Павел

Не создаю, но передаю

***
В сознании всех народов христианских и не христианских, история имени Павел начинается с Апостола. Имя Павел лишь в позднейшем сознании игрою слов стало приравниваться римскому Paulus, но основное познание имени Апостола даётся проникновением в имя Савл. И так, – что такое Савл, первоначально Саул, или Шаул?

По глубокой древности имя Шаул, обуславливает суть духовной формы Савла: – «желанный», «выпрошенный», а точнее: – «искомый», «над кем проводится работа». Но, тем не менее, почти все объяснения соотносят имя Савла с понятием: «желания», «устремления», «влечения».

В Деяниях Апостольских (13, 9), применительно к Апостолу имеются и такие слова: «Саул гонитель»; «Саул требование»; «Саул, просимый или нуждающийся»; «Павел уста колеблющий или дивный или избранный»; «Павел, прерыв, наименьший, советник»; «Саул он же Павел».

По толкованию блаженного Иеронима – а свои сведения блаж. Иероним имел непосредственно из живого раввинского предания Палестины и очевидно должен получить веские указания разбираемого имени – «Саул значит старание или желание»; «Саул желанный»; «Саул испытание имеющего попечение или сытость». Те же объяснения даёт блаж. Иероним имени Павел: «Павел дивный или избранный».

Если каждого человека надлежит понимать как ключ мировой Божественной Воли, постепенно утончающийся по мере подъёма до Божественной Первоосновы, то это о Павле. Материал личности должен быть плотным и крепким, а все те Павлы, в которых этого не оказалось, разрушаются первым же натиском глубинной Воли и просто перестают существовать. «Материал личности» есть Разум, и Павлу необходимо, в видах сохранения, иметь Разум крепким – или просто погибнуть.

Павел всегда ощущает себя на краю бездны, а себя сознаёт малым и ничтожным, маленьким: ему необходимо или быть вполне трезвым и бдительным, или же отдаться приливу. Может случиться, что на этот раз приливом и не унесёт его, и он выёдет из стихии лишь освежённым и обновлённым. Но никаких разумных оснований рассчитывать на целостность, у него нет. И потому, всякий раз он бросается в этот «океан» с закрытыми глазами и в расчёте на неминуемую гибель. Когда же этого не случилось, то спасение рассматривается им как чудо, как явленная помощь Высших сил, неожиданная и незаслуженная. Поэтому сохранение Целостности тоже всякий раз оценивается как выпавшая милость Божия, как нечаянный дар.

Павел корнями, внутренними протоками своего существа сообщается с Областью, безусловно, не знающей над собой никаких норм и, в этом смысле «аморален», но именно потому знает и ощущает всем своим существом Духовную силу, которая носится «над первичной бездной» и сама есть оформление и просвещение хаоса. Разум здесь имеет значение… лишь служебное.

Непосредственное самосознание Павла – «желание», напор воли, или точнее сказать по-русски: «хотение». Он отрицает человеческую правду, человеческий закон, не чувствуя к ним ни любви, ни ненависти, вообще относясь как к чужой вещи и внутренне её не замечая, т. е. отмечая её в себе лишь как голый факт среди других фактов. И в этом нет законоборства, в смысле желания нарушить законный строй или перейти за пределы человеческих норм. Но при случае, когда «хотение» напрёт своею силою, а Небесная сила не отклонит этого движения, Павел вполне спокойно и с чистой совестью пойдёт своим путём и опрокинет преграды закона, об этом не думая и даже не замечая. Он выйдет за границу дозволенного,… с таким же самосознанием, как ходил бы внутри неё. Но и наоборот: непреодолимое препятствие, как ангел с огненным мечом, может легко стать на пути его хотений и действий – пусть даже самых законных и похвальных человеческому суду.

Священное табу постоянно стоит на его путях, преграждая движение, хоть будь это табу по человеческим законам, обыкновенным камнем; пограничные же столбы права, морали и прочих норм, Павел окидывает безразличным взглядом и, когда нужно, обходит их стороной. В глубинах своей совести он видит себя или нарушителем извечной Божественной Правды, или – вовсе никакой.

Святое он берёт как Символ, а не как понятие,… и понятие без силы его не покоряет. Прежде чем требовать себе признания, Святыня должна доказать себя как Высшее Начало, и доказать – преодолев низшее. Люди моралистического и рационалистического склада, приписывая себе любовь ко Христу, отрицают таковую в Павле. Но тут они и Павел расходятся в потребностях и понимании: этим людям нужен Учитель, Павел же знает во Христе – Спасителя. И потому, теми оценивается как решающее – то или другое отдельное понятие, или отдельное изречение Евангелия, «само по себе» – и они делают это понятие или изречение отвлечённым началом своей собственной деятельности. Напротив, Павел ни за одно понятие или изречение Евангелия не держится, как самостоятельное, а слышит сквозь всех их Единую Силу Предвечного Слова, и потому ссылка на тот или другой Евангельский текст всегда может столкнуться с Павловым – «нет».

Христос ощущается им как Огнь, и Его силами, а не своим стараниями, плавятся границы и надстройки моральных и правовых построений. Свободный, он определяется правдою живущего в нем Христа и переступает черту закона. Когда же меркнет это сознание и Огнь покрывается шлаками, Павел не чувствует себя хозяином жизни и, робкий, делает усилие не предпринимать ничего, насколько позволяют обстоятельства. Он чувствует себя покинутым, и ясно знает вовсе не из скромности, что он – оскудевший и ненужный сосуд, и он – ничто.

Его искание направлено на совершенное Воплощение, столь же Духовное, как и плотное в мире. Оценка окружающих и внешний успех не подчиняют его себе, и полезным ему нередко является именно незамечаемое, даже пренебрегаемое и осуждаемое обществом.

Но в тот момент, когда какое-то воплощение достигнуто и стало устойчивым – заставит его вновь начать свои поиски. Сознавая свою греховность Павел томится по святому миру, святому обществу, святому быту – Святое, но непременно конкретное, плотное, жизненное. Павел видит, что корни бытия – благо, а не зло; что первобытная ночь хотения темна, но не восстаёт на Свет, а ищет Света, имеющего силу просветлить её.

Согласно иконописной символике, Апостол Павел пишется так: «Ап. Павел, риза бакан, испод празелень, евангелие золотое» (Лицевые святцы 17 века Никольского Монастыря, Москва). Зелёные цвета знаменуют стихийные основы мировой жизни, космическую волю, рождающие недра бытия. Золото же… – золотое Евангелие, – Логос, Христос, Благодать, Вера. Вот оба полюса имени Павел – золото есть утончённая и просветлённая зелень, Одухотворённая сущность зелёных тонов.

31.03.11г.

ПавелПублицистика

Павел
Публицистика