Первое, что она запомнила – это был жуткий холод, она пищала, извивалась, искала маму, но мама все не приходила.
Вообще-то изначально их было девять, старый хозяин, увидев такое количество новорожденных щенков у своей верной Лаймы, помрачнел еще больше, взял большой мешок и, сложив туда пищащих комочков, отнес их на близлежащую помойку. Лайма рвалась за ним, но цепь была слишком крепка, и ей оставалось только, жалобно поскуливая, проводить своих детей взглядом. Так было уже не раз, и это зрелище каждый раз приводило ее в ступор, бедная Лайма могла не есть по нескольку дней. Потом тоска уходила вместе с молоком.
Половина комочков затихли сразу же, остальные еще несколько часов согревали друг друга своим теплом. Ближе к вечеру, когда холод и голод стал почти невыносимым, чья-то теплая рука вытащила их из мешка. Потом тех, кто остался в живых, положили в коробочку, наполненную чем-то мягким, поставили у обогревателя и накормили молоком из пипетки.
Малышка слышала чьи-то голоса, но не могла понять, откуда они. Все время звала Маму, но вместо Мамы теперь ей была теплая куртка. Щенки ползали по этой куртке, и все время просили есть.
* * *
Катька никогда не была хорошей девочкой. Она любила дерзить взрослым, подолгу пропадала в компании сомнительных друзей, рано начала курить. В тот зимний вечер она шла с очередной тусовки мимо городской свалки и вдруг услышала писк. Он раздавался из полосатого мешка, в таких бабушка когда-то хранила картошку. Катька хотела, было, пройти мимо, но мешок так громко и надрывно плакал, что ей стало не по себе. В мешке оказались крохотные новорожденные щенки. Половина уже не подавали признаков жизни, но пятеро были вполне жизнеспособны. Не долго думая, девушка вытащила их из мешочного плена и, засунув их глубоко за пазуху, принесла домой. Мать жутко ругалась, они с отчимом снова были сильно пьяны, и Катьке не хотелось даже смотреть на их перекошенные алкоголем и злобой лица. Молока в доме не было, пришлось на ночь глядя тащиться к соседке и занимать у нее до утра. Щенки наелись и утихли, и Катька, уставшая, легла на кровать, не раздеваясь, сразу же провалившись в сон, как в большой сугроб, с головой. Часа через три снова раздался громкий требовательный писк, Катька, сначала даже не поняла, откуда он идет. Услышала возгласы матери за стенкой. Та орала, что некоторым вообще-то рано вставать на работу. Сползши с кровати на ощупь, Катька нашла пипетку и накормила щенков. За окнами была непроглядная ночь, спать хотелось нещадно, мать уже надсадно, с присвистом храпела в объятиях отчима, а Катька уже не могла заснуть, боялась не услышать голодных криков щенков. Лежала и плакала над своей глупой неудавшейся жизнью. Ей двадцать лет, а за плечами богатый жизненный опыт.
Мать родила Катьку рано, ей не было еще и шестнадцати, когда она вернулась с розовым свертком из роддома. Бабушка, тогда еще совсем молодая, взялась за ее воспитание. Катька помнит ее совсем смутно, ей было семь, когда бабулино сердце не выдержало и остановилось. Катька стала жить с вечно пьяной матерью и ее меняющимся с завидной очередностью кавалерами. Единственным воспоминанием из детства было сливочное мороженое в мисочке с кусочками вафли. Бабуля боялась за Катькино горло, поэтому растапливала пломбир на батарее. Мать Катьке мороженое не покупала. Вообще, если б сердобольная соседка матери Люська, Катьки и на свете наверно давно уже не было. Люська часто забирала Катьку к себе во время очередной материной попойки и кормила девчонку горячими щами с кислой капустой. У Люськи было своих четверо «балбесов», но ей всегда хотелось дочку. Она даже пришла как-то к Катькиной матери, и попросила, чтоб та отдала ей девочку насовсем, но та пустила струю сигаретного дыма в потолок и пьяно всплакнула:
__ То ж кровинка моя, единственный просвет в темном царстве моей никчемной пропащей жизни.
Разговор этот больше не поднимался, но всегда, будучи пьяной, мать упрекала Катьку в том, что та хотела ее – это свою-то родную мать – променять на «дуру эту несчастную, будь она неладна!»
Окончив кое-как девять классов, Катька пошла учиться в ПТУ на маляршу, но так и не доучилась - бросила. Теперь она мыла подъезды в родном доме, а по вечерам посуду в забегаловке с красивым названием «Пенелопа». Правда, название - это единственное, что там было красивым.
Из воспоминаний Катька вынырнула, как из холодной морской воды. Щенки снова требовали есть, и снова мать орала за стенкой.
* * *
Она понимала только то, что еда появляется каждый раз, как только она запищит. Рядом пищал еще кто-то теплый и родной, но не Мама. Мама вообще была какой-то странной, разноголосой, иногда она что-то ласково напевала, но чаще ругалась. Но все равно было уютнее и спокойней, если Мама была где-то рядом. Скоро она начала видеть.. Сначала она увидела проблеск в постоянной темноте. Потом все яснее и яснее начали показываться ей мохнатые братья и сестры. Она их всех любила, но больше всего она любила свою большую Маму. Она запросто умещалась в гигантской Маминой лапе вместе со всеми братьями и сестрами.
* * *
Когда щенки подросли, Катька дала объявление в газету о том, что отдает их в хорошие руки. Была б ее воля, она б их всех оставила себе. С малышами было так весело играть, приходя с работы. Друзья обижались на нее, Катька совсем престала встречаться с ними, ей было не до них. Каждый раз возвращалась она домой бегом, боялась, что мать или отчим навредят ее малышам, но, приходя, она видела ковыляющих навстречу пушистых комочков и с облегчением вздыхала. Четверых ей пришлось отдать, но она все же уговорила мать оставить одну, самую лопоухую, себе. Катька называла ее Пенелопой, чаще Пеней. Жизнь стала совсем другой. У Катьки появился стимул, чтобы приходить раньше домой, так как там ее наконец-то кто-то ждал. Пенелопа за пять минут до прихода хозяйки усаживалась у двери и начинала нервно поскуливать. Катькина мать пинком отшвыривала щенка в комнату, но та упорно, как бумеранг, возвращалась обратно. Стоило Катьке переступить порог, как Пеня начинала скакать до самого Катькиного плеча в приступе ненормально-собачьей радости.
Во дворе Пенелопу любили все. Это была лохматая черно-белая бестия. Просто погулять по улице у нее не получалось, тогда это была бы уже не Пенелопа. Больше всего ей нравилось, подпрыгивая, нестись кругами по дорожкам, так, что искры летели во все стороны. Особенно любила Пеня облаивать встречных прохожих. В темноте она могла принять за человека скамейку или фонарный столб и тоже неистово его облаять. Катька покатывалась со смеху, когда глупая собака во весь опор неслась к воркующим в парке голубям, вклинивалась в их рассыпчатую стаю и, крутясь смерчем, распугивала всех до одного. А еще Пенелопа любила петь. О, это вообще отдельная история!
Однажды Катька принесла магнитофон. Она долго копила на него, откладывая деньги с каждой получки, и вот, наконец, мечта сбылась. Матери не было дома, отчим тоже шлялся по каким-то своим делам. Катька бросила сумку в прихожей, водрузила магнитофон на подоконник и включила кассету с записями любимой группы. Пеня села рядом и, наклонив ушастую голову, долго прислушивалась. Потом начала чуть слышно подскуливать, вскоре разошлась совсем и громко завыла в такт музыке. Катька смеялась так, что чуть не упала с дивана, до того это было уморительное зрелище. Вот так Пеня научилась петь.
* * *
Ей безумно нравилось, когда Мама возвращалась откуда-то издалека. Жизнь без нее казалась однообразной и серой. Вредная тетка, жившая вместе с ними в одной квартире, била Пеню ногами и шваброй, когда Мамы не было дома. Поэтому Пене чаще всего приходилось в отсутствии Мамы сидеть под диваном, дабы не попадаться тетке на глаза. Когда братья и сестры Пени куда-то совсем ушли, ей стало очень одиноко и грустно, но Мама не давала ей упасть духом и утешала, как могла, тискала, целовала ее лохматые уши, в ответ Пеня лизала Мамино лицо своим мокрым языком, а Мама тогда смеялась и не больно щелкала Пеню по носу.
На втором месте после Мамы у Пени была Большая штука на подоконнике, которая любила громко и красиво петь. Пеня тогда садилась рядышком и подпевала, чтобы Большая штука не сбивалась с ритма.
На третьем месте у Пени были голуби, они так серебристо-красиво вспархивали, когда она начинала вокруг них кружиться. Еще Пеня любила детей, которые угощали ее конфетами, пока Мама не видит, любила также кошек, всех, без разбору. Точнее она любила кошек загонять на дерево и снизу гавкать на них, чтоб они слезли. Но кошки шипели на Пеню и слезать с дерева не собирались. Тогда Пеня бросала это дело и находила более важное, нахватать репьев на уши, например, или найти какую-нибудь красивую, кем-то потерянную тапку и долго трепать ее, пока тапка не станет еще более лохмато-прекрасной! Вот так Пенелопа и проводила свой досуг. Еще ей очень-очень нравилось стащить у вредной квартирной тетки вкусную колбаску прямо со стола, тетка тогда визжала и гналась за Пеней с табуреткой, но Пеня была гораздо проворнее тетки, а под диваном Пеню тетке достать было невозможно. Потом приходила Мама и спасала Пеню от злой некрасиво-орущей тетки.
* * *
С тех пор как мать бросил отчим, она стала более спокойной, даже пить почти прекратила. Вот только на Пеню жаловалась постоянно, то колготки в клочья ей порвет, то колбасу со стола стянет.
__Никчемная ты, Катька, какая-то, даже собаку не смогла нормально воспитать, - выговаривала мать, - Наверно, не будет от тебя в жизни толк.
__Можно подумать от тебя в жизни толк вышел, - бурчала Катька, целуя Пеню в холодный нос. – А на Пеню орать не смей. Вот вырастет она большой и съесть тебя, правда, Пенечка?..
__Только и можешь ты, Катька, что с Пеней своей сюсюкаться, тьфу, смотреть противно!
__ А ты отвернись! – Смеялась Катька и уходила на улицу гулять с Пенелопой.
Летом Катька ездила на Люськину дачу и помогала ей выращивать овощи. Дача была крохотной, с таким же крохотным участком. Пеня поехала вместе с Катькой и вовсю повеселилась на природе. На работу правда приходилось вставать ни свет ни заря и трястись два часа в электричке, но зато Катька загорела, как будто на море съездила и всю осень ловила восхищенные мужские взгляды. Когда Катька с Пеней вернулись в душную материну квартиру, оказалось, что отчим снова живет с матерью, и пьянки стали еще более регулярными.
* * *
Что такое дача Пеня узнала впервые. Дача – это бабочки, которых можно ловить зубами, и лягушки, квакающие на болоте за огородом, а еще сверчки, полевые мыши, и настоящий колодец. Правда, колодец Пеня стала обходить за несколько метров, после того, как немного в него упала и бултыхалась в нем, пока ее не спасла Мама и добрая тетка, которая жила сначала в квартире напротив, а теперь вместе с ними на даче. Ночью Пеня и Мама спали вместе на тесной раскладушке, потом утром Мама надолго куда-то исчезала, и Пеня оставалась вместе с доброй теткой. Она помогала тетке во всем. Заботливо раскапывала закопанную зачем-то теткой травку, скакала по кустикам с красными штуками. Распугивала ворон, норовящих эти штуки утащить, а тетка за это поила Пеню парным молоком, которое она покупала у другой доброй тетки каждое утро.
Когда с деревьев начала опадать листва, и все красные, зеленые и желтые штуки, выращенные Пеней и доброй теткой на огороде, теперь стояли, залитые водой, в банках, вместе с Мамой возвратились они обратно в квартиру. Пеня не хотела снова жить в квартире. Тем более, что там теперь опять жил злой теткин дядька, а он был еще страшнее, чем сама злая тетка. Пеня часто плакала от одиночества и тоски под диваном, пока Мамы не было, и мечтала, чтоб настали такие времена, и Мама бы брала Пеню везде-везде с собой.
* * *
В тот хмурый, пасмурный день Катька встала пораньше. Напевая песенку, сняла бигуди и сделала укладку. Сегодня был ее двадцать первый день рождения. Арсен, хозяин «Пенелопы», обещал закрыться пораньше и устроить для нее настоящий праздник. Собирались прийти все сотрудники, даже молчаливая Танька, которая вообще ни с кем из работников не общалась, даже два брата-близнеца – Артур и Альберт, работающие вышибалами. Честно говоря, Катьке безумно нравились оба, и она так и не научилась их различать.
Пеня села рядом с ней на палас и, положив голову ей на колени, тихо дремала, пока Катька сооружала у себя на голове сложную прическу.
__Пенька, счастье мое, сегодня тебя ждут наивкуснейшие объедки, мы с тобой вечером вдвоем посидим, ты будешь лопать, а я расскажу тебе, как провела этот самый лучший день в моей жизни!
Пеня ничего не ответила, только вздохнула. Катька быстро помыла подъезд, зашла к Люське, получила от той поздравления, погуляла с Пеней и ушла праздновать.
* * *
Пеня слышала, как за Мамой затворилась дверь, и быстро спряталась под диван от греха подальше. Злой теткин дядька с утра был не в духе, и она поняла, что лучше на глаза ему весь день не попадаться. Но вскоре и тетка, и дядька ушли, громко переругиваясь. Тогда Пеня вылезла из-под дивана. Очень хотелось есть, а Мама, видимо, забыла положить в ее миску еды. Пеня послонялась по квартире, попинала свой любимый резиновый мячик. Голод становился все сильнее. Брать продукты со стола Пене было категорически запрещено. Она усвоила это раз и навсегда, когда злой теткин дядька избил ее ботинком после того, как она стянула при нем со стола маленькую корочку хлеба. В животе урчало. Голова кружилась. Но ведь дома никого же не было. Никто же и не заметит, если Пеня пошарит по столу и съесть что-нибудь оч-ч-чень маленькое.
На столе лежало печенье. Печенье! Его Пеня любила больше всего на свете. Она взгромоздилась на стул, передние лапы оказались на столе. Она съест всего одно, честное слово! Схрумкала одно, потом не удержалась и взяла второе. Сил остановиться не было. Она, зажмурившись от удовольствия, брала одно за другим печенья и думала о том, что это лучший день в ее жизни. Столько печенья она не ела никогда! Вдруг входная дверь отворилась, и на пороге возник злой теткин дядька. Он даже онемел от гнева, Пенька тоже оцепенела. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, потом Пеня соскочила со стула и попыталась ретироваться с кухни, но не тут-то было. Дядька схватил ее за задние лапки и изо всех сил ударил головой об стену. В глазах у Пени сразу потемнело, и она даже не успела почувствовать боли…
* * *
Катька возвращалась домой довольная. Ее провожал Артур (или Альберт, на всякий случай она опасалась называть его по имени), в руках у Катьки был пакет с объедками для Пенелопы и настоящие! живые! розы!
__Ну вот и моя квартира, - остановившись перед дверью, сказала она Артуру (или Альберту). Он тепло поцеловал ее в щеку и ушел, еще раз поздравив ее с днем рождения. Катька, негромко напевая себе под нос, зашла в квартиру. Пеня ее не встретила. Зато на пороге стоял пьяный отчим.
__Ты знаешь, что твоя треклятая собака ворует со стола?!
Катьке совсем не хотелось разговаривать с пьяным мужем матери, и она попыталась обойти его.
__Ну да ничего, я раз и навсегда отучил ее делать это! – отчим засмеялся, обнажив крупные желтые зубы. На Катьку неприятно пахнуло алкоголем, табаком и еще чем-то тошнотворно-неприятным. Из кухни выбежала мать.
__И правильно сделал, Иван! Собака должна жить во дворе на цепи и знать свое место. А не спать с хозяином в одной постели.
Сердце у Катьки неприятно заныло. Она оттолкнула отчима и прошла в свою комнату. Пеня лежала на полу, неестественно вытянув лапки.
__Пенечка, солнышко, я принесла тебе кушать,- Катька опустилась на колени перед единственной радостью в своей жизни. Разум отказывался принимать то, что перед ней лежал уже давно остывший труп ее собаки. Она молча дотронулась до твердой Пениной лапы, и тут ее прорвало. Она ревела так отчаянно и долго, что уже не помнила, ни почему она плачет, ни даже где она, ни как ее зовут. Она не слышала того, что отчим продолжал свою воспитательную тираду о вреде нахождения собаки в квартире, не видела, как он сует ей порванные Пеней материны колготки и обгрызенные остатки печенья, слюнявый Пеннин мячик, об который он несколько раз споткнулся и чуть не расшиб голову.
__Наконец-то в нашем доме наступит тишина, - злорадствовал он, а Катька была не в состоянии даже встать и ударить его.
Наутро, завернув свое сокровище в пакет, Катька отвезла ее на Люськину дачу и похоронила под любимым кустом сирени. Слез уже не было, она выплакала их еще ночью, и теперь в горле стоял ком, словно застрявшее сухое печенье.
Вечером Катька напилась в подворотне с друзьями и до утра горланила песни, под которые так любила подпевать Пенелопа.
Больше никогда в жизни Катька не заводила собаку…
|
