Старайтесь иметь мир со всеми и святость, без которой никто не увидит Господа.
Евр. 12, 14
Что в действительности означают слова: "без святости никто не увидит Господа"? Зависит ли в конечном счете наше спасение от достижения определенной степени святости?
Писание ясно отвечает на эти вопросы. Во-первых, даже наилучшие христиане не в состоянии заслужить спасения собственной праведностью. В свете священного закона Божьего "вся праведность наша - как запачканная одежда" (Ис. 64, 6). Наши даже самые славные дела запачканы грехом и несовершенством. Как выразился один святой несколько столетий назад: "Даже слезы нашего покаяния должны быть омыты Кровью Агнца".
Во-вторых, ради нас и для нас Иисус Христос проявил послушание до смерти и совершенную праведность. "Ибо, как непослушанием одного человека сделались многие грешными, так и послушанием одного сделаются праведными многие" (Рим. 5, 19). "Потому что и Христос, чтобы привести нас к Богу, однажды пострадал за грехи наши, праведник за неправедных" (1 Петр. 3, 18).
Писание говорит как о святости, которую мы имеем во Христе, так и о святости, к которой нужно стремиться. Одно дополняет другое. Мы спасены для святости: "Ибо призвал нас Бог не к нечистоте, но к святости" (1 Фес. 4, 7). Апостол Павел писал коринфянам: "Церкви Божией, находящейся в Коринфе, освященным во Христе Иисусе, призванным святым..." (1 Кор. 1, 2). Освященные - в данном случае те, кого сделали святыми, то есть во Христе мы стали святыми, и в этом качестве призваны к святости в повседневной жизни.
Автор послания Евреям напоминает о необходимости личного деятельного стремления к святости. В момент нашего спасения Святой Дух входит в нашу жизнь для того, чтобы сделать нас святыми на практике. И если у нас нет желания жить праведной жизнью, угодной Богу, нам следует серьезно задуматься о подлинности нашей веры во Христа.
Верно, что желание святости может быть вначале лишь малой искрой. Но эта искра должна разгореться в пламя, в стремление вести богоугодный образ жизни. Подлинное спасение порождает желание стать святым. Спасая нас в Иисусе Христе, Бог спасает не только от возмездия за грех, но и от господства греха.
Цель нашего спасения заключается в том, "чтобы мы были святы и непорочны пред Ним в любви" (Еф. 1, 4). Кто, став христианином, продолжает жить в грехе, тот поступает против самой цели спасения. Один писатель три века назад сказал: "Что за странное спасение чают люди, ставящие святость ни во что... Они хотели бы спасаться Христом и одновременно пребывать в плотском состоянии... Они желали бы прощения грехов не для того, чтобы в будущем пребывать в любви с Богом, но чтобы враждовать против Него, не страшась наказания".
Святость необходима не как условие спасения - это было бы спасение делами,- но как одна из сторон спасения, принимаемая верой во Христа. Ангел сказал Иосифу: "И наречешь Ему имя: Иисус; ибо Он спасет людей Своих от грехов их" (Матф. 1, 21).
Вот почему никто не может довериться Христу в деле спасения, не доверяясь Ему в деле святости. Это не говорит о том, что жажда святости должна быть сознательным желанием человека в тот момент, когда он приходит ко Христу. Это скорее означает, что Святой Дух, дарующий нам спасительную веру, возбуждает в нас и жажду святости. Он просто не дает нам одного без другого.
Апостол Павел пишет: "Ибо явилась благодать Божия, спасительная для всех человеков, научающая нас, чтобы мы, отвергнувши нечестие и мирские похоти, целомудренно, праведно и благочестиво жили в нынешнем веке" (Тит. 2, 11-12). Благодать, приводящая нас ко спасению, учит отвергать нечестие. Мы не можем принимать лишь половину Божьей благодати Если мы вообще ее принимаем, то переживаем не только прощение грехов, но и освобождение от господства греха.
Д. Бриджес
Стремление к святости
Святость начинается в момент, когда мы посвящены Богу, принесены Ему в дар, делаемся Его собственностью. Это не значит, что в тот момент человек уже делается святым в том смысле, в котором он призван быть подобным Серафиму Саровскому, Сергию Радонежскому, Нилу Сорскому и множеству других мужчин и женщин. Это лишь говорит о том, что теперь по собственной воле, с полного своего согласия, со всей своей решимостью мы отдаем себя Богу, теперь мы Божии до конца. В этом смысле святость человека, конечно, сочетается с какой-то долей греховности, потому что человек отдает себя Богу и говорит: Господи, я хочу быть Твоим и только Твоим! - а вместе с этим в нем еще есть несовершенство, которое должно быть переработано и постепенно исчезнуть. Вот два полюса святости: Божественная святость Спасителя Господа Иисуса Христа и зачаточная святость того, кто сам себя отдает как бы в собственность Богу.
Вопрос святости связан еще с другим словом: духовность. Мы постоянно говорим о духовности, как будто человек, не только святые, но и мы, грешники, можем жить одним духом, и забываем, что в человеке есть и душевность, и телесность. Надо понять, что такое духовность по существу. Духовность - это не достижение, а путь; духовность заключается в том, что Святой Дух действует в нас, потому что мы Христовы и постепенно возрастаем действием Святого Духа. Это значит, что мы должны соединиться со Христом и с Духом Святым всем своим существом, а не только той стороной нашего бытия, которая уже сродни Богу духом нашим. Святой Серафим Саровский говорит, что святости можно достигнуть благодаря решимости, а решимость - это предмет воли, это предмет ума, сознания; и поэтому наша душевность играет абсолютно решающую роль. Наш дух не может с места двинуться без того, чтобы наша душевность не участвовала в его возрождении и восхождении к Богу. Это очень важный момент, потому что мы часто думаем, будто вместо того, чтобы совершать душевный подвиг, мы можем обратиться к таинствам, обратиться к молитве, обратиться к Богу и говорить: Господи, сделай за меня то, чего я не собираюсь делать ради Тебя, или то, чего я не могу сделать, потому что у меня не хватает ни решимости, ни вдохновения!.. Нет, в нас есть этот душевный момент, который требуется для того, чтобы загорелся дух и чтобы Бог все глубже мог с нами соединиться.
Но речь идет не только о душевности и о духовности, о духе и о душе, речь идет тоже о человеческом теле, потому что тело человека было создано Богом для того, чтобы быть вместилищем его души и его духа. Это следует понять: наше тело так же свято, как наш дух, и должно быть пронизано до самых глубин Божественной благодатью. Святой Силуан Афонский в одном из своих писаний говорит, что веянием Святого Духа, действием Святых Таинств, приобщенностью нашей Богу, когда мы отдаемся Ему благодать Божия касается сначала нашего духа; а потом, когда загорится наш дух, это пламя постепенно пронизывает и душевность нашу. В свете той благодати, которая уже осияла наш дух, мы делаемся способными принимать решения, которые иначе не могли бы принимать, делаемся способными понимать то, чего иначе не могли бы понять. И когда человек дошел до полноты какой-то приобщенности Богу (полноты, конечно, относительной), то эта благодать сходит и пронизывает и наше тело. Этим объясняется то, что тела святых часто остаются нетленными, их не касается тлен, растление. Так вот, святость начинается с момента, когда мы отдаем себя Богу, она возрастает по мере того, как мы решительно боремся со всем тем, что нам мешает быть Божиими, друзьями и учениками Христа, храмами Святого Духа. И дальше она пронизывает нас до конца.
Надо помнить, что наше тело, наша душа, наш дух составляют одно целое, которое мы постепенно должны включить в тайну Божию; и тогда человек делается цельным, тогда его телесность пронизывается благодатью с такой же силой, как и его дух. Вспомните, как при беседе с Серафимом Саровским Мотовилов увидел, что лицо святого Серафима просияло, просияла его одежда, весь он просиял подобно тому, как Христос воссиял на Фаворе, когда говорил с Моисеем и Илией о грядущем Своем страдании, - Он весь просиял так, что даже Его одежда, по слову Евангелия, воссияла такой белизной, какой не мог бы осуществить ни один белильщик. Это обращает наше внимание на то, что мы должны быть пронизаны благодатью телесно в той же мере, как душевно и духовно, и что мы не должны бояться той борьбы, которая в нас совершается. Борьба - время, когда мы можем сказать: Господи, неужели Ты мне доверяешь настолько, чтобы мне поручить эту борьбу с сатаной, со злом, которое во мне еще не исчерпано?.. Это момент, когда мы можем радоваться тому, что Бог нам дает возможность за Него, вместе с Ним бороться и побеждать. И когда мы побеждаем зло в себе, мы его не только в себе побеждаем, мы его побеждаем вообще, потому что пораженный бес поражен для всей вселенной, он ранен насмерть. Когда какой-нибудь грех в нас исцелен, то есть когда ничего не осталось от него, только когда наша цельность выросла в полноту своей меры, мы можем сказать: теперь это зло умерло для всей вселенной...
И поэтому когда мы встречаемся в нашей жизни с духовной борьбой, с душевным искушением или с телесной болезнью - я говорю сейчас не об обыкновенной болезни, а о том, что грех в нас начинает действовать с новой силой - мы можем благодарить Бога.
И мы можем еще одно помнить, чрезвычайно важное: не тело является причиной и источником зла в нас.
Один из подвижников совершенно ясно говорит, что тело является страдальцем, мучеником, тело является жертвой той неправды, которая в нас живет душевно и еще духовно. Поэтому когда мы говорим о телесных, о плотских грехах, мы говорим о том только, что греховность наша, которая вся живет в душевности и духовности, сейчас порабощает наше тело, оскверняет наше тело; каяться должно не тело, а душа наша. И это очень важно, потому что слишком легко мы думаем о нашем теле как об источнике искушения или зла. Источник - в нашей неочищенной, непросвещенной душевности и еще не до конца загоревшейся духовности.
Митрополит Сурожский Антоний
О СВЯТОСТИ И ДУХОВНОСТИ
Прочитано 4530 раз. Голосов 8. Средняя оценка: 3.13
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Очень сложная гамма чувств после прочтения. От вдохновляющих, до опустошения. Временами было довольно трудно отличить простой житейский опыт человека от того, что говорит Дух. Приведу пример. Иногда слушаешь проповедь и всё вроде правильно и по канону и по учению, но возникает ощущение того, что слово мёртвое. Нет в нём жизни. Много красивых и правильных слов, а жизни нет. Как это объяснить? Первое из объяснений, которое мы должны рассматривать сразу - это наше собственное состояние. А в духе ли мы? Общается ли наш дух с Духом Божьим? и, если ответ "да" (перепутать невозможно), то значит, что говорящий проповедь просто выдаёт заученный урок. Я раньше рассматривал святость в трёх основных проявлениях: 1. Святость Божья 2. Святость, как избранность 3. Святость, как стремление от избранности к Богу(тот самый вечный процесс совершенствования). Потом я подумал, а каких же тогда святых канонизируют православные? Ведь человек отдавший жизнь Богу и так уже святой, т.е. избранный(только в том случае, когда незамедлительно начинает совершенствовать свой дух - стремиться к святости Божьей)? Выходит так, что тут речь идёт о святости, признаваемой не Богом, а людьми, т.е. святости, которая стала очевидна. Я не говорю, что это понятие ложное, но для Бога нет никаких этапов святости человека. Для Бога есть процесс, ибо суть личности не во временных(пусть даже долговременных) достижениях, а в вечном стремлении, где нет конца. Представьте себя родителем непослушного 10 летнего ребёнка и всё станет ясно. Вот он вас не слушался, потом решил изменить свою жизнь и слушаться, а потом вы начинаете его учить уму разуму и он понемногу начинает овладевать сей наукой. В лице друзей он изменился, а в вашем лице? Каким вы видите его? Святым? Вы со своей высоты видите совсем иную картину. Вы видите все его несовершенства и знаете, что жизнь гораздо более нежели высота его возраста и опыта. Вы хотите дать ему гораздо больше. Как вы отнесётесь к тому, что его друзья вдруг начнут считать вашего ребёнка совершенным? Святый да освящается ещё... Иными словами - расти пока человек, приобретай мудрость, назидайся от Господа. Комментарий автора: Андрей, спасибо, что нашли время. Знаете, когда я только пришла в церковь, то казалась себе такой ничтожной грешницей, ведь в церкви - святые! Но. потом...хотелось убежать. когда поближе узнала этих людей, самое страшное - лицемерие, в церкви - святые. а когда никто не видит...
Ну где вы в современных церквях видели воистину святых? Ведь называться можно как угодно...
Святость дается нам в зачаточном состоянии. а затем нужно возрастать в ней, упорным трудом над собой с помощью Божьей.
Большинство протестантов этого не делают, не меняются, не возрастают, а зачем? И так спасены, и так святые..."Достигайте Любви" Святой тот, кто достиг! Многих вы знаете, достигших любви?
Мы должны восстановить подобие Божие при жизни, а не в вечности, соединиться с Господом в Духе. Достичь обожения, стать богами по благодати. А протестанты настолько все упростили, и как результат - нравственное, а не духовное христианство. Буду признательна, если прочтете статью об обожении на моей страничке. так же хотелось бы услышать ваше мнение.
Dominic
2009-08-26 21:16:07
Как христианин - протестант не соглашусь с Вами! Настоящий верующий ИЗ-ЗА ЛЮБВИ К БОГУ ДУДЕТ ПРИЛАГАТЬ ВСЕ УСИЛИЯ И НЕ ОСТАВАТЬСЯ В ДОСТИГНУТОМ, А ПОСТОЯННО ЖИТЬ В СВЯТОСТИ. Я тоже искал истину. Но концепция Православной церкви о святости неверна. Вы поговорите с правосл. священником о том - что в их понимании святость. Потрясающе говорит о святости в своих трудах Лютер. Жизнь в настоящей святости и "галатийский путь" традиц. церквей - совершенно разные понятия. Благословений Вам! Комментарий автора: Лютер отверг авторитет традиции и заявил, что Писание является единственным доктринальным авторитетом. Вследствие этого протестантская Реформация делала акцент на изучении Библии и на том, что ответы на вопросы надо искать в ней, а не в церковной иерархии.
Обновленное внимание к Писанию было значительным удалением от католического богословия и практик. В 1229 г. католическая церковь запретила прихожанам читать Библию, потому что те не имели богословского образования и не могут понять ее, а только придут в заблуждение. Вместо этого прихожанам следует принимать за авторитет толкования и провозглашения церкви.
Действительно, практически все Библии тогда были написаны на латыни, мертвом языке церковных ритуалов и науки, а не на языке народа. Также вся литургия проводилась на латыни, и поэтому в целом была непонятной для простого человека, пришедшего на мессу.
Лютер заявил, что Библия, литургия и проповедь должны быть на языке народа. Он верил, что простой человек, может понять основную суть Писания, и сам перевел Библию на немецкий язык, чтобы сделать ее доступной для всех.
Хотя Лютер считал, что Писание выше традиции, он занимал довольно консервативную позицию, когда дело доходило до применения это принципа. Он говорил, что верующие должны отвергать только те учения и практики, которые ясно противоречат Писанию, но могут продолжать соблюдать все остальные. В отличие от многих более поздних протестантов, таких как анабаптисты, он неблагожелательно относился к расставанию со всеми традициями, литургиями и практиками, не содержащимися в Библии. Если в свете Писания совершенно ясно, что какое-то учение ошибочно, тогда христиане должны выбросить его. Но если Библия ничего конкретно не говорит о той или иной практике, христиане могут сохранить ее.
Учение Лютера о человечестве логически вытекает в доктрину об индивидуальном предопределении (безусловном избрании), чему он и учил. Подобно Августину в пятом веке (в конце концов, он был августинским монахом), он говорил, что человек получает спасение только по Божьему предшествующему и безусловному избранию.
К такому выводу Лютера привело желание прочно утвердить, что учение об оправдании верой совершенно не связано ни с человеком, ни с его делами. Он утверждал, что если человек избирает Бога по собственной воле, он содействует Богу в своем спасении, а это подразумевает оправдание делами. Даже если человек признает, что сначала в нем начала трудиться Божья благодать, но при этом думает, что ответственность принять или отвергнуть проповедь о спасении лежит на нем, это разрушает спасение только по благодати. Он полагал, что любое решение человека принять Божью благодать или любая договоренность с Богом, будет делом и поэтому не согласуется с верой.
Вследствие этого он учил, что Бог предназначает людей к спасению или погибели. Тем, кого Он избрал, Бог посылает благодать, изменяет их волю и дает им веру. Они оправданы верой в то, что Бог дал им. Люди не способны противиться этому избранию, и оно дается исключительно по Божьей благодати без какого-либо решения или действия со стороны человека.
С точки зрения веслианов, Движения святости и пятидесятников, убеждения Лютера о предопределении, благодати и вере ошибочны. По Писанию, вера человека – это позитивный и активный отклик на Божий призыв. Принять Божью благодать не только можно, но нужно. Это действие не является человеческим делом по достижению спасения, но это всего лишь суть спасительной веры. В Библии невозможно отделить спасительную веру от послушной веры.2
Лютер стремился избежать богословия славы (спасения делами), и поэтому начал говорить, что сама вера есть дар Божий, действующий изолированно от человеческой воли. Он считал, что такое определение веры было необходимо, чтобы избавиться от римско-католической системы праведных дел. Действительно, его определение веры исключает всяческий намек на заслуженное спасение, однако оно расходится с библейским определением, исключая роль человеческой воли. Выходит, если человек принял решение покаяться – это всего лишь иллюзия.
Лютер говорил, что оправдание есть Божье постановление об отпущении грехов, которое Он провозглашает грешникам. По его мнению, оправдание – это когда грешник предстает пред Богом порочным, неправедным и недостойным и когда Бог провозглашает его праведным. Бог прощает грехи строго на основании креста и через веру Он вменяет это тем, кого Он избрал спасти. Значит, оправдание никак не связано с самим человеком. Оно не изменяет человека внутренне. Это просто непредвзятое действие Бога, за которое было заплачено на Голгофе и которое Он совершает по Своему личному выбору.
В общем, Лютер учил, что спасение – это не то, что происходит внутри человека, но нечто происходящее внешне. Оно было куплено на Голгофе и назначено ему механизмом предопределения. В момент оправдания сам человек ничего не переживает. Он продолжает совершать грехи, как раньше, только теперь он уже оправданный грешник.
Лютер был защитником святости, но в его богословии не было ударения на святую жизнь. Он фокусировался на оправдании, пренебрегая освящением. Его центральная тема гласила, что мы не можем сделать ничего, чтобы спасти себя; мы должны верить, что Бог избрал и оправдал нас. Кто мы, что мы сделали или даже что мы делаем на данный момент – все это не относится к спасению; оно зависит только от Божьего избрания.
Цель учения Лютера о спасении состояла в том, чтобы помочь людям преодолеть сомнения, страх и фарисейство, которые породила в них средневековая система праведных дел, но он зашел слишком далеко, полностью исключив ответственность человека за свои поступки. Лютер не намеревался учить людей грешному образу жизни, но считал, что люди неизбежно будут продолжать греховные привычки, даже после того как они станут христианами. А поскольку спасение зиждется исключительно на Божьем избрании, они никак не могут это изменить, поэтому им нужно просто освободиться от чувства вины за грехи. Лютер говорил о непрекращающемся труде Божьем в жизни человека, который приводит его к настоящей праведности. Но это постепенно становление в праведности никак не связано с состоянием человека в глазах Божьих, но просто происходит с течением христианской жизни. Таким образом, он учил, что спасение постепенно преображает нас (этот процесс некоторые более поздние протестанты называют освящением). По мере того как христианин возрастает в благодати, он становится поистине праведным в своих поступках. В этой связи закон – моральный закон обоих Заветов – полезен в том, что показывает христианину путь, по которому следует идти, чтобы угодить Богу.
Лютер отмечал, что авторитет Писания заключается не в каноне, то есть перечне исторически признанных книг, а в донесении Благой Вести. Писание авторитетно благодаря тому, что в нем излагается Благая Весть об оправдании верой. Различные отрывки Писания имеют большую или меньшую ценность в зависимости от того, насколько они представляют Благую Весть.
Ветхий Завет не имеет такой ценности, как Новый, потому что Новый Завет излагает послание об оправдании верой более ясно. Даже в самом Новом Завете некоторые книги имеют большую ценность, чем другие. Например, послание Иакова Лютер называл «совершено пустым», потому что не видел, как оно может полностью гармонировать с учением об оправдании только верой.1 Эту книгу он считал проблематичной, поскольку в ней делается акцент на том, что вера выражается только делами, и его католические противники увлеченно цитировали Иакова 2:20: «Вера без дел мертва».
Послание Иакова открывает, что вера является не только умственным решением, но живыми отношениями с Богом, которые неизбежно влекут за собой дела. Если в жизни человека нет дел веры, это свидетельствует о том, что он не имеет подлинной веры.
Тот факт, что Лютер отверг связь между делами и верой в послании Иакова, показывает, что он стремился истолковывать Писание в свете своего учения об оправдании верой. Таким образом, он не вполне последовал своему убеждению о том, что только Писание является единственным доктринальным источником.
Лютер признавал, что мы должны истолковывать Писание с помощью озарения Святого Духа, но говорил, что Дух не будет учить ничему иному, кроме Благой Вести. Когда некоторые протестанты стали делать акцент на движении Духа, проповеди и необходимости духовного понимания Писания, он отверг этих «энтузиастов» (иными словами, «фанатиков»), говоря, что они не придерживаются Благой Вести. Те в свою очередь критиковали Лютера за то, что он был человеком буквы, а не Духа. В теории он был открыт для помазания Духа, но на практике он ограничивал возможное действие Духа рамками, согласующимися с его пониманием учения об оправдании верой.
Для евангелического и пятидесятнического движения некоторые моменты в богословии Лютера считаются
сомнительными. Его определение веры удалено от того, что подразумевают под верой евангелические христиане и пятидесятники. В лютеранском богословии, спасительная вера не является сознательным решением или выбором человеческой воли откликнуться на проповедь Благой Вести. Вместо этого, верой считают то, что Бог дает человеку, независимо от его личного решения или желания. Человек является всего лишь пассивным получателем благодати, и он не может не применять веру, данную Богом. Если кто-то предлагал отсрочить крещение до того момента, когда человек сможет сознательно верить, Лютер отвергал это предложение, называя его спасением делами.
Сегодня евангелические христиане сталкиваются с нелегким выбором, когда отказываются принимать учение о том, что крещение необходимо для спасения. Если в поддержку своего мнения они прибегают к учению об оправдании только верой, они отвергают то значение, которое вкладывал в это учение Лютер. С другой стороны, если они прибегают к аргументу Лютера о том, что сознательное принятие крещения является делом праведности, тогда всякий волевой поступок человека, вплоть до «молитвы покаяния», они должны считать делами для достижения оправдания, а значит ненужными и недейственными.
Радикальное определение оправдания только верой, выведенное Лютером, может иметь смысл, только если человек также примет его учение о личном предопределении. Ибо в его системе любая связь спасения с человеческим выбором означает спасение делами.
С точки зрения Библии, принцип оправдания верой истинно является ядром Благой Вести, но выведенное Лютером определение веры весьма ущербно. Глубокому библейскому определению веры присуще совершение сознательного выбора. Как только человек принимает эту истину, он понимает, что действия, которые он совершает в ответ на проповедь Благой Вести, не являются праведными делами, но делами веры. Бог совершает труд спасения в человеке, когда тот выражает доверие Ему через исполнение требований, обозначенных в Его Слове.
Светлана Бабак
2009-08-27 05:24:28
ИЗ-ЗА ЛЮБВИ К БОГУ ДУДЕТ ПРИЛАГАТЬ ВСЕ УСИЛИЯ И НЕ ОСТАВАТЬСЯ В ДОСТИГНУТОМ, А ПОСТОЯННО ЖИТЬ В СВЯТОСТИ
В какой святости? В зачаточной? Вы когда нибудь пробовали заглянуть внутрь себя? Попробуйте, изучите самого себя!
Вы такое там увидите...сердце человеческое лукаво
Dominic
2009-08-27 11:30:48
Свелана, ОГРОМНОЕ СПАСИБО за комментарий о Лютере, хотя я не во всем с Вами согласен. Мне очень нравится, что ВЫ ИЩИТЕ И МЫСЛИТЕ! Благословений!
Леонид
2009-08-27 13:00:53
Света! Судя по твоим статьям и коментариям - ты доктор богословия.Не знаю,почему ты свой талант не употребляешь в Таллинской церкви? А надо бы...А может ,,дали по рукам"? Благословений! Комментарий автора: Это не мои статьи, авторов указала крупными буквами, очень уважаемые люди. у КОГО есть право дать мне по рукам? А главное за что? За то, что я искренне ищу Бога и пытаюсь составить свое собственное представление об Истине?
Кто -то отменил свободу слова и свободу вероисповедания?
Виктор Павлович
2009-08-31 06:13:27
Я давно заметил что С. Бабак совершенно неверующая женщина (диктаторша),а мужу её надо памятник поставить.
Россия и Украина: возможно ли общее будущее? - Viktor но не Победитель Я не автор, но только скопировал интервью Виталия Коротича, автора знаменитого стихотвориения "Переведи меня через майдан". Считаю воззрение писателя по России и Украине взвешенным, хотя пятиколонские интервьюеры с "Эха Москвы" пытались навязать Коротичу агрессивность к России. Только не согласен с его фальсификацией советской власти и нашей общей советской Родины. Сегодня у меня нет родины, потому что Россия, матка олигархов, воров, мошенников, спекулянтов, для меня мачеха, и у меня нет рвения положить за неё жизнь. Также не согласен, что Путин перегнул с Крымом. Это подарок нам от Господа, вернее, возврат незаконно украденного.
