем, утверждать Его Истину, показывать людям правиль¬ный путь и устроение жизни. Церковь должна являть миру правду Божью и таким образом утверждать Истину. Однако, исторически сложилось так, что церковь, пер¬воначально принявшая от Христа откровение об освобождающей власти Бога, не смогла удержать и утвердить его в своей жизни. Мирское, падшее понимание власти, как орудия навязывания человеку чужой воли извне, проникло в церковь и утвердилось в ней. Последовавшая за этим цепь разделений и расколов церкви лишь подтвердили то, что свобода перестала быть живительной средой церкви, оказывающей на человека благотворное влияние и практически ушла из нее. Сказанное, конечно, не означает, что Бог совсем ушел из церкви и из сердец верных Ему. Вовсе нет. Однако же, церковь утеряла то особое, полное благословение Божье, и Бог стал проявляться в церкви лишь в той мере, в какой люди стали Ему позволять это делать. Искажение Божьего откровения о власти принесло церкви неис¬числимые потери и приносит до сих пор. Человек, входящий в церковь сегодня, принимает на себя бремя кесаревой власти, маскирующейся в личину власти Бо¬жьей. Это явление пророчески предвидел и описал пророк Даниил, говоря о мерзости запустения на Святом месте, поставленной нечестивым царем. Человек подчиняет себя церкви, думая при этом, что оказывает послушание Богу. Но послушание Истине освобождает, тогда как послушание падшей власти, нао¬борот, порабощает. Поэтому церковь несет на себе вину за искажение Божьих принципов власти и введение в заблуждение многих людей. "Кому много дано, с того много и спрошено будет".
Чтобы понять принципы Божьей власти в церкви, необходимо помнить о том, что церковь не является какой-либо организацией, или учреждением со свой¬ственной им иерархией властных полномочий, передающихся сверху вниз. Церковь - это собрание верующих во Христа, еще лучше сказать, что это - обще¬ние в Истине. И, конечно же, это свободное общение верующих, основанное на служении Христа верующим и христианском служении верующих друг другу. Сильные служат немощным, помогая им познавать Бога и ощу¬щать на себе Его поддержку и помощь. Слабые становятся крепкими и сами в свою очередь начинают служить другим. Так церковь растет, распространяется и укре¬пляется. Такой образ власти, основанный на любви, церковь должна являть миру, который в конце концов, должен заквасится Божьей закваской и преобразоваться в Божье Царство.
Проблема падшей власти заключается в том, что руководители не желают слу¬жить своим ближним, а наоборот, желают, чтобы им служили. И пользуясь этой властью делают все возможное, чтобы приобрести привилегии и установить свой контроль. Когда руководители не несут бремя служения своим ближним, они сами становятся для них бременем, порой непосильным для паствы. Даже свой собственный крест нести тяжело, несоизмеримо тяжелей нести на себе еще кресты своих руководителей, которые роскошествуют за счет своей паствы и господствуют над ними. Такие руководители становятся соблазном и преткнове¬нием для верующих. Однако, ирония судьбы заключается в том, что паства, раздавленная непосильным бременем, взваленным на нее руководством, становится пассивной и безынициативной и уже сама является бременем для своих руководи¬телей. И все вместе они идут к погибели.
Злоупотребления властью или господство падшей власти возможно там, где нет полноценного общения в Истине, где распространению Истины поставлены преграды. Авторитаризм (единоличное управление церковью одним или несколькими людьми) является одной из самых широко распространенных преград. Церковью управляет Христос, Истина, а не пастор. Конечно, в от¬дельных случаях (например, когда создается новая община), ею может на пер¬вых порах управлять один человек. Однако, это должно быть вынужденной мерой, к которой следует прибегать лишь в крайних случаях. Как свидетель¬ствует Писание, Святой Дух ведет руководителей к делегированию данной им власти другим членам общины, к разделению власти, к умножению даров у ве¬рующих, к развитию инициативы в служениях. В идеале, к которому зовет нас Христос, ни один член общины не должен быть освобожден от ответственности за церковь. Ответственность же делегируется только вместе с правами, когда человеку дается реальная возможность влияния в церкви, внесения в нее свое¬го вклада, дара Христова, данного лично каждому.
Таким образом, церковью, общиной посредством Святого Духа должна управ¬лять сама же церковь, вся община. Общее собрание верующих должно решать основные вопросы жизни общины. Собрание должно избирать или переиз¬бирать пастора, а также делегировать властные полномочия Совету (группе людей, избранных общим собранием), если есть в том нужда, для решения теку¬щих вопросов. Таким образом, и пастор и Совет будут ответственны не только перед Богом, но и перед общим собранием, перед людьми, которым они служат. Это затруднит злоупотребления властью, будет способство¬вать устранению этих злоупотреблений. Когда Святой Дух излился в день Пя¬тидесятницы, Он раздал Свои дары всем членам общины, а не одному.
К сожалению, существуют общины, в которых есть и общие собрания, и Советы, но все это не имеет реальной власти, а служит лишь ширмой для злоу¬потреблений какого-нибудь руководителя. Реальность такова, что многие верующие практически не готовы к свободе и поэтому легко поддаются манипуляции, причем, не только в церкви, но и на работе, дома, в обществе, в политике. Выход из этого положения только один: постепенно людей нужно подготавливать к ответственности, к осознанию своих прав, возможностей и власти в Господе, способствовать формированию у них активной позиции верующего. Именно поэтому в церквях сейчас необходимо внедрять библейский образ власти, утверждать власть Истины, а не власть Кесаря, заинтересованного в том, чтобы люди были ему послушны, безынициативны и слепы.
Бывают случаи, когда в общине успешно действует Совет, есть общее собрание и даже выборная система служителей. Но пастор умело концентрирует в своих руках всю власть. И хотя он может "дать дорогу" различным служениям в общине, однако, при этом он жестко контролирует каждого служителя и фактически руководит всем. При таком пасторе служители не могут развить своего полного потенциала, а служение не может войти в свою силу. Это явле¬ние подобно карликовым деревьям, которые не имея возможности расти вверх, вырождаются в сложные конфигурации ветвей, сплетающихся в узлы. Наличие жесткого пасторского контроля, неумение дать свободу в служении другим, есть ни что иное, как недостаток веры с его стороны, недоверие Господу и своим сотруд¬никам. Хотя, как правило, оно прикрыто словами о лежащей на пасторе ответственности и желании сделать все как можно лучше. Если верующие доверяют Господу в ведении общины, то они также должны доверять Ему контроль над ситуацией в церкви. Если же контроль осуществляется человеком, то, как правило, это становится контролем доктринальным, плотским, основанном на эгоизме и ам¬бициях и под действием нечистых контролирующих духов.
Пастор или любой другой служитель в церкви всегда должны помнить о том, что они служат Господу и это служение осуществляется посредством «креста», то есть через «умерщвление» своей плоти, амбиций, эгоизма, ограниченности. Наших знаний и умений всегда нам недостает, потому нам нужна вера, постоянное упование на Господа и действие Его силой и мудростью, а не своей собственной. Часто руководители становятся "стражниками" своего понимания и представления, они судят со своей колокольни, не понимая того, что Бог возможно, хочет от них акта веры, расширения понимания, хочет показать в данной ситуации новые пути и возможности. Однако, без восхождения на крест; без смирения перед Господом, без веры эти новые возможности и пути не исследуются. Если руководитель в своем служении не ищет Бога, он неизбежно будет подавлять инициативу других, не замечать новых представившихся возможностей и губить (терять) людей.
Стало общим местом говорить о том, что каждый человек, приходящий к Гос¬поду, дорог Ему, для каждого у Бога есть свое место в церкви, свой особый план и функция. Однако, все это остается невостребованной истиной, предполагающей бережное обращение с каждым приходящим, индивидуальный подход. В этой ситуации пастор, образно говоря, должен стать тонким ювелиром, огранщиком алмазов, способным помочь человеку раскрыть в себе то неповторимое уникальное дарование, которое дал ему Господь.
Увы, но, к сожалению, стало обычным явлением, когда приходящего в церковь человека, что называется, берут в оборот, подчиняют себе руководители, заставляют его выполнять чуждые ему функции, используют его как подручный материал. А тех, кто не желает "быть использованными", что называется "отбраковывают", избавляясь от них. Почти в каждой церкви есть такие неудобные для руководства люди, которые не вписываются в уже сформированную лидерами концепцию. Однако, именно такие люди, нуждающиеся в особом внимании, требующие от лидеров нелегкого труда не только над ними, но и над самими собой, как правило, являются для церкви большим бла¬гословением. Они, "трудные", являются свидетельством Божьей Истины о том, что Бог желает всех нас видеть неповторимыми личностями, а не общей серой безынициативной массой, не имеющей ни собственного мнения, ни целеустремлен¬ности. Община станет более сильной именно тогда, когда будет состоять из сильных личностей, а не из слабого "большинства", объединенного страхом подчинения руководству. Церковная община – это место, где человек должен выковы¬вать характер Христов, обретать образ и подобие Божье, а вовсе не навыки зависимости от начальства и рабскую психологию.
Единство, создаваемое в общине с помощью дисциплинарных мер, утверждае¬мых руководством сверху, - это законническое единство, раздираемое изнутри склоками, сплетнями, интригами. Это даже не единство, а лишь его видимость. "Железная рука", конечно, может навести порядок, который бу¬дет основан на страхе и унижении. Единство "выращиваемое" бережно в свобо¬де, с помощью поисков порой нелегких путей взаимопонимания и сотрудниче¬ства, - есть единство любви и дружбы. Только оно есть истинное единство, которое Господь хочет видеть в наших общинах. Проблема заключается в том, что в большинстве случаев мы не умеем общаться в свободе, уважать друг друга, слушать, а главное, не умеем слышать один другого. Умение вступать в диалог и вести его - это искусство, которому нужно учиться, чего мы порой не понимаем, а значит, и не стремимся к этому. Когда мы будем способны уви¬деть в нашем ближнем Христа, тогда мы поймем, что Божьи дары и проявле¬ния бесконечно разнообразны. Тогда мы будем ценить друг друга, как Божье благословение всем нам. Мы все - разные. Давая друг другу возможность быть разными и непохожими друг на друга, мы даем себе возможность быть самими собой, такими, каких нас сотворил Бог. Такое общение возможно только в свободе, без всякого принуждения и давления сверху, без всякого контроля руководства. Таким общением руководит Сам Господь. И в таком общении принимает полноценное участие вся церковь, вся община.
В заключение предлагается графическая схема двух различных подходов к управлению общиной, один из которых мы условно назвали авторитарным, а второй - теократический. Писание говорит о том, что когда распинали Иисуса, то "поставили над головою Его надпись, означающую вину Его: Сей есть Иисус, Царь Иудейский" (Матф. 27.37). Говоря иными словами, Христа обвинили в том, что Он выступил против существующего образа власти и утверждал Свою власть. Поэтому Он был причислен к разбойникам и распят как бунтарь. Его убили за конкретную угрозу существующей власти. Ведь Он пришел освободить людей, находящихся в зависимости от мирской, падшей власти, хоть и прикрывающейся религиозной формой. Иисус пришел вернуть нам власть Истины. Он не совершил политического переворота, как ожидали от Него ученики. Он совершил переворот духовный, ибо понимал, что дать свободу человеку, не готовому к свободе, означает вновь поработить его непосиль¬ным бременем свободы. Человек должен быть "научен Царству Божьему", в его сердце должны вселиться любовь и мудрость, а ненависть и злоба, хитрость и коварство, рабство и страх, внедряемые в него властью падшей, властью мира сего, - исчезнуть навсегда. Поэтому Иисус сказал, что Его царство - не от мира сего. Однако, мирская власть хорошо чувствует угрозу, исходящую для нее от власти истинной, от власти Истины. Потому что по истине, вся власть над творением принадлежит Творцу, а не тем, кто ее себе присвоил, захва¬тил, завладел. Иисус сказал: "Многие придут под Моим именем и будут гово¬рить: “Я Христос”, и многих прельстят" /Матф. 24,5/. Многие люди в церкви будут думать или говорить, что действуют от имени Христа по Его воле, но на самом деле будут подчинять людей себе, падшему образу власти, будут не освобождать, а порабощать. Потому что любой человек, получающий власть где бы то ни было, в церкви или в миру, становится ее заложником, если, конечно, он полностью не подчинен Христу в своих действиях.
Истина не порабощает, она освобождает. Даже если человек попадает в очень сложную ситуацию в своей жизни, то пребывая в Истине, он остается свободным. В церкви, как в месте, в котором должна быть утверждена Истина, всегда должна быть свобода, как говорится, "на вырост", для того, чтобы всякая инициатива, любая добрая идея, любой Божий дар могли себя проявить. Только такой образ власти соответствует букве и духу Писания. Даже Моисей, по свидетельству еврейских источников, по своему характеру будучи кротчайшим человеком, и то не смог избежать злоупотреблений властью и превысил полно¬мочия, данные ему Богом. За что он не вошел в Землю Обетованную. Лишь Иисус явил нам власть Истины безукоризненным образом, потому что Он Сам является Истиной.
Как мне нравятся висящие спелые плоды в садах! Я люблю смотреть как они наливаются соком и бле-стят на солнце. Вот я обращаюсь к Небу, чтобы Небо дало мне совет - как вырастить такой сад?
Первое условие, которое мне дается, - выбери хорошее зерно. Второе условие - не спеши сажать его в землю. Оно должно отбыть свой срок где-то в темноте. Это для того, чтобы зернышки могли впитать в себя ту среду, которая есть вокруг. Потом, помолясь Господу, посади это зернышко в землю и жди.
"И все так просто? Скоро у меня будут плоды", - подумал я. "Не спеши! - услышал я голос, - Возможно зернышко захочет еще пить. Тебе нужно следить, чтобы оно не было страждущим".
Вот показался из земли росточек. Я уже хожу вокруг него и смотрю: где же там плоды? - "Подожди, еще время не настало, еще нужно подрасти. Еще даже не было цветов". Вот - первый цветок? Уже, значит, скоро будут плоды? А сверху слышу голос: - "Это только пустоцвет. Он еще ничего не значит". Сколько же времени должно пройти, чтобы показались настоящие цветы?
Растет-растет этот мой росточек, а я становлюсь все старше и старше. И зимы и вёсны проходят, а цветов не так уж и много. Облетают они, не хотят завязываться. Зачем? Зачем так долго ждать приходится? А с Неба мне слышится голос: - "А может это и не для тебя предназначено? Да, ты по¬садил, но собирать придется твоему внуку. И тогда он сам своими ручонками сорвет сочный плод. Неужели тебе не всё равно, если он даже и не вспомнит про тебя?
Такой маленький-маленький росточек, а потом посмотришь, что из него вырастет...
БУНТАРИ ПОНЕВОЛЕ
(Человек и Церковь)
Как правило, христианская журналистика занята проблемами евангелизации и обращена к неверующей аудитории. В церковной среде бытует мнение, что именно неверующие являются в нашем представлении основными оппонентами церкви и этот огромный “массив” требует от евангелистов наибольших усилий. Однако, данное представление видится мне неполным, а в некоторых ситуациях и вообще не соответствующим реальности. В некото¬рых регионах (например, на Западной Украине, где процент верующих людей намного превышает процент неверующих) внутренняя опасность угрожает церкви куда более, чем внешняя. Ведь когда церкви перестают угрожать язычники (неверующие в Единого Бога люди), ей начинают угрожать лжеверующие. А вот с ними почему-то сложнее, чем с неверующими. Складывается впечатление, что верующие не знают, как поступать со лжеверующими и от того бросаются в крайности: либо полномасштабная война с проклятиями и буквальным сжива¬нием со света (не на жизнь, а на смерть), либо же слишком миролюбивое бесконфликтное сосуществование с ними, в основе которого лежит либо стыд¬ливое закрывание глаз на грехи, либо равнодушие. Тем не менее, единствен¬ным наиболее эффективным средством борьбы против лжи и греха является обличение, вынесение его на свет. Как правило, мы не желаем "выносить сор из избы", справедливо по¬баиваясь, чтобы кто-нибудь не преткнулся, не разочаровался в нас, забывая при этом, что тем самым мы сами закрываемся от людей, лишая себя такого мощного оружия как открытость, правдивость, прозрачность. Мы словно бы забываем о том, что наилучшей проповедью и свидетельством для окружающего нас мира является сама жизнь верующих, то, как они устраивают свою церковь, свои дела, И если христиане будут говорить истину друг другу, будут нели¬цеприятны и бескомпромиссны, то и для неверующих это будет лучшим свиде¬тельством действенности истины. Замалчивая грехи, которые рано или поздно все равно становятся известны, мы и себя не очищаем и другим не помогаем, и не замечаем, как попадаем в фарисейскую ловушку. Пришло время серьезного разговора о том, что происходит у нас в церкви, честного, нелицеприятного, искреннего. Нужно безбоязненно назвать своими именами все недостатки, ошибки, грехи, чтобы поставить правильный диагноз, без которого невозможно лечение и очищение. По крайней мере, таким образом мы освободим себя от самых опасных грехов: умолчания, покрывательства, равнодушия. В иллюзию впадают те христиане, которые считают будто умолчанием можно достичь чего-то положительного. Увы, но и они, как свидетельствует Библия, не избегнут наказания. / Иезекииль 3,18-21/.
Постановка проблемы.
Положение человека в церкви отнюдь не такое уж комфортное и удобное, как порою это утверждается. Церковь вовсе не напоминает собой уютный, теплый дом, в котором царит счастье и взаимопонимание. Взгляд, обращенный на историю церкви красноречиво говорит об этом. История Вселенских Соборов свидетельствует, что на каждом из них звучали осуждения очередной ереси или лжеучения, с последующими отлучениями отступников. Начиная с 4-го Констан¬тинопольского Собора /869-70 гг./. положившего начало разделению церкви на Западную и Восточную, и до сегодняшнего дня церковь потрясают расколы, разделения, межконфессиональная рознь.
С одной стороны, понятно, что расколы и разделения для христиан, приз¬ванных Богом любить друг друга и хранить единство между собой, мягко гово¬ря, далеко не лучший способ разрешения противоречий. С другой стороны, исторический опыт показывает, что разделения порой просто неизбежны (так, например, было с Лютером, вынужденным пойти на непримиримый конфликт с Римской Церковью, чтобы очистить от человеческих замыслов Евангельское учение, высвободить из-под громоздких церковных догматов живую веру людей в Бога, дать новое направление развитию церкви). Очевидным является то, что прибегать к столь радикальным мерам приходится тогда, когда не помогают уже никакие другие. Или же тогда, когда еще не выработаны механизмы диалога и вместо того, чтобы разбираться с учением, концепцией, доктриной или каким-нибудь заблуждением или грехом, разбираются с самой личностью и притом весьма кардинально. В этом случае результат достигается не за счет аргументов, а влиянием большинства или заку¬лисными хитростями.
Однако, можем ли мы, современные верующие, что-либо сделать в этом отно¬шении, чтобы, не торгуя Истиной, сохранять единство или хотя бы стремиться к нему? Или мы обречены пройти очередной виток в этом разделении, неся на себе последствия грехов прошлых поколений верующих, когда дети отвергали своих отцов, а отцы не понимали своих детей?
Бог или идол?
Что может объединить христиан? Конечно же, Истина, Бог, Царство Божье. Однако, мы Его по-разному понимаем. Конечно же, Бог может быстро всех нас привести в единство, но при условии нашего послушания Ему. В этом-то, собственно, и вся проблема. Мы часто подменяем Бога чем-то другим, впадая в идолопоклонство. 0бъектом для идолопоклонства может стать все, что угодно: обряды, традиции, догматы, доктрины, правила, церковные структуры и т.д. От предмета (например, иконы, или мощей, обладающих чудотворной силой) - до чело¬века (какого-нибудь праведника, пророка, святого, церковного лидера, проповедника, исцеляющего больных). Даже Библия в руках ортодокса-фанатика может стать свидетельством его собственной непогрешимо¬сти и бичом для всех его окружающих. Мы, верующие, разделяем себя сами через нашу патологическую тягу к идолопоклонству.
В связи с этим хотелось бы обратить внимание верующих из протестантских церквей на то, что Библия, Священная Книга, Богодухновенный текст - еще не является Самим Богом, не может Его собой заменить и вовсе не предназначена для этого. Поэто¬му Библейские догмы, доктрины, схемы, учения и т.д., помогающие нам в познании, не могут претендовать на полноту Истины, на ее конечное воплощение. Библия - средство, а не цель, она может помочь привести человека к Богу, ибо она свидетельствует о Нем, но столь же "успешно" она может и увести от Бога, если ею пользоваться неправильно. И это является историческим фактом, что Библейская доктрина, принимаемая как Абсолют, обязательный для всех, становилась причиной межконфессиональных конфликтов на века. Равно опасным является как удаление от Библейского учения, так и догматическая зацикленность только на учении, в ущерб развитию и обогащению живым опытом веры. И когда Библия говорит нам о том, что Бог не меняется, то данное утверждение ни в коем случае не следует понимать так, будто Бог застыл в виде догмы, которую можно брать с собою в карман, чтобы показывать другим. Догма - словно фо¬тография, запечатлевшая жизненный эпизод, но она не может заменить собой живой личности, конкретной жизненной ситуации. Жизнь больше фотографии, а Бог больше догмы. Фотографию можно положить в карман, чтобы продемонстрировать ее друзьям, также, впро¬чем, как и догму или учение, а вот жизнь в карман не положишь, не вмещает¬ся. Жизнь является непредсказуемой, как бы это не нравилось некоторым Библейским теологам и учителям. Потому сама Библия говорит нам о том, что буква - убивает /когда подменяет собой жизнь/, а дух - животворит. Бог - есть Дух и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в Духе и Истине /Иоанн 4, 24/. Оттого, подходя к Богу или какому-нибудь жизненному явлению с доктринальной, догматической позиции, мы зачастую не только не понимаем его, но и выхолащиваем, фактически убиваем. Жизнь должна нас обогащать, развивать, учить, а вместо этого мы ее сами порой пытаемся научить, стерилизовать, втиснуть в какие-то доктрины и рамки, ограничить, а если она не поддается пере¬воспитанию, то и отвергнуть, осудить, заклеймить проклятием, в принципе отбросить, лишить жизнь жизни.
Все межконфессиональные, межцерковные, а также и внутрицерковные войны всегда происходили и происходят из-за различия догматов и доктрин. По крайней мере, так это выглядит со стороны. Но воевать из-за догмы все равно, что говорить ближ¬нему: ты должен быть таким же как я, потому что я являюсь эталоном правед¬ности. Но Бог, Творец многообразия, - не конвейерная фабрика. Он имеет дело с каждым человеком лично и творит всех нас разными, различными, неповтори¬мыми. Каждое действие Его особенное, творчески оригинальное и единство, которое Он стремится Haм дать - это не унифицирующее единство, обезличи¬вающее и делающее из личности послушную марионетку, а сложносоставное един¬ство, когда каждый человек обретает свое особое неповторимое качество, зна¬чение, функцию, как различные органы в едином сложном организме.
Бог и приходит-то к нам разными путями. Не только через Библию или проповедь или пастырское наставление или пророческое слово. Но и через жиз¬ненные обстоятельства, через ближнего, порой незнакомого нам человека, ин¬когнито. Как, например, Христос подошел к двум ученикам идущим в Эммаус. А они Его не узнали. Они, также как порой и мы, говорили о Нем, разбирали Писания, а Его Самого не узнавали. И Христос не торопится почему-то им Себя называть. Вероятно, хочет, чтобы они, то есть мы, Его сами узнали, приняли по вере, а не по указке. А когда они Его все-таки узнали, Он тут же сделал¬ся невидимым для них. Словно бы хотел сказать: не думайте, будто вы уже наш¬ли окончательно Истину и она теперь будет исключительно вам принадлежать. Единственный способ приобрести монополию на Истину (то есть стать ее един¬ственным обладателем) заключается в том, чтобы сделать ей “истинный” памятник и объявить, что, мол, этот памятник и есть живая истина. Чтобы приходящие покло¬нялись памятнику, как живой истине, а смотрителю памятника бросали монетки за саму возможность поклониться. И тогда такой смотритель будет расхваливать именно этот памятник, утверждая, что именно он самый точный и правильный, а все остальные - никуда не годятся. Бывает и так, что смотритель и сам начинает верить в свой памятник. Смогут ли такие смотрители объединиться между собой? Думаю, что единственное о чем они смогут договориться между собой, так это о невмешательстве в дела друг друга.
Подчинять или подчиняться?
Вопрос об управлении церковью, о церковном руководстве является одним из фундаментальных «камней преткновения» в церковной среде. Хотя никто из христиан не станет опровергать тезиса о том, что церковью управляет Христос. Расхождения начинаются в вопросе: как именно Он это делает?
Католики верят, что только через посредничество Его наместника на Земле - Римского Папы. Православные верят, что их Церковь управляется через патриархов, архиепископов и т.д. Протестанты, начиная от огромных конгрега¬ций и заканчивая небольшими независимыми общинами управляются своими руко¬водителями: епископами, пасторами, братскими советами и т.д. Словом, христи¬анский мир весьма рассредоточен и дезориентиро-ван. Церкви между собой, бывает, не только не сотрудничают, но и враждуют, дело выглядит так, будто они не могут поделить между собой власть и территории. Кто же все-таки на самом деле управляет христианами? Неужели Христос Сам в Себе разделился и ведет людей друг про¬тив друга?
Верующие знают, что церковь не является подобием государственного учреждения или какой-то бюрократи-ческой структурой. По крайней мере, не должна быть таковой, ибо там где начинает появляться иерархия и соответствующий стиль в управлении, церковь постепенно превращается в учреждение бюрократического типа, то есть, фактически, перестает быть церковью. Евангельская притча рас¬сказывает нам о хозяине, который насадил виноградник и, отдав его виноградарям в аренду, отправился в дальнюю страну. Когда же приблизилось время плодов, хозяин послал своих слуг взять плоды от виноградника. И сколько потом хозяин ни посылал слуг, и даже своего сына, злые виноградари не хотели отдавать плодов, но, наобо¬рот, решили навсегда завладеть виноградником. Таким образом, ключевым вопросом власти в церкви является вопрос: отдают ли управители Богу - Божье, то, что Ему принадлежит по праву, либо же они отдают Божье - кесарю или присваивают себе? И нет ничего удивительного в том, что разные “виноградники”, находящиеся под управлением таких управителей не признают друг друга или воюют между собой. Можно ли объединиться, не приз¬навая фактически над собой власти хозяина? Можно, но тогда уже - против хо¬зяина.
Само присвоение «виноградника» может выглядеть внешне по разному. В одной общине вам могут заявить, что со своим уставом (то есть, с вашим) в чужой монастырь (то есть, к ним в общину) не приходят. Иными словами, либо прини¬майте все так как есть и довольствуйтесь этим, либо – уходите. То есть, фактически заявят вам, что ничего полезного от вас ждать не приходится и вам уготовлено место безмолвного потребителя. В другой церкви пастор заявит вам, что его церковь управляется пастором (то есть, им самим), а не про¬роком, намекая тем самым, что пророческое слово для него не указ. Остается открытым вопрос: для чего вообще тогда Бог использует пророков в церкви? В третьей церкви пастор прямо заявит вам о том, что если бы не он (пастор), то той церкви просто бы не было на свете, он ее родил, выносил, вынянчил и воспитал. Кто же еще, кроме него, в таком случае может претендовать на нее? Уж, конечно же, не те люди, которые приходят и уходят, тогда как он, пастор, был. есть и будет (вечно). Ну и так далее...
Актуальным остается вопрос: как вообще можно сочетать иерархический прин¬цип руководства с Библейским требованием свободы в церкви (Где Дух Господень - там свобода). Не ответив на этот вопрос, мы вынуждены будем признать, что даже и не подошли к пониманию принципов управления церковью.
В этом вопросе Библия предлагает нам не привычную схему иерархического управления: начальник - подчиненный или сверху - вниз, но нечто совершенно другое, что можно определить как сотрудничество, служение, взаимовлияние и взаимодополнение, то что можно выразить одним словом - лю¬бовь. И схема власти приобретает вид не "сверху - вниз", а скорее, "снизу - вверх", учитывая удивительный принцип управления в Царстве Божьем, открытый нам Иисусом: последние становятся первыми, либо, кто хочет быть большим - пусть станет всем слугою. При каких условиях возможна ситуация, когда последние становятся первыми? Только лишь в том случае, когда первые уступают свое место последним, становясь им помощниками и слугами. А если первые не хотят уступать? Почему-то у нас в большинстве случаев пастыри считают прямо-таки своим священным долгом внедрять догмы, доктрины, учения в директивном порядке, методом принуждения "извне" и "сверху", подходя к человеку с позиции начальника, а вовсе не слуги. Может это оттого, что они воспринимают свое служение просто как работу, получая за это зарплату? По моим наблюдениям редкостью являются пастыри, подходящие к человеку с позиции слуги, учитывающие всю глубину и сложность человеческой души, помо¬гающие ей выявить, раскрыть и развить неповторимые Божии дары и способности. Не знаю, что думаете вы, уважаемые читатели, по этому поводу, но, на мой взгляд, в наших церквях служить Богу очень сложно, часто практически невозможно. Вопрос о развитии инициативы и самостоя¬тельности даже и не поднимается во многих общинах. Проявить свои дарования очень сложно в условиях несвободы. Из-за этого многие люди, чув¬ствуя, что они не нужны, теряют свою свободу, разочаровываются и уходят из церкви. Но ведь Христос пришел осво¬бодить, а не поработить! Призвать на служение, а не лишить его! Но в том-то и дело, что освободить человека “сверху” невозможно, можно только поработить догмой, доктриной, авторитетом, структурой, учением, да чем угодно, пообещав ему взамен нынешней несвободы будущие райские блага. Так вопрос о послушании Богу обращается насилием над личностью.
Мириться или бунтовать?
Представьте себе человека, которому с детства и до седин толковали, вну¬шали и объясняли, что такое хорошо и что такое плохо, что - правильно, а что - неправильно, что можно делать, а что – нельзя. Не сослужили ли ему его учителя тем самым плохую службу? Была ли нужда такому человеку думать самостоятельно, если все ответы ему преподносились в готовом виде?
Может ли быть такое, чтобы у человека за ненадобностью атрофировалась сама способность думать, решать и принимать ответственность на себя?
Встречали ли вы людей настойчиво доказывающих (навязывающих) вам пропи¬сные истины и не способных при этом задуматься над самым простым контраргумен¬том? (Вам уже наперед известно все, что они вам скажут, как и то, что их вовсе и не интересует ваше мнение).
Когда я встречаю таких людей, то почему-то вспоминаю о ветхозаветном рабе, который на седьмой год, согласно Закону Моисея, мог получить свободу. Мог, но не захотел. И тогда его ставили к дверному косяку и пробивали ухо шилом. Как символ того, что он навсегда оставался рабом и должен те¬перь слушаться только своего господина. Не кого-то другого, даже не собственную совесть, и даже не Божий глас, но голос своего господина. Если таких людей в собрании большинство, то такое собрание неизбежно становится инертным и им можно управлять только указаниями "сверху". Почему так?
Я думаю вот почему. Чтобы научиться принимать самостоятельные решения, человеку нужна опреде¬ленная свобода (в смысле независимости от других мнений). Но поскольку свобода предполагает ответственность, то куда проще эту ответственность передать какому-либо авторитетному лицу, напри¬мер, пастырю. А если пастыря "подпирает" многовековая церковная традиция и устав, то вопрос о личной ответственности, как правило, практически снимается. Хо¬тя в этом вам, естественно, никто не признается, более того, станут опро¬вергать подобное утверждение самым настойчивым образом. Суть, однако, состоит в том, что человек погружает себя в иллюзию, будто от него уже ничего не зависит и он, так сказать, исторически, лишен выбора. На самом деле, такой человек делает свой выбор, который состоит в том, что он отказывается от выбора, то есть ставит себя в ситуацию, при которой выбора заранее быть не может. Как тот ветхозаветный раб с проколотым ухом. Такие люди перестают думать, у них атрофируются духовно-мыслительные мышцы и они лишаются личност¬ной самозащиты, обретая взамен защиту общинную. Они уже некритически восприни¬мают все, что говорится с церковной кафедры. В принципе, с ними можно делать уже все, что угодно: программировать по любому шаблону и посылать в любой «священный крестовый поход» против соседней деноминации, церкви или общины. При этом надо только говорить: так хочет Бог! С ними уже произошла унифика¬ция, обезличивание, людей превратили в стадо овец, в опреде¬ленной ситуации становящихся козлами. Такая стадная среда неизбежно раз¬деляет людей на рабов и господ. Возможно, это звучит жестоко, но здесь нет высокомерия. Жизнь иногда жестока и Бог почему-то это допускает. Для человека мыслящего и активного такая среда рано или поздно становится чуждой потому, что она чужда жизни, движению, творчеству. Эта среда, в которой жизнь задохнулась, лишенная воздуха свободы и притока свежих сил, мыслей, действий. Здесь все выглядит чинно и благопристойно, но на самом деле - это кладбище, где уже давно ничто не происходит, за исключением появления новых могил. Попадая в эту среду, лишенную ферментов роста, закваски жизненных трудностей, в этакий тепличный "рай", мыслящий человек неминуемо начинает входить с ней в конфликт. Пусть не явный, а скрытый. Вначале, он просто хочет быть полезным, но все никак "не вписывается", его усилия воспринима¬ются не как помощь, а, наоборот, как помеха. Он думает, что с ним что-то не в порядке, что он делает что-то не так, как нужно. До поры до времени он не понимает, что свобода, активность и творчество здесь не нужны. Что все роли уже давно расписаны. Что он здесь нужен только лишь в качестве раба и послушника, и здесь уже, как говорит апостол Павел, царствуют, но без него.
В какой-то момент активность этого человека начинает восприниматься как бунт, а его самого, естественно, принимают за бунтаря. Так он начинает понимать, что он является, сам того не желая, бунтарем. Бунтарем поневоле потому, что он остается самим собой, не желает подстраиваться, "прогибаться", принимать чуждые ему правила игры. А вообще, есть ли у него альтернатива?
Лучшая участь.
Однажды Иисус сказал Своим ученикам: "Лучше для вас, чтобы Я пошел" (от вас). /Иоанна 16,7/. Возможно, что кто-нибудь спросит: чем же сие лучше? Дело в том, что Иисус хочет быть еще ближе к Своим ученикам. Он хочет быть не просто с ними, но - в них, в их сердце, в душе, в их вере, в стремлении, в действии! А физическое тело этому мешает, они пока не стали одним Телом с Ним, одной Истиной, одной жизнью. Хоть они живут одной общиной, но между ними остается дистанция. Пока Он рядом с ними, им достаточно приходить к Нему, сидеть у Его ног, слушать Его рассказы. Так порою мы считаем вполне достаточным для себя ходить в собрание и слушать проповеди пастырей. Однако в этом существует своя опасность: мы успокаиваемся и почитаем себя достигшими, спасенными, просвещенными, знающими, в то время, как истинной мудрости мы еще не достигли. Как это ни парадоксально звучит, но чтобы най¬ти Бога, обрести еще большую близость с Ним, Его нужно «потерять». Недаром народная мудрость говорит: не потеряешь, не найдешь. Иначе, зачем мы будем искать то, что, как мы думаем, уже имеем? Зачем стремиться к большему, если довольны и этим? Путь к обретению лежит через потери. Поэтому на определен¬ном этапе Своего пастырского служения Иисус предоставляет Своим ученикам самостоятельность. (То, чего, как правило, не делают многие наши пастыри). Для того, чтобы ученики могли выйти из Его физической «тени» и стать духовно такими, как Он. Чтобы научить их ходить верою, а не видением. Чтобы они смогли утвердиться в самостоятельном действии. Да, конечно, со Святым Духом, но уже с совершенно другой степенью ответственности, риска, творчества. Когда уже не спрячешься за спину Учителя и не скажешь: вот, я не смог, сделай Ты! Когда возникает уже совершенно иной уровень напряжения и на карту поставлено все. Блудный сын из Евангельской притчи после разлуки и отчаяния гораздо лучше понял доброту и любовь своего отца, нежели его "праведный" брат. Полезно было бы церкви ощутить себя не праведной, а заблудшей, чтобы возревно¬вать о Господе! Ученик пророка Илии Елисей попросил двойного помазания, большего чем у его учителя, и условием Илии было: если сумеешь увидеть, как я (то есть Илия) буду взят от тебя. Иными словами, когда ты поймешь (уви¬дишь), как Бог забирает от тебя учителя, желая твоей самостоятельности, ты получишь просимое. Иезекиилю было сказано: "Ты живешь среди мятежного дома, у них есть глаза, чтобы видеть, а не видят, есть уши, чтобы слышать, а не слышат, потому что они - мятежный дом. Перед глазами их проломай себе отвер¬стие в стене и переселяйся в другое место." (Иезекииль 12,2-6). Павел пишет: Бегу на ристалище, чтобы стать первым, потому что только один (первый) полу¬чает награду (I Коринф.9.24). И хотя второму легче, чем первому, однако второй не выигрывает. Без самостоятельности человек на может возрастать в вере, не может открыть богатств Божьего Царства внутри себя, раскрыть тот потенциал, который Бог вложил в него. Самостоятельность предполагает собственный выбор, и только тогда, когда выбор зависит от человека. Таким образом, реальный духовный рост, развитие возможны только тогда, когда человек осоз¬нает личную ответственность (за себя, семью, церковь, общество и т.д.). Без личной ответственности нет личности, а без личности нет полноценных от¬ношений с Богом. То есть, нет воплощения Бога в человеке. Слова, ставшего плотью, а есть лишь манипуляция и профанация Богопознания.
Нет ничего плохого в том, что дети хотят быть лучше своих родителей, пойти дальше, чем они, сделать больше. Это нормальное условие раз¬вития (церкви, общества, семьи). Плохо, когда родители, не понимая этого, не предоставляют детям такой возможности и даже лишают их ее, заключая их, как в темницу, в тесный узкий мирок своих представлений о том, как должно быть. И тогда детям уже не остается иных путей, кроме как уйти, тогда и прерыва¬ется эта связь, диалог отцов и детей, преемственность в развитии традиций. Отцы остаются доживать свое в одиночестве, а их детей, бывает, без мудрого отцовского совета заносит в какую-нибудь крайность.
Нужна ли христианину культура?
Рискну предположить, что славянский протестантизм, несмотря на то, что он имеет несомненные достижения в проповедании Евангелия, а также и Биб¬лии, так и не создал своей высокой Культуры. Более того, мне кажется, что наш протестантизм относится к культуре с явным подозрением, если не сказать, с пренебрежением, усматривая в ней идолопоклонство. Возможно, это и есть та цена, которую вынужден был заплатить протестантизм за разрыв с ортодоксальным христианством (или хотя бы часть этой цены). Из культуры и искусства вполне можно сделать себе идола, как впрочем и из всего остального (культуропоклонство - есть форма идолопоклонства). Можно, но не нужно. Не лучше ли поклоняться одному Богу, а к культуре относится так, как она того и заслуживает – уважительно, не ставя ее себе за цель, но относясь к ней, как к средству, помогающему человеку развиваться, жить и общаться с себе подобными. Поэтому не лишним будет напомнить, что под широким понятием "куль¬тура" вмещается вся среда обитания, созданная человеком, отношение его к Mиpy, обществу и людям, к труду, природе, и к себе самому. Культура - это воспитанность чувств, ума, сердца, то, что названо в Библии плодами духа. Культура - это и умение человека так построить и организовать свою жизнь, производство, отдых и быт, чтобы все это было одухотворено, с максимальным удобством служило главному что есть только в жизни человека – познанию истины. Культура, включающая в себя и искусство, - это создание шедевров, произведений, в которых воплощается опыт, красота, стремление к совершенству и гармонии, которым, конечно, не нужно поклоняться, но на которых можно и нужно учиться, совершенствоваться и стре¬миться к лучшему. Царство Божье проявляется на земле как плод совместных усилий Бога и человека и, безусловно, все лучшее, созданное человеком под вдохновением Божьего Духа, входит в это Царство. Культура имеет вектор, на¬правление качественного отбора. Это и есть вектор Божий, требующий от человека совершенства и достижения Божьего Царства. Совершенства в полноте во всех его аспектах: духовном, душевном и физическом (материальном). Куль¬тура есть та своеобразная иерархия ценностей, расставляющая все по своим местам, но это иерархия уже не какого-то одного человека, направления, партии и т.д., а всеобщая, историческая, качественная, И недаром же, культура, искусство объединяют нации, народы, церкви, коллективы. И хотя в культуре и искусстве также есть много слабого, нека¬чественного, но внутри нее уже, как зернышко в семечке, заложен критерий устремленности к качеству и совершенству. Те высокие образцы, созданные культурой позволяют определять в какой-то степени, где происходит развитие, а где, наоборот, деградация. Собственно, без культуры уже обойтись невоз¬можно. И если ее нет, то на ее месте (свято место пусто не бывает) неизбеж¬но появляется бескультурье: невежество, агрессия, грубость, хамство, одним словом, грех. Так, для евреев Моисеев Закон, регламентирующий отношения человека с Богом и человека с человеком и обществом, являлся механизмом создающим ту культуру (среду обитания) позволившую им выжить и сохранить свою идентичность в течении тысячелетий, в условиях неимоверных испытаний. Поэтому те христиане, которые отбрасывают Закон под предлогом достаточности одной лишь благодати зачастую остаются и без культуры. Они представляют из себя весьма грустное зрелище. Судите сами: один моло¬дой служитель (помощник пастора) безапелляционно заявляет, что вся класси¬ческая музыка (Бах, Моцарт и др.) - от сатаны и поэтому ни слушать, ни воспроизводить ее категорически нельзя. Пастор другой церкви вдохновенно проповедует о том, что искусство - это дьявольское занятие, выводя проис¬хождение слова "искусство" из слова "искус", "искушение", не подозревая, очевидно о том, что искушение не только вводит человека во грех, но и, при условии сопротивления греху, делает человека искусным, умелым, владе¬ющим собой. Среди прихожан этой общины есть преподаватели консерватории, представляете - каково им слушать подобное? В одной из церквей в немилость пастору попало слово "философия", определяемое им как тщета бессильной человеческой мысли, которую этот пастор противопоставляет Божественному откровению. (Мол, нужно жить одними лишь откровениями и то, почему-то чужими, пасторскими, а не своими собственными, а самому думать вовсе не следует, это ни что иное, как пустое философствование, вывихи праздного ума…).
Впрочем, лозунг: "Сбросить культуру с корабля современности" не нов и не христианами он придуман. Так что, если мы не наследуем добрых традиций, то неизбежно наследуем им противоположные. Похоже, что для протестантизма сейчас нет более важной задачи, чем увидеть Бога и Его царство за пределами своего узкого мирка, ограниченного законническим пониманием Библейских текстов. Законническое понимание - это как раз то, когда "тщетным, бессиль¬ным человеческим умом" без Божественного откровения трактуются Библейские истины. Например, так: читается - "Не любите мира, ни того, что в мире", понимается - "Относись враждебно ко всему, что не принято в нашем собрании". Под категорию "мирского" может попасть практически все, что угодно: от пре¬дметов женской бижутерии и одежды до книг (всех за исключением Библии), от некоторых вполне мирных и полезных профессий до космических аппаратов. Уровень "естественного дозволения" различный и зависит от уровня пасторской культуры, и если последний низок (как ему быть высоким при таком-то отноше¬нии к культуре?), то вдобавок ко всему перечисленному вам запретят петь веселые песни, танцевать, смотреть телевизор (почему бы заодно радио не запретить?), шутить (это - смехотворство!) и даже улыбаться (святым это неприлично!). Во времена Ветхого Завета танцевать разрешали, а вот во времена Нового, видите ли, нельзя. И аргумент убийственный: на небесах не тан¬цуют! - заявят вам вполне авторитетно, с видом человека побывавшего там неод¬нократно. А если в ваших руках или в вашем доме обнаружат книжку о другой религии, то вы будете заподозрены в связях с дьяволом и даже в сотрудничество с ним! О посещении кино, театров, консерватории, цирка и прочих культурных заведений я боюсь даже упоминать, предвидя “праведный” гнев читателей. Я даже догадываюсь, какое библейское основание подводят под свою деятельность наши "борцы с мировой культурой". Из огромного количества библейских стихов они часто цитируют, вырывая из контекста, эти: "...не много из вас мудрых по пло¬ти, не много сильных, не много благородных, но Бог избрал немудрое мира, что¬бы посрамить мудрое..." Вот они и срамят! А своей "немудростью" гордятся. Могу себе представить, как эти стихи тешат их самолюбие! Для них замечу, что автор этих строк, апостол Павел, был образованнейшим человеком своего вре¬мени, знатоком Закона и то, что в его устах звучит, как поощрение к познанию даже необразованных людей и гимном нелицеприятию и милосердию Божьему, в устах некоторых проповедников звучит, как прославление невежества. Иисус сравнивает книжника, наученного Царству Божьему, с хозяином, выносящим из сокровищницы своей новое и старое. (Матфея 13,52). Таким образом, он не отка¬зывается от всего доброго, что было, но, наоборот, сохраняя своё богат¬ство, расширяет границы Царства. Мир, очищенный от похоти очей и плоти, подчиненный правде Божьей, должен являться вовсе не предметом отвержения, а предметом принятия. И то, что мир пока не таков, должно служить христианам призывом искать Царство Божье и распространять его вокруг, делать этот мир лучше и совершеннее. Греховность мира не должна служить поводом к проклятию и без того проклятого мира, поводом к изоляции от него, а фактически бегству от него под благовидным предлогом неверно трактуемой библейской цитаты. Некоторые же наши "книжники", то есть борцы с книгами, отрицая мир, по сути создают свой ограниченный мирок, который представляют из себя многие наши протестантские общины, мирок, жить в котором очень трудно, ущербно и неуютно. Потому что этот мирок полон идолопоклонства, чинопочитания, всевозможных запретов, духовного насилия и фактического рабства. Многие люди, особенно из среды интеллигенции, там муча¬ются и страдают, с болью в сердце вырывая из себя любовь к книгам, фильмам, музыке, культурному общению.
Заключение
Отец приготовил нам Царство. Царство Своего Возлюбленного Сына Иисуса Христа. И Он готовит нас к этому Царству. Поэтому Бог делает нас, по известному выражению, шедеврами человеческой личности, образом и подобием Божьим, Своими сынами и дочерьми. Царство Божье - это Царство свободных людей, поэтому каж¬дый представитель его - свободный человек, несущий на себе печать неповторимости и своеобразия личности, плод работы нашего Отца над нами и нашей работы над самими собой. Мы ищем нашего подобия Ему, оставаясь при этом неповторимыми и оригинальными, потому что неповторим и оригинален наш Отец в Своем действовании, в Своем творчестве.
Печать личности на нас - это словно входной билет в Царство, раб такой печати не имеет. Личность, дума¬ющая самостоятельно, умеющая брать на себя ответственность, чувствует себя в среде не-личностей, словно Гулливер в стране лилипутов, связанный их маленькими веревочками, которыми они пытались его привязать, когда он спал. Бог сотворил людей свободными. Это Его желание проходит красной нитью в Биб¬лии, начиная от первой заповеди: Я Господь, Бог твой, который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства..." (Исход 20,2). И далее через всю Библию к заповеди Иисуса Христа: - И познаете Истину, и Истина сделает вас свободными.
Мы - живые камни в Его Вселенском Храме. Одна из заповедей Закона сурово предупреждает: "Если будешь делать Богу жертвенник из камней, то не сооружай его из тесаных. Ибо, как скоро наложишь на них тесло твое, то осквернишь их" (Исход 20,25). Навязывая что-то человеку извне, покоряя его своей властью, церковные лидеры пытаются формировать паству по своему образу и подобию, посягая в этом на исключительное право Бога. Это - грех непослушания, насилия, фактически воровства, помните, как сказано: "Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог: ибо храм Божий свят; а этот храм - вы" (1-е Кор. 3-17). Не учитывая этого фактора, многие цер¬кви порождают духовных рабов, не понимая намерения Господа сделать человека свободным. В таких церквях "родители" не понимают своих "детей", из-за чего "дети" бунтуют против своих "родителей". Выходя из ведения Божьего, такие церкви обрекают себя на медленное "вымирание" и Бог вынужден поднимать новые церкви, потому что "Врата ада не одолеют Его Церковь".
Бог ведет Свою Цер¬ковь в Царство Божье, поэтому церковь не может быть самодостаточной и замкнутой на самой себе. Церковь должна следовать за Господом и должна войти в Царство. Точно так же, как Бог ввел Израильский народ в Землю Обетованную. И когда он давал им пищу - Небесную Манну, ее хватало только на один день. Манна, сохраненная дольше, становилась непригодной, в ней заводились черви. Каждый день люди должны были зависеть от Бога и питаться Его дарами. Так и Церковь каждый день должна искать Божьей пищи - ведения Божьего. Откровения, полученные вчера и застывшие догмой, для этого уже непригодны. Остановившаяся в своем движении церковь - потухшие верующие, словно человек, живущий вчерашними заслугами, словно соль, потерявшая си¬лу. Или словно Лотова жена, оглянувшаяся назад и ставшая соляным столпом. Такая церковь становится музейным памятником, глыбой, которую трудно обой¬ти на пути к Богу. Прикасаясь к ней человек оскверняется так, словно бы он прикоснулся к мертвецу (Числа 19,13). Подвергая себя длительному воздействию ее среды, человек становится как обтесанный камень, сформированный по образу застывшей догмы. И дай Бог силы человеку найти правильный путь, не разочароваться и не опустить руки, не стать закостенелым религиозным фанатиком-ортодоксом, не воспринимающим уже ничего и никого, кроме себя и не потушить огонь Богопознания и веры. И идти туда, куда влечет его Господь!
Может ли быть поляна без цветов? Может ли быть цветок без нектара? А может ли быть листочек без росы? А может ли быть
человек одинок в этом мире? Рыба не может жить без воды, деревья не могут жить без леса.
Даже в пустой голове должно быть что-то, пусть - ветер. Соловей должен петь какой-то розе.
Человеческое сердце не может жить без любви. А если в нем не поселилась любовь, значит, есть сомнение, человек ли он? Если тебе даны глаза, то тебе нужно уметь видеть. И уши должны слышать только хорошее, а плохое пускай не слушают. А уста наши - не для бранных слов, а для хвалебных песен. А сердце наше создано ведь для любви. Руки только у бездельников ничего не делают. Ну, а ноги не для того, чтобы только ходить и путешествовать.
Ты пойди туда, где ты больше всего нужен. А свои руки используй там, где подсказывает твое сердце. Ибо сердце - это тот, на первый взгляд, маленький и ненужный орган, который позволяет нам воспринимать все так как нужно.
Пусть ты - маленький, пусть ты - высокий, но ты все равно прекрасен. И у толстого, и у худого сердце одинаковое. Пускай, у того - седая борода, а у того - лысая голова, он тоже хорош. И даже прекрасное сердце у той, у кого нос крючком.
Нет большего и меньшего сердца, есть только сердце, которое любит!
О ЗНАЧЕНИИ И ИСКУССТВЕ ОБЛИЧЕНИЯ
Обличение - это выявление и вынесение на свет фактов (т.е. истинной информации) об оши¬бках, недостатках, грехах с целью их исправления и недопущения в будущем. Обличение, как правило, дело сложное и тонкое, потому что, с одной стороны, оно требует ясности и конкретности, а с другой стороны, определенной деликатности, чувства меры и такта с тем, чтобы не обидеть обличаемого и быть им правильно (адекватно) понятым. Кроме того, часто обличение связано с определенным рис¬ком испортить отношения, навредить себе, пострадать, особенно если облича¬емая сторона сильнее, выше по служебной лестнице, могущественнее обличающего. Поэтому обличение является своего рода искусством, которое мы изрядно подзабыли, если обладали таковым вообще.
Существует довольно распространенное мнение о том, что обличение устарело и в настоящее время потеряло свою актуальность. Это мнение подкрепляется многочисленными фактами неудачных, неэффективных обличений, от которых больше вреда чем пользы. Что ж, мы зачастую действительно не умеем ни обличать, ни прини¬мать обличения, забывая, что целью обличения является любовь, то есть оздоровление, улучшение, а часто и облегчение бремени греха или ошибки. Некоторые люди саму любовь понимают как нежелание и невозможность причинить другой стороне какую-либо боль или огорчение, оттого и обличения ими отвергаются. Другие люди счи¬тают обличения верным способом приобретения неприятностей, что называется, "себе дороже", и отказываются от обличений в надежде сохранить здоровые нервы, спокойную жизнь и неиспорченные отношения.
Но, как бы то ни было, и какие бы теории и доктрины о ненужности обличе¬нии ни придумывали люди, обличения являются неотъемлемой частью взаимоотношений людей. У людей всегда есть какие-то требования, ожидания, претензии друг к другу, как справедливые, так и несправедливые. Также и Бог хочет исправле¬ния наших путей, нашего совершенствования и обличения в этом процессе иг¬рают незаменимую ничем роль. Библия говорит нам, что если бы мы сами себя судили (то есть исправляли себя в соответствии с Божьей правдой), то не были бы судимы Богом. В любом случае, независимо от того кто обличает - сами ли мы себя обличаем, обличают ли нас другие люди или нас обличает непосредственно Сам Господь Бог, - обличения выявляют наши недостатки, тре¬буют их осуждения и исправления. Ведь само развитие и совершенствование предполагает обнаружение и преодоление препятствий, которые и являются объектом (предметом) обличения. Истинной любви, которая по словам апостола Павла "не радуется неправде, а сорадуется истине", всегда присуща определен¬ная мера требовательности, направляющая нас к совершенствованию. Эта тре¬бовательность является средством приведения нас в соответствие с Божьими нормами, выраженными Им в Его Законе. Если мы игнорируем эти требования, то нас неизбежно ожидает Божий Суд. Обличения же предназначены для того, чтобы не дожидаясь Суда Божьего, мы сами выявили недостатки и исправили бы их. В случае исправления, но не иначе, Божий Суд отменяется. Среди хри¬стиан широко распространенно заблуждение о том, что Божья благо¬дать покрывает все наши грехи, независимо от того исправляем ли мы их или не исправляем. Но Библия конкретно дает ответ: Христос взял все наши грехи на Себя и нас искупил от них по нашей вере в Него. Иными словами, если мы веруем в то, что Господь умер за нас в качестве заместительной жертвы за наши грехи, и в то, что Он прощает (берет на Себя) наши грехи, когда мы приносим их Ему в покаянии (то есть отвращаясь от грехов, пере¬ставая грешить, примиряясь с Ним, с Его требованиями относительно нас) то¬лько тогда и в этом случае мы получаем спасение от наших грехов. Если же мы не исправляемся и продолжаем грешить, то наша вера остается бесплодной, а грехи - неискупленными. Христос взял наши грехи на Себя вовсе не для того, чтобы мы продолжали гре¬шить и не имели за это никакого наказания. Христос не потакает нашим гре¬хам, но помогает нам от них избавится. Божья благодать и милость, явленная нам во Христе, дана людям для их исправления, а не для упразднения Божьего суда над беззаконниками. Конечно, есть такие грехи от которых нелегко из¬бавится, которые требуют длительного процесса освящения, борьбы с этими грехами. И Бог, видя нашу борьбу, дает нам помощь и силы для нее, потому что знает как сильно человеческая природа искажена грехом. Человек срывается, падает и поднимается вновь благодаря вере и помощи Божьей. Но Бог ведет его к победе над грехом, а не к соглашению с ним. Таких людей, как правило, обличать не нужно. Они сами хорошо знают свой грех, им нужна только помощь в их борьбе. Обличения нужны в том случае, когда человек не видит греха, который присутствует в его действиях, либо же, когда беззаконник, зная что грешит, упивается своей безнаказанностью. В этих случаях верую¬щие обязаны, побуждаемые Святым Духом, обличать грехи, говорить о Божьей правде и о Его суде для тех, кто грешит. И это является задачей Святого Духа, посланного Христом -верующим : "...пошлю Его (Святого Духа) к вам, и Он пришедши обличит мир о грехе, о правде, и о суде." (Иоанн 16,7-8).
Можно сравнить обличение с установлением и объявлением диагноза болез¬ни в медицине. Как лечить болезнь, не зная ее диагноза? Что тогда лечить? Современная медицина широко использует различные способы диагностики и имеет целый отряд специалистов, занимающихся не лечением, но только лишь диагностированием. Так и в Теле Христовом, в церкви, есть служители, которые преимущественно задействованы Богом в обличении. Их задачей является выяв¬ление греха и вынесение его на свет (установление диагноза болезни и сооб¬щение о нем) для того, чтобы устранить его (вылечить болезнь). Но это вовсе не значит, что обличение поручено только им и только они имеют на это право. Нет, обличать может каждый человек, видящий недостатки, грехи, и желающий их исправления.
В церкви существует непонимание значения и роли обличения, как для жиз¬ни отдельного верующего, так и для всей общины в целом. Также существует непонимание церковью своей обличающей роли (функции) в обществе. Часто верующие думают, что их задачей и долгом по отношению к миру является только лишь проповедь Евангелия и свидетельство о Божьей благости, любви и мило¬сти к грешнику. Такой подход является односторонним. Бог - есть Свет, Который не только показывает выход во тьме, но и освещает, вы¬являет все грехи, недостатки, проблемы. Тот, кто не понимает, что он находи¬тся во тьме, не будет стремиться к Свету. Апостол Павел говорит о том, что когда нет закона, обличающего грех, грех не вменяется в преступление (Рим. 5.13). Иными словами, человек может делать неправду, грех и даже не подозре¬вать и не понимать того, что он делает неправильно. Показать существующий грех, выявить его - как раз и является задачей обличения. Библия говорит о Церкви, о верующих, что они должны быть солью для этого мира. Это значит, что верующие должны говорить не только о милости Божьей, но и о Божьем Суде, ожидающем всякого грешника. А для того, чтобы люди знали и видели, в чем они согрешают, им нужно являть требования Божьи. Израильские пророки часто об¬личали свой народ и своих царей в неправде. Это делал и Иоанн Креститель, призывая людей к покаянию. Он обличал царя Ирода в преступлениях. Иисус Хри¬стос упрекал города "в которых наиболее явлено было сил Его, за то, что они не покаялись" (Матф.11,20) и предсказывал им Божий Суд. Он обличал лицемеров и законников, говоря им очень жесткие и даже страшные вещи, называя их окрашенными снаружи гробами, пророчествуя им горе и суд. Невозможно предста¬вить себе ныне, чтобы церковь обращалась с подобными обличениями к власть имущим. Хотя, вряд ли с того времени люди стали лучше, скорее, даже хуже. Церковь, в своем большинстве, сейчас сама нуждается в обличении, в том, что¬бы открылись ее глаза на многие ее беззакония, такие, например, как сребро¬любие, угодничество власть имущим, подавление в своих рядах инакомыслия, преследование обличающих, карьеризм в среде церковных служителей и т.д. Однако, если в общине зажимается критика и обличения, то, как правило, такая община не будет обличать беззакония мира. И если верующий в общине не судит и не обличает свои собственные грехи, то он, как правило, не видит грехов и в общине.
Что нужно знать человеку, который собирается приступить к обличению? Прежде всего то, что судить нужно грех, а не человека, совершающего его. Обличаемый же должен знать, чувствовать, понимать, что тот, кто его обличает желает ему добра, он за него, а не против. Бывает, что обличения не прини¬маются только потому, что обличаемый думает, что "под него копают", стремят¬ся унизить, уязвить, обидеть лично его. Каждый человек согрешает, а значит и заслуживает обличения. Поэтому нужно понимать, что обличение является ак¬том милости и любви, исправляющим человека и таким образом предот¬вращающим его от наказания Божьего. Если вас не обличают, то, скорее всего, вас не любят по настоящему или не умеют любить так, как должно. Если, к при¬меру, человек нуждается в материальной помощи и ему ее оказывают, то он воспринимает это как проявление любви к себе. Но если человек нуждается в обличении и его обличают, почему же он часто воспринимает это не как проявле¬ние любви, а наоборот? Такое может произойти как по вине обличающего, не сумевшего найти правильный подход, так и по вине обличаемого, неадекватно воспринявшего обличение. Дело в том, что при обличении задевается гордость человека, страдает его самолюбие и уязвленные амбиции. Люди не всегда чувствуют и видят грань, отделяющую достоинство от гордости, суть дела от незначительных обстоятельств. Обличать грех нужно не заде¬вая достоинства человека, а наоборот, утверждая это достоинство в нем, не мешая доброму делу, а помогая. Сложно обличать гордого, амбици¬озного человека. Учитывая возможное уязвление, желательно максимально уменьшить его. Писание советует нам обличать человека один на один (Матф. 18,15). И лишь в случае, когда обличение не принимается, брать свидетелей, а после этого, если присутствие и свидетельство нескольких человек не помогло, обличать уже в присутствии всего собрания (церкви). Общественное мнение - очень сильное средство воздействия и его, как сильнодействующее лекарство, нужно приме¬нять лишь в крайнем случае. При обличении существуют и свои табу (запреты). Обличающий не имеет права уязвлять свободную волю человека, навя¬зывать ему свои требования и заставлять его (принуждать) к каким-либо действиям. Библия однозначно осуждает господство человека над человеком (верующему дана лишь власть над нечистыми духами, а не над свободной волей человека). Обличающий должен высказать обличе¬ние, он может применить к обличаемому определенные меры воздействия и вос¬питания, но там, где переступается граница свободной воли человека, начи¬наются манипуляция, волшебство, гипнотическое воздействие, подавление чело¬века страхом, насилие, запугивание. Так человека ломают, а не исправляют. Даже если приходится иметь дело с безвольным человеком, которого нужно взять на поруки и некоторое время, что называется, "вести", "нести", то нуж¬но помочь ему укрепить волю, чтобы он как можно скорее стал самостоятель¬ным и мог бы позаботится о себе сам.
Отдельно нужно рассмотреть случай, когда человек стремится обличать дру¬гих, но не видит своих собственных грехов. Это “болезнь духовного зре¬ния”, когда человек все видит в черном, негативном свете и зани¬мается очернительством. Причиной этому может быть незалеченная душевная травма, обида или непрощение, либо духовная близорукость, незре¬лость, непонимание сути и задач обличения или стремление выделится самому за счет унижения и очернения других. Это, конечно же, является обыкновен¬ной гордыней или высокомерием.
Лучше всего обличения “срабатывают”, когда между людьми уже установлены отношения доверия и открытости, взаимопонимания и честности. Однако, суще¬ствует опасность, когда между близкими людьми может воз¬никнуть взаимозависимость и боязнь нарушения уже установленно¬го равновесия. При этом нужно помнить, что истина, высказанная с любовью, очистит ваши отношения, освободит их от каких-то негативных последствий и при¬несет вам еще большую крепость в отношениях и радость общения. Не бывает крепче единства, чем единство в Истине, в Боге, во взаимоуважении и доверии, основанном на правде. Не может быть счастливого единства, если пренебрегаются права и интересы какой-либо стороны. Часто бывает, что отношения строятся на терпении одной из сторон (к примеру, жена терпит мужа, считая, что толь¬ко своим терпением она может спасти семью). Но если терпящая сторона не сумела утвердить свое достоинство и свои права, то такие отношения основаны не на взаимной любви, а на корысти и одностороннем преимуществе и не являются истинными, справедливыми. Конечно, верующая жена может спасти своего мужа своим терпением, но при этом она должна утверждать правильные взаимоотношения, а не мирит¬ся с неправильными. Терпение вовсе не означает пассивное принятие зла и неправды и соглашение с ними. Терпение, к которому верующих призывает Биб¬лия, означает сдерживание физических и душевных средств борьбы и протеста за счет активизации духовных средств: молитвы, духовной стойкости, веры, мудрости, всепобеждающей любви. Обличения призваны к тому, чтобы вскрыть всякую неправду и несправедливость в отношениях, выявляя их как грех, который необходимо исправить.
Сложнее всего обличать, когда обличаемая сторона крепко держится заблу¬ждения, в котором ее обличают. В этом случае имеют место духовные или душевные твердыни, которые предварительно нужно разрушать с помощью духов¬ных средств (поста и молитвы). Такие заблуждения могут длительное время держать человека в своем плену. Прибегать к обличению без молитвы, разру¬шающей вражеские твердыни, в данном случае неэффективно.
Практически невозможно производить обличения в закрытых общинах (“духов¬ных городах”), в которых существуют свои порядки, запрещающие какие бы то ни было формы обличения и критику руководства, где отсутствует свобода и искажены (извращены) взаимоотношения между людьми (имеется в виду круговая пору¬ка, тоталитарный контроль и диктат руководства, основанный на страхе и унижении личности). Но и в этом случае верующие люди могут вести борьбу, поскольку Библия утверждает, что с Господом можно преодолеть любые прег¬рады. Однако, нам важно отметить, что пренебрежение обличением, отказ от него, неприменение его, непонимание его роли как раз и приводит к образова¬нию твердынь беззакония. Если болезнь не продиагностировать и не лечить, если ее запустить, это может привести к самым тяжелым последствиям, в том числе и со смертельным исходом. Поэтому нельзя игнорировать обличения. Это может слишком дорого стоить. Конечно, это не означает, что всякое обличение нуж¬но принимать, то есть, не всякому обличению можно доверять. Это означает, что ко всякому обличению нужно отнестись внимательно, испытать и проверить его. Прежде чем прибегнуть к обличению и обличающему и обличаемому нужно убедится в его истинности путем размышлений над ним, при помощи консультаций и молитв.
Обличения приравниваются к пророческому слову, над которым Библия рекомен¬дует размышлять (I Коринф. 14,29).
Размышления необходимы для того, чтобы, во-первых, выявить мотивы (намере¬ния) обличающего: движет ли им действительная любовь, либо какие-то иные факторы и силы. Во-вторых, посредством размышления и соотнесения обличения с Божьими требованиями выясняется истинность самих обличении. Можно обличать и принимать обличения, когда очевидны их истинность и чистота моти¬вов. Обличающий должен позаботится и о форме обличения, то есть о том, как, каким способом, где и когда лучше всего применить обличение, чтобы оно было максимально воспринято обличаемым(и). Сам обличающий должен проверить чистоту и истинность своих намерений - ищет ли он своей выгоды или же выполняет требования истины, утверждая при этом правду Бога.
Горные цветы особенно хороши. Они хороши потому, что они ближе к Богу. Они знают свет дня.
Люди знают такой удивительный цветок, как эдельвейс. Но он называется совершенно по-другому. Он называется "Вкус Неба". Кто его хоть один раз попробовал, тот не забудет никогда. И будет к нему тянуться.
Странные люди! Они думают, что они пробираются вверх к цветку. И один юноша тоже захотел сорвать этот цветок. Он думал, что цветок станет символом его большой любви. Но цветок оказался символом не его любви. Ведь это - любовь цветка, которую он хочет подарить людям. Передать красоту облаков, передать запах ветра, шепот деревьев, шепот ветвей. Пение птиц над этим цветком, которые пьют росу из него.
Смелым он дается в руки, чтобы они могли понести эту любовь дальше. Кто из людей мог бы держать цветок в руках так долго, чтобы он не завял? Если приложить цветок к сердцу, может быть, это его согреет?
А может быть, от тепла он быстрее завянет, кто знает? Может быть, именно холодные горы его сохраняют чистым, свежим и даруют ему память? А может быть, его сохраняет любовь, которую он чувствует? Эта тишина, тот покой, который окружает его?
ЕДИНОМЫСЛИЕ И РАЗНОМЫСЛИЕ
"...имейте одни мысли, имейте ту же любовь,
будьте единодушны и единомысленны;"
(Филиппийцам 2;2/)
"Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами,
дабы открылись между вами искус¬ные."
(I Коринфянам 11;19)
"Доколе все придем в единство веры
и познания Сына Божия, в мужа совершенно¬го,
в меру полного возраста Христова."
( Ефесянам 4;13)
Что такое Истина? Над этим вопросом задумывались во все времена, за¬думываются и теперь многие и многие люди. Мудрецы и философы, ищущие от¬веты на самые фундаментальные вопросы Бытия; ученые, исследующие мир в его разнообразных проявлениях; теологи и богословы; художники, писатели, музыканты, актеры, стремящиеся выразить Истину в образной форме; а также люди, не принадлежащие к перечисленным категориям, но которые тоже ищут в жизни мудрости, смысла и цели.
Верующий человек скажет вам, что истиной является Бог. Но каков Он? Каковы Его проявления в мире? В чем состоит Его Воля для мира в целом и для каждого человека в отдельности? - по этим вопросам среди верующих людей существует множество различных суждений, взглядов, теорий. И даже среди тех, кто свое мнение обосновывает, по их словам, исключительно на едином источнике, на Библии, существуют полярные мнения по одним и тем же вопросам. Случайно ли это? Если нет, то каковы причины столь пестрой и разнообразной картины в познании Истины?
А может быть, прав кто-то один, а остальные заблуждаются? А может быть, все заблуждаются, но каждый по-своему? Или все по-своему правы?
В поисках ответа на эти вопросы автор вовсе не претендует на бесспорную истинность суждений, а приглашает читателей поразмышлять над ними вместе.
Представьте себе трех людей с различными точками зрения относительно Истины. Один из них считает, что в мире множество различных истин, которые не согласуются между собой. И вообще, все настолько относительно и условно, что субъективное человеческое познание не способно полно и верно, то есть объективно, выразить их. В философии существует течение реляти¬визма, утверждающее относительность, условность и субъектив-ность челове¬ческого познания.
- Второй верит в то, что Истина есть только одна и она может быть выра¬жена только одним - истинным способом, а все остальные способы выражения Истины соответственно являются заблуждениями. Таких людей называют ортодоксами (от греческого слова "ортодок¬сия" - правильное мнение). Таким образом, ортодоксальный – это человек твердый в вере, консервативный, придерживаю-щийся общепринятых позиций. Он противо¬поставляется еретику (от греческого "ересис"- секта, извращение),- т.е. тому, кто отклоняется от правильного пути, заблуждается, кто не принимает все положения того или иного религиозного учения или направления.
- И, наконец, третий считает, что истина одна, но она многогранна и проявляется в мире различными своими гранями и самыми разнообразными спо¬собами.
Ясно, что первому человеку (в нашей классификации) трудно будет, если вообще возможно, создать себе целостную картину мира и его мировоззрение будет ситуативным, мозаичным, неупорядоченным.
Второй человек рискует оказаться в каком-нибудь лагере (религиозном, научном, общественно-политическом и т.д.) и вольно или невольно может оказаться втянутым в войну, которую ведет "его" лагерь с "другим" лагерем, отстаивающим противоположные позиции. К примеру, если вы являетесь сторонником доктри¬ны о том, что Святой Дух исходит от Бога-Отца, вы будете в одном лагере, а если считаете, что Святой Дух исходит от Бога-Сына, то вы будете уже в другом лагере. Или, если вы верите, что молитва на иных языках необходима всем верующим, то вы неизбежно противопоставляете себя тем, кто считает, что иные языки уже не нужны и они отошли в прошлое.
И, наконец, третий человек посвящает себя поиску одной целостной Истины, которая скрывается за самыми различными, часто даже противоположными мнениями, образами, ситуациями, учениями и т.д. Сталкиваясь с противоположными мнениями, он, как правило, ищет третью точку зрения, которая снимала бы противоречия, примиряла бы их. Он не от¬казывает себе в труде (и в удовольствии) личного поиска Истины и имеет свое личное мнение относительно предмета спора. Оказываясь в том или ином враждующем лагере, он не спешит соглашаться с установками и правила¬ми, принятыми в нем, заранее не будет предполагать, что они - безошибочны, но сохранит независимость суждений даже в том случае, если его мнение бу¬дет совпадать с мнением окружающих. В приведенном нами примере его ход рассуждений, возможно, будет следующим: а что если Святой Дух исходит од¬новременно и от Бога-Отца и от Бога-Сына? Что если иные языки действуют и сейчас, но только в жизни тех, кто в это верит и что совсем не обяза¬тельно всем верующим молится на иных языках. Таким образом, он не станет спешить с осуждением противоположной позиции и не станет участником кон¬фликта на одной стороне против другой, и вряд ли возьмет на себя ответ¬ственность как свидетель конфликта.
Вероятно, многим из нас приходилось быть участниками или, по крайней мере, наблюдателями того, как борьба против заблуждений обращалась в свою противоположность: в борьбу против Истины, когда стиралась грань, от¬деляющая одно от другого. Внимательный наблюдатель мог бы определить, что подоб¬ное происходило тогда, когда праведную цель стремились достичь неправед¬ным способом. В этом случае средство дискредитировало саму цель, делая не¬возможным ее достижение. Случалось так, что ощущение своей правоты развя¬зывало руки тем, кто уже не различал средств. "Ты не можешь существовать, потому что существую я!" - говорила доминирующая сторона и точка зрения другой подавлялась. Так возникал тоталитаризм (от новолатинского слова "тоталитер", французского слова "тотал", означающих "полный", "целиком"). Если какая-то часть целого начинает претендовать на то, что именно она яв¬ляется этим целым, то она неизбежно будет отказывать в праве на существование другой части того же целого и подавлять его. Таким образом, борьба за целостность (за истину) обращается в борьбу против целостности (против истины), то есть, в свою противоположность. Ну, а когда борьба ве¬лась не против заблуждений, а против другой точки зрения, другой позиции, то последнюю просто объявляли заблуждением, чтобы оправдать борьбу против нее.
В качестве примера рассмотрим историю преследований, гонений и, наконец, казни Иисуса Христа. Его распяли потому, что Его гонители объявили ложью претензии Христа на полноту Истины. Однако Сам Христос, Который говорил о Себе, что Он и есть Истина, никого не убивал и не отбирал ни у кого пра¬ва на существование. Даже Своему предателю Он не отказал в таком праве. Зная, что Иуда Искариот идет предавать Его, Христос сказал ему: "что дела¬ешь, делай скорее" (Иоанна 13;27). Иными словами, Тот, Кто претендовал на полноту Истины не помешал даже тому, кто своими действиями предавал Истину. Давайте зададимся вопросом: почему Христос так посту¬пил? Возможно, этому найдется много объяснений, но поразмыслим о том, как вообще Иисус мог запретить Иуде? Приказать ему? Но если Иуда уже решил совершить предательство, то как его мог остановить приказ? Посадить Иуду под замок, или уничтожить его? Но может ли лишить свободы Тот, кто пришел ос¬вободить и может ли убить Тот, кто проповедует: не убий!? Будет ли в та¬ком случае доверие тому, кто говорит одно, а делает другое?
Правота и справедливость доказываются вовсе не физической силой, не уничтожением или изгнанием своих оппонентов, и не манипуляцией и подтасов¬кой фактов. Значит ли это, что с заблуждениями не следует бороться? Ко¬нечно же, не значит. Но из этого следует, что с заблуждениями следует бо¬роться праведными методами, не позволяя себе применять против другого то, чего бы ты сам не хотел иметь против себя. Иными словами, не следует приписывать себе истину в последней инстанции, тем более окончательный суд.
Библия раскрывает нам сущность Антихриста, который противопоставляет себя Богу, выдавая себя за Бога (то есть за Истину). По свидетельству Свя¬щенного Писания, Антихрист воссядет на Святом месте, покорит множество лю¬дей, а тех, кто ему не покорится, будет преследовать и уничтожать. Поэтому, чтобы не поддаться лжи и обольщению, Христос учил определять (различать) деятелей по их плодам, то есть по их делам и результатам дел. Дух Антихри¬ста (способ его действий) проявляется в явлении тоталитаризма, независимо от области его существования: будь то в сфере мышления или в политическом устройстве общества. Сегодня мы должны констатировать истинность Библии, предупреждающей, что такое произойдет, что на Святом месте действительно будет мерзость запустения /Даниил 11; 31/. И Антихрист воссядет на место Христа. /2 Фессалоник.2; 3-4/.
К глубочайшему сожалению, именно Церковь, призванная Богом для утвержде¬ния Истины, переродив-шись, стала гонителем Истины. Это явилось причиной многочисленных религиозных расколов, вследствие чего возникло конфессио¬нальное христианство. Не умея примирить существующие в ней разномыслия, на деле отказавшись от Христовых принципов, конфессиональная церковь стала подавлять инакомыслие, из-за чего возникли инквизиция, охота на ведьм, преследования и уничтожение еретиков и т.д. Последствия и отголоски тех рели¬гиозных войн мы ощущаем до сих пор. И поныне конфес-сиональные церкви, бывает, отказывают своим оппонентам в праве на существование. И мы должны понять причины болезней, которыми страдает церковь, чтобы помочь ей (то есть всем нам) исцелиться и стать такой, какой она и должна быть: "Столпом и утверждением истины." (1 Тим. З; 15). Необходимо исправляться, а не отстаивать честь “мундира”, заявляя о своей святости и непорочности и не бояться вынесения своих грехов на свет.
Каким же образом церкви, и если брать шире, всему человечеству достичь единства, не прибегая к насилию, искоренению, уничтожению тех, чья позиция воспринимается как заблуждение? Как вообще можно понять апостола Павла, который призывает к единомыслию, единству, но также подчеркивает и важность разномыслия? Христос в полноте показал нам этот путь.
Если говорить о трактовке Библейских текстов, то их глубокое понимание практически недоступно упрощен-ному, поверхностному взгляду, видящему только внешние контуры явлений. По крайней мере, такая точка зрения всегда бу¬дет наталкиваться на противоречия. К примеру, члены церкви, настаивающие на единоличном (единоначальном) управлении церковью (пастором, епископом, Папой и т.д.) не поймут тех, кто говорит о коллегиальном управлении, о раз¬делении власти. А те, кто настаивает на отделении церкви от мира, не поймут тех, кто утверждает, что под словом "мир" Библия понимает вовсе не мирское устройство, а мирские похоти и соблазны, существующие прежде всего внутри самих верующих. И что вовсе не отгораживаться нужно от мира и бежать от него, а идти в мир и освящать его своим присутствием, что, конечно, возможно лишь при условии, что сами верующие будут стремиться к чистоте и святости.
Поэтому при всем многообразии существующих взглядов, нужно задаться вопросом: что вообще дает нам разномыслие? Разномыслие - это взгляд на предмет, явление, ситуацию с различных точек зрения. К примеру, на чело¬века можно посмотреть с разных сторон: спереди, сзади, сверху, сбоку, под углом. Можно посмотреть на человека глазами поэта и глазами биолога, гла¬зами политика или глазами проповедника. Каждая точка зрения откроет нам то, чего мы не увидим с другой точки. Собственно в этом и состоит значение разномыслия: посмотреть на предмет с различных точек зрения для того, что¬бы составить о нем, как можно более полное (целостное) представление, и чем больше будет точек зрения, тем более полную картину мы увидим. Выхо¬дит, чем более охотно мы будем восполнять недостаток нашего видения, то есть, чем больше точек зрения мы учтем, тем меньше будет вероятность нашего заблуждения.
Вот, что имел в виду апостол Павел, говоря, что через разномыслие выявляются искуснейшие, те, кто наиболее полно видит предмет или ситуацию, и, значит, более тонко разбирается в ней. Таким образом, единомыслие рассматривается Павлом как цель, тогда как разно¬мыслие является средством достижения этой цели и, когда мы отказываемся от разномыслия, как средства достижения единомыслия, нам не остается ниче¬го другого, как достигать единомыслия через насилие и подавление разномы¬слия, то есть нехристовыми методами. Так, независимо от нашего желания, мы становимся гонителями Истины. Ведь хотим мы того или нет, нам постоянно приходится сталкиваться с разномыслием потому, что каждый смотрит на мир со своей колокольни. И мы каждый раз снова вынуждены принимать решение: распять или помиловать?
В контексте наших рассуждений зададимся вопросом: что же такое вера? Верна ли она каким-то раз и навсегда определенным догмам, учениям, до¬ктринам, знаниям и когда-то полученным откровениям? Либо вера - живой путь познания, восхождение человека от одного уровня познания истины к дру¬гому, более полному и совершенному? "Вмещение" того, что раньше казалось невместимым? Знаю, что следствием веры являются различные дары открове¬ний, обновляющееся познание и видение, мудрость и разумение, которое дает¬ся нам для того, чтобы увидеть Истину более глубоко, расширить о ней наши представления. Вера - это своего рода мост над пропастью непреодолимого противоречия или конфликта, условие спасения в ситуации, в которой не спа¬сают уже испытанные средства. Таким образом, вера - это действенное сред¬ство изменения мира, но не столько за счет того, что я кого-то изменяю, сколько за счет того, что изменяюсь я сам.
Как мы уже отметили, каждый человек смотрит на мир со своей колокольни, то есть, каждый человек - неповторим. Что делает мое неверие в чело¬века с его верой, с его позицией, с его индивидуальностью? Часто, к сожалению, оно его разрушает. Даже если человек заблуждается, то мы порой боремся не против его заблуждений, а против него самого и он воспринимает это как попытку заставить его думать так, как думаем мы, "как все" и верить так, как верим мы. То есть, как стремление к унификации и обезличиванию. Каждому человеку дорога его неповторимость и он хочет, чтобы его уважали и цени¬ли. Ведь я и сам страдаю, когда меня не понимают, как страдает от этого и большинство людей. Тем не менее мы боремся с людьми, думая при этом, что боремся с их позициями, отстаивая истину. Мы раним друг друга своим непониманием, неспособностью , а то и нежеланием понять другого. Рано или поздно, но мы должны прийти к пониманию необходимости быть толерантными, терпимыми к мнению другого, отличного от моего собственного. Ведь люди действительно разные и нельзя требовать от другого человека, чтобы он был таким, как ты, думал так же как ты и чувствовал то же самое.
Очень важно в общении с человеком позволить ему быть самим собой, не требовать от него того, что ему не свойственно или неприемлемо. К сожале¬нию, в церковной среде такой подход - исключение, а не правило.
Для того, чтобы человек мог что-то принять от тебя, он должен увидеть, что ты ему близок, что ты ему не враг, а союзник. Это возможно только в одном единственном слу¬чае (если, конечно, не считать притворства и хитрости) - в случае, если ты его любишь. Любовь - это мост между разными людьми. Она сама соверша¬ет "пристройку" и "подстройку" к другому. Пытаясь разобраться в том, как действует "механизм" любви, я обратил внимание на то, что в тот момент, когда я перестал навязывать другим свое мнение, в мою жизнь стала прихо¬дить свобода в общении с людьми. Я стал не просто замечать неповторимые особенности других, но и начал ценить их. Я увидел, что общение с ними обогащает меня, расширяет мои представления о людях, о жизни, открывает то, чего я не видел раньше. Конечно, речь идет о положительных моментах и умении отличать их от отрицательных, которые есть у каждого и которые вовсе не следует "перенимать". Апостол Павел сказал: "Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых". /1 Коринф. 9; 22/. С другой стороны, "давая" свободу другому человеку, "разрешая" ему быть таким, каков он есть, я, по существу, даю свободу самому себе. Давая возможность открыться другому, я обеспечиваю такую же возможность самому открыться перед ним. Конечно, из такого общения я вышел уже в чем-то другим человеком: моя доктринальная истина рассыпалась, как карточный домик. Я вынужден был искать Бога и Его Воли в каждой конкретной ситуации, в конкретном общении и в каждом ближнем. Мы стали стро¬ить наше единство не на одинаковости доктрин, а на более глубоком поз¬нании реальности и друг друга. Собственно, только тогда и начался процесс познания и духовного роста. Когда я посмотрел на разномыслие между нами не как на противоборствующую моей позицию оппонента, не как на ошибку или заблуждение, или ересь, а как на другую точку зрения, на иной опыт познания истины, а на самого человека посмотрел не как на противника или материал для евангелизационного "обращения", а как на равного мне искателя истины, человека, столь же ценного в очах Божьих, как и я сам, тогда я освободил человека и в самом себе. Потенциал любви, заложенный в меня Богом, получил возможность выхода и реализации. Вера в то, что Бог что-то вложил и в этого человека, поиски Божьего в нем помогли мне преодолеть препятствия для Бога и во мне самом: страх, гордость и амбициозность, невежество, основан¬ное на убеждении, что я уже знаю все так, как должно. И моя вера в него поддержала его, окрылила, воодушевила. Так разномыслие стало для нас опытом обучения любви и школой достижения единомыслия. Между нами рухнули барьеры конфессиональности, отчужденности и закомплексованности. Нас объе¬динила любовь. Божий дар благодати, мир Христов, превосходящий всякие умственные соображения. Я стал видеть Бога не только в Библии, не только в молитве слышать Его голос, но и в своем ближнем, и в окружающем меня мире. Царство Божье распространилось для меня за пределы моего "я" и за пределы моей поместной церкви. Бог открылся как Вездесущий, как Вседержитель всего, Как начало и конец всего сущего и каждого человека, и как путь между альфой и омегой.
Путь достижения единомыслия через разномыслие можно сравнить с восхо¬ждением путников на вершину. (Монотеист, то есть человек, верующий в Еди¬ного Бога, знает, что самая высокая вершина, именуемая Истиной, - одна, даже если восходить на нее с именами других богов, которые суть не есть истинный Бог.) Там, на вершине, открывается Истина, дивный вид на лежащий внизу простор. Путники поражены красотой картины, открывшейся им на вершине. Им открылся один и тот же вид, они обрели единомыслие, оставаясь при этом разными людьми. Вместе с тем, став друг другу близкими и даже род¬ными. Их объединил упорный труд в достижении цели и удивительный вид, от¬крывшийся им на вершине и сделавший их соучастниками торжества покорения вершины, победителями. Но каждый из них затратил свои личные силы, свою жизнь на восхождение, даже если кто-то шел след в след за впереди идущим. Каждый прошел свой путь, у каждого была своя борьба с самим собой, своя победа.
А может быть, кто-то шел к вершине другим путем, по другой стороне го¬ры? Может быть, он шел нехожеными, непроторенными путями, там, где еще не ходил никто. Он шел и прокладывал тропу для других. Но вот и он стоит на вершине и наслаждается достигнутой победой. Он может рассказать о своем пути то, что не знает никто другой.
Вот кто-то, еще не достигший вершины, остановился на привале и перед ним открылась только часть той великолепной картины, ожидающей его на вер¬шине. Но он решил далее не идти. Он остановился на достигнутом, думая, что уже достиг цели. Вместо того, чтобы сделать над собой усилие и двинуться дальше, он, оправдывая себя, стал внушать себе и другим, что обрел полную истину. Когда ему стали говорить, что ему еще не виден весь краевид, еще не видно всего неба, закрытого кронами высоких деревьев, он ожесточился и стал отстаивать свою правоту. Ведь он так долго шел. Неужели он не имеет права утверждать свою истину? Однако, он заблуждается, выдавая часть за целое. Ведь там, на вершине, уже не возникнет никаких вопросов и ничего не нужно будет доказывать. Там уже все ясно само собой.
Вот кто-то, достигнув вершины, стал спускаться вниз, чтобы помочь тем, кто еще только находится в пути. Он уже увидел всю картину и понимает, что тому, кому он хочет помочь, неизвестно то, что знает он сам. Он должен это учитывать и быть готовым к тому, что ему могут и не поверить. Но точка зрения тех, кто еще не достиг вершины, тоже важна. Она свидетельствует о том, что человек находится в пути и его нельзя уничижать на том основании, что он еще не достиг вершины. Наоборот, его нужно поддержать и заохотить к дальнейшему пути и, если его постоянно подгонять, осуждать за то, что он идет медленно, упрекать в незнании и ограниченности, то можно отбить у него всякую охоту подниматься дальше. И вообще, помочь можно лишь тому, кто нуждается в помощи, кто не отталкивает протянутую ему руку.
Вот кто-то основательно заблудился в лесу. И вместо того, чтобы идти вверх, спускается вниз, думая при этом, что он восходит к вершине. Конеч¬но, ему нужно указать правильную дорогу. Но он начинает противиться, счита¬ет, что ошибаетесь вы, а не он. Что ж, доверим его собственному выбору. Когда он окажется внизу, то сам поймет, что был не прав. И тогда, возмож¬но, он пойдет в правильном направлении. Можно пойти вместе с ним, чтобы там, внизу, было кому указать ему правильный путь. По крайней мере, это будет гораздо лучше, нежели тащить его вверх насильно.
Вот кто-то лишь делает вид, что его интересует вершина. На самом деле, он пустился в этот путь с совершенно иными целями. Таких нужно уметь распо¬знать, чтобы истощая себя в помощи им не быть ими использованными и уни¬женными, разбитыми и поверженными.
Каждый, идущий до конца, достигнет вершины. И наоборот, тот, кто не вос¬ходит, никогда не достигнет того, что мог бы достичь. Каждый получит ту награду, которую заслужил. Там, на вершине, единство дается как дар, и одновременно, как награда за упорный труд восхождения.
Опять я в дороге, опять в пути. И моя кляча не хочет идти никуда. Поскорее бы показались чужие сады, я бы свою клячу яблоками накормил.
Я покачиваюсь в седле и мне совершенно не весело. Это только моя кляча смеется и ржет, оглядываясь на меня. Меня же уже ничто не сможет рассмешить в этом мире. Разве что, попадется какая-то лужица на дороге и я посмотрю на свое отражение.
За что я люблю дорогу, так это за думы. Вспоминается и такое, что хочу вспомнить, и такое, что хочу забыть. Самое плохое воспоминание, когда я потерял кошелек. А вот самое хорошее, как я у дочки виноградаря крал виноград. А она мне помогала!
Старая кляча! Хоть бы ты дотянула до города! Все-таки мне твою спину не так жалко, как свои ноги. А в том чужом саду, может быть, и я яблок поем. Вдруг, мне навстречу там выйдет уже старшая женщина, та - дочка виноградаря. Не так-то хорошо на свете быть одиноким.
Если бы я не был тогда так строптив! Наверное, сидел бы сейчас в тепле и внукам рассказывал про тот виноград. А моя жена пускай бы меня укоряла.
Ох, какая длинная-длинная дорога!
ВОСХОЖДЕНИЕ В ИЕРУСАЛИМ
(Заметки путешественника по Святой Земле)
Просите мира Иерусалиму: да благоденствуют любящие тебя!". (Псалом 121, б)
Согласитесь, что большинству из нас не часто удается побывать в Изра¬иле, на Святой земле (если, вообще когда-нибудь удается). Об этой земле рассказано в одной из самых популярных в мире книг - Библии, ведь Библия была написана на этой земле. Что касается меня, то возможность побывать там мне представилась впервые. Три недели я, как губка, впитывал в себя воздух, небо, море и землю Израиля и теперь хочу поделиться своими впечатлениями.
АЭРОПОРТ БЕН-ГУРИОН -
ВРАТА В БИБЛЕЙСКИЙ МИР.
Когда наш самолет рейса Киев - Тель-Авив взлетел, я стал свидетелем интересного эпизода. Дело в том, что на международных авиалиниях стюардессы развозят на тележках не только соки и мин. воду, но и разнообразные спиртные напитки: пиво, водку, коньяк, несколько сортов вин, аж глаза разбегаются. Все это, разумеется, бесплатно, т.к. входит в стоимость билета. Так вот, один мой соотечественник, не выдержал искушения "свободой" и, как говорится, наклюкался и поднял дебош, который, правда, быстро и грамотно погасили стюардессы. Поскольку я отправился за границу в первый раз, этот эпизод стал для меня своеобразным эпиграфом к пу¬тешествию. Это ведь раньше, в глубокой древности, путешествие из Египта в Землю Обетованную занимало сорок лет, в течение которых можно было из¬бавится от всех вредных и недостойных привычек и войти в Землю Обетован¬ную свободным и достойным человеком. А ныне, за три часа перелета, попро¬буй освободиться от всех комплексов, приобретенных за целую жизнь в "стра¬не народов вольных"?! Так что проблема остается актуальной.
После посадки в Бен-Гурионе первое впечатление было таким, что я попал именно на Восток, в восточную страну. Там все другое. Другая природа и другая погода. Из зимы в Киеве (дело было в ноябре), через три часа я ока¬зался в лете. В Израиле вообще нет зимы в нашем привычном понимании. В "зимние" месяцы температура воздуха, как правило, не падает там ниже плюс пятнадцати градусов, но, говорят, в это время часто идут дожди. Однако, во время моего пребывания там, небо было безоблачным. Представьте себе: синее-синее бездонное глубокое небо, на котором ни облачка, да еще в обрам¬лении экзотических пальм, да еще в течение трех недель кряду: прибавьте к этому три моря с неправдоподобно-чистой водой, в которых Вы купаетесь и еще много-много чего интересного, - и у Вас отпадет всякое сомнение, что Вы попали именно в рай.
В Израиле другая архитектура. Спустившись с трапа самолета и ступив на Землю Обетованную, я, по привычке, стал искать глазами высотное здание аэропорта и, не находя его, даже растерялся, потеряв ориентацию в простран¬стве. Само здание аэровокзала по своей вместимости огромное, особенно если ты находишься внутри него, включающее много различных залов. Однако оно невысокое, протяженное, сложной геометрической конструкции. Вообще на Востоке дома и здания имеют человеческий размер и масштаб, в отличии от Запада, которому свойственна архитектурная гигантомания. Влияет ли это обстоятельство на жизнь человека, на его мироощущение и самоощуще¬ние? Кстати, уже на обратном пути проезжая мимо огромного памятника Победы, что на берегу Днепра, я вновь почувствовал себя маленьким человечком, придавленным к земле величием этого монумента - Женщины-Победительницы. Не знаю, может быть женщины возле этого памятника чувствуют себя как-то иначе? Однако, думаю, что человек, постоянно чувствующий себя маленьким, ничего не способным сделать, ничего не значащим на фоне общественных идеологем и культов, - это уже болезнь. В Израиле, насколько мне известно, нет памят¬ников в виде человеческих фигур. Это связано с Библейской заповедью, запрещающей делать такие изображения и поклоняться им. Памятники в Израиле - это произведения авангардного искусства, и порой нужно хоро¬шенько подумать, чтобы как-то понять и объяснить себе его значение.
Пока мы ехали на автобусе из Бен-Гуриона в Хайфу, я глазел в окно. Везде вдоль дороги и куда хватало глаз я практически не видел пустующих участков земли, а всё сады, плантации, земельные угодия, кибуцы. Судя по этому, отношение к труду в Израиле несколько иное, чем у нас. Не знаю, как Вы, уважаемый читатель, но я формировался в среде, в которой престижным считалось работать мало, а получать много. На человека, который думал иначе, смотрели как на глупца. И нет ничего удивительного в том, что при таком отношении к труду мы привыкли почи¬тать ее величество – Лень. У нас большой процент алкоголиков, не гово¬ря уже о процветании такой "отрасли народного хозяйства", как криминаль¬ный бизнес. К сожалению, у нас слишком много желающих "жить на халяву" и до власти дорываются именно те, кто стремится жить за счет других. Простите мне, если я не прав. Но в любом случае в Израиле психология потребителя не очень популярна, особенно, если учесть, что еще каких-то сто лет назад, вся эта земля, на которой сейчас сады, была пустыней. От экскурсоводов я слышал волнующие рассказы о том, как осваивалась эта земля, "истекающая молоком и медом". Как переселенцы в условиях безводья и малярии, постоянно защищая себя от вооруженных нападений арабов, осушали болота и озеленяли пустыню, создавая этот цветущий рай.
К слову сказать, мы сейчас на Украине тоже поставлены в условия выживания, когда государство мало чем может помочь своим гражданам. Нам уже не на кого надеяться, кроме как на самих себя и на Бога, поэ¬тому мы должны многому научится и многое понять, если хотим создать пригодное для нормальной жизни общество.
Это то, что относится к труду. Об отдыхе: национальным днем отдыха в Израиле является суббота, так называемый шабат. Согласно еврейской религиозной традиции шабат - это не просто день отдыха, а пра¬здник, который соблюдается очень строго. Суббота по еврейскому календарю начинается в пятницу вечером, с заходом солнца, и в этот вечер улицы горо¬дов, прежде многолюдные и веселые катастрофически пустеют. Магазины, кафе, рестораны закрываются: все встречают Царицу Субботу - предверие эры Мессианского Царства, когда вся земля войдет в период мира и процветания. Синагоги, куда собираются религиозные евреи для встречи Субботы и куда они приходят дважды - утром и вечером - каждый день для молитвы, расположены в каждом районе, примерно с той же частотой, как у нас – ЖЭК’и. Может, потому и небо такое чистое, что в Израиле много мо¬лятся?
ХАЙФА. МОРЕ. ВЕЧНОСТЬ.
Хайфа - город на берегу Средиземного моря. С побережья моря Хайфа яру¬сами и каскадами поднимается на гору Кармель, что в переводе с Иврита означает "Виноградник Божий". Основной достопримечательностью Хайфы, на мой взгляд, являются прекрасные сады Бахаи, место паломничества Бахаистов со всего мира. Каждое деревце, кустик и даже каждая травинка выращены и ухожены в этих садах с необычайной любовью и заботой. Все это настолько красиво, что Вы начинаете сомневаться в реальности окружающего. Невольно думаешь о том, каких вершин совершенства может достичь сотрудничество человека и Бога. Бахаи - это новая мировая религия, которой "всего лишь" чуть более 150 лет. Она возникла в Азии, но после перенесения в Хайфу и в Акку (город недалеко от Хайфы) останков ее основателя и останков ее про¬рока, Израиль является центром и этой религии. Рискую быть заподозренным в сионизме, но что ни говорите, есть в этой земле нечто такое, что делает ее центром религиозной жизни всего мира.
На склоне горы Кармель находится ныне "действующая" пещера пророка Илии. Вообще, в Израиле все - "ныне действующее". К концу 12 века боль¬шое количество крестоносцев осело на западных склонах горы Кармель, желая подражать Илье-пророку и ведя отшельнический образ жизни в гротах горы. Так возник монастырь Кармелитов (одного из направлений католической церкви), существующий до сих пор. Однако пещера Илии-пророка не принадлежит монастырю. В ней находится шкаф с еврейскими Богослужебными книгами и специальной одеждой для молитвы. Библия повествует о том, что примерно 3000 лет назад израильский пророк Илия выступил против идолопоклонства и одержал убедительную победу. Сегодня идолопоклонства тоже вполне доста¬точно, поэтому пещера остается действующей. В разряд идолопоклон¬ства попадает все то, что человек ценит выше, чем Истину: это могут быть, например, деньги, работа, карьера, семья, государство, нация, язык, свои религиозные или нерелигиозные представления о мире и о своей роли в нем. На Святом месте у человека должно находится Святое. В противном случае возникают всяческие искажения и извращения. Поэтому, если Вы окажетесь в Хайфе, то побывайте в этой пещере и помолитесь о том, чтобы последователей у Илии не уменьшалось и чтобы им всегда сопутствова¬ла победа!
Каждый день по несколько раз я бегал на море, где совершал обряд купания. Говорю - обряд, потому что в иудаизме - религии евреев - существует обряд регулярного погружения в микву - водоем или бассейн с водой, который помимо омовения тела носит духовное значение очищения души. Из этого об¬ряда, кстати, произошел христианский ритуал водного крещения. Так вот, каждый paз погружаясь в море, я испытывал не сразу заметное, но глубокое изменение моего внутреннего состояния. Словно бы море забирало из меня все нега¬тивное, накопленное моей душой, и уносило в свои недра-глубины. И каждый раз море вновь и вновь одаряло меня своей свежестью и силой. Помните, как у Пастернака:
Приедается все, лишь тебе не дано примелькаться.
Дни проходят, и годы проходят, и тысячи-тысячи лет.
В белой рьяности волн, прячась в белую пряность акаций,
Может, ты-то их, море, и сводишь, и сводишь на нет.
Вообще, одним из главных чувств, которые охватили меня на Святой Земле, было ощущение вечности. Казалось, она присутствует во всем: в море, в без¬донном небе, в солнце, скалах и песке пустыни Негев, которую мы пол дня проезжали на автобусе, направляясь в Эйлат. Вы вплотную можете прикоснуть¬ся к вечности, когда смотрите на безжизненный пейзаж пустыни и понимаете, что, если смотреть на нее еще сто лет, то не увидите в ней никакого измене¬ния, кроме смены дня и ночи! В Израиле вечность присутствует в поведении людей. Вы можете мне не поверить, но я не видел там спешащих людей, за исключением разве что одной русской репатриантки, которая опаздывала на работу и с которой я пытался познакомиться. Я слушал вечность в звуках еврейского языка - иврита, - который я не понимал, но, все равно, он звучал для меня как молитва. Вероятно, это из-за древности самого языка, который сравнительно недавно был возрожден к жизни, как старое вино, найденное в подвалах. Возможно, что люди, живущие здесь, уже все давно для себя ре¬шили и им незачем суетится и некуда спешить.
Вероятно, что так, постепенно, человек может подойти к осознанию бесконечности жизни, к смирению перед ее величием, к вере, к Богу...
ШУК И ШУКОВАЯ ТЕРАПИЯ.
Суеты не было даже на базаре, который в Хайфе называется коротким сло¬вом - Шук. Хотя там довольно-таки шумно. Громко выкрикивают арабы, рекла¬мируя свой товар и глаза, конечно же, разбегаются от изобилия, но к этому всему я был готов. Удивило же совсем другое. Доступность, близость товаров к покупателям. Не было ну никакой границы ни в виде прилавка, ни в виде даже какого-нибудь натянутого шнурка и часто даже не было внимательно следящих за товаром глаз продавца. Наоборот, прилавки были словно бы вы¬вернуты наизнанку навстречу покупателю, а товары будто бы кричали тебе - ну-ка возьми меня!
Вначале эта доступность и навязчивость ошарашили. Затем, в какой-то момент возникло ощущение, что весь базар смотрит на меня в ожидании, что я вот- вот протяну руку, возьму что-нибудь и быстро засуну себе в карман, чтобы никто не видел! Представляете, я боролся с искушением так, будто я был ка¬ким-то там матерым вором и пришел на базар именно для кражи.
Уже потом до меня дошло, что базар тут ни при чем. Он только помог выя¬вить то, что глубоко сидело во мне самом. Повторяю, вором я никогда не был. Просто мое сознание отравлено психологией нищеты, давно уже ставшей нормой жизни в нашем обществе. И здесь, за границей я выступаю не только как физи¬ческое лицо, но и как совокупный общественный продукт-представитель страны Исхода. Ведь это только нищий думает, что ему ничего не принадлежит и един¬ственным способом что-то получить является кража или милостыня. Столь низка его самооценка!
Не потому ли наши соотечественники рады любой даже самой низкооплачиваемой работе за границей, а наши девушки занимаются там древнейшей профессией? В Хайфе я услышал историю о том, как с появлением в городе репатриантов из СНГ в общественном туалете исчезла туалетная бумага.
Я думаю, что это - болезнь, и, если она вообще поддается лечению, лечить ее нужно глубокими серьезными методами: и экономическими, и духовными, и пси¬хологическими. Начать же следует с ее признания и диагностирования.
В СИНАГОГЕ
В Хайфе рядом с домом, в котором я жил, стоит одноэтажное здание синаго¬ги. С первого дня, как я увидел ее, я планировал зайти, посмотреть, поприсутствовать на молитве. Но дни шли, а осуществить задуманное все не удава¬лось. Утренняя молитва в синагоге начиналась в пол седьмого утра, когда я еще сладко спал, а заканчивалась где-то после девяти утра после чего сина¬гога, как правило, закрывалась до вечернего служения. Возвращаясь с утреннего купания я заставал синагогу уже закрытой.
Но вот, однажды утром, я проснулся рано и у меня возникло желание пойти в синагогу. После того, как я пришел туда, началась молитва. Я одел кипу - специальную молитвенную шапочку и мне дали Сидур - сборник молитв. Сидур был на иврите и я в нем ничего не понимал. Пожилой человек, который дал мне Сидур, видимо понял, что он имеет дело с дилетантом, открыл мне сборник на нужной странице и периодически переворачивал мне страницы. Все присут¬ствующие были заняты молитвой и не обращали на меня особого внимания. Чтобы не быть статистом, я молился, как мог, с интересом наблюдая за присутствую¬щими. Ближе к окончанию молитвы, мне пришла мысль посчитать количество молящихся. Я, пришедший в синагогу последним, оказался десятым по счету. И тут я вспомнил, что десять совершеннолетних мужчин, собранных для молитвы называются в иудаизме - миньяном, и без этого количества по Закону просто запрещено совершать определенные молитвы и публично читать Тору – Священную Книгу.
Так что, видите, главное - это вовремя оказаться в нужном месте.
УМЕЕТЕ ЛИ ВЫ ПЛАВАТЬ В МЕРТВОМ МОРЕ?
Весь Израиль с севера на юг можно пересечь на автобусе меньше, чем за один день. Большую часть пути Вы проведете в пустыне Негев, где Вас охва¬тит ощущение, что время остановилось. В этой пустыне и находится Мертвое море. Все, что связано со смертью, вызывает естественную реакцию людей - держаться от нее подальше. Любое "гиблое место" предпочитают обходит на расстоянии. Однако, феномен Мертвого моря является в этом смысле исключе¬нием, потому что доказывает как раз обратное. Несмотря на то, что в этом море нет никакой растительной и рыбной живности по причине высокой концентрации солей, оно привлекает к себе множество людей. Прежде всего, из-за своих целебных свойств. Здесь находится фабрика по производству раз¬личных лекарственных препаратов, лечебной косметики, кремов, грязей и т.д. Продукция фабрики пользуется спросом во всем мире. На берегу Мертвого моря находится курортный городок, куда съезжаются люди отдохнуть и полечиться, ведь вода Мертвого моря имеет оздоровительный эффект.
На меня же более всего произвел впечатление тот факт, что в Мертвом море невозможно утонуть. Представляете себе, лежит человек на поверхности воды и ... не тонет. Ничего не делает, просто лежит, без всяких усилий! Кажется еще чуть-чуть и можно будет пойти по воде пешком, как это сделал в свое время апостол Петр. В Мертвом море "умирают" наши представления о привычном.
Лежа на поверхности Мертвого моря и наслаждаясь своей принципиальной непотопляемостью (хотя, я вам скажу, поначалу было непросто довериться этому закону и расслабиться), я думал о том, что же там находится за гра¬нью нашего Бытия, которую мы называем смертью? Так ли уж она страшна? Что, например, происходит, когда умирают наши чувства к какому-нибудь чело¬веку или привычные представления? Их место заполняют новые чувства и представления, не правда ли? Значит, когда заканчивается (по нашим пред¬ставлениям) одна жизнь, за ней следует другая, не так ли? Особенно в этом случае утешает мысль о том, что за поворотом, за которым следует неизвест¬ность, тебя ждет кто-то любящий и мудрый, кому ты всецело доверяешь. Выхо¬дит, что из-за того, что мы боимся умирать, мы боимся и жить, поскольку жизнь наша неизбежно связана с опасностями. И чтобы полноценно жить, надо ничего не бояться. Странная оказывается логика у нашей жизни: чтобы лю¬бить жизнь, надо не бояться смерти, а чтобы не бояться смерти, надо верить в жизнь. Не бояться изменений, но бежать от унылого, серого существования. От рабства. Так как это делал Израиль три с половиной тысячи лет назад, выходя из Египетского рабства на свободу. Опыт пустыни научил его вере. А вера и есть смелое вхождение в неизвестность и открытие ее добрых и ценно-полезных качеств.
ЭЙЛАТ ТАНЦУЮЩИЙ
Эйлат - самый южный город в Израиле. Находится он на берегу Красного моря. Того моря, которое расступилось перед выходящим из рабства народом, сомкнувшись затем и потопив его преследователей. Вообще, я даже и не пред¬ставлял себе, что в море может быть такая чистая вода: смотришь в стеклян¬ное дно катера и видишь все, как в аквариуме - самую мелкую рыбешку, бук¬вально каждую песчинку. Словно все игрушечное и в то же время – настоящее. А ведь такого же качества, вероятно, были на земле все моря, реки и озера. Все-все, вплоть до человека. Здорово же все мы постарались довести себя "до ручки".
Эйлат - город-курорт. Поэтому в нем, помимо порта, целый каскад великолепных гостиниц, растянувшихся вереницей вдоль побережья моря. Шикарная гостиница в Эйлате - сама представляет из себя целый городок. В ней есть магазины, кафе, рестораны, танцплощадки, бассейны, фонтаны, зимние сады и т.д. И все это сочетается в форме причудливой восточной архитектуры: современной, неожиданной, парадоксальной!
Но самое сильное впечатление в Эйлате произвели на меня люди. Танцующие люди, которые собирались каждый вечер на танцплощадке на берегу моря. Видно было, что они не были профессиональными танцорами, скорее это были либо местные жители, либо отдыхающие курортники. Невозможно было оторвать взгляд от того, как они танцевали. Оказывается, в этой жизни можно жить, получая от этого удовольствие!
Израильские танцы состоят из набора определенных движений, которые вы¬полняются одновременно всеми танцующими, независимо от их количества на площадке. И все при этом двигаются по кругу в одном направлении. Это созда¬ет ощущение единства, будто бы танцует один дружный коллектив, единый народ. Сами движения в израильских танцах закончены и полны смысла. Глядя на них, понимаешь, что танец - это определенный способ (язык) для передачи информа¬ции, а не бессмысленное дергание возбужденных тел. Каждый такой танец может рассказать о многом тому, кто понимает этот язык. Меня же завораживала общая гармония и красота танца. Я долго не мог понять, чем же именно очаро¬вывает меня это зрелище? Красивыми девушками? Но украинские девушки, по¬жалуй, даже более красивы, чем еврейские...
Вы наблюдали когда-нибудь поведение птиц: тех, кто воспитывался в клетке, в неволе и тех, кто летали на свободе? Заметили ли Вы различие? Ведь вну¬треннее достоинство и свободный дух, пожалуй, особенно проявляются в поле¬те и в танце. Вернее, птицы из клетки зачастую вообще не летают. Какое-то ощущение полета присутствовало в танце этих людей, несмотря на то, что некоторые из них были далеко не молоды, с печатью пережитых испытаний на суровых ли¬цах. Ощущение полета еще проявляется в достоинстве. Достоинство - это уважение человека к себе самому. Не саможаление и не высокомерие, которое дурно пах¬нет из-за желания выделиться за счет унижения других. Досто¬инство - это свидетельство внутренней самодостаточности человека, наличие стержня, понимание им своей реальной ценности и значения. Достоинство обла¬гораживает не только самого человека, но и наблюдающих за ним людей, оно имеет особое обаяние и притяжение, хотя и не бросается сразу в глаза, в отличие от высокомерия. Высокомерие вносит диссонанс во всеобщую гармонию. Достоинство - ее создает и укрепляет. Поэтому я и не мог насмо¬треться на танцующих израильтян, приобщаясь в духе к их достоинству и вели¬чию. Так имеет ли резон свобода, когда Вы наслаждаетесь своим непроданным никому первородством?!
КОГДА ЖЕ НАСТУПИТ МИР В СТОЛИЦЕ МИРА?
Почти две тысячи лет тому назад римский полководец Тит захватил с войска¬ми Иерусалим, разрушил Храм и город. И куда бы после этого не заносила жизнь евреев в их рассеянии по всему миру (Испанию, в Африку, в Россию или в Японию) они везде твердили, как молитву: в следующем году будем в Иерусалиме!
Откуда же происходило такое их упорство и вера? Почти каждый еврей Вам на это скажет: из глубокого почитания Торы (Библии). Недаром евреев еще называют Народом Книги.
Дело в том, что еврейские библейские пророки, которые жили еще до рассея¬ния Израиля (Исайя, Иеремия, Захария и другие), предсказывали, что Израилю предстоит длительное рассеяние по всему миру, после чего Бог соберет Свой народ обратно в Землю Обетования и все народы земли будут ежегодно приходить в Израиль для поклонения Богу. Все это уже сбывается на наших глазах: созда¬ние государства Израиль, куда собираются евреи со всего мира; паломничество многих народов на Святую Землю для поклонения Богу.
В День моего посещения Иерусалима я увидел на небе двойную радугу. Никогда ранее я не видел подобного. Одна радуга была целой, другая - по середине -была разорванной (неполной). В контексте библейской образности, радуга явля¬ется символом Завета Бога с человеком. Две радуги - это словно два Завета, два Божьих народа, два Его свидетеля на Земле. Один из этих народов состоит из всех народов и наций, принявших Единого Бога. И все они будут сверкать в своем великолепии, как краски радуги, если будут жить в мире друг с другом. Другой народ - это Божий избранный народ, на пути которого было страшное вре¬мя рассеяния и Холокост.
В Иерусалиме я был в Яд Вашеме, Музее Памяти европейского еврейства, по¬гибшего во время Второй Мировой войны. Дети, которые были сожжены в печах крематориев, становятся Звездами на небе и смотрят оттуда на нас, пробуждая нашу память и нашу ответственность. Поэтому мы должны помнить о том, что цена Мира чрезвычайно высока. Об этой цене свидетельствует история избран¬ного народа. Об этой цене, но уже по-другому, рассказывает Храм Гроба Господнего в Иерусалиме, в Старом городе на Голгофе. Две тысячи лет назад здесь был распят Тот, Кто заповедал миру любовь. Тот, от Которого отступили во время гонений Его самые верные ученики. Тот, под прикрытием Имени Которого творились ужасные преступления на земле людьми, которые делали все для того, чтобы дискредитировать Его и стереть Его чистый Облик и извратить Его Миссию. Тот, от Которого отвернулся Его собственный народ, не признав в Нем своего учителя и Спасителя, своего Машиаха. Однако, Он по-прежнему остается един¬ственным шансом и спасительным выходом для нашей многострадальной земли.
Он продолжает говорить о любви Своей жизнью, смертью и воскресением. О Нем рассказывает все в этом мире: земля, небо, природа, людская история, милли¬оны книг, поколения и поколения людей. Все больше и больше людей во всем мире начинают Его слышать, начинают Ему верить, начинают следовать за Ним. Из всех народов и племен собираются Его поклонники, уверовавшие в то, что только Любовь спасет этот мир. Только любовь очистит его от всякого зла и воз¬вратит миру чистоту, красоту и гармонию.
На поклон к Нему, Который повернул всю человеческую историю, обратив ее ко спасению, приезжают в Иерусалим массы народа. В Храме Гроба Господнего я слышал языки и видел делегации со всего мира - из Японии, Польши, Филиппин, Южной Америки, Европы и других стран. Они говорили: ШАЛОМ, ИСРАЭЛЬ! ШАJIOM ЛЕ ОЛАМ! -Мир Тебе, Израиль! Да будет мир во всем мире! И чем больше людей во всем мире будет хотеть этого, стремиться к этому, тем быстрее наступит Мир во всем мире и, конечно же, здесь, в Иерусалиме, столице Мира.
Я от всего сердца желаю читателям этих строк самим побывать в Израиле, прикоснутся к истокам нашей цивилизации, почувствовать ее движение и историческую устремленность. Отдать дань уважения древнему народу, который подарил миру знания и веру в Единого Бога, подарил ему надежду на спасение. Встретимся в скором времени в Иерусалиме!
В предрассветной тишине молодой человек бродил по берегу моря. Старый человек застал его за таким занятием: молодой человек шел по берегу, собирал морские звезды и бросал их обратно в море.
Странное, странное дело? Зачем такое бессмыс-ленное занятие? Старый человек подошел к молодому и спросил его:
Что ты делаешь? Если волна выбросила морские звезды, значит они должны здесь лежать. Мили и мили рассыпаны эти звезды по берегу, разве можно их все собрать и бросить в море?
Но скоро же будет рассвет! - возразил юноша.
Солнце их спалит своим теплом. Я сколько смогу буду ходить по берегу и собирать звезды и буду их бросать в море, чтобы спасти от солнечных лучей. Я вижу в ваших глазах недоумение. Вам непонятно, зачем я это делаю? Вы меня спрашиваете - какая разница этим звездам?
Я скажу, что есть разница хотя бы для той одной звезды, что у меня в руках. И поэтому, пока не поднялось солнце, я буду ходить, собирать и бросать их обратно в море …
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Есть интересные мысли.
Пожелать успешных продаж наверно нужно ?
Не знаю, что и написать...
А психологическая травма - для любого человека - от первых шагов, наверно была полезной, ведь научается ходить....
Михаил
2011-08-09 19:30:58
особенно впечатлили иллюстрации.
наталкивают ещё на одну главу в оглавлении:
"Нужно ли христианину уметь пользоваться компютером" со стр 97 и дальше...
Михаил
2011-08-09 20:26:05
свобода мне принадлежит!
узнать бы только, где лежит...
Gloriay
2015-04-20 21:12:38
Друзья, все просто. Стоит только все понять.
Предисловие Всевышнего
Для облегчения существования человека в Материальном Мире, для объяснения задач его в этом Мире и подготовки его к встрече со Мной Я передаю современное толкование устройства структуры Мира, в котором находятся люди сейчас, и устройство структуры Духовного Мира, в котором они окажутся в конце земного жизненного пути.
В Откровениях, которые Я, Господь Бог, через Избранного Мною человека в России, Моего Помощника, на современном языке передаю информацию всем людям Земли о возможностях людей и о социальной обстановке на Земле.
Я предупреждаю о возможном коллапсе и объясняю людям перспективы выстраивания справедливых общественных отношений и структуру Пирамиды власти на базе даваемых Мною Знаний о Законах Духовного Мира.
Откровения, изложенные в форме Моего общения с Избранным Мною человеком, имеют цель постепенного раскрытия Моего багажа Знаний широкому кругу людей, которые, по существу, являются кузнецами своего счастья.
Смысл жизни человека и его потенциальные возможности становятся ясными только тогда, когда человек осознает и поймёт своё предназначение в Материальном Мире.
В процессе достаточно короткого времени каждый человек, прочитавший Откровения, пополняет Чашу своего Разума и получает толчок к самосовершенствованию и развитию личности, облегчающие его пребывание в Материальном Мире и подготавливающие его к встрече со Мной на пороге Духовного Мира!
Исполнение хотя бы части рекомендаций и применение Знаний, которые человек получит, ознакомившись с Откровениями, позволят ему выбрать правильные ориентиры и понять смысл своей короткой жизни на Земле!
