Сие есть тело...

(отрывок из книги П.Брэнда "Ты чудно устроил внутренности мои".)
Быть составной частью тела означает: не иметь никаких иных помыслов, желаний или потребно¬стей, кроме тех, что во благо тела и для него.

БлээПаскаль

У
ченый, собирающий коллекции образцов и составляющий ката¬логи, и ребенок, бредущий босиком по лесу, — они оба в равной степени исполнены трепетного благоговения перед огромным разнообразием су¬ществ, населяющих нашу планету. Ребенок удивляется ярко раскра¬шенной бабочке, гоняется за молни¬еносно ускользающей стрекозой с крылышками-парусами. Он громко визжит при неожиданном появле¬нии жука-с висту на, нежно ласкает детеныша кролика. Ученый же ста¬рается заглянуть в суть явлений. Он приносит из леса горсть фунта и на¬чинает свое исследование. В этом состоящем из земли и глины кусочке вселенной, который мы бездумно давим ногами, ученый может насчи¬тать 1356 живых существ, из них: 865 клещей, 265 ногохвостов, 22 много¬ножки, 19 взрослых жуков и огром¬ное количество представителей 12 Других видов1. А без электронного микроскопа и огромного терпения он не смог бы узнать о существова-
нии еще двух миллиардов бактерий и миллионов грибков и во¬дорослей.
Ученый занимается исследованиями в своей лаборато¬рии: он начинает с нашей подружки амебы и работает, работает, составляя классификацию от низших существ к высшим. Что означает этот термин «низшие»? Как можно, выйдя на прогул¬ку, давить ногами миллионы живых существ и, возвратившись домой, не чувствовать себя виноватым? Убежденный вегетариа¬нец, в весенний период пьющий одну сырую воду, проглатыва¬ет уйму живых созданий — животных, между прочим! — и его не передергивает. Почему мы сильно переживаем при виде кро¬ви на лапке уличного кота, но даже не замечаем миллиардов крошечных живых существ, раздавленных бульдозером при строительстве дороги?
В нашем «табеле о рангах» значимость органа зависит от его специализации: процесс жизнедеятельности строится на том, что клетки делят между собой обязанности — каждая группа клеток имеет узкую специализацию. Более значимым для нас является кот — высшее животное, состоящее из рабо¬тающих сообща низших клеток. Амеба на моем стеклышке под микроскопом — это животное, находящееся в самом низу зоологической иерархической лестницы. Она передвигается, увы, всего лишь на сантиметр в день. Она может провести всю свою жизнь на консервной банке или на старой автомобиль¬ной шине. В отличие от некоторой части людей, амеба не пу¬тешествует по Европе, не ездит на отдых в Турцию, не забира¬ется на Эйфелеву башню. Для этого нужны специальные мы¬шечные клетки — огромное количество мышечных клеток, стоящих тесными рядами, как созревшие колосья пшеницы. Самые низшие существа копошатся в верхнем слое почвы. Высшие создания живут снаружи: одни бегают и прыгают по поверхности, другие летают по небу, третьи плавают по воде и ныряют. У всех свои обязанности.
Давайте посмотрим, как устроен орган зрения. У амебы есть четкий визуальный стимул: она движется на свет, и больше ей ничего не надо. Распределение обязанностей дает возможность человеку находиться с верхней стороны микроскопа, рас¬сматривая осе тонкости устройства бесчувственной амебы, а ей - с нижней. Амеба имеет всего одну клетку. Внутри моего гла¬за, уставившегося на амебу, 107000000 клеток. Семь миллионов из них — это колбочки, каждая из которых, при попадании на нее всего нескольких фотонов, способна передавать сигнал в мозг. Колбочки позволяют воспринимать цвета во всем их мно¬гообразии; благодаря им я могу различать тысячи оттенков цве¬та. Сотни миллионов других клеток - палочки, которые позво¬ляют видеть при слабом освещении. Когда работают только па¬лочки, я не могу различать цвета (как в лунную ночь, когда все предметы кажутся серого оттенка), но могу воспринимать боль¬шой диапазон света. Благодаря им я очень хорошо ориентиру¬юсь в темноте.
Между амебой и моими глазами существует колоссальная пропасть распределения обязанностей. Есть такое животное - морской рачок. У него всего один принимающий зрительный рецептор — клеточка-колбочка, прикрепленная к мышечным волокнам. Она сканирует изображение подобно движущейся телекамере. И хотя рачок может принимать только одно свето¬вое изображение в единицу времени, его мозг способен объеди¬нять все полученные образы — получается достоверное изобра¬жение окружающей обстановки.
Мозг человека получает миллионы одновременных отче¬тов от глазных клеток. Если присутствует та длина волны, на которую они рассчитаны, то каждая палочка или колбочка по¬сылает электрический сигнал в мозг. А мозг уже принимает полный комплект всех положительных и отрицательных сигна¬лов от палочек и колбочек. Затем он сортирует сигналы и рас¬полагает таким образом, что я получаю изображение амебы, ле¬жащей на стеклышке под моим микроскопом. По сравнению со свободой и независимостью одноклеточной амебы однообраз¬ное зависимое существование моих палочек и колбочек — на¬стоящая скука. Но кто из нас, не задумываясь, поменяется ор¬ганами зрения с амебой?
При распределении обязанностей отдельная клетка долж¬на обладать лишь одной-двумя способностями, но обладать ими в совершенстве. Глазные палочки и колбочки неподвижны, а амеба способна осуществлять различные движения. Но чело¬веческая клетка может добиться, хотя и с некоторыми ограни¬чениями, гораздо «большего». Недостижения более существен¬ны. Всего одна палочка может передать такую волну света, ко¬торая даст мне полное представление о радуге, об огромной ры¬бине, вдруг показавшейся из воды, о едва уловимом изменении выражения лица моего близкого друга. Она может даже спасти меня от опасности, послав немедленное сообщение в мой мозг: одна из опор моста рухнула прямо перед колесами моей маши¬ны.

В
обмен на самопожертвование отдельная клеточка может 'наслаждаться тем, что я называю «исступленным восторгом принадлежности к обществу». Ни один ученый пока еще не смог определить, как чувство безопасности или удовольствия передается клеткам тела. Но каждая клеточка наверняка уча¬ствует в наших эмоциональных реакциях. Гормоны и энзимы буквально купаются в наших эмоциях. Они получают второе дыхание, каждый их «мускул» трепещет. Если вы станете искать в человеческом теле нерв удовольствия, вы разочаруетесь — его не существует. Есть нервы, чувствующие боль и холод, жару и прикосновение; а вот нерва, дающего ощущение удовольствия, не бывает. Удовольствие возникает как общий результат взаи¬модействия множества клеток.
А что такое сексуальное удовольствие? Даже и это не на¬столько конкретно и привязано к определенному месту, на¬сколько вам может показаться. Эрогенные зоны не снабжены специальными нервами удовольствия. Сконцентрированные в них клетки чувствуют прикосновение и боль так же, как осталь¬ные. Помимо стимуляции прикосновениями кожи к коже секс состоит из удовлетворения потребности и из чувственного удо¬вольствия, а также из связанных с ним воспоминаний и, может быть, из слуховых стимуляторов в виде негромкой музыки. Мы также привносим в секс свое сложное чувство любви и влече¬ния, которое испытываем друг к другу в этот момент. На более глубоком, клеточном уровне содержится побуждение переда¬вать жизнь от поколения к поколению, обеспечивать выжива¬ние — это то, что запрограммировано в каждой клеточке. Все эти факторы вместе и обеспечивают сексуальное удовольствие.
Я лично испытываю огромное наслаждение от другого получаемого человеком удовольствия: от музыки, исполняемой симфоническим оркестром. Когда я слушаю музыку, основной источник того, что называется удовольствием, расположен вну¬три моего уха. Именно ухо может воспринимать очень слабые звуковые волны, едва ощутимо воздействующие на барабанные перепонки. Длина этих волн составляет одну миллиардную часть сантиметра (это равно одной десятой диаметра атома во¬дорода). Такая вибрация передается в мое внутреннее ухо тремя косточками, известными под названиями молоточек, нако¬вальня и стремечко. Когда на пианино берется нота СИ, часто¬та звука, получаемого при ударе по клавише такова, что моло¬точек моего внутреннего уха ударяет по наковальне 256 раз в се¬кунду. А потом отдельные реснички, подобные палочкам и кол¬бочкам глаза, передают специфические звуковые образы в мой мозг. Мозг объединяет эти образы с другими факторами: на¬сколько сильно я люблю классическую музыку, насколько хо¬рошо я знаком с исполняемым произведением, каково состоя¬ние моего пищеварения, кто из моих друзей сейчас со мной, — в зависимости от этого и предлагается комбинация импульсов, т. е. тип моего удовольствия.
В природе существуют такие организмы, которые живут совместно с другими, но не могут полностью насладиться их обществом. Например, амебы объединяются вместе для вос¬произведения себе подобных. И это «сообщество амеб» в коли¬честве от десяти до пятисот штук образует на короткое время слитный конгломерат, называемый слизистым формировани¬ем. Они группируются точно так же, как их предки группирова¬лись много лет назад. Образуется невидимая человеческому глазу скользкая, неуклюжая, медленно передвигающаяся, кишащая живыми существами масса. Эта масса еле движется впе¬ред, оставляя позади себя хвост из слизи, что объясняет ее на¬звание. Передние клетки сцепляются друг с другом до тех пор, пока не образуют что-то похожее на башню. Постепенно на вершине башни формируется специальная спора, которая и на¬полняется новорожденными амебами. Изменяется форма всего слизистого формирования — оно становится очень похожим на гриб поганку. И вот наступает момент, когда спора лопается, и новые амебы выбрасываются в окружающее пространство. Этот процесс занимает восемь часов. Он демонстрирует про¬стейшую форму сосуществования между клетками. Но данному амебному формированию недостает главного. Оно не представ¬ляет собой цельный организм, имеющий одни и те же гены, объединенный родственными связями. Клетки амебного фор¬мирования сливаются только один раз для конкретной цели -размножения. После этого они разъединяются и расходятся каждая своим путем.
В отличие от амебы, тело человека начинает свое разви¬тие с момента оплодотворения одной яйцеклетки. В книге «Медуза и улитка» Льюис Томас размышляет, почему люди подняли такой шум по поводу случаев оплодотворения чело¬веческой яйцеклетки в пробирке. Ведь истинным чудом явля¬ется тот факт, что в результате простейшего слияния спермы с яйцеклеткой в конечном счете получается человек. Он пишет: «Само существование яйцеклетки — одно из самых порази¬тельных явлений на Земле. Люди должны постоянно помнить об этом, просто обязаны не уставать удивляться и восхищаться этой замечательной клеточкой... Если кто-нибудь сумеет объ¬яснить это чудо, пока я жив, я закажу самолет, способный чер¬тить гигантские буквы на небе, — лучше не самолет, а целую эскадрилью, — и попрошу летчиков написать в небесах огром¬ными буквами слова моего восхищения. Пусть они пишут их снова и снова, пока у меня не закончатся деньги на оплату их труда»2.
В течение девяти месяцев клеточки организма изыскан¬нейшим способом распределяют свои функции. Появляются миллиарды кровяных клеток, миллионы разнообразнейших па¬лочек и колбочек — сотни миллионов клеточек формируются из единственной оплодотворенной яйцеклетки. И, наконец, рождается ребенок — мокрый и липкий. А его клетки уже взаи¬модействуют между собой. Мышцы его тела уже упражняются, совершая отрывистые, угловатые движения; личико реагирует на резкий свет и сухой воздух помещения; легкие вместе с голо¬совыми связками объединяются, чтобы сделать первый глоток воздуха, сопровождаемый пронзительным криком.
В этом сморщенном состоящем из клеток человечке про¬исходит чудо: все составные части испытывают восторг при¬надлежности к единому целому. В жизни ребенка будет многое: радость видеть счастье в глазах матери, услышавшей его первые невнятные слова, открытие собственных талантов и способно¬стей, достижение определенных успехов в человеческом обще¬стве. Он — это множество клеточек, но он — единый организм. И все его сотни триллионов клеток знают это.

Я
закрыл глаза, снял ботинки и пошевелил пальцами правой ноги. Они длиной всего в полкарандаша, а при ходьбе обе¬спечивают поддержку веса всего моего тела. Я сложил ладонь домиком, приложил к уху и услышал характерный звук — эф¬фект морской раковины. На самом деле этот звук издают кро¬вяные клетки, продвигаясь по капиллярам моей головы. Я вы¬тянул левую руку и постарался представить: с каким единоду¬шием в этот момент мгновенно растянулись и сократились -кому как положено — все мои мышечные клетки. Я потер палец о руку и почувствовал стимуляцию осязательных клеток: 450 штук на каждом квадратном сантиметре кожи.
Внутри меня — в желудке, селезенке, печени, поджелу¬дочной железе и почках — везде миллионы преданных мне кле¬ток. Они трудятся так четко и слаженно, что я никоим образом не замечаю их присутствия. Тоненькие волоски в моем вну¬треннем ухе контролируют входящий воздушный поток: они всегда на страже, всегда готовы помочь мне, если я вдруг потеряю равновесие. Когда мои клетки четко выполняют свои функции, я не замечаю присутствия каждой из них. Я ощущаю только то еди¬ное целое, которое они составляют, — то, что именуется моим именем. Мое тело, состоящее из множества частей, тем не менее - одно.

Сие есть тело...Публицистика

Сие есть тело...
Публицистика