Цикл: тюремно-лагерные мотивы

Теряем всё

Теряем всё: работу, званье,
Жену, родителей, детей.
К Тебе горит у нас призванье,
Владыка мира, Царь царей.

Мы нищи в мире и презренны,
Изгнали нас из синагог,
И потому-то мы блаженны,
Ты любишь нас, Великий Бог!

Его из вуза исключили:
Завязший, мол, в трясине тьмы,
Меня стипендии лишили,
Но, слава Богу, живы мы!

Теперь он вырос неучёным,
А атеисты говорят
С надменным видом и презренным:
Они учиться не хотят.

Они нам тормоз и помеха,
Ну, что религия дала? –
Забитым ложная утеха
И корень всяческого зла.

Итак, несём мы в жизни этой
Позорно крест своих скорбей,
Но вместе с тем являясь светом
Христа прекраснейших идей.

Не корень зла – Христос-Спаситель,
Он есть источник доброты,
Он правды Божией Учитель,
Смирись пред Господом и ты!

* * *
Шестой ребёнок

Ты родился в двадцатом веке,
Загорелась ещё звезда!
Но рожденье твоё уж где-то
Осудила людей толпа.

Ну, куда она вновь рожает?
Ну, зачем нищету водить?
Только Бог наш на небе знает,
Как обидно то всё сносить.

Ты родился шестым ребёнком
В христианской семье большой.
Ты уже протянул ручонку
К материнской груди родной.

А ведь в мире земном иначе,
Ты б не должен родиться был,
А седьмая сестра тем паче!
Мир в зачатке бы всё убил.

Если ты осуждён с рожденья,
Что тебя может дальше ждать? –
Трудный жизненный путь, лишенья,
Это точно могу сказать.

Тебя в школе затем терзали.
Ты, мол, ленинцем должен стать.
На линейках не раз ругали,
Заставляли в углу стоять.

В темноте, сквозь туман, невзгоды
Продолжал всем твой свет сиять,
И тебя в молодые годы
Осудила толпа опять.

И не знаешь: в своём грядущем,
Сколько раз предстоит опять
Претерпеть всем с Христом идущим
И тебе, дорогой мой брат.

Ещё будут не раз смеяться,
Станут в храме ломать столпы.
Много раз ещё вновь раздастся
Приговор этой злой толпы.

Ещё многих друзей осудят,
Приговор же нам дорог сей,
Он наградой небесной будет,
Так пойдём же вперёд смелей!

* * *

Ссыльному
(Брату Климок Олегу)

«За Слово Божие и за свидетельство
Иисуса Христа» (От. 1, 9).

Для плоти нашей – это ссылка,
Для суеверных – это рок,
А Слову Божию всего лишь –
Командировка на Восток.

Оплачен будет труд суровой
И трудной жизни на земле.
Получат право жизни новой
Все, кто построил на Петре!

Звучи, орган! И Слово Божье
Пленяет пусть сердца людей.
Мы не свои, на бездорожье
Нам нужно строить путь скорей.

Пусть ощущают жизни новой
Отраду все, ведь даже лёд,
Согрет теплом любви Христовой,
Водой живою потечёт!
* * *

«Живём ли, или умираем, -
всегда Господни» (Рим. 14, 8).

Нас по тюрьмам неверию учат,
Атеизм заставляют познать.
Ну, а если до смерти замучат,
Так ведь каждому раз умирать!

Умереть, так в сраженье за веру!
Не в трясине плотской суеты,
Поглощающей души без меры!
Осмотрись, не в болоте ль и ты?

Не за длительность жизнь оценяют,
А за ёмкость, за подвиг души.
Даже если о нём не узнают,
Всё равно ты его соверши.

Ведь нам надо не славу людскую,
А богатство на небе стяжать.
Потому за идею святую
Благородно идти умирать!

* * *

«Для Слова Божия нет уз»
(2 Тим. 2, 9).

Легко Иисус мне с Тобою,
Тюрьма не смущает меня.
Доволен судьбою такою
И славлю везде я Тебя.

Не могут решётки стальные
Стремлений духовных отнять.
И люди коварные, злые
Не смогут своё навязать.

Даёшь Ты могучую волю,
Терпенье и силу даришь,
Меня приготовил ты к бою
И, верю, ещё подкрепишь.

Все эти земные страданья
Останутся где-то вдали,
А я приложу все старанья,
Чтоб верою дальше идти.

Туда, где любовь обитает,
Где братство и правда живут,
Где горя и скорби не знают,
Туда я направил свой путь.

Письма любимой
(Сонет)

Как ласковы письма любимой!
От них на душе весело.
Они излучают незримо
Приятное сердцу тепло.
От слов ободрительно-нежных
Вдруг меркнут преграды в пути,
И нет уж решёток железных,
И множатся силы в груди.
И, верится, скоро совместно,
Моя дорогая невеста,
Мы будем Христа прославлять.
И сбудутся наши желанья,
Исполнит Христос обещанья,
Подаст нам свою благодать!

Детская молитва

«Не препятствуйте им
приходить ко Мне» (Мф. 19, 14).

Мы с мамочкой молились,
Я глазки закрывал.
Коленки утомились,
Но я не приседал.

А мама плакать стала
И, голову склоня,
Всё папу вспоминала
И гладила меня.

А папу дядьки в шляпах
Куда-то увели.
Сказали, по этапам
Пойдёт до Воркуты.

И мама всё молилась:
Ты деток не покинь,
И низко поклонилась,
А я сказал «Аминь».
* * *
Невесте из К.П.З.
(камеры предварительного заключения)

«…благовествованию…, за
которое я страдаю даже
до уз» (2 Тим. 2, 8-9).

Прими из камеры, Тамила,
Моё приветствие любви.
Не будь о мне ничуть уныла,
За всё Христа благодари,

Поверь, мой друг, подруга жизни,
(Позволь уж так тебя назвать),
Нас радость ждёт в святой отчизне,
А здесь нам временно страдать.

Нас ждёт тот край, где свет сияет,
Где нет людей коварных, злых,
Где правда Божья обитает,
Где нет наручников стальных.

Ведь каждый верный Богу знает:
Господь за всё вознаградит.
И ныне нам Он помогает,
И в худший час нас подкрепит!

* * *

Бесовская вера

«…и бесы веруют и трепещут.
Но хочешь ли знать, неосновательный
человек, что вера без дел мертва?»
(Иак. 2, 19-20).

Опять угрожают арестом,
Грозятся советской тюрьмой,
Мол, в обществе нашем нет места
Идее какой-то святой.

У нас разрешается верить!
Нельзя лишь везде говорить.
А как же ту веру измерить?
И с чем её можно сравнить?

Ведь веру дела подтверждают!
Дела – аргумент лишь один!
А Бога и бесы, ведь, знают
И верят, трепещут пред Ним.

Но вера без дела – пустая! –
Писание так говорит.
Бесовская вера, земная,
О Боге она нерадит.

Так вот, атеисты создали
Бесовской лишь вере простор,
И лозунг красивый издали:
Преследовать веру – позор!

Свободно служи вхолостую!
Диаволу то не вредит,
Бесовскую веру, пустую
Он даже кой-где поощрит.

Он в маске любезен и дружен –
Простой сатанинский прием!
Эффект показной нам не нужен,
Мы верой живою живём!

Мы знаем и лесть, и коварство
Диавольских лживых речей.
От них и печаль, и мытарство,
И крест христианских скорбей.

Мы сами уже испытали
Коварные козни врага,
И многие жертвами стали
Его показного добра.

С позорной бесовскою верой,
Конечно, у нас не лады.
Бог Духа даёт нам не мерой,
И рамки Ему не нужны!

* * *
У Христа я прощать научился,
Как Иов, научился терпеть,
Как Иосиф, в темнице томился,
Как Стефан бы теперь умереть!

Но, как Павлу, мне Бог отвечает:
Благодати довольно тебе.
И опять сатана удручает
Мою плоть наяву и во сне.

Бередятся мне жёсткие нары,
Затхлый воздух темничный, сырой,
Голод гложет увядшие кости,
А вокруг – вологодский конвой.

Иссякают уже мои силы,
Я из жизни земной ухожу.
Хотя «нежности» смерти не милы,
Но в могилу я смело гляжу.

Ослабел я, об этом все знают.
Да, не долго ещё протяну.
Нас не буйно теперь побивают,
Медленней я Стефана умру.

Но я вижу простёртые руки
И отверстые двери небес.
Для Христовой небесной науки
Я давно уже духом воскрес!

* * *

Страшатся могучего Слова,
Как сено боится огня,
И всё норовят, как бы снова
Подальше упрятать меня.

Но чтобы законно всё было,
Вновь повода ищут они,
Чтоб общество руки омыло
И не было б видно крови.

И точно, как в басне Крылова,
Винят незаконно опять,
Боясь христианского слова,
Стараясь его очернять:

Ягнёнок тот воду, мол, мутит!
Не ты, ну, так братья твои!
А волк с таковыми не шутит,
И хочет он свежей крови.

Мораль тут такая же тоже,
Другого нельзя ожидать!
Ягнёнка святого не может
Никак атеист оправдать!
* * *

Элегия

В лагерях Советского Союза
Под эгидой «Партии родной»
Натерпелась девственная муза
Посягательств шушеры блатной.

Ущемленье чувственности вышней!
Ну, зачем, скажите? Почему?
И не хочешь даже пайки лишней,
И баланда тоже ни к чему!

Улететь душой бы и повыше,
Рассказать бы Богу всю печаль,
И в среде, где всё любовью дышит,
Помолиться хочется.… Но жаль,

Не дают свободы даже верить,
Не дают молиться и писать,
Стали рыкать даже, словно звери,
Презирая Божью благодать.

О, когда же, родненький Спаситель,
Ты придёшь за мною в край земной,
Чтобы взять меня в свою обитель
От томленья жизни суетной?

* * *

СУДЬИ

«И поведут вас к правителям и
царям за Меня…» (Мф. 10, 18).

Сидят рядами атеисты,
Судья на сцене, прокурор…
Меня пытают коммунисты,
Как будто я и, правда, – вор.

Но нет, из них же каждый знает,
Что я – чистейшая вода.
Их вера в Господа пугает,
Идеология – не та!

И лицемерно обвиняют:
Он подрывал советский строй!
Хотя прекрасно понимают,
Каков он пакостный и злой.

Но, защищая только шкуру
Свою и собственный уют,
Они советскую культуру
На вооружение берут

И христианство изживают,
Оно их очень тяготит,
А фактор важный забывают,
Что их геенна поглотит.
* * *

ЛУГАНСКАЯ ТЮРЬМА

«И заключили их в народную тюрьму»
(Дея. 5, 18).

Странно. Её я извне не видал.
Там же, внутри, меня срок ожидал.

Нас туда всех доставлял «Воронок».
Мент за спиною захлопнул замок.

Воля лишилась за мощной стеной, -
Так мы знакомились с мрачной тюрьмой.

Екатерининский злой каземат
Буйно шумел, изрыгаючи мат.

Тут в одиночки обычно по пять
Стали невольников часто сажать.

Всё совершенствуют! Даже в окне
Только лишь треть предназначена мне.

В общих же камерах хуже уют,
И помолиться в углу не дают.

Смрад и удушливый дым сигарет
Вряд ли, пожалуй, опишет поэт.

Мент наблюдает за нами в «волчок».
Медленно движется длительный срок.

Времени хватит запомнить тюрьму,
Но христиане-то здесь почему?

Вместе с убийцами, ворами тут
Божие люди находят приют.

Свет неприятен греховной земле,
Лучше держать богомольцев в тюрьме!

Попрана совесть, свобода, права.
Так исполняются Божьи слова!
* * *

ТЮРЕМНО-ЛАГЕРНОЕ

«… возложат на вас руки и будут
гнать вас, предавая в синагоги и в
темницы…» (Лук. 21, 12).

Матрац из тряпок тяжеленный!
Подушка, словно кирпичи!
Пейзаж тюремный незабвенный,
Сопи в две дырки и молчи.

С боков двухъярусные нары,
Решётка крепкая в окне, -
Такие, вот, аксессуары!
И срок, гнетущий душу мне.

В углу «Параша». Вонь сплошная!
Ужасно едкий аммиак!
В дыму сидит шпана блатная,
И плечи давит полумрак.

А я, как новоиспечённый,
Стою, как бедная овца.
За что же я приговорённый? –
За веру в Господа Творца.

Христос шагал со мной в этапах,
В тюрьме и в лагере хранил,
Чтоб сатана в когтистых лапах
Росток любви не сокрушил.

И вот, опять я на свободе!
Спасибо, Боженька родной!
С Тобой присесть в Твоём народе
Я рад и у двери входной.

Пусть кто-то спорит об одежде,
За право лидерства, за власть,
А я, живя в святой надежде,
Желаю в Царствие попасть.

* * *

А Я ВСЕГО ТРИ ГОДА

Средь злобы, горестей и бед
Египетского рода
Страдал Иосиф много лет,
А я всего три года.

Он братьев часто навещал
Под чашей небосвода
И всё отрочество страдал,
А я всего три года.

Неволя эта, как оброк,
И ждёт меня свобода!
Другим отмерен больший срок,
А мне всего три года.

Тюремно-лагерный «уют»!
Стенание народа!
Есть, люди жизнь здесь отдают,
А я всего три года.

Сияет радуги завет.
Прекрасная погода!
Страдали братья десять лет,
А я всего три года!
* * *

Знамя любви

Невесте – жене – матери
моих детей посвящаю.

Я люблю тебя, слышишь, Тамила?
Разреши это всем рассказать,
Ты ведь тоже любовь сохранила!
Разве любящим можно молчать?
Ведь любить никогда не постыдно,
Нам с тобою не будет обидно,
Если мир весь узнает о том,
Что мы любим друг друга сердечно,
Любим искренно и бесконечно,
К новой жизни идя со Христом.

Я люблю тебя, слышишь, Невеста?
Жажду в крепких объятьях сжимать.
Бог помог нам до этого места,
Но ещё не пора обнимать.
Хоть мы много уже ожидаем
И на Бога всегда уповаем,
Что Он даст нам свою благодать,
Хоть мы часто об этом молились
И, порядком, в пути истомились,
Но любовь наша может и ждать.

Необузданным чувствам нет места
В наших чистых стремленьях святых.
Никогда похотливого жеста
Мы не сделали. Также иных
Мы страстей во все дни избегали,
Мы любили, томились, но знали,
Что, ведь, сбудется Господа глас:
«Вы получите благословенье, -
Нам дано так было откровенье, -
Но не скоро ещё, не сейчас».

Нам тогда это слово «не скоро»
Сквозь любовь доходило едва,
Но мы стали готовиться споро
Брак свершить через месяца два.
В ожиданье нам день удлинялся,
Целым месяцем даже казался.
(Нам теперь стало ясно оно),
А тогда месяц, год словно, длился,
Ведь наш пыл к одному торопился,
К сочетанью двоих нас в одно.

Я костюм приобрёл себе скромный,
А фату заказали вдвоём
И венок белоснежный. Я помню,
Как красиво тебе было в нём!
Мы готовились к брачному пиру,
И, настроив сердечную лиру
На мажорный, торжественный лад,
Тех грядущих для нас испытаний,
А порой и гнетущих страданий
Не хотел и не видел наш взгляд.

Но, как чёрные вороны тучей,
Налетели на церковь в тот час
Кагэбисты и в злобе растущей
Посягнули на братьев, на нас.
Заключён наш диакон, пресвитер.
На костюм мой и даже на свитер
Наложили тогда же арест,
Все мои документы забрали,
А в конце «до свиданья» сказали,
Проявляя приличия жест.

Да оно и понятно, за веру
Вне закона объявлены мы.
Дополнять беззакония меру
Продолжают мамоны сыны.
За пророчества, сны и виденья,
За святые Христа откровенья.
Понимания даже подчас,
Регулярность духовных собраний
И за проповедь Божьих страданий
Обвиняют усиленно нас.

Нам с тобою тогда стало ясно,
Что не время ещё, «не сейчас».
Для любви нашей в мире ненастно.
Исполняется Божеский глас!
И мы молимся снова усердно,
Служим Господу твёрдо и верно.
Может Бог нас от зла сохранит?
Может так просто всё обойдётся,
Ведь улик для суда не найдётся,
И «не скоро» нам Бог сократит?

Но уже атеизма машина,
Порождая позорный эксцесс,
Возвела (то бесстыдства вершина!)
Всю стряпню в уголовный процесс.
Всюду обыск опять на квартирах
Производят юристы в мундирах.
Арестованы снова друзья.
Злые слухи по городу ходят,
Атеисты их ловко разводят,
И среди арестованных – я.

Состраданье не легче страданий.
Так же трудно пришлось и тебе!
Ведь помимо своих испытаний
Сострадала ещё ты и мне.
О родных своих много заботы,
А ещё увольняют с работы,
Как же бедная, старая мать?
Как же брат твой больной, одинокий? –
Нужно вынести жребий жестокий,
Надо трудности все побеждать!

Нам в тюрьме предлагают свободу,
Похули только веру свою,
Сообщи отреченье народу:
Заблуждался, мол, всё сознаю.
Но нам имя Иисуса дороже,
Подкрепи силой свыше нас, Боже.
Лучше в небе богатство стяжать!
За земных наслаждений мгновенья
Безрассудно лишаться спасенья.
Лучше верить, любить и страдать!

И когда на этап у вокзала
Отправлял нас тюремный конвой,
Ты тогда мне кулак показала,
Сжатый крепко рабочей рукой.
Не понять никому того жеста,
Разве может такое невеста
Жениху своему показать?
Но не мог я воспринять превратно,
Для меня было ясно, понятно:
Будем вместе крепиться и ждать.

За решёткой лишь неба кусочек
Виден мне из застенков тюрьмы,
Ну, хотя бы зелёный листочек
Иль цветок. И того лишены!
Только курево, мыло, носочки,
Порошок, носовые платочки
Разрешают в ларьке приобресть.
Целый день нужно клеить коробки…
Мы в работе, конечно, не робки,
Но желудок всё просит поесть.

Специального чёрного хлеба
Не хватает дневного пайка.
А, вот, дыму хватило б до неба
От чадящего здесь табака!
Кислорода дышать не хватает,
Постоянно «Параша» воняет.
Теснота, даже трудно пройти.
Бесконечная ругань повсюду,
Что и свойственно грешному люду,
А ещё долгий срок впереди…

Тут убийцы, грабители, воры,
Беззаконников весь сортимент
Да похабные их разговоры,
А, вот, в качестве пола – цемент.
По бокам двухэтажные нары
Раскорячились, словно омары,
У решётки ободранный стол,
Он стелить нам постели мешает,
Ведь для каждого нар не хватает,
И мы ложим матрацы на пол.

Ежедневно, колени склоняя,
Просим Бога в страданьях помочь,
А нам шапки скорей надевая,
Посмеяться с нас ментор не прочь.
Очень долго здесь тянется время,
Давит грудь неизвестности бремя.
На прогулку всего полчаса
Нас выводят во дворик тюремный,
А кругом всё высокие стены
Да за ними запретполоса.

Всевозможных обид и лишений
На бумаге нельзя передать
И, так званных в тюрьме, «нарушений»
В Личном деле нельзя сосчитать.
Мы во имя Христа здесь томимся,
Духом к вечной Отчизне стремимся,
Но нам Бог обещает опять,
Закаляя в горниле страданий,
Проведя чрез огонь испытаний,
Всем свободу ещё даровать.

Между тем, наша церковь молилась
Постоянно, прилежно о том,
Чтоб общенье опять повторилось
С нами вместе и с нашим Христом.
Ты об этом мне в письмах писала
И в страданьях меня ободряла.
Твои письма дарили тепло,
Много слов было в них из Писанья,
Так что меркли пред мною страданья,
На душе становилось светло.

И опять, вот, по вашим молитвам
Я свободный стою пред тобой.
Наш Господь снова радость дарит нам,
И мы, в общем, довольны судьбой.
Ведь в разлуке любовь возрастала
И могучей, испытанной стала.
Нам разлука проверкой была.
Нас любовь к Иисусу сроднила
И друг друга любить научила,
И надежду на вечность дала.

Я смущённо стою пред тобою.
Ты – ещё запечатанный сад.
Слёзы катятся с глаз у обоих,
Хотя каждый из нас очень рад.
Но мы – нищи. На сердце невольно
Не обидно, но очень уж больно,
А подумаешь, станет больней:
За три года тюрьмы и лишений
Я не мог, кроме лишь огорчений,
Заработать и сотни рублей.

В бюро ЗАГС направляемся вместе
В своих стареньких, ветхих пальто.
Надо быть бы нарядней невесте!
Слава Богу, звучит и за то.
Нам дают ещё месяц помыслить,
«За» и «против» свои перечислить,
Но для нас это всё решено.
Нас смущает не брак предстоящий,
А отсутствие средств подходящих,
Пред людьми как-то стыдно оно.

И вот здесь для нас было начало
Исполнения Божеских слов.
Всё собранье опорой нам стало,
Каждый чем-то помочь был готов.
Нас в богатом дому сочетали,
На чудесном ковре мы стояли
И сказали торжественно «ДА».
Будем вместе теперь подвизаться
И отныне одно называться,
Заключая завет навсегда.

Брачный пир наш устроили славно,
С позолотой посуда кругом!
Но не это, конечно, здесь главно.
Мне хотелось бы вспомнить о том,
Как тогда горячо все молились,
Глубоко перед Богом смирились.
Много радости было и слёз!
Было много на браке народу,
И, даруя живую нам воду,
Приходил на наш праздник Христос!

Чудный хор пел «Дай, Боже, им счастья»,
«Две руки…» и «Уж слышу я шум…»
И действительно, наши ненастья,
Тяжкий груз угнетающих дум,
Бередивших всё наше сознанье,
Причиняя тем больше страданья, -
Всё исчезло. Дай, Боже, не знать
Нам и впредь никогда огорченья.
А врагам, не познавшим Спасенья,
Мне хотелось бы вот что сказать:

Я прощаю вам, слышите, люди?!
В своём сердце я зла не таю.
Таковы христианские будни!
Помогает нам слово «ЛЮБЛЮ».
Верный Богу преград не страшится!
Пусть и в детях опять повторится
Сила веры и мужество вновь.
Пусть сильней разгорается пламя,
И пусть реет победное знамя
Под названьем ГОСПОДНЯ ЛЮБОВЬ!
* * *

ЦЕНА СВОБОДЫ

«Вам дано ради Христа не только
веровать в Него, но и страдать за
Него» (Фил. 1, 29).

Мамочка, мама родная,
Скоро ль наш папа придёт?
Папа ж, за Бога страдая,
Тяжкую долю несёт.

Детки сиротами стали…
Господи, Ты помоги,
Чтобы хоть их не сломали
Наши с Тобою враги,

Чтобы свободно молиться
И возвещать благодать,
Чтоб в лагерях не томиться
Нашим потомкам опять.

Сколько уж бед и скитаний
Вечно, из рода и в род,
Сколько скорбей и стенаний
Выстрадал Божий народ?!

Господи, дай передышку,
Смилуйся и пожалей.
И, умоляю, сынишку
Лаской Своею согрей.

Эта молитва сквозь годы
К Богу, конечно, дошла.
Он постарался народы
Вывесть с пристанища зла.

Радость, свобода витает,
Жить бы для Бога и жить…
Пусть же Господь научает
Деток свободу ценить.

* * *
ТЮРЕМНАЯ ПРОГУЛКА

Руки за спину! Прогулка
Двадцать пять минут!
Зэки лестницею гулко
Топают, идут.

Из окна столбом до неба
Дым и вонь валит,
А, вот, воздуха и хлеба –
Полный дефицит.

Узкий дворик из бетона.
На стене – менты.
С неба чуточку озона
Уловляешь ты.

Длинный рецедив-грабитель
Сбоку закурил,
Многолетний здешний житель
Свежесть отравил.

Вот и кончилась отрада,
В камеру опять
Возвращаться снова надо
Срок свой отбывать.

В тесноте, в дыму и в поте
Ровно сорок пять
Зэков, занятых в работе,
Мучатся опять.

Кто за кражу и со взломом,
Кто-то за разбой,
Я ж за дружбу с Божьим домом,
Господи, с Тобой.

После позднего отбоя
И тревожных снов
Завтра будут все без сбоя
Ждать прогулки вновь.

* * *

Татуированный

Исколоты руки и ноги,
Кинжал со змеёй на груди!
По тюрьмам водили дороги,
Которых нельзя обойти.

Этапы, менты, пересылки…
Наколки, как песнь лагерей,
Как повесть неволи и ссылки
И дани судьбины своей.

Политика здесь и реклама,
Желание мать не забыть,
Кресты с куполами и храмы
И к Богу молитва простить.

По взгляду: с могучею волей.
Душою ж, как загнанный зверь
С суровой, запутанной долей,
Но ищущий Божию дверь.

И Божья любовь призирает
Смягчённое сердце в груди,
Лелеет его. Сострадает,
Свои открывая пути.

Не смотрит на татуировки
И статус преступный любой.
А грешные формулировки
Она сокрушает собой.

Любовь сквозь замки проникает,
Сквозь провод колючий стальной,
Сегодня и вас призывает
Она подружиться с собой.

Придите! Христос ещё просит,
Надеется, верит и ждёт.
Он мир, утешенье приносит
И радость святую даёт!

* * *

Заключённому

За колючей, за стальною,
За запретной полосой
Отделён своей судьбою
Ты от радости земной.

К сожалению, ошибка
Изменила жизни ритм,
Повернула путь твой шибко,
А теперь душа болит.

Обвинили, осудили,
Не помог и адвокат.
На три года посадили!
В общем, сразу шах и мат!

Но обидно всё же очень
За неволю, тяжкий труд.
После жизни, между прочим,
Всем нам тоже будет суд.

И, чтоб вновь не обижаться
На судьбу свою и рок,
Нужно ныне постараться
Всем извлечь себе урок.

Суд Господень справедливый!
Все получат по делам.
Если хочешь быть счастливым,
Выбирай сегодня сам!

Чтоб за гробом на мученье
Не пришлось опять пенять,
Христианское ученье
Ныне надобно принять.

Предпочти Спасенье аду,
Иисуса призови,
И получишь всю отраду
Всепрощающей любви.

Во Христе – все утешенья!
Ободрись и не робей.
Только в Нём залог Спасенья
От мучений и скорбей!

* * *

Старобельская тюрьма

В Старобельске, в прошлом веке
Был старинный монастырь,
А теперь сидят тут зэки,
А за ним – большой пустырь.

Справа с речкою Айдаром
(К ней всего рукой подать!)
Земли были Божьим даром:
Рожь, пшеница, благодать!

Но приход советской власти
Перестроил всё кругом.
Совершались тут напасти
Не одним политруком.

Монастырь бегом закрыли,
Всё разграбили дотла,
Святотатство совершили…
И поехали дела!

И расстрелы, и допросы,
И тюрьма, и каземат,
И военные вопросы,
Бескультурье, ругань, мат…

Стены толстые ужасно!
Их ничем не прошибёшь!
И мечтать сбежать – напрасно.
Тихо тлеешь и гниёшь.

Но мой срок не так уж долог!
Я отбыл его сполна.
Не успел сожрать нас Молох
И коварный сатана.

А теперь, совсем недавно,
Из Луганска в город мча,
Перед въездом, вот забавно,
Я увидел Ильича.

Руку он к тюрьме направил,
Приглашая в каземат,
Где садизм в игре без правил
Утверждает супостат.

Нет, спасибо! Божьей воле
Не могла перечить власть.
Бог повёл нас к лучшей доле,
Перестройка началась!
* * *

В ТЮРЬМЕ

Сталью обитые двери
С узкой кормушкой для нас…
Но и в застенках мы верим,
Принявши Божеский глас!

«Воры в законе» не знают,
Диву даются: за что
Овцы по тюрьмам страдают?
Что-то тут, право, не то!

Холодно, голод не тётка,
Ругань, отчаянный мат!
И проявляется чётко
Зычный хрущёвский догмат:

Все будут жить в коммунизме!
Вот он, пожалуй, лишь здесь!
Слава Советской Отчизне!
Партии Ленина – честь!

Общий тут стол и «Параша»,
Общие нары, скамья,
Общая камера наша.
Вот, в коммунизме и я!

Что это значит? Зачем же
Должен я медленно гнить?
Нет, я, ведь, жив и не нем же!
Значит, мне надо светить!

Даже, хоть крохотной свечкой,
Буду во мраке мерцать
И христианской овечкой
Буду вещать благодать.

Группы насильников, воры!
Нужен им очень Христос!
Он и меня чрез запоры
К ним для того перенёс!
* * *

ЭХО НЕВОЛИ

«Только в Боге успокаивается
душа моя» (Пс. 61, 2).

Эхо неволи нередко
Всё откликается вновь
И ухищряется метко
Мучить и тело, и кровь.

Сердце рывками стучится.
Боль за грудиной не снять!
Боже, не дай повториться
Этим страданьям опять.

Натиск репрессий ужасен!
Жалко подросших детей.
Враг и силён, и опасен
Тактикой злобы своей.

Но мой покой только в Боге!
Трудно, конечно, но я
Верю и знаю: в итоге –
Участь благая моя!

* * *

Фантазия

Из поэтических тетрадей
Луна взошла на небосвод.
Христос, отплыв почти на стадий,
Учил израильский народ.

Услышал я тот голос дивный,
В ученье этом и возрос,
Не оказался я пассивным,
Когда пришёл ко мне Христос.

Он рядом спал со мной на нарах,
В дорогах я Его встречал,
Он находил людей в пивбарах
И непременно увещал.

Вдовою бедной Он являлся
И нищим странником ходил,
Бессчётно раз преображался
И многих милости просил.

Узнал Тебя я, слава Богу,
И, хоть немного, покормил,
И дал одежду на дорогу,
Письмом в темнице посетил.

Но сердце мнит, весьма возможно,
Не узнан был Ты где-то мной,
Ведь в мире этом очень сложно!
А мне б хотелось быть с Тобой.

Хотел бы встретиться с Тобою
И утешаться без конца
Лицом к лицу с своей судьбою
В краю небесного Отца!

* * *

Сердце больное очень!
Ясно, не от добра!
Ноет, щемит, но хочет,
Чтобы душа смогла

Малость ещё, хотя бы,
Господу послужить
И с Иисусом дабы
Действовать, стало быть.

Пусть ещё длятся будни –
Проза земных сует!
Жить, правда, очень трудно,
Но с Иисусом – НЕТ!

* * *
Ты всегда христианин

Толпа кругом, волнуяся, гудела
И злобно осаждала магазин.
А сердце мне уверенно велело:
Запомни, ты всегда христианин.

Бывало хуже. В жизни испытаний
Хлебнул я вдоволь на земном пути.
В тюрьме лишали хлеба и свиданий,
Но Бог дал силы всё перенести.

Судьбу мою пытали коммунисты,
Не передать, как было тяжело,
Язвили больно душу атеисты,
Но, слава Богу, всё уже прошло.

Пришёл к своим, уже Христом прощённым,
И сердцем вновь возрадовался я,
Но за любовь к грехам обременённым
Анафеме предали и друзья.

Изгонят вас из местной «синагоги»,
Злословить будут даже за добро…
И будут думать – этим служат Богу,
Подняв высоко гордое чело.

* * *
От страдальцев – христиан

Нас голодом морили,
Бросая в каземат,
Собаками травили
И смертию грозили,
Ведя под автомат.

А многих расстреляли,
Сгноили Колымой.
Пешком на север гнали
И землю удобряли
«Селитрою» святой.

И вот теперь, о чудо!
Земля дала плоды
Священные. Откуда? –
Невольно из-под спуда –
То - праведных следы!

Посеянное семя,
Конечно, проросло!
И в это, в наше время
Отверженное племя
Спасение нашло.

На сопках Магадана
Светильники горят!
И слышен крик «Осанна!»
Палаточного стана
Девчонок и ребят.

Во всяком поколенье
До тысячи родов
Пусть будет слышно пенье,
Христу благодаренье
За милость и любовь!
* * *

Христианину

Ты, испытанный в гоненьях,
В ссылках, в тюрьмах, в лагерях,
В сексуальных обольщеньях,
В нуждах, в бедах и в скорбях.

Всё ты выдержал и смело
Знамя Божье поднимал,
За евангельское дело
Подвизался и страдал.

Но свободу и достаток
Ты ещё не проходил,
А ведь сей экзаменатор
Очень многих поглотил!

И когда врасплох застанет,
Может быть, он и тебя,
Пусть душа твоя воспрянет,
Чтобы веровать не зря.

Не прельстись богатством ложным,
От свободы не хмелей.
Ну, а козням всевозможным
Всем отпор давай смелей!

* * *

Экс-президенту СССР Михаилу Горбачёву

Твой подвиг не сможет никто оценить,
Но он будет долго в истории жить.

Страна атеизма, империя зла
Тобою низринута всё же была!

Сумел ты систему ЧК развалить,
Стальные ворота в Европу открыть.

Права и свободы народ получил.
Спасибо тебе, дорогой Михаил!

* * *

К семидесятилетию Рыбникову
Степану Тарасовичу
(Сакраменто. Сентябрь. 1998 г)

Степан Тарасович! Тебе
Пришлось отведать коммунизма,
Переживая на себе
Злобу издержек атеизма.

Пришлось немного пострадать:
Суды! Репрессии! Ужасно!
Но Бог спешит тебе воздать,
Ты жизнь потратил не напрасно!

Пусть Бог всегда тебя хранит
От зла, несчастий и напасти
И больше жизнь твою продлит,
Чем длилась жизнь Советской власти!

* * *
Самому себе

Запреты, зависть, осужденье,
Наветы, слухи и молва,
Трудов моих пренебреженье…
Но всё ж душа моя жива!

Всегда опасен край передний!
Берётся силою успех.
И ты не первый, не последний, -
Борцов за правду гонят всех!

Крепись. Господь твою дорогу,
Судьбу и дар предусмотрел
И за твоё служенье Богу
Назначил радостный удел!
* * *

Василию Заикину

«Благословляйте проклинающих вас»
(Мф. 5, 44).

Мы на нарах рядом спали,
Но Луганская тюрьма,
Где за Бога мы страдали,
Погубить нас не смогла.

А теперь (ну, что ж, как знаешь),
Через тридцать с лишним лет
Ты святым себя считаешь,
А меня надменно – нет.

Общих целей не находишь,
Я тебе уже не брат,
Дружбу только с Богом водишь
И святее во сто крат.

Только, вот, в стихиях сложных
Мы с тобой ещё в пути…
Понял я, друзей надёжных
Трудно всё-таки найти.

Но тебя благословляю
Я, и Бог пусть сохранит.
Он, Всемилостивый, знаю,
Всех, идущих с Ним, простит
* * *

МАРИИ ПУНКА
(ко Дню Матери)

Часто старалась земная стихия
Грязью затмить чистоту.
Много испытана Пунка Мария
В верности личной Христу.
Множество трудностей, частых скитаний!
Коммунистический строй
За христианство и жажду собраний
Зло обошёлся с тобой.

Но в обстоятельствах тех нестерпимых
Ты воспитала детей,
Двух бесконечно родных и любимых
Дочек и трёх сыновей!

Бог не замедлил воздать за потери,
Рухнул Советский Союз.
Ты получила стократно по вере,
Сброшен терзающий груз!

Дети и внуки - твои поколенья -
Пусть теперь славят Творца!
Дивен Божественный метод спасенья,
Слава Ему без конца!

* * *

Пастору Русской Московской церкви
пятидесятников Разумовскому
Петру Алексеевичу

Не каждый, вкусивший Господней любви,
За Бога сражался до самой крови,
А Пётр Алексеевич жизнь отдавал,
Когда его злой эмгэбист расстрелял.
Но Бог повелел ему с раной в груди,
Страдая за истину, дальше идти.
И в тяжких работах концлагерных уз
Он выдержал всё. А Советский Союз
Погиб, развалился и притчею стал
За то, что избранников Божиих гнал.
А вот, Разумовскому Бог усмотрел
Решать и в Америке множество дел!

* * *

Последнее время

«Время близко».
(Лук. 21, 8).

Почти постоянно пылают
Горячие точки земли,
Державы покоя не знают.
Народ! Слову Божью внемли!

Припев:
Нести христианское бремя,
Господь дорогой, помоги!
Последнее время! Последнее время!
Господние слышно шаги.

Земля содрогается, стонет,
А мир под пятой сатаны
В греховной беспечности тонет
И видит приятные сны.

Последние тяжкие годы!
Коварный и гибельный век!
Уже начинаются роды
Возмездий тебе, человек.

Получат тогда по заслугам
Все люди, представ пред судом.
И многие будут с испугом
Стенать в воздаянии том.
* * *

Наша слава и свобода…

Наша слава и свобода -
Иисус Христос!
В Нём ответы для народа
На любой вопрос.

Доброта и справедливость,
Простота любви,
Сострадание и милость!
Веруй и живи!

Это дверь спасенья людям,
Путь на небеса.
На Него взирать мы будем,
Веря в чудеса.

Он возьмёт лишь только верных
В царственный удел,
Чтобы там, в шатрах безмерных
Каждый славу пел.
* * *

Итоги

Уже подвожу итоги.
Мой путь был тернист, тяжёл.
К чему ж привели дороги,
Которые я прошёл?

Желаний красивых много
Витало в моей мечте,
Хотелось прославить Бога,
Итоги ж совсем не те.

Провалы бывали, взлёты.
Хотелось любовь дарить,
Но мало одной охоты, -
Всё надобно в жизнь внедрить!

А я не сумел, конечно,
Любовью одной дышать.
Плотские законы вечно
Червём обрекают стать.

Но есть перспектива всё же,
Надежда на милость есть!
Червь бабочкой пёстрой может
На райских цветах присесть.
* * *

«Лохматая кража» (Изнасилование)
(Исповедь зека*)
*зек – заключённый коллонии
Я подсел за «лохматую кражу».
За насилие – длительный срок!
Ничего не распробовав даже
Я теперь извлекаю урок.

Ну, какое позорное дело!
Я сегодня иначе смотрю!
Жить в презренье уже надоело,
Потому я ко всем говорю:

Осознал я своё безрассудство.
Хоть его никогда не забыть,
Но бесстыдство моё и распутство
Я прошу теперь женщин простить.

Если можешь, Господь милостивый,
И Тебя умоляю, прости.
Вижу жребий один лишь счастливый
На святом христианском пути.

Я к Тебе лишь теперь простираюсь
И взираю на Твой только трон,
И исполнить во всём постараюсь
Справедливый священный закон.

Отрекаясь от всех злодеяний,
Я, Господь, за Тобою пойду,
И диаволу нет оснований
Меня снова увидеть в аду.
* * *

Новым языком
(Исповедь зека)

Когда-то я «по-фени ботал»
И по блатному говорил,
Гулял, ругался, не работал
И паразитом, в общем, был.

По мне давно тюряга плачет, -
С друзьями часто я шутил
И, пристрастясь к грузинской чаче,
Не протрезвляясь, снова пил.

И как должно, меня в итоге
В тюрьму запрятывать пришлось.
И, как ни странно, там о Боге
Мне, к счастью, слышать довелось.

Христос любовию сердечно
Меня коснулся, и с тех пор
Я отдал жизнь Ему навечно,
Скрепив крещеньем договор.

И речь моя теперь другая.
Я языками говорю
Иными, ангельскими, зная,
Что буду с Господом в раю.
* * *

Молитва зека

О Господи, Боже мой, милый,
Хоть я окаянный и злой
И срок мой до самой могилы,
Но Я предстаю пред Тобой.

Сдаюсь пред Тобою без боя.
Проклятая, злая Чечня
Меня довела до разбоя
Всё хужего день ото дня.

И вот, мне теперь по заслугам!
Придётся в тюрьме помирать,
Но верю, что можешь Ты другом
Раскаянным грешникам стать.

Прости меня, Господи, каюсь.
Я больше не буду грешить.
Ты мудро придумал, я знаю,
Меня от друзей защитить.

Иначе б погибель сожрала
Меня, словно яростный зверь,
Но мать за меня умоляла,
И Ты ей ответил теперь!

* * *
Свидетельство бывшего зека

Ой, как хочется свободы,
Очень хочется домой,
Только молодости годы
Отравляет мне конвой.

Наш чечен не понимает,
Что бессилен тут кинжал.
Мент на вышке не зевает
Чтобы я не убежал.

А душа на волю хочет.
Ночь кошмарная прошла.
Там, в деревне где-то кочет
Возвестил: заря взошла.

Ну, а я опять немного
Неожиданно вздремнул
И во сне увидел Бога.
Он мне ласково шепнул:

Будешь скоро на свободе,
Встретишь новые места,
Будешь ревностно в народе
Проповедовать Христа.

Удивительное дело!
Я на утро узнаю:
Наш весь лагерь облетело
Про амнистию мою.

Как вы думаете, мог ли
Я иначе поступить?
Ну, скажите мне, не Бог ли
Стал со мною говорить?

С той поры я Бога славлю,
Проповедую всегда.
Христианство не оставлю
Ни за что и никогда!

* * *
Споткнулся
(Исповедь зека)

Жаль, конечно, что споткнулся
Я на жизненном пути.
Дьявол, было, замахнулся,
Но пришлось ему уйти.

Я покаялся мгновенно,
Правда, срок свой отзвонил.
А пред Богом всё же ценно,
Если жизнь я изменил.

Да, теперь я верю Богу.
От грехов меня Он спас,
Дал мне новую дорогу,
Оградил от всех зараз.
* * *

Возвращаюсь христианином
(Исповедь зека)

В лагерь попал я, увы, хулиганом:
Драки чинил в состоянии пьяном,

Вечно с друзьями всегда дебоширил,
А христиан вообще ненавидел.

Я не овца! Не телёнок! Смотрите,
Лучше здоровье своё берегите!

Но лагеря мою спесь обломали.
Действуют все же решётки из стали!

Так же и зеки меня удивили:
«Злые преступники» в церковь ходили!

Каялись воры, бандиты смирялись,
Вере святой целиком отдавались.

Трудно духовное перерожденье!
Всё же я принял (и твёрдо!) решенье:

Лучше пред Господом Богом смириться,
Правде и жизни святой научиться.

Был я блудливым, отверженным сыном,
А возвращаюсь христианином.
* * *

Христианам-беженцам

«Мы руками твоих же братьев тебе
такую оплеуху преподнесём, что ты не
очухаешься. Ты своей головой пробивал
железную стену. Сейчас в пролом ринутся
ваши верующие, по твоей спине побегут и
тебя же растопчут» («Огненные тропы»,
Борис Перчаткин, США, 1992 г.).

Вы шли чрез тюрьмы и страданья,
Костями падали в пути.
Мороз, пурга, недоеданья…
А что вас ждало впереди?

Пришли к своим. Свои забыли
И смотрят даже свысока:
Мол, лучше Господу служили
И с властью ладили пока.

Но голос наших обращений
(То крик души, мольба и боль)
Среди общественных явлений
Сыграл решительную роль.

И эмиграция явилась
Как бы нежданный комплимент,
Дорога Божия открылась
Для вас на новый континент.

Спасибо, Боженька, за милость,
За изобилие свобод!
Такого даже и не снилось.
И вот уже который год!

Но новой трассой очень быстро,
Внедряя хитрость и обман,
Лавиной ринулись артисты,
Авантюристы наших стран.

И, оккупировав общины,
Качая нужные права,
Крутые выбравши машины,
Опять орудует братва!
* * *

«Окулистам»

«Лицемер! Вынь прежде бревно
из твоего глаза, и тогда увидишь…»
(Мф. 7, 5)

Я страдал от коммунистов,
Слава Богу, всё прошло!
А теперь от «окулистов»
Нет покоя всё равно.

Норовят сучок всё вынуть,
Возмущаяся давно,
А не могут и прикинуть,
Что в своих глазах бревно!

Именуются повсюду
Проповедниками. Но
В них Божественному чуду
Воплотиться не дано.

* * * *

Цикл: тюремно-лагерные мотивыПоэзия

Цикл: тюремно-лагерные мотивы
Поэзия