Человек эпохи заблуждения(продолжение, 16,17 главы).

16ГЛАВА

…Здесь мы не надолго прервемся, вспомнив, что процесс транслировался по TV и многие с интересом следили за перипетиями необычного слушания, сидя дома у «голубых экранов»….
Анри Туреньи, менеджер магазина бытовой техники, на Сент-Луи 11., в Париже, сидел в своем офисе за прозрачной перегородкой и наблюдал за судебным процессом сразу с нескольких мониторов, стоящих рядами в просторном помещении демонстрационного зала.
«Черт побери….» - Думал он: «Этот Никитин по-своему прав…. При всем лоске и блеске Цивилизации, система во многом с гнильцой, и покусать за пятку этого «кибер-монстра» не помешало бы…. Но что-то кардинальное изменить, даже с его пафосом «Последнего дня Помпеи», врятли получится».
Туреньи знал, о чем говорит. Этот, еще довольно молодой человек, немногим за тридцать, был приятной наружности. Не высок и не низок, не толстый и не худой, в ладно скроенном костюме, элегантного, от Кутюр, покроя. Слегка флегматичный, но в меру коммуникабельный современный буржуа, более-менее интеллектуально образованный и в меру циничный. В свои годы он уже многое знал, и разбирался в политике благодаря своему отцу, хозяину целой сети таких магазинов, в котором работал Анри. Отец Анри, Жан Пьер Туреньи как бальзаковский папаша Гордон был очень богат и неимоверно скуп. Кроме магазинов, он занимался грамотной игрой на бирже, скупкой раритетного антиквариата и инвестициями в прибыльные экономические проекты. Помимо еще и этого папаша Туреньи состоял в членстве тайного ордена «Жрецы Шмуэля». Это общество, по мнению отца, было самой верхней ложей над иллюминатами, масонами и т. п. Бывший в этой ложе не на первых ролях, Туреньи старший все же знал немало. По легенде, «жрецы» являлись прямыми наследниками одной из ветви пророческой школы Шмуеля (библейского пророка Самуила). Основной их функцией (на протяжении многих тысячелетий!) было назначение нужных людей на главные посты в царствах всего мира…. Правда это, или нет, но, по словам Жан Пьера, пятьсот лет как минимум они только этим и занимались. Ну, ни только этим…. Когда на отца находило ностальгическое настроение (после двух стаканчиков абсента), он мог поведать и о страшной «Черной руке», убившей Франца Фердинанда. О том, почему Троцкого «замочили» именно ледорубом. Как погиб самолет «Албертина» с глупым христианином Дагом Хаммаршельдом на борту. И, конечно же, о «проклятии» семьи Кеннеди. Все это уже давно пылилось в анналах истории, но….
_Ты думаешь, что сейчас не так? Милый Анри. – Хитро смотрел на него папаша, развалившись на кресле времен Людовиков.
_Теория заговора? Нет, сынок, нормальная будничная практика…. – Жан Пьер затягивался дорогой сигарой и философски заключал. – А что делать? Такова «селяви». Но и в такой жизни нужно суметь хорошо устроится. Не хлебом единым жив человек, можно бы еще сверху и масла с черной икрой…..
…_Месье Анри. – В офис зашел помощник Туреньи, широкоплечий бритоголовый араб Фарух Булсара. – Видели? Вот шоу, так шоу!
_Ты про процесс?: - Туреньи показал на экран. – Прибавь звук, пожалуйста.
Булсара щелкнул пультом и присел на угол стола хозяина офиса. По экрану как раз транслировались свидетельские показания…..
_Ха, как этот Никитин нос утер обвинению, а? – Усмехнулся добродушный Фарух, повернувшись к менеджеру.
_Гляди! – Вскинулся Туреньи ближе к экрану. – Видишь? Вон, тот человек, кажется помощник судьи…. Я его во сне сегодня ночью видел.
_Где? – Удивился Булсара.
_Ну, вон, рядом с судьей за столом. Видишь? Такой, с бородкой.
Булсара смотрел то на экран, то на менеджера, ничего не понимая:
Анри…, я что-то это…, того. Не вижу. – Он озабочено пожал плечами, внимательно поглядев на Туреньи.
_Ты чего, Фарух? Совсем ослеп, вон же он воду в стакан судье подливает. Так похож на того…, из моего сна. Тот, в моем сне, представляешь: с неба упал прямо на лесную опушку…. Ты, правда, его не видишь?
_Простите, месье Анри, не вижу. Там нет никого. За столом у судьи. Судья сегодня один ведет процесс…. Что с вами, шеф?
Туреньи протер покрасневшие глаза и поглядел на монитор:
Ты прав, Фарух…. Мне показалось. Черт побери, это нервы, наверное.
_Спать вам надо побольше, шеф. – С участием ответил Булсара, взглянув на часы.
_Извини, Фарух. Действительно, пойду-ка я пораньше домой. Устал я что-то за эту неделю. Ты без меня справишься?
_Без проблем, шеф. Отдыхайте сколько нужно. – Улыбнулся Булсара, похлопав Анри по плечу….
Полчаса до этого из Тель-Авива прилетел геликоптер с Президентом на борту, который приземлился прямо на площадку перед резиденцией в Иерусалиме. В кабинете резиденции полным ходом шла подготовка к «интерактивной» встречи Правителя с населением Африки и Юго-восточной Азии. В просторном кабинете было много народа: туда сюда сновали телевизионщики, ассистенты, охрана. Президент сидел за своим рабочим столом на фоне государственного флага, перед ним возился гример, делая последние штрихи в образе «отца всех народов». Невдалеке от правителя сидел Демьен Бирман, который по ходу делал замечания персоналу и все время что-то записывал в свой черный блокнот.
Демьен, расслабься. – Обратился к нему Президент, застегивая платиновые запонки на рукавах своей рубашки. – Скажи лучше, что у нас сейчас в первую очередь.
_После отмашки режиссера, вас сразу же «подключат» к судебному процессу. Вы текст читали? Что-нибудь подправить? Мне кажется, что вы даже не заглядывали…. – Подметил Бирман немного обижено.
_ «Когда вас позовут на суд, не думайте что говорить, ибо будете сами знать, что говорить»…, вроде в таком смысле, а Дэм? Да расслабься, говорю же тебе. - Потянулся на своем кресле Хозяин. – Я чувствую новый прилив сил и вдохновение. А ты сегодня как ворчливая теща, ей богу. – Пожурил он секретаря.
_Извините, босс. Поражаюсь я вашему хладнокровию….
К Правителю подбежал любимый пес Бутч. Потрепав псину за уши, президент откликнулся на реплику секретаря:
_При чем здесь хладнокровие, Дэм? Лучше быть естественнее и непосредственней, как, вот, звери. Холодный расчет здесь не пригодится. Я честно, Дэм, надо полагаться на интуицию и инстинкт, так к тебе все потянутся. Ведь, люди те же животные. Вон, собаки, они смотрят на нас преданно, снизу вверх. А гордые кошки, например, наоборот сверху вниз. И только свиньи с нами как на равных, ха-ха. Запомни это, Дэм…. Эй, Шрайбигус, дружочек, скоро уже, не томи? – Улыбнулся президент подошедшему режиссеру съемок.
_Господин президент, все готово, а как вы?
_В полной боевой готовности, как всегда! – Правитель, приколов к лацкану микрофон, выпрямился в кресле. Все остальные из «пула» вышли за кадр телеобъектива. Шрайбигус, пригнувшись к телекамере, предупредительно поднял руку:
_Внимание! Три…, два…, один – поехали!

… Скромно подождав, пока стихнут последние овации в зале суда, Президент начал свою речь, глядя на всех с широкого экрана:
Господа, уважаемая публика. Господин судья, господа присяжные…, спасибо за приглашение на ваше заседание. Господин судья, можно мне, пользуясь вашей благосклонностью, сказать несколько слов по поводу…. проходящего в ваших стенах процесса?
_Господин президент, с превеликим вниманием и ожиданием мы сами вас просим высказаться…. – Учтиво подтвердил судья, слегка волнуясь.
Раздались аплодисменты.
Президент подождал немного и продолжил:
Спасибо, господин судья…. С чего бы мне хотелось начать, так это с небольшого анализа происходящего на наших глазах, говоря юридическим языком, прецедента. Судя объективно, все случившиеся можно характеризовать не в пользу обвинения. Не так ли, господин прокурор? (Прокурор понуро склонил голову). Но не будем отчаиваться. Ибо повторюсь, дело, которое сегодня слушается в этом зале, не совсем обычное. Мы все в этом смогли убедиться сами. Видно сразу, что сегодняшнее обвинение было подготовлено не очень убедительно. Я всегда говорю, выражаясь спортивным термином: что бы не апеллировать суду задним числом, господин прокурор, нужно побеждать с большим перевесом в счете. (Прокурор от этих слов явно был не в своей тарелке). Но что есть, то есть…. Что же скажу на это? Кого мы сегодня судим? И я отвечу: мы сегодня судим не гражданина такого-то, нарушившего статью такую-то. Нет. Мы судим явление, если можно сказать шире, мы выявляем тенденцию…. Тенденцию, мало кем еще проанализированную в нашем обществе. Эта тенденция некоторых в навязывании всему обществу идей, и идей, мягко говоря, в сути своей порочных. Я объясню. И начну с того, с той идеи, которая противостоит этому соблазну. Это идея плюрализма и свободы выбора каждого человека. Эта идея веками отстаивалась лучшими умами просвещения и гуманизма. И вот мы возвращаемся назад, к темным векам средневековья. Нам навязывается фанатизм мракобесия и религиозной нетерпимости. От чего ушли к тому и пришли? Не допустим! Я не допущу! Как гарант стабильности нашего общества, я….
(Бурные аплодисменты).
Как гарант, я все силы устремляю для спокойствия нашей Цивилизации, и мы не позволим раскачивать лодку! (Бурные аплодисменты, переходящие в овации)….
Но возвращаясь к частному случаю, к делу о подсудимом Никитине. Здесь, конечно, нужен индивидуальный подход, подход гуманный, в рамках правового поля. И что мы видим здесь? Перед нами, как ни странно, человек ума большого, образования превосходного. Что же такому человеку не хватает в нашем обществе? Мы, с нашей стороны, такого бы только приветствовали…. Но здесь и проблема, здесь глухая стена непримиримого непонимания, с той стороны. И тут мы ничего не можем поделать. Здесь проблема мировоззрения, а это, к сожалению, болезнь неизлечимая. Потому что, даже при всех рецептах, помощи извне, нужно желание персональное. Но, увы, этого нет…. Нас можно обвинить в том, что это мы построили стену. Стену между нами – всего цивилизованного мира, и «ими» - людьми, не принимающими наших законов, закона Реальности, закона Эволюционного развития. Физически, да, построили мы. Но духовно эта стена построена такими людьми как подсудимый Никитин, это они отгородились от нас. Мы же, как орлица хотели бы всех «птенцов» примирить и объединить. Но, к сожалению, и, увы….
И все же, не смотря ни на что, я хочу быть великодушным. Да, сегодня я хочу этого! Дать еще один шанс, еще одну попытку…. Уважаемый суд, не сочтите это как давление на вас, но у меня есть к вам «соломоново решение»….
_Господин президент, мы сами просим вас научить нас как поступить! – Воскликнул судья и захлопал в ладоши. – Просим!
(Зал поддержал судью овациями, раздались возгласы: «Просим, просим!»)
Президент подождал и продолжил:
Я говорю вам, господа присяжные, простите. Простите свидетелей. Один запутался в показаниях, другой не справился со своим воображением, с кем не бывает. Простим их, и не будем по этому поводу строгими и предвзятыми к обвиняемому, ибо доказательств недостаточно. Ведь так? Так. Я же со своей стороны, хотя мне и трудно, попрошу моего поверенного по моим претензиям сделать отвод. Не так ли, господин поверенный? Хорошо…. Может я не прав, и нужно злом воздавать за зло? В пример другим, что бы неповадно было? Пусть так поступают те, кто отгораживается от нас, кто бросает в нас камни, брызгая в нас слюной. А я хочу быть гуманным…. Но, господа присяжные, вам решать, и этот груз ответственности я по закону не могу взять на себя. Тем более не хочу на вас давить. Будем же объективны, и да поможет нам наша совесть. У меня все….
(Продолжительные аплодисменты.)
Картинка на экране слегка дрогнула и погасла, сеанс связи был окончен.
Шум в зале не стихал, среди общего упоения один из «молодых, но гордых» нагнулся к уху своего товарища:
Ловко! Как всегда не очень понятно, а с другой стороны, понятно даже очень…, и щенята-присяжные пойдут и проголосуют так, как надо….
Товарищ с пониманием кивнул, не переставая аплодировать.
Судья подождал, пока схлынут восторги, и снова застучал молоточком, призывая всех к тишине:
Итак. – Официально начал он. – Суд присяжных заседателей отправляется принимать решение по приговору. Объявляется получасовой перерыв….
….Когда президент был еще в кадре и договаривал последние слова, ему внезапно стало дурно так, что он вмиг побелел до почти потери сознания:
«Черт…, что за черт…, что со мной?» - Он взялся за голову, пытаясь стряхнуть оцепенение. Перед его глазами еще стояло кошмарное наваждение, секунду назад промелькнувшее в его сознании видением, пронзившем его до жути, до дрожи в коленях:
«Что со мной?!» - Испуганно подумал он.
Его внутреннему взору представился он сам, только как бы со стороны. Он видел все в такой подробности, что запомнил детали…. Как будто он был одет в рыцарские доспехи, те, в которых присягал на верность в ложе…. За спиной колыхалась багряная накидка. Он смотрел на себя со стороны, сверху вниз и видел свое перекошенное от страха лицо. Он видел, как, цепляясь кончиками пальцев за край пропасти, он падал спиной в открывшуюся под ним пасть бездны, пылающую неугасимым огнем…. Как в последний момент какая-то рука, перевязанная на запястии окровавленным бинтом, потянулась к его пальцам…. Но он в ужасе отмахнулся и полетел в пропасть….
В его голове, еще путаясь, проносились встревоженные мысли:
«Нет, черт, я не схожу с ума. Мне нельзя…, и умереть мне нельзя…. В гробу я уже лежал, значит, не умру…. Я бессмертный…, я вечный. Хрен вам всем…. Есть только Я, все остальное мои эманации…. Пусть кричат: «солипсизм, мания величия!»…. Я-то знаю…. Я знаю»….
Внимательный Бирман сразу после окончания съемки подбежал к столу правителя:
Господин президент, все нормально? - Напугано спросил он.
Президент поднял к нему голову и слабо улыбнулся:
Дэмьен, дружочек, не волнуйся…. Уже прошло.
_Может все-таки врача позвать? – Предложил Бирман, оглядываясь на персонал.
_Не беспокойся. Так…, легкое недомогание. Магнитные бури, наверное. – Отмахнулся правитель. – Есть у меня еще полчаса в запасе, пойду, отдохну. Проводи меня в комнату, Дэмьен.
Они направились к неприметной двери, расположенной за рабочим местом правителя….
В личной комнате отдыха президент прилег на диван, облокотившись на спинку, а Бирман достал бутылку минеральной из холодильника и принес пилюли: Эти?
_Давай, давай. – Президент выпил биодобавки и прикрыл глаза.
Бирман стоял возле дивана с бутылкой в руке и переминался с ноги на ногу, ожидая, когда Хозяин придет в норму.
_А если это сердце? Может быть проверить? Не мешало бы….
_Успокойся, Дэм, какое сердце? Оно у меня никогда не болит. Уже все в порядке, видишь, мне полегчало. – Подтверждая свои слова, президент поднялся и сел прямо, скинув с ног туфли.
_Вы так меня напугали….
_Все о, кей, да садись ты рядом.
Бирман присел рядышком на край дивана и смущенно почесал в затылке:
Мм, босс…, а можно один вопрос?
_Давай, валяй. – Улыбнулся президент и уселся поудобней, положив ногу на ногу.
_Я на счет Никитина. Вы что его так просто и отпустите?
_И ты тоже не просекаешь? Объяснить?
Секретарь кивнул головой и придвинулся поближе.
_Знаешь, Дэмьен, я учился у очень умных людей. И мои мудрые «сенсэи» говорили, что каждую ситуацию можно обернуть в свою пользу. Нужно уметь силу врага превращать в слабость. С помощью его силы увеличить свою и победить в схватке. У меня так и получилось. В меня бросили комок грязи, а я обернулся и подставил другую щеку. Неожиданно? Да, и великодушно. Все в восхищении. «Очки» снова у нас. Все в восторге. Ну, отдали прокурора в жертву, нагоняй получит от генерального. А тот от меня, что б не расслаблялись. Ну, «свидетелей» – одного с работы выгонят за халтуру, а другого таблетками в психбольнице успокоят. Так то ж малой кровью…. Зато этому Никитину обломится. Он же, гад, великомучеником себя вообразил. Он же уже на крест собирался, и венок себе на голову примерял. А ему: обломайся, кому ты нужен. Езжай назад, в тундру. Так там он посидит и подумает. Переосмыслит все. Засомневается, запьет и сдуется весь пророк.
_Не знаю, господин президент. – Скептично пожал плечами Бирман. – Не таков он, что бы измениться. Такого легче убрать. Нет человека – нет проблемы….
_Поучи меня, Дэмми, поучи. – Злобно оскалился правитель. – Ты еще под стол пешком ходил, когда я эту аксиому на практике изучал. – Он хрустнул костяшками пальцев.
_Так я ничего…, я и удивляюсь этому. – Секретарь совсем стушевался.
_Ладно, Дэм, ты умен не по годам. Я тебе это говорил? – Засмеялся президент. – Но знаешь, как иногда удобно быть не умным…. Эх, молодежь! Мы решим эту проблему, решим…, а ты, Дэмми, учись у меня, запоминай все. Потому что и мой срок когда-то кончится…. Но я хочу, что бы на моем месте остался преданный делу, умный человек.
_О чем вы говорите, Хозяин?! – Возмутился секретарь.
_Все о, кей. – Поднял руку президент. - Но знай, если кого и вижу после себя, так это только ты. А теперь ступай, позову, когда нужен будешь….

17ГЛАВА

…После того как в суде объявили перерыв, Никитина отвели обратно в следственный кабинет, туда, где до слушания он общался с адвокатом Циммерманом. Сопровождал его тот же «викинг» - Свенсон. В кабинете с Алексея сняли наручники и заперли за ним дверь. Освещение в комнате было скорее тусклым, чем ярким, так, небольшой полумрак. Сев на стул рядом со столом, где давеча следователь Ванавара заполнял анкету заключенного, Алексей, наконец, перевел дыхание после всех происшествий в суде: «Интересно, а дальше что?»…
Он хотел, было все обдумать, пока есть время, но….
Но только сейчас он обратил внимание, что в просторном кабинете кто-то есть еще. Алексей увидел, что у дальней стены напротив стола стоял какой-то джентльмен в шляпе с раскрытой газетой:
Смотрите, вот веселая заметка. – Не отрываясь от газеты и говоря с небольшим акцентом похожим на прибалтийский, обратился, вероятно, к Алексею этот незнакомец:
Пишут, что некий Никифор Никитин, мещанин, смущал народ рассказами про свои полеты на Луну. Был за это осужден и сослан на поселение за Урал, в местечко Байконур. Не ваш случаем родственник?
Странный посетитель, наконец, поднял свою голову, но лица в полумраке было не разглядеть.
_Не помню такого. – Откликнулся Алексей. – А что за газета, что пишут о погоде на следующую неделю? – Поинтересовался он у таинственного собеседника, слегка улыбнувшись.
_О, это «Московские Ведомости» за декабрь 1848 года.
_Ого… - Присвистнул Никитин.
Незнакомец подошел к столу и сел напротив Алексея. Никитин взглянул на него пристально и кивнул головой:
_А я вас узнал. Вы помощник судьи. Не так ли?
_Я? О да, я помощник…. Извините, я не представился: Камлай Гаруспик – почетный член общества коллекционеров древности. – Гость снял шляпу и положил рядом на стол:
Но общественные обязанности заставляют…, и сегодня я помощник судьи.
При близком рассмотрении лицо помощника оказалось вполне обыкновенным, даже интеллигентным. Эта бородка, акцент, умные серые глаза…, да, вполне интеллигентным.
_Итак, чем обязан вашему вниманию ко мне? – Спросил Алексей, стараясь быть вежливым со слугой закона.
_Ну, Алексей Георгиевич, вы такой интересный типаж. Когда еще представится случай? Да вообще, с умным человеком и поговорить любопытно…. Знаете, а вы молодец, прокурору за вас ох как достанется. – Улыбнулся Гаруспик.
_Когда дело шито белыми нитками, труда большого не составит обнаружить в нем парадоксы. – С достоинством ответил Никитин.
_Парадоксы? О, я люблю парадоксы…. А знаете, и я раньше тоже работал обвинителем. Но это так тяжело. Все эти преступники. Ты их обвиняешь, а сам лучше ли их? Такие мысли. И я устал. Да…. И что же, адвокатом устроится? Но нет, это совсем другая контора. Судебный пристав – вот золотая середина. И я успокоился. А раньше? О, раньше я много шумел, молодо-зелено. Все доказать чего-то хотел, общество исправить. А оно, если честно, само исправилось. О, раньше было много того, от чего было противно…. Я был противник всего этого (всей этой возни, но это между нами…). А сегодня мне все нравится, все устраивает. Вполне. Потихоньку видны сдвиги в лучшую сторону…. Но вот вы. Появились вы. И это ваше мировоззрение….
_А что с моим мировоззрением? – Насторожился Никитин.
_И я говорю: что такое ваше мировоззрение? Бог с ним. Не хуже других. Дело больше во взглядах на вещи…, и здесь я бы хотел подробнее. Вы не устали меня слушать?
_Нет. Только я не совсем понимаю, куда вы клоните. – Пожал плечами Никитин, расправляя свою бороду.
_Извините, этот сумбур в голове, а людям подавай логику….
Собеседник смутился и моргнул правым глазом. Затем он заглянул себе за плечо и хлопнул слегка себя по лбу:
Ба! Что же я вас томлю? У вас, небось, за все время совсем в горле пересохло. Сейчас….
Гаруспик завозился в шкафчиках под столом и выудил оттуда вспотевшую бутылку «Содовой» и два стаканчика:
Спиртного не предлагаю, еще рано. А шипучка от изжоги в самый раз. Опля. – Камлай разлил по стаканам газировку и протянул Никитину. – Пейте.
Алексей поблагодарил и выпил….
_Ну, так что там с моим мировоззрением? – Напомнил он свой вопрос, вытерев усы.
_О, кредо, ваши взгляды. Пожалуйста. Например: нам бы (передовым людям) хотелось, что бы все было хорошо. Вы же говорите: этому не бывать. Негативная информация, а мы хотим позитива. Вы говорите, что мы заблуждаемся. Что мы живем в эпоху общего заблуждения. Извините. А вы когда-нибудь задумывались что наоборот? Ну, хоть секунду, ну хоть малость, а? – Гаруспик глядел просительно на Алексея.
_Задумывался ли о том, что я глубоко ошибаюсь? – Уточнил Никитин.
_О да, где-то глубоко внутри себя. – Кивнул собеседник. - Мне больше не надо. Только правду.
_Пожалуй…, иногда…, в трудные моменты. Но. - Сказал Алексей тверже. – Справится с сомнениями, мне помогает моя вера.
_О, опять это кредо! – Всплеснул руками Гаруспик. – И что это ваша вера?
_Но здесь придется сызнова объяснять свое мировоззрение. – Заметил Алексей.
_О, христианство? - Улыбнулся Гаруспик понимающе. – Синайские пастухи через Мойшу заставили верить евреев в Ягве, местного бога. Через тысячу лет те же пьяные пастухи увидели ночью в небе звезду, а затем, в своем хлеву нашли подкидыша и назвали его сыном Ягве…. А так, христианство ли, ислам, или буддизм. Не все ли равно? Ибо все меня восхищает, и то, и другое, и прочее. «Все мне позволительно, но не все полезно». Я это о том, что все должно быть в меру. Умеренность – вот тот баланс, на котором еще держится мир. Уберите золотую середину и все – хаос. Верить в наши дни никто не запрещает. Верьте сколько угодно, только про себя, в своем сердце. А будете навязывать свою веру другим, то кончится все фанатизмом, нетерпимостью, крестовыми походами, кострами и прочей бесовщиной.
_А вы… - Вставил слово Никитин. – Будете навязывать свою политкорректность, и белое будут называть черным, а черное – белым. Рождественскую елку на праздник нельзя – ущемление религиозных прав других конфессий. А однополые браки можно – защита прав меньшинств. Шубу из натурального меха нельзя – убийство редких животных, это зверство. А аборты можно – защита женских прав, убийство же семимесячного плода – это совсем не убийство, а избавление от проблем!! Так что лучше то, господин Гаруспик?!
_Ну, это знаете ли…. Вы говорите сейчас о перегибах, а я об умеренности. Но что бы этого достичь, нужна кропотливая работа, которая многим не под силу. А рубить с плеча и шашкой махать, на это все мастера. – Язвительно бросил помощник судьи.
_Моя позиция, не шум подымать с пылью, а говорить правду, как бы не было тяжело. – Сурово сказал Алексей, в упор посмотрев на чиновника.
А кому ваша правда…. – Гаруспик перешел на шепот. – Кому ваша правда нужна? Это вопрос. Вот мы хотим такую правду: всех помирить, объединить на строительство новой жизни, как бы не банально звучало, строительство светлого будущего.
_Так это же утопия, Вавилонское столпотворение. Вы эту идею у Карла Маркса украли. – Подметил Алексей, помахав рукой перед глазами Камлая.
Ах, оставьте ваши замерзшие архетипы. Еще не ясно, кто у кого своровал. – Поднял палец Гаруспик. – Ваши же идеи в сути своей разрушительны для Цивилизации (не надо ничего делать, все равно все сгорит в огне). Такие идеи – сплошной скепсис и безверие, основанные на подавлении воли страхом перед жизнью. Эти идеи сродни школьному нигилизму и безответственному шарлатанству. А мы с вами взрослые люди, и мы должны знать, что страхом спасают только малолетних в педагогических целях. Так что вот она ваша правда. Один детский лепет…
Гаруспик высморкался в платок и отпил немного из своего стаканчика.
_Так по вашим словам получается, что вы поете миру колыбельную, а я ему страшные сказки на ночь рассказываю. – Ухмыльнулся Никитин, откинувшись на спинку стула.
_Психологически да. – Серьезно ответил Камлай. – Но если отбросить пустую болтовню, то мы знаем, что мир стоит перед реальными угрозами глобального характера: потеплением, катаклизмами, перенаселением и тому подобным. Вот над чем надо задуматься и вот над чем надо работать умным людям сообща. А ваши крики, что Христос об этом давно всех предупредил, они не работают на благо и не эффективны…, хотя и эффектны (простите за каламбур).
Кстати…. (Прошу не перебивайте меня). – Остановил он рукой возражения Никитина. -
Мы стараемся построить идеальное Государство по заветам Платона. Да, у нас жесткий отбор. У нас и элита, и массы – все под контролем. Во всех частях армии у нас отборные бойцы, приученные к виду крови с пеленок…. Но в отличие от горбатого мудреца мы не выгоняем лириков из нашего «Миргорода», хотя они у нас и не в элите как физики (кстати, и биологи тоже), а только в прослойке. Ведь и они, все эти люди «эффекта»: писатели и юмористы, музыканты, режиссеры и художники, телевизионные проповедники, все они нужны. Ибо народ кроме хлеба хочет и зрелищ. Хотя к общему стыду скажу, что в творческом плане, вся эта «кодла» измельчала в последнее время, даже и непонятно почему. Писатели уже все исписались до уровня СМСок и панегириков «отцу всех народов». Юмористы беззубы и пошлы как во времена сенатора Маккарти. За музыкантов и рисовальщиков работают компьютеры. То же можно сказать и о кинематографе (я лично люблю смотреть старые комедии с Фернанделем). А проповедники столько дерут за час эфира, что мама дорогая….
_Здесь я с вами полностью согласен. – Искренни рассмеялся Алексей.
_Ну, так вот, Алексей Георгиевич…. – Лукаво прищурился Гаруспик. – Куда не кинь, всюду клин, талантов совсем не осталось. Нет гениев, которые бы ночами не спали и на гора выдавали, что нибуть вроде «Сержанта Пеппера» или «Заводного апельсина»…. А в вас есть потенциал, да еще какой. Нам таких и не хватает….
_Что вы этим хотите сказать? – Насторожился Никитин.
_Гм, Алексей Георгиевич…. - Доверительно начал чиновник. - Дело ясное, что присяжные удовлетворят «просьбу» президента и вас не осудят за убийство. Там, куда вас снова отправят, в тех условиях вам нечего ловить…. Меня тут отговаривали, а я все же попробую вас уговорить. Ведь все мы люди, все мы человеки…. Каждый человек чего-то стоит, назовите вашу цену.
_Вы что же купить меня собираетесь? – Поднял брови Алексей. Его покоробила некоторая прямолинейность помощника судьи.
_Хорошо. Не кипятитесь, подумайте. – Гаруспик моргнул левым глазом. – Не хотите говорить прямо, тогда лишь намекните. И мы вам все условия….
_Вы что?! Вы что до сих пор не поняли, что ни это для меня важно. – Возмутился Алексей, приподнявшись со стула.
_А что? Что для вас важно? – Быстро вставил Камлай, с интересом взглянув на подсудимого.
_Экий вы человек… - Покачал головой Никитин. – Ведь все дело в принципе. Я в принципе, в самой сути не признаю вашу систему. И мне в ней, как вы сказали, нечего ловить тоже. Ваша безбожная система обречена на гибель, в ней все перевернуто с ног на голову. Вы поклонились и служите твари вместо Творца. Вы славу нетленного Бога превратили в образ Зверя, которому и поклоняетесь каждую неделю. Что может быть общего между мной и вами?
_Бла-бла-бла…. Опять доморощенная демагогия, Алексей Георгиевич. А я с вами хотел откровенно…. – Вздохнул Гаруспик разочарованно, но, смягчившись, продолжил. – «Больше всего хранимого храни сердце свое», ни так ли? Я знаю, что вам нужно. Вы хотите, что бы мы исправились и изменились. Мы постараемся. Это ложь, что мир не изменить. Но вам лично, что вам нужно самому? Мне и это, кажется, понятно. Вам нужен отдых, вам нужно созерцательное состояние для нового творчества и реализации своего потенциала. Вы талант и вам надо помочь проявить себя во всей полноте…. – Голос Гаруспика действовал гипнотически на слушателя.
_Подождите! – Алексей вырвался из оцепенения. – Вы что же, как Воланд покоем меня искушаете?
_Спокой? О, да, да спокой. – Снова начал ломать язык Гаруспик. – Вам нужен спокой, Алексей Георгиевич. И мы вам в этом поможем. Что вы хотите? Хотите домик под Москвой в сосновом бору? Уединение и созерцание. А вы нам будите писать оттуда послания о том, как нам всем обустроить не только Россию, но и всю планету. Хотите, мы вам там же в лесу соорудим вашу «реторту» и вы закончите свои эксперименты? А хотите, мы вернем вашу любовь, вашу жену? О, мы и это сейчас можем делать. Мы все можем, ибо дерево познания давно уже срублено и плоды с этого дерева мы продаем оптом и в розницу….
Алексей слушал и, как казалось, сидел задумчивый и отрешенный, напряженно к чему-то прислушивающийся. Вдруг он встал со стула и, вытянув палец перед лицом Гаруспика, нагнулся к нему и тихо, но внятно сказал:
Изыди, во имя Иисуса!
Гаруспик, ничего не понимая, отдернулся в комическом ужасе от Никитина. Но затем, нахмурившись, изменился в лице и… внезапно превратился в огромное и темное существо, глядевшее в гневе сверху вниз на остолбеневшего Алексея. Существо, одновременно походившее и на снежного человека и на инопланетянина из фильма «Чужой», нависало над ним и лязгало от злости зубами. Демон открыл свою пасть и громоподобным голосом воскликнул:
Так, стало быть, так таки и нет?!
Алексей как мог вплотную подошел к страшной твари, и смело, глянув в бездонные глаза нелюди, указал ему на дверь:
Выйди вон, во имя Христа!
Злой дух поднял, было свои волосатые лапы на Никитина. Но вдруг, словно передумавши, повернулся в указанном направлении и, дойдя до двери, прошел сквозь нее, не удосужившись открыть.
Алексей, весь дрожа больше от возмущения чем от страха, сел на место:
«Что за наваждение? Реально ли он приходил? Верно, правда, от него и посуда должна остаться»…. – Никитин взглянул на стол, но от бутылки с «Содовой» и след простыл:
«Нет, то был не сон…. Но как я сразу не узнал? Стыдно, стыдно…. Уши развесил, «с интеллигентным человеком интересно и поговорить»…. Правду опытные старцы говорили, что он психолог еще тот. Хорошо, Господь надоумил»….
Да, эта встреча, конечно же, произвела сильное впечатление на Узника. Но, несмотря на сильную перегрузку эмоций, Алексей все-таки был доволен обстоятельствами. Он был рад, зная, что Бог не оставил его….
Через пятнадцать минут в кабинет заглянул Свенсон. Совсем не по уставу он обратился к подсудимому: Алексей Георгиевич, судьба ваша решается. Так что прошу на выход.
Никитин кивнул и, привычно заложив руки за спину, улыбаясь про себя, вышел за дверь.
Надо ли говорить, что и в этой комнате он отметился своим посланием, оставленным на крышке стола:
БОГА НЕТ,
но скоро будет.
Он придет и всех рассудит:
кто был прав, а кто не очень,
кто жил просто среди прочих…
должен кто, за что и где,
помогал ли кто в беде.
правду-матку говорил,
иногда душой кривил.
был сравнительно богат,
а кто и в бедности был рад…
кто врал устами и глазами,
крал вагонами, руками.
был подлец и бил рабов,
кто был храбрец – на все готов…
всем расклад даст по мастям
Он как хозяин с властью.
но всего один вопрос: веришь ты тому всерьез?..
* * * * * * *

Человек эпохи заблуждения(продолжение, 16,17 главы).Проза

Человек эпохи заблуждения(продолжение, 16,17 главы).

Человек эпохи заблуждения(продолжение, 16,17 главы).
Проза