- Але! – Наташа помахала рукой перед Диминым лицом и вернула его к реальности из пучины непростых мыслей.
- Ты, Наташа, хорошо осведомлена? Сотрудничаешь с органами? Может ты в курсе, сколько я отсидел и за что?
Наташа поняла, что перегнула палку, дав понять парню, что знает кое-что о его прошлом, которое он так тщательно скрывал.
- Ладно! Ты что, Димка, обиделся, что ли? Ну, а как ты хотел? Ты живешь у меня два месяца, а я и не поинтересуюсь даже, что ты за фраер такой? Ты молчишь, как рыба, а если говоришь, то наверняка полуправду. Я должна быть уверенна, что не пригрела змею у себя на груди!
- Не змею, а змея.
- Даже так? Так может быть не стоит нам дальше сотрудничать?
- Стоит. Во всяком случае, платить черной неблагодарностью за вашу неземную доброту не в моих правилах, а там видно будет.
- Хорошо, давай так: пока заключим с тобой временное трудовое соглашение, раз не хочешь быть в долгу. Буду платить тебе не сто в неделю, а пятьдесят. Пока. Пока долги не вернешь. А если сработаемся, то будешь получать по-полной. Хорошо? Согласен?
- Согласен, – улыбнулся Дима.
- Вот так то лучше! А то набурмосился и ощетинился как еж! Димка мы не хотим с тобой расставаться. Ты уже - член нашей команды, привыкли мы к тебе, приросли сердцем!
- Кто это «мы»? Ты о себе говоришь во множественном числе или здесь ко мне еще кто-то не ровно дышит?
-Вот, балда! Другой бы на твоем месте радовался, а ты выпендриваешься. Да все девчонки к тебе неровно дышат! Ни я, ни Аня не хотим с тобой расставаться.
- Аня? Ну, ты то понятно, а она то чего? Я с ней не встречался, чтобы расставаться.
- Чего ты ерничаешь и кипятишься? Да если бы не она, так тебя вообще уже в живых не было бы! А если бы и выжил так «петухом», Димочка!
- Стало быть, я Ане обязан жизнью и честью? Простите, не знал. А сколько это стоит по вашим расценкам? Сколько лет мне теперь отрабатывать эти ваши благородные поступки? Вот оказывается я уже не только тебе должен и Ане?! Может, я еще о чем-то не знаю? Кроме тебя и нее я случайно больше ничем никому здесь не обязан? Огласите мне, пожалуйста, сразу весь список! Уж лучше горькая, правда, чем сладкая ложь!- вспылил Дима и лихорадочно заковылял по кухне туда сюда
- Козел! Гордый и упертый, козел! - вскочила Наташа, от обиды за подругу и при воспоминании о толстой цепочке, она тоже потеряла самообладание. – Да Анька, за тебя, отдала самое дорогое, что у нее было!
Дима застыл саркастично разведя руками:
- Ох, неужели, девичью честь?
- Прекрати! – взвизгнула Наташа и швырнула в Диму скомканной салфеткой. - Она, за тебя, золотую цепуру, вот такой вот толщины отдала, с крестом, всю в бруликах! Ерничает он! Да ты, голодранец, небось, такого антиквариата никогда и в глаза не видел, не то чтобы в руках держать! А она, вот так просто, взяла и отдала! Могла ведь забить на тебя болт и продать ее за большие деньги! Да она вообще дорожила ею пуще всего на свете! Голодала, мыкалась голая, босая, а ее не продавала. Таскала везде ее за собой, даже мне ее не показывала. У нее с этим «рожном» какие-то романтические воспоминания связанны. Самое дорогое отдала! - Наташа отвернулась в окно и возмущенно закурила, чтобы не расплакаться от возмущения:
« Анька - дура! Она молиться на этого самовлюбленного нахала, а он на нее даже малейшего внимания не обращает, даже из приличия! Никакой благодарности, так только дежурные комплименты и все!» -Наташа поймала себя на мысли, что очень мало этим фактом огорчена и где-то даже обрадована. «Кажется, я начинаю ревновать, а это - плохой признак. Неужели этот кобель, пробежав между нами, разрушит нашу крепкую женскую дружбу?»
Дима замолчал и сел с таким видом, словно ему на голову вылили ведро ледяной воды. Вдруг все кусочки мозаики, разбросанные по всей его недлинной, но не простой жизни, стали собираться, а одну общую и очень четкую и ясную картину.
«Аня? Анечка!!! Ее звали Аня! У нее тоже были длинные темные волосы и длинные, стройные ноги! Это я ей, четыре с лишним года назад, там, в приморском городке, одел на руку самое дорогое, что было у меня - память о дедушке? Господи! Почему же я тогда сразу ее не узнал? Почему не екнуло сердце, когда ее увидел еще там сауне на этой гребаной раздаче? А почему же не екнуло? Екнуло, еще и как екнуло! Я тогда по еще подумал, что это у меня галлюцинации начались от боли и ненависти. Потом думал, что - бред от температуры, а потом.… Потом все как-то отошло на второй план. Все мои мысли заполонила она: Наташа, Натали, Ната.
Господи, ведь я же видел тогда свое распятие у тех бандюг в сауне! Я же помню, как она, рыдая, отдавала его такому маленькому, жирному и гадкому как жаба ублюдку! А я то думал, что это все был бред, плод больного, воспаленного воображения! Сберегла! Сберегла, любимая моя девочка! Хранила ее как зеницу ока! Не продала - значит любит! Любит? Да она даже не видела меня тогда, спала пьяная! Тогда - не видела, а сейчас полюбила всей душей всем сердцем своим. То-то она так смущается, а я дубина так ничего не понял! Наташа мне просто весь разум затмила, как наваждение какое-то! Господи! Спасибо! Дождался, нашел! Искал и нашел. Все, кончились мои мытарства, мои мучения! Сегодня же заберу Аню, и уйдем отсюда. Уйдем? Куда? Куда я приведу ее? К родителям? А дальше что? На что мы будем жить, да еще и с Петей? А как же долг? А как же Наташа? Неужели же я такой подлец: нарочно влюбил ее в себя ради забавы! Кажется, я попал…»
- Что молчишь? Язык проглотил? Стыдно?
- Извени, Наташа! Вспылил. Я просто очень боюсь попасть в зависимость, от кого бы то ни было. Я и так слишком от многих зависел в этой жизни от разных людей, с самого детства и по сегодняшний день. Хочется на конец-то обрести свободу. Натик, а Аня, что же не местная получается?
Наташа оттаяла, услышав извинения, но тут же насторожилась:
- С чего это ты взял?
- Ну, ты же говорила, что она везде таскала с собой эту дорогую цепочку?
- Да, она из провинциального приморского городка. Там она в рабство попала к одному подонку. Тот на ней сначала жениться хотел, ну а Анька в какого-то конченого наркомана втрескалась. Короче этот сутенер решил этого коматозника кончить, так Анька за него в рабство добровольно пошла. Геройство и самопожертвование - у нее в крови!
- А как сутенера того звали, не знаєш?
Наташа с интересом стала рассматривать объект своего вожделения:
- А ты, что со всеми провинциальными сутенерами лично знаком?
- Нет, но с одним познакомился и очень хорошо его запомнил. На всю жизнь. Очень хотел бы я Сашку повстречать и поблагодарить за годы, проведенные в тюрьме!
- Кажется Саша. А что? Это он тебя засадил? Да ну брось ты! Мало ли Сашек-сутенеров? Не бывает таких вот совпадений!
На Диму нахлынули воспоминания, и он слушал Наташу как-то смутно, словно сквозь сон:
- Да, тесен мир. Не ожидал. Или ожидал? Аня давно здесь, в столице? В каком году приехала?
- Четвертый год пошел уже. Что это ты вдруг так живо ею заинтересовался? – занервничала Наташа.
Дима ретировался и непринужденно улыбнувшись, постарался снять печать озабоченности со своего лица, дабы раньше времени не вспугнуть Наташку:
- Так, просто! Действительно нехорошо получается: человек столько для меня сделал, а я даже ничего не знаю о своей спасительнице.
Наташа не почувствовав подвоха, повелась:
- Анька – классная! Она - моя лучшая и единственная подруга. Жаль только, что спивается. Я ее замуж выдать хочу, поскорее, а то потом поздно будет!
Вдруг Дима задал глупый вопрос, сам от себя такого не ожидая:
- Это намек? Ты хочешь нас поженить?
- Я?! - Наташа опять покраснела. - Нет! Ей другой мужик нужен!
- Это она тебе сама сказала или это лично твое субъективное мнение?
- А что тут говорить? Тут все ясно, как Божий день. Ты что думаешь, что мы здесь торгуем собой для красоты или для удовольствия? Мужик без бабок - в мужья не катит! Иначе, какой смысл с нашей темы спрыгивать? Куда потом? В уборщицы или в торговки на базар? Что ты ей дать можешь? Какое у нее с тобой будущие?
Дима опять постарался натянуть маску безразличия:
- Чего ты так взбеленилась? Я что сватаюсь к ней что ли? Так просто спросил, для интереса. Она не в моем вкусе: слишком уж изящна!
Глаза Наташи полыхали нескрываемой ревностью. У Димы больше не было ни малейших сомнений в том, какими чувствами к нему воспламенилось сердце этой славной женщины. Он решил пока утихомирить назревающую бурю. Он уже уразумел, что Наташа страшна в гневе и теперь живым ему от нее не уйти. Доигрался.
- Все, договорились! Завтра снимаем гипс и начинаем работу работать! Не дуйся! Ты больше мне импонируешь!
Наташа оттаяла и улыбнулась:
- Идем, померяешь. Я тут прикупила тебе кое - что! Не будешь же ты, в рваных джинсах, нас, элитных девушек охранять?
Наташино сердце екнуло, когда она увидела Диму в новом, дорогом костюме, собственноручно ею самой купленном по случаю:
« Ох, ему бы не в охранники к проституткам, а в Голливуд! Где такие мужики берутся? Таких, как этот красавчик, надо в красную книгу заносить! Ничего, что без бабла. Это не главное. Главное. Что бы человек был хороший, а все остальное мы ему купим!
Я у него фотографию мальчика в кармане куртки видела. Наверное - сын. Если своего ребенка так любит, значит и моего, тоже будет любить. Может мы еще и маленького родим?
И где же ты, Дмитрий, раньше был? Я тебя, дорогой мой, теперь никому не отдам! Я что-то придумаю, куда-то пристрою! Не может такого быть, что бы такой мужик и не смог нормальных денег заработать. А если не может – научим, а не хочет – заставим!»
25 марта 1993 года
14.00
Через неделю раздался телефонный звонок:
- Девушка с длинными ногами, вас к телефону! – Наташа загадочно улыбалась и протянула подруге телефонную трубку. Аня мыла голову, пила кофе и ела бутерброд одновременно.
- Кто? - она попыталась сдуть с носа мыльную пену и настороженно посмотрела на трубку, словно в ней затаилась смертельная опасность.
- Кто, кто – конь в пальто!
Аня обреченно вздохнув, прижала трубку плечом к уху. Аппетит пропал:
- Слушаю вас!
- Добрый день, Анечка. Как жизнь? - послышался в трубке бархатный и до боли знакомый баритон.
- Спасибо, нормально.
- И сколько вы миллионов заработали, пока мы не виделись? – саркастично ухмыльнулся невидимый собеседник.
Аня демонстративно закашлялась:
- Да, немного, приболела я.
- Так сильно, что даже не можешь поднять телефонную трубку? Я жду твоего звонка скоро уже два месяца. Вот и решил позвонить сам. Если Магомет не идет к горе, то гора идет к Магомету! Анечка, ты уже приняла какое-то решение? Может быть, тебе не совсем удобно говорить со мной на эту деликатную тему по телефону? Встретимся? Конечно, встретимся - такие важные ответы не дают по телефону. Я должен видеть твои глаза – зеркало твоей души.
Ане панически захотелось бросить трубку, даже разбить ее, чтобы никогда больше не слышать этот завораживающий баритон, но, не подав виду, безропотно согласилась:
- Да, конечно, встретимся.
-Какую кухню ты предпочитаешь, Анечка? Европейскую или восточную?
- Восточную, - взболтнула Аня не подумав, хотя терпеть ее не могла. Особенно она не любила теплую, слабую, японскую самогонку – «саке» и яйца летучей рыбы. На самом деле она балдела от итальянской кухни.
Панический ужас и отчаяние сжали до боли в своих железных объятиях, порабощая волю и не позволяя сказать «нет», этому жуткому человеку.
- В 21. 00 я жду тебя возле «Золотого дракона». Целую. До встречи.
Пи- пи- пи- пи….
- Аня, очнись! Трубку положи - мне должны звонить! - Наташа с трудом разжала побелевшие пальцы подруги, отбирая у нее телефонную трубку. Аня была в полном ступоре. Если бы она не сползла на пол, то можно было бы подумать, что ее хватил удар с параличом вместе.
- А? Что?
- Это, кто звонил, Седой? – Наташа непринужденно пыталась изобразить на лице недоумение. - Ну, что ты решила?
- Я?
- Нет - я! Мне никто, к сожалению, таких головокружительных предложений не делает!
- В 21.00 он ждет меня возле «Золотого дракона».
- Ну? Так что же ты сидишь, как засватанная? Ты забыла, где находиться ресторан?
- Натик, я не хочу! Я перед ним робею, как кролик перед удавом: боюсь, а отказать ему не могу! Он такой ужасный!
- Ой, ну, что ты несешь околесицу! Тоже мне «маньяка» нашла! Он - нормальный мужик! Я его уже много лет знаю: респектабельный семьянин, политик, бизнесмен. Ты под его покровительством будешь, как сыр в масле кататься! Для тебя это единственный шанс начать новую жизнь! Во всяком случае, пока! - Наташа искрение пыталась изобразить, что не понимает того, что твориться последние время с ее подругой.
Аня, с ответом на заманчивое предложение Седого, тянула с тех пор, как в их доме появился Дима. Только полному дураку было бы не понятно, что девушка просто врезалась в него по уши.
Вначале Наташа относилась к этому даже с юмором и сочувствием, как к детской влюбленности, которую должен был победить здравый смысл опытной, взрослой женщины. Но с тех пор, как Дима стал отвечать Ане взаимностью, Наташу стала изъедать ревность. Она проклинала саму себя за тот разговор на кухне. За то, что рассказала Диме эту историю с цепочкой. С того самого дня его словно подменили. Его холодность сменилась на слишком живой и неподдельный интерес к своей спасительнице.
«Что же произошло? Почему все вдруг переменилось? Ведь он же уже почти был готов на самый главный шаг! Я уже почти уложила его в свою постель! Когда? Где я ошиблась и потеряла контроль над ситуацией? Что делать? Так дальше продолжаться не может! Я не позволю морочить себе голову ни ей, ни ему у меня за спиной! Сегодня же я поговорю с ними обоими на чистоту. Нет, еще рано. Обстоятельства складываются, как нельзя лучше. Если мне удастся пристроить Аню в хорошие руки, то проще будет заарканить Диму. Вряд ли он сильно отличается от остальных представителей сильного пола. С глаз долой - из сердца вон! Надо срочно сделать «аборт» этому глупому и бесперспективному роману. Действовать надо, как можно скорее, пока не поздно. Самое главное, что бы Дима ничего не узнал о предложении Седого, Ане. Он может наделать непоправимых глупостей. Я приложу все усилия, чтобы обеспечить Ане светлое будущие, пусть даже и в золотой клетке. Тем более что Седой за Аню пообещал мне неплохие деньги.
Сегодня же надо дать понять Ане, что у меня с Димой уже вполне серьезные отношения, чтобы она, чего доброго из отчаяния не решилась на какой ничуть безумный поступок и не сорвала встречу с Седым. А она это может. Это в ее стиле!
Сегодня же я должна затащить Дмитрия в постель и желательно мне было бы забеременеть. Как раз у меня сейчас идеальный для этого период.
Боюсь только, что это будет непросто. Слишком уж он морально устойчивый. Но ничего, есть у меня средство. Перед этим средством еще не один кобель не устоял!»
- Наташка, я не хочу! Я не хочу от вас уходить! Вы же все моя семья! Я же теперь больше с вами работать не смогу? – плакала Аня
- Ну, так и, слава Богу! Зачем тебе это надо? Ты же от этого удовольствия не получаешь? Только ради денег? Ну, вот деньги идут к тебе сами без особых напрягов. Я Седого хорошо знаю. Правда, он «быстороиграющий»?
- Не знаю, мы с ним не спали. Только разговаривали до утра.
- Не спали? Во это да! Кажется, старичок от тебя потерял голову! Это в корне улучшает твои шансы. Если он влюбился в тебя не как в женщину, а как в дочку, то это - шанс получить более чем содержание. Возможно, тебе светит кусочек наследства! Если правильно будешь себя вести с ним…
- Да не хочу никак я с ним себя вести! Я не хочу поменять «шило на мыло»! Я только из одного рабства выбралась, а теперь добровольно лезть в другое?! Я не хочу! Нет! Я никуда не поеду! - зарыдала Аня, упав головой на колени. Полотенце упало на пол. Мокрые волосы волочились по полу.
У Наташи на миг екнуло сердце. Она обняла подругу за плечи: «А имею ли я право строить свое счастье на ее горе? Может ну его на фиг? Может они с Димой созданы друг для друга? Оба какие-то сумасшедшие, не от мира сего!» Но здравый смысл и безумная страсть быстро изгнали эти благородные порывы: «Нет! Дима – мой! Я его никому не отдам! А Аня мне тоже - не чужая и если я о ней не позабочусь, то она просто погибнет!»
- Ну, глупенькая, моя девочка! Перестань! Ты будешь жить в хорошей квартире, носить дорогие вещи, ездить на хорошем автомобиле! Будешь учиться и станешь большим человеком. Ведь у тебя же талант, его грех закапывать. А к нам ты будешь приезжать в гости, в свободное время. Будешь нам дорогие подарки привозить? Ну, должно же хоть кому-то в этой дерьмовой жизни повезти! - Наташа неожиданно для самой себя тоже разрыдалась и по-матерински поцеловала Аню в лоб. Опять зазвонил телефон.
- Але! Лерочка? Сколько лет, сколько зим! Что? Жирный заказик хочешь продать? - по голосу Наташи вряд ли можно было сказать, что она плакала пару секунд назад. Она умела быстро совладать с собой. Слезы высохли моментально, когда запахло деньгами. – Куда, Лерочка, на кемпинг «Пролисок»? Да это же - конец географии! На одну, на два часа? А чего продаешь, если такой жирный клиент и тем более постоянник? Работать некому! Ха-ха-ха! Худых и высоких нет? Что неужели все ваши резко растолстели? Все на заказах? Ладно, поможем, чем сможем: покупаем вашего москвича!
Наташа положила трубку. В ней боролись два чувства: желание сберечь Аню в целости и сохранности до вечера, чтобы передать из рук в руки Седому на изживание и жажда заработать лишних шестьдесят баксов. Жажда наживы оказалась сильнее и победила здравый смысл.
- Ну, подруга, тряхнешь стариной в последний раз? На кемпинг к «жирному» постояннику Лерки - Баришницы поедешь?
- Поеду,- всхлипывала Аня, - а деньги вечером пропьем!
- Хорошо. Договорились. Только после ресторана, пожалуйста!
- Ладно. В конце-то концов, могу с друзьями посидеть по-человечески в последний раз? Сколько там мне причитается? На все гуляем!
- Надо в ресторан одеть тебя поприличнее: я тебе дам свой костюм, он все равно уже на меня не налазит и сапоги новые тоже бери.
Наташа была готова отдать все, что угодно, только бы сделка состоялась.
- Нет, я в туфлях поеду и в платье, мне так привычнее. Я не люблю одежду с чужого плеча.
- Значит я тебе чужая? – вспыхнула и обиделась Наташа.
- Нет, Натик! Но я не буду для него наряжаться. Хочу до конца остаться сама собой. Захочет - возьмет меня такой какая я есть.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
