Рай - сути,
..............Рай - смысла,
.................................Рай - слуха,
.................................................Рай - звука...
......... А ноги всё тяжче, а сердце всё легче...
(М.Цветаева "КРЫСОЛОВ")
Бархатно-черной глубокой июльской ночью Она проснулась внезапно - будто кто-то позвал её. Ярко горела зловеще вызолоченная луна. И повсюду вокруг, безумствуя с подвыванием, лаяли одуревшие от полнолуния - деревенские собаки. И эта их, разномастная гулкость, жутким волнообразным эхом доносилась со всех сторон - то затихая, то нарастая. И было это, как предвестье чего-то таинственного, непонятного, до ощущения (смутности подсознательных предчувствий?!) внутреннего холодка и кожной дрожи. Разноголосица ночных звуков пугала. И будто в эпицентре некоего неведомого круга или квадрата, стояла Она. Но, кто-то или что-то звало же её к пробуждению? О да! То был едва уловимый голос флейты. И как только Она поняла это, в голове молниеносно пронеслась картина её любимого цветаевского «Крысолова». А флейта звала и звала её - из невидимого своего далека. Так и пошла Она на этот тихий зов с обездвиженной уже мыслью, с полузакрытыми глазами, ведомая (как и влекомая ) - почти что наощупь, сомнамбулой - во власть густой ночи. Так и шла, и шла, и шла. Пока не уткнулась в заросли камыша и осоки. Холод окончательно объял и разум, и тело. Знобящая дрожь нарастала, cотрясающим тело, возбуждением. Вот и голос флейты, до того ласковый и обволакивающе призывный, стал более звучным и требовательным – будто теперь уже и не звал, а подталкивал в темные воды Озера. Звезды смотрелись в его черноту, но не привычно синим, а каким-то холодным платиновым, серебристым цветом. И ни всплеска, ни перетекающего журчания от вливающегося ручейка, по руслу которого она и дошла к округлой заводи, босыми ногами. Ни привычно обыденного шума воды вокруг, как и ни какого вообще мало-мальского её движения. И ничего не звучало, кроме голоса этой флейты! Ноги сами переступали осторожно, неспеша, погружаясь в теплую воду озера. И тепло это передавалось вверх от погруженных стоп к коленям и выше, выше… и уже по пояс была она в воде. И приятная истома сменила холод, наполняя горячим, согревающим током - её выхоложенную кровь. В висках появилась приятная пульсация: «Ах, как хорошо!» Ни мысли сомнения, или былого страха, заставлявшего трепетать каждую клеточку её естества. И только звуки флейты. И только радость проснувшего желания – погрузиться в эту маняще томную купель. Вот и шеи уже коснулась ласковая вода. Так приятно плещется она теперь. И уже подбородок погружается… Но, что это? Будто медленно перекрывается дыхание… и судорожно открывается рот, ищущий живого воздуха болезненным бронхам или освежающего питья, иссыхающей от жгучей жажды, гортани - в беззвучии отчаянного вскрика, до боли лицевых мышц:
«..... . .......»!!!
И медленно, по капле за каплей, вливается в него соленая влага...
Очнулась уже сидящей на кровати. Как взметнуло её с постели, не помнит, повидимому это произошло автоматически, одновременно с моментом просыпания. Обильные слезы, стекая по щекам, попадали в приоткрытый рот, судорожно хватавший воздух. Вот откуда вкус этой соли! Она плакала во сне и беззвучно кричала, вернее, проговаривала в плаче два истово-молитвенных слова. Обращалась к Тому – кого никогда в своей жизни не призывала раньше в помощь. А рука непроизвольно истово творила крестное знамение. «Спаси и сохрани!» - только-то и смогла она выговаривать вслух. Сначала неосознанным отзвуком непривычных слов - из тех самых глубин тяжелого её сновидения. Но, проговаривая, вернее крича там – повторяла-то их вновь и вновь уже здесь, в реале её внезапного пробуждения. И теперь уже осознанно, уповая на силу и волю Того - кто вложил в её уста эти самые слова. Его веры и её надежды. «Спаси и сохрани!» Как заклинание твердили её губы. И мысль вращалась по спирали нарастающей радости: «Он даровал пробуждение, в освобождение - от обволакивающего кокона дурного сна. Стряхнув с себя злые чары - наваждения извне, Она окончательно очнулась! И мир вокруг стремительно стал проявляться, как переводные картинки – любимые с детства. Стал приобретать очертания пастельных тонов, а затем и все более, более ярких. Реальность цвета вернула ей и ощущения просыпающейся вокруг жизни! Она увидела, как взошло солнце! Услыхала, как пробудились птицы - как загорланили они под окнами дома. Ей почудился шелест листьев и стук падающих яблок. Она встала с кровати, и медленно подойдя к окну, распахнула его. Легкий ласковый ветерок взъерошил волосы. («Ну и плевать, что вчера наговорил врач! Надо жить и радоваться мгновениям. Буду жить! И сделаю для этого все что будет нужно. Подумаешь онко! Ну, живут же с таким диагнозом другие… и год, и два, и три, и даже много больше. Главное - не позволять себе… погружаться… в эту беспросветно-страшную тьму»).
1996г.
Людмила Солма,
Москва, Россия
член МГО Союза писателей России, Творческого клуба «Московский Парнас», РОФ содействия развитию современной поэзии «Светоч»
«...ПОЭЗИЯ, как мы все понимаем – НЕ ТОЛЬКО <глаза, да слух> РАДУЕТ,
НО И НАПРЯГАЕТ - МЫСЛЬЮ, а иначе какой от неё прок?
разве только - витиеватость <кустистого> стихоплетства.» (Revaty Alrisha, из письма "Амстердам августа 02-го...")
Прочитано 3253 раза. Голосов 1. Средняя оценка: 5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
