мысли в авоське-22

Двадцать израильских подростков погибли в День защиты детей. Большинство из
них были девочки. Все они были выходцами из СССР
Когда в молодежной дискотеке "Дольфи" разорвалась бомба, мы сидели
вокруг праздничного стола на именинах у приятельницы. Перед тем как разойтись,
кому-то из гостей пришло в голову включить телевизор...
1 августа исполнится два месяца с того момента, как террорист-самоубийца у
входа в "Дольфи-диско" на тель-авивской набережной привел в действие
заряд взрывчатки. Осталась позади скорбная дата - 30 дней, "шлошим",
улеглись эмоции на страницах ивритских газет: "русская" тема
благополучно забыта. Жизнь, казалось бы, вернулась в обычное русло.
Вернулась - но для всех ли?
Мария Тагильцева, 14 лет
Евгения Дорфман, 15 лет
Раиса Немировская, 15 лет
Юлия Скляник, 15 лет
Аня Казачкова, 15 лет
Катрин Кастиньяда, 15 лет
Ирина Непомнящая, 16 лет
Марьяна Медведенко, 16 лет
Лиана Саакян, 16 лет
Марина Берковская, 17 лет
Симона Рудина, 17 лет
Алексей Лупало, 17 лет
Юлия Налимова, 16 лет
Елена Налимовы, 18 лет
Ирина Осадчая, 18 лет
Илья Гутман, 19 лет
Сергей Панченко, 20 лет
Роман Джанашвили, 21 год
Диаз Нурманов, 21 год
Ян Блюм, 25 лет
Ури Шахар, 32 года
Эти девочки и мальчики должны были танцевать в ту ночь, прожить долгую жизнь,
учиться, работать, служить, радовать родителей, любить, родить детей....Я
обнимаю за плечи эту,почерневшую от горя женщину,и она,прижавшись к моему
плечу,стонет и говорит,говорит....Я приехала сюда специально положить цветы и
зажечь поминальную свечу.Первое, что я увидела, приехав в "Дольфи" -
огни. Море факелов и свечей. Толпа людей, пришедших, отдать последний долг
детям, которые так никогда и не станут взрослыми. Девчонки не выйдут замуж, а
парни не женятся на своих подругах. Их жизни унес сумасшедший фанатик,
хотевший попасть в рай.
У ниx это все отняли. Запомним же иx такими молодыми и красивыми, какие они
были при жизни....Я ставлю цветы,зажигаю свечу,а в моей голове звучат слова
той обезумевшей от горя ЖЕНЩИНЫ..... меня,ты только послушай меня!-говорит
она мне.И я слушаю..... -Ночь. Снова ночь. И не уснуть. Не забыться. И все
время видеть ее лицо. И не верить, что ее уже нет, и не коснуться уже больше
никогда ее рук, и не погладить каштановые волосы, не заглянуть в серые, в
восторге распахнутые миру глаза. Нет ее ласковой доброй Машеньки, ее
красавицы, ее дорогой доченьки. А она, давшая ей жизнь, вложившая в нее всю
душу, жива! И не разорвалось сердце после этого страшного взрыва. И уже нечем
плакать - выплаканы все слезы. Она сама привезла в Израиль детей, свою радость
и надежду - Женечку и Машеньку. Своими руками выгладила ей лучшее платье,
причесала перед зеркалом, отворила дверь, сказав:
В добрый час, доченька!
Отправляла свою дочь на танцы, а отправила на смерть. За что ты меня покарал,
Господи? Девочка моя! Она была счастлива в новой стране, ставшей ей родиной.
Ее нельзя было оторвать от новых друзей, учебников, книг, музыки, спорта.
- Мамочка, мне все так интересно! Я так счастлива!
И вот нет ее. И не утихает боль.
А рядом молча мучается Миша. Что бы она делала без него, чуткого,
внимательного, любящего?!
Молча лежат они без сна и без успокоения, ибо кто может утешить если
отвернулся сам Бог?!
...Они стояли рядом, держась за руки, неподалеку от входа в дискотеку. Вокруг,
весело переговариваясь, стояли группами девушки и парни. Совсем еще немного -
и откроется, загремит танцевальная музыка, закружатся пары, высвечиваемые
разноцветным мельканием огней.
Взрыв грохнул неожиданно.
Всю площадь заволокло сизым дым. Толпу разметало по сторонам. На земле
остались лежать убитые. Корчились в крике от боли и yжaca раненые. Хрипели,
обливаясь кровью. Заходились в истерике контуженные. Остолбенело стояли те,
кто еще не осознал случившегося.
И он не сразу понял, почёму Машенька стала молча оседать на землю. Он
подхватил ее на руки, не дав упасть, прижав ее к себе.
Вой полицейских сирен и амбулансов заглушал крики и стоны. Какие-то люди,
подойдя, пытались взять ее у него.
- Прочь! Она моя! Это моя сестра!
- Парень, ее уже нет. Посмотри: она мертва. Отдай нам тело!
- Не может этого быть! Не может!
- Посмотри: ее убило осколком. На твоей рубашке ее кровь.
- У-убило?! А я жив?!
- Ты живой; слава Богу! Господь оставил тебе жизнь!
- Оставил?! Я! Я привел её сюда - и жив?! А она - нет?!
Люди в кипах, разжав его руки, унёсли тело.
Сжав кулаки, он кричал, не слыша себя:
- Я не буду их взрывать. Я буду рвать их руками! Я заставлю умирать их
медленно и мучительно, чтобы каждая клеточка их тела содрогалась от боли и
ужаса, чтобы они всем существом почувствовали дыхание смерти и как она
приходит! Иначе их не остановить!
Его подхватили под руки, пытаясь увести к амбулансу. Он вырвался, сел на
землю, опустив голову и раскачиваясь со стороны в сторону. Его не трогали,
обходя. Он так и просидел до рассвета, пока не увели разыскавшие его родные.
...Как мучительны ночи! Днем на работе легче. Но вдруг всхлипнешь, и
оглянувшись, смахнёшь набежавшую слезу. Господи! Кем должна быть мать,
пославшая сына убивать?! Убивать детей! Пусть чужих, но детей?! Кем нужно
быть, чтобы радоваться прилюдно, напоказ, и гордиться, что сын - убийца, и
приветствовать его гибель, приплясывая на похоронах?! Как постичь такую
логику?!
Вечерами не давали уйти в себя соседи: не утешали, но пытались отвлечь
разговорами, что-то приносили, оставляя на кухне. Приходили и незнакомые. На
улице здоровались встречные, сочувственно глядя в лицо.
Несколько раз она ловила на себе быстроускользающие злорадные взгляды:
"Вот вам! Понаехали на нашу шею - вот и получите! Не все же нам
получать!"
Миша сердито выговаривал:
Сколько таких? Не слушай бабьи сплетни! Арабы не делят нас на сефардов,
ашкеназов или эфиопов. Мы для них всё - евреи-оккупанты. Убивают они нас
подряд, не различая. Это мы сами разделяем себя, по необъяснимой глупости
своей. Отсюда и злорадствующие. Мы становимся едины, когда нас начинают
убивать скопом. Нам сейчас с тобой нужно думать о Женечке - для него это
первая жизненная утрата, утрата любимой сестры, и самая страшная утрата!
Женечка еще совсем мальчик. Ему еще кончать школу. Он предаётся горю в своей
комнате. Там плачет, и думает, что я не вижу его покрасневших век. Еще совсем
недавно увертывался от моих ласк.
- Мама, я уже не маленький!
А сейчас не отстраняется, когда я обнимаю его, всхлипывая.
- Мамочка, прошу тебя, - шепчет он, - не плачь - услышит папа!
Ночь. И не уснуть, не забыться....
Дельфинарий, ты где-то вдали
Белой вспышкой навеки растаял -
И печальные звуки земли
Лишь, как призрачный стон, долетают.
Не тревожься - уже позади
Та бездонная острая мука,
Разорвавшая сердце в груди
В миг пронзающе-острой разлуки.
И пускай мне уже никогда
Не вернуть воплощенья земного -
Но душа, что горит, как звезда,
Будет вечно сиять над тобою.
Дельфинарий, мерцаньем огней
Растворился ты в призрачной дали -
Но тоске неизбывной твоей
Никогда ни сгореть, ни растаять......................................Я

мысли в авоське-22Публицистика

мысли в авоське-22

мысли в авоське-22
Публицистика