(Рассказ британского отшельника)
Я многое помню, мне долгая жизнь от Бога была дана.
Со мною вместе сто десять лет страдает моя страна.
Но я не могу припомнить уже, то сказка была или быль,
Историю эту я услыхал, когда был совсем молодым.
Дракон прилетел от северных льдов и сел на Седой скале,
И мерзких нечистых тварей лесных в помощники взял себе.
Они с хуторов, городков и сёл сгоняли людей в полон,
И к мрачной Седой скале волокли, где их пожирал дракон.
И часто он сам на разбой летал, и когда его чёрная тень
Ложилась на землю – то пепел один оставался от деревень.
И всех несчастных, кто рядом жил, сковали ужас и страх,
Люди бросали свои дома и уходили в леса.
И в Честер тогда приходили они под защиту стен городских,
И плакали там о сожжённых домах и о погибших родных.
И многие рыцари тех краёв клялись на своих мечах
Сражаться с драконом и ратью его – и погибали в боях.
Жил в Солсбери рыцарь, молод он был, звали его Адельберт,
Во многих сраженьях биться ему довелось не на жизнь, а на смерть.
И в битве с датчанами ранить его удалось жестоким врагам,
И чтобы раны свои залечить на север он ускакал.
Он слышал, близ Честера есть монастырь, где витязей лечат от ран,
Ходили слухи, что в тех краях целебен даже туман.
Друзья отпустили его туда, приказав набираться сил,
Но он по дороге о них тосковал и о сраженьях грустил.
Однако, лишь в Честер приехал он, как сразу узнал о том,
Что край разорён, и что рядом живёт с северных льдов дракон.
И грустно рыцарь промолвил тогда: «Пытался я ускакать
На время от битв и сражений, но вот, должен сражаться опять».
Он меч отдал наточить кузнецу, коня накормил своего,
И в городе в этот же вечер никто уже не видал его.
А он, у прохожих путь расспросив, за солнцем исчезнувшим вслед
Скакал по безлюдной лесной тропе к проклятой Седой скале.
К сожженной деревне подъехал он и соскочил с коня.
Судьба не судила людям спастись от яростного огня.
От страшных обугленных тел людских он взгляд не мог отвести,
И тут увидел лежащим в золе мальчика лет десяти.
И рыцарь ребёнка на руки взял, и, не сдержавши слёз,
Он имя вечного Бога призвал, и клятву свою произнёс:
«Мечу своему я покоя не дам, – плача, промолвил он, –
Пока ещё бьется сердце моё, иль пока будет жив дракон».
Могилку он вырыл на склоне холма и сверху поставил крест,
И понял в тот вечер сэр Адельберт, что значит «святая месть».
Лесная тропа его увела от обгоревших домов.
Раны давали знать о себе, и болело сердце его.
Ночь опустилась, и звёзды с небес прислали ему привет,
И вот тогда увидал впереди рыцарь неясный свет.
И на поляну выехал он, и не поверил сперва,
Тому, что открылось его давно не видевшим сна глазам.
Стояла девушка на лугу, и цвели ночные цветы,
Рыцарь в жизни ещё не видал дев такой красоты.
Струилось сияние от неё, и в каштановых волосах
Огнём горел с рубином гребень, и как звёзды были глаза.
Был рыцарь её красотой покорён, и сердце наполнил восторг,
И взгляда он уже своего от неё отвести не мог.
И так неотрывно смотреть на неё он захотел навсегда,
И пенье невидимых духов лесных рыцарь услышал тогда:
Лесная волшебница перед тобой,
Оставь все дела, обрети покой.
Зачем продолжать бессмысленный путь?
Не лучше ль на этом лугу отдохнуть?
Забудь про мечи, про сраженья и кровь,
Не много ль желанней царевны любовь?
Ведь если тебя полюбит она,
То будешь ты счастлив навеки сполна!
Он видел: ступая по мягкой траве, волшебница шла к нему,
Но вспомнил могилку мальчика он, и клятву, что дал ему.
И клятва тогда больнее, чем меч, сердце пронзила его,
Но верность обетам хранил Адельберт на свете дороже всего.
Пришпорил он коня своего, и тогда прозвучал в тиши
Прекрасный голос царевны лесной: «Рыцарь, куда спешишь?»
И твёрдо он взглянул на неё, и дал печальный ответ:
«Я еду к подножью Седой скалы, другого пути мне нет.
Прощай, я ничем не обидел тебя, какой в оправданиях толк?
Другому ты будешь дороже, чем жизнь, но мне дороже мой долг.
Твой тихий, нежный и ласковый взгляд я не смогу забыть,
Но в песнях его опишет другой, а я обязан спешить,
Для пленных в пещерах Седой скалы дракон предназначил смерть,
И я уезжаю, хотя б и хотел весь век на тебя смотреть.
Пусть даже мне судьбой не дано дракона будет убить,
Хотя бы ранить хочу его, меч кровью его обагрить.
Так пусть же лесная тропа ведёт меня навстречу судьбе!»
И он пришпорил коня своего, и растворился во тьме.
Я многое помню, мне долгая жизнь от Бога была дана.
Со мною вместе сто десять лет страдает моя страна.
Но я не могу припомнить уже, как рыцарь закончил свой путь,
Сумел ли он пленным проклятых пещер свободу и жизнь вернуть.
Не знаю, бился ль с драконом он, сдержал ли он свой обет,
Но знаю точно – сто десять лет драконов близ Честера нет.
|
