Глава вторая
Беседа
Завязалась задушевная беседа, и полились рекой слезы о потерянной девичьей чести, загубленной молодости и тяжкой женской доле. Воспоминания детства, первая любовь, первый мужчина. Романтическая волна нахлынула и накрыла опохмелившихся проституток.
- Я его никогда не забуду! У-у-ух! – Валька-Хобот занюхала огурцом, она всегда экономила закуску, когда ее оставалось мало, а водки много. – Такой пацанчик был! Я, дура, тогда по малолетке его не оценила! Я считала, шо он слишком, для меня бедный! Я все принца фельдиперсового ждала, на белом коне. Когда я забрюхатилась, то он к моей мамаше свататься прибежал, дурак! Как порядочный, с цветами! Я то рада была, конечно: ведь в селухе забрюхатиться без мужа – жуть! Заклюют, гады!
- Так он сватать тебя пришел? Так чего же ты? Не любила его, что ли? – большие Анины золотисто-карие глаза, стали еще больше, после опохмелки.
- Не любила? Да ты шо? Я его так любила, так любила! Никого так не любила, никогда, как его! Где мы только с ним, родненьким, не любились! Просто какая-то животная страсть была! Я его, сволочь такую, никогда не прощу! – плотно опохмелившаяся Валька–Хобот стукнула кулаком по столу, рюмки подскочили и попадали.
Аня продолжала недоумевать:
- За, что же ты его не простишь? Он, что киданул тебя и сбежал?
- Нет. Не сбежал. Я его за мягкотелость не прощу! Мамка моя его «недоделанным интеллигентом» обозвала, с голой ж … А он обиделся и ушел! Правильно мамка моя его, не мужик он, тряпка! Так и надо ему недоделанному п… - Валька всхлипнула и тихонько заскулила, размазывая по припухшему лицу остатки вчерашнего макияжа. – Дура я, дура безмозглая! Надо было мне бежать за ним, в ножки ему броситься! И – и – и – и… Хотела я аборт сделать, но врачи сказали, шо поздно и мол если первый раз, до родов, то потом детей может не быть. Пришлось нам с мамкой дом продать и в город уехать, от позорняка такого подальше! Уехать то уехали, а жрать то нечего в этом вашем городе! Дома у нас сад был, огород, куры, корова… И-и-и-и… Я ее, мою родненькую, Матильдой назвала, когда маленькая была… И-и-и-и-и.… Как разродилась я так и пошла, через пол года на панель. Что ты на меня так смотришь? А чем мне его с мамкой было кормить?
-Так у тебя, Валюха, ребенок есть?
- Ага, есть! Славочка, мой сыночек ненаглядный! Я его в честь папки его назвала: Вячеслав Вячеславович! И-и-и-и…. – захлебнулась в рыдания Валька.
- Счастливая ты, Валюха, завидую я тебе, по-хорошему, - тяжело вздохнула Аня. Она сама готова была разрыдаться и держалась из последних сил: - Вот если бы у меня был ребеночек от Додика моего, то мне бы больше ничего и не надо было бы! Ради него и жила бы, а так не знаю, зачем живу. Не жизнь у меня, а жалкое существование.
- Скажи спасибо, шо у тебя «хвоста» нет! При нашей то занятости, кто бы с ним сидел? Спасибо, шо у меня мамка нянчит Славика! Я его в глаза уже две недели не видела! А когда? Днем он в садик ходит, а я - сплю. Ночью я работаю, а он - спит. Я на прошлой неделе пришла, никого дома нет. Я им сто баксов оставила, жрачки накупила, «лего», машинки, всякие там азбуки - в школу ему на следующий год идти. Я из шести то лет, если два года в общей сложности с ним провела - хорошо будет. Он, когда я в цирк с ним ходила, спрашивал, кем я работаю. Сказала, что в цирке, а дома так редко бываю потому, что на гастроли езжу часто. Он у меня попросил, чтобы я ему обезьянку привезла, когда в следующий раз в Африку поеду. Скучает он без меня. - Валька вытерла слезы и печально улыбнулась. – Ну? А, шо неправду сказала? Чем наша с тобой работка не цирк? Наши клиенты - дикие звери и клоуны и акробаты в одном лице! А гастроли наши - высокооплачиваемые! Давай выпьем, что ли?
Девушки опрокинули еще по одной рюмке и закурили.
- Да, Валюха, тяжко тебе, но все равно: тебя хоть мама и сын ждут, а меня - никто не ждет, никому я ненужна. Паду смертью храбрых при исполнении служебных обязанностей и никто искать не будет. Как не крути, а ты счастливее меня!
- Счастливее? Да на кой мне такое счастье сдалось? Кому я теперь нужна с моим счастьем?
- А Славик твой, так сына никогда и не видел? Он хоть знает, что ты родила?
- Еще чего не хватало! Да если бы он узнал – я бы от него по гроб жизни не отделалась бы! На кой он мне, голодранец! Устала я «собачью радость» жрать и помаду спичкой выколупывать. Я если и выйду когда замуж, так за нормального мужика: за богатого и такого, что бы кулаком по столу мог бы стукнуть! Хотя, где их таких найдешь? Нынче мужики перевелись, тряпки одни или придурки недоделанные. Я, нормальной жизни хочу: шо бы на машине ездить, в кабаках жрать и колготки не штопать! Хочу такого мужа, шо бы за ним, как за каменной стеной. Что бы мощный был, как шкаф. Жаль конечно, шо у таких «шкафов», как правило, достоинство мужское величиной с ключик золотой. Ну, это не главное. Главное, шо бы деньги у него водились и не жадный был.
- За каменной стеной, это конечно хорошо, но это не самое главное. Важно, что бы при этом он любил бы тебя, а ты его.
- Да на кой мне эта любовь сдалась? Главное деньги. Пусть он мне бабло даст, а «любовь» я себе на стороне заведу. Сама себе выберу, какого захочу, свой любимый цвет и размер! Пусть бедный, но красивый с вот таким вот… - Валька сладострастно хохотнула.
- Не, я так не могу! Я любви хочу настоящей, как в сказке!
- Любви? Да где она эта любовь? Шо она такое? Кто ее видел?
Бред! Бред сивой кобылы в лунную ночь! Ты, Ань не забудь, что живем мы не в сказке, а в фильме ужасов. Тут любовь не живет, слишком здесь для нее грязно и смердит дохлятиной.
- Нет, любовь она везде есть, она все наполняет вокруг! Если бы ее не было, то разве мы бы с тобой жили по сей день? В моей жизни была любовь и есть и будет всегда. «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозноситься и не гордиться, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине. Она все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает...”
- Шо это ти такое прогнала, а ? – глаза Вальки - Хобота округлились, а закуска стала выпадать из-зо рта.
- Это в Библии написано, - смутилась Аня, она сама не ожидала, что до сих пор помнит эти слова, которые так впечатлили ее еще в детстве, - в 1 послании к Коринфянам в 13 главе.
- Ты шо, эту тягомотину читаешь? – Хобот залилась истерическим смехом и ударилась лбом об стол.
- Читала раньше, не всю конечно, она очень большая, она бесконечная. Я в Библии не все понимаю, но то ,что Бог есть любовь, я на всю жизнь запомнила. Если Он – любовь, значит, Он не может быть злым и жестоким, и не может обмануть! Он все прощает, даже предательство и мою измену!
- Измену? Кому? Богу, что ли? Ты шо с Богом, ну это, переспала… - Вальке почему-то стало стыдно употребить словечко покрепче применительно к этой непонятной ей субстанции под названием Бог. – От дева Мария нашлась, елки палки!
Аня встала из-за стола и неуверенной походкой, ее уже прилично пошатывало, направилась к коробкам со своими вещами. Она вывалила на пол одежду, обувь и вытащила сверток. Развернув пожелтевшую газету, Аня любовно протерла рукавом пыль с черной обложки с золотыми буквами:
- Вот она моя дорогая, самая дорогая книга на свете! Это все, что мне осталось на память о дяде Сене.
- Вот умора! Проститутка с Библией! Картина достойная пера художника! Шо то я уже такое слыхала… А! Мария Магдалина! Это такая жидовская проститутка была. Она все за Иисусом ходила, мне мамка когда-то рассказывала. Вот умора то! И чего она от него хотела? Видать перепехнуться! Он же наверное видный мужик был? А? – Хобот была в восторге от своего остроумия.
- Дура, ты! Просто ей такая жизнь скотская осточертела! Она в Иисусе свет увидела свет среди тьмы тьмущей! Он для нее был, как глоток воды посреди пустыни! Она Ему как сестра была, как друг… Понимаешь? - Аня заглянула одурманенные глаза подруги и заплакала от бессилия.
- Шо ты обиделась, шо ли? Шо ты? Ну просвети меня необразованную, мы университетов не кончали! Так Он, шо так ее и не… Ну это, не полюбил?А шо то такое слыхала, что они ребеночка родили? Шо неправда?
- Брехня! Никаких детей у Иисуса не было!
Валька тяжело вздохнула:
- Гонят, значит? А жалко, я люблю хепиенды! Так и не полюбил он эту проститутку и не женился. Конечно, кому мы надо им, святым, порядочных подавай, целок! Она так за ним бегала, а он так и не полюбил...
- Полюбил, только не так, как ты думаешь! Ну, как же тебе объяснить! Ну, понимаешь, Он не в чем не согрешил, Он никогда не познал ни одной из женщин…
- Он шо, голубой!? – Валька чуть не подпрыгнула.
- Господи, ну что же ты такая темная! Нет, Иисус не голубой! Он – Бог! Не понимаешь? – осенило Аню, и она зарыдала еще пуще прежнего. – Ему очень хотелось обыкновенного человеческого счастья, иметь жену и детей, но тогда, кто бы нас от греха искупил? Он своим счастьем, всей жизнью своей пожертвовал ради нас, гадов! Всю свою кровь отдал! Вот это любовь! А ты говоришь, нет любви…
- А что я? Я ничего такого и не говорю. Это ты говоришь и говоришь, давай выпьем лучше! - Валька пыталась подпереть кулаком щеку, но локоть все время соскальзывал. – А у тебя складно получается торохтеть про Бога!
После очередной рюмки Аня утерла слезы, высморкалась. Ей стало, как -то легче на душе, словно она побывала на свидании любимым, после долгой разлуки.
- Тебе интересно? Я могу тебе еще рассказать, я много знаю!
- Ну, не могу сказать, шоб я без того шо ты мне нагородила, жить не смогла, но если хочешь – рассказывай! У нас до вечера еще времени валом, хотя надо бы проспаться, - икнула смачно Хобот. – Слышь, шо ты тут среди нас грешниц делаешь? Ты же святая у нас, тебе уже в монастырь пора!
- Нет, я в монастырь не хочу, а так как мы живем – больше не могу! Что делать? Как-то все по-другому быть должно, а как не знаю! Знаешь, Валюха, я ведь с Богом разговариваю…
- У тебя шо – белая горячка? - насторожилась Хобот, но тут же сама себя успокоила: - Не, белка она по трезвому приключается.
Глаза у Ани блестели, лицо разрумянилось:
- Я от вас скоро уйду, Валюха !
- Ты это брось! Ишь шо надумала? Ты же молодая еще! – Хобот испуганно вскочила и припала к Ане. – Не вздумай, не бери грех на душу, самоубийцы на небо не попадают! Мне мамка рассказывала! Ты шо? Шо ты так огорчилась до невозможности? Да хрен с ней, с нашей … ятской жизнью, ты же красавица и умница, ты еще своего принца встретишь на белом коне!
- Чего ты? Да не собираюсь я умирать, рано мне еще ! Да и вообще, мне жить нравиться, я еще детей родить хочу! Я хочу бросить всю эту ерунду и новую жизнь начать! Я завтра в церковь пойду, меня вчера пригласили. Там в клубе какой-то негр проповедует. Пойду и покаюсь.
- Перед негром? Ты шо, какой клуб? Каяться собралась, так хоть перед нормальным батюшкой, а не перед негром!
- Какая разница перед кем, я же перед Богом каяться буду, а не перед человеком!
Валька, как-то странно затихла, опустила глаза и, прикрывши рот рукой, прошептала:
- Думаешь простит?
- Простит, Он все и всем прощает, если по настоящему прощения попросить!
- А если не по настоящему?- шептала, Хобот не поднимая глаз.
- Так разве Бога можно обмануть? Он же в самое сердце смотрит!
- Это шо, как рентген?
- Круче!
- Так это Он получаться сейчас все видит, как мы здесь похмеляемся? Так это Он слышал все, шо я тут про Него говорила? - Валька в испуге схватилась за левую грудь и сползла на пол.
Аня села рядом:
- Валь, пошли со мной! Бог и тебя простит!
- Думаешь? Хорошо бы, а то я такого в жизни наделала, - слезы опять навернулись Вальке на глаза, и она тяжело и громко вздохнула.
- Все, давай по последней выпьем, закурим и больше не будем никогда эту гадость в рот брать! Ляжем спать, вечером на последний заказ, а завтра начинаем новую жизнь! Договорились? – сияла Аня помогая встать пышной подруге.
- Подожди, подожди! Это если я с тобой в этот клуб, к негру пойду, так больше не буду курить и пить? Так получаться тогда и с мужиками спать нельзя будет? А на шо же мы с тобой тогда жить будем? Ты часом не в уборщицы ли собралась?- осенило вдруг Вальку- Хобот и здравый рассудок взял верх над эмоциями.
Аня не унималась:
- С голоду не помрем, что-то придумаем! Да Бог о нас позаботься, не переживай! За то совесть будет чистая и по ночам будем спокойно спать!
Валька ухмыльнулась:
- Ага, одни одинешеньки!
- Почему одни? Бог сказал, что человеку плохо быть одному, Он нам мужей даст и детей!
- Спасибо! У меня уже один есть, мне хватит!
- А я троих хочу или даже четверых! Нет пятерых! Ну, сколько Бог даст!
- Ты шо, хочешь, чтобы они из тебя всю кровь выпили? На кой тебе столько? Дети – цветы жизни, но пусть они цветут на чужом балконе! Ты в замухрышку превратиться хочешь, в платочке и черной юбке до пят? Видела я этих фанатичек! Они ко мне, как мухи на мед липнут! Особенно, когда стою и клиента жду! Достали они меня уже! У меня, ихних приглашений – целая пачка!
- Валь, а видела, какие у них глаза?
- Ага, видела! Как у обкуренных ! Лыбяться вечно, неизвестно какого хрена радуются!
- Нет, глаза их сияют неземным светом ! Они какой-то невиданной и непонятной притягательностью обладают!
- Короче! Это все хорошо, но не для меня! Может лет так через десять-пятнадцать, а пока я хочу в свое удовольствие пожить.
- Валь, а у тебя мечта есть?
- Конечно! Я хочу счет в банке, машину, дом, собаку здоровую и чтобы целыми днями не хрена не делать! Ну, чтобы только в салон красоты ходить и по бутикам!
- Ну, что ты все о бабках да о бабках! Разве в них счастье?! У тебя какая ни будь возвышенная мечта есть?
- Какая?- искрение недоумевала Валя.
- Ну, ты читала Александра Грина « Алые паруса»? Вот у меня такая мечта, как у Асоль. Я тоже жду принца своего. Я обязательно дождусь! Ведь у меня все почти, как у нее в жизни происходило. Вот только она проституткой не была, а так все, похоже.
- Ну, это не ее заслуга! Хорошо, что этот Грен или, как там его, за ней вовремя на своей лодке приплыл, а то неизвестно, чем бы она в той глуши кончила! Взвыла бы от тоски и нищеты, да и подалась бы счастья искать в большой город. А там ласых на шаровую красоту мужиков, хоть отбавляй! Так что, считай, что этой Асоли нехило повезло. Этот ее крендель, небось, не с дырявым карманом к ней приплыл? А? Так, что она не такая дурочка была, как прикидывалась! Знала, кого ждать! Принца, дождалась, а не хухры-мухры! А ты говоришь не в бабках счастье!
- Ну, деньги иметь совсем не плохо, главное, что бы они тебя не поимели! К ним так просто в рабство не попасть! Асоль ведь принца полюбила не за деньги. Она его полюбила, еще до того, как увидела! Она его сердцем чувствовала и верила, что за ней приплывет!
- Как это можно любить не видя? Шоб полюбить не только увидеть надо, а и пощупать хорошенько!
- Нет! Иисус сказал, что блаженны те, кто поверил не видя!
- Так тож поверить можно не видя, а вот полюбить...
- И верить, и надеяться и любить, можно не видя! Чтобы полюбить щупать не обязательно, главное сердцем ощутить!
Валька-Хобот наворачивала круги вокруг Ани, словно спутник вокруг планеты, внимательно осматривая ее со всех сторон:
- Точно - блаженная! Юродивая, как пить дать! Точно – ненормальная!
Аня возбужденно размахивала руками, словно пыталась нарисовать незримый образ своего возлюбленного, вращаясь вокруг своей оси вслед за подругой:
- А это, как Иисуса! Я Его ведь никогда не видела, а люблю больше жизни! Мне временами кажется, что Иисус и есть мой жених. Вот такого, как Он хочу мужа: доброго, смелого, щедрого, умного и красивого!
- А от куда ты знаешь, шо Он красивый был?
- Ну разве Сын Бога может некрасивым быть?
- Так он же жид был, говорят! Ты их видела? Один мой жирный клиент Мойша Мотлович чего стоит! Красавец писанный! Ночью увидишь – не проснешься! А вот бабок у него куры не клюют и все бабы к нему липнут и шаровые и высокооплачиваемые, как мы с тобой.
- Ну, Мойша Мотлович не идеал красоты, но в каждой национальности есть разные люди. Есть люди уродливые и злые, а есть красивые и добрые. Вот мой дядя Сеня например был очень красивый и добрый еврей и Додик тоже. Он хоть и не очень красивый, но лучше его для меня никогда не было. Да и нет…
Валька перестала вращаться и заинтересованно присела, кажется, появилась возможность сменить Божественную тему на более приземленную и волнующую:
- Додик? Это кто? Собака, шо ли?
- Нет, Додик – не собака. Давид - мой любимый, мой первый и единственный мужчина. Он - самый лучший в мире человек, не считая моего папы, дяди Соломона и дяди Пети.
- Ну, на счет единственного мужчины это ты погорячилась, подруга! - расхохоталась Валя.
- Согласна, что из уст проститутки звучит странновато, но вполне естественно! Он был единственным, с кем я оказалась в постели впервые, добровольно. По любви ! Я ни капельки об этом не жалею, хотя после этого вся моя жизнь пошла под откос. Больше по любви я ни с кем в жизни не была, только за деньги.
- А где же он сейчас твой « царь Давид»?
- Здесь, в столице живет.
- Напортил и сбежал? Ты ведь не местная, как я припоминаю?
- Да, я возле моря родилась и все свое детство провела там и всю юность. Говорю же, у меня все, как у Асоль! Моя мама, как и у нее - умерла, когда я была еще совсем маленькой.
|
