Человек эпохи заблужденя (продолжение 14, 15 главы).

14 ГЛАВА

В зале суда по делу Никитина шли так называемые открыто-закрытые слушания. Народу в помещении было предостаточно. Одновременно процесс Алексея транслировался по одному из центральных каналов в системе «реалити»…. Раньше (в былые времена) такие процессы по TV были сплошной инсценировкой, где массовка и персонажи являлись любителями или реальными актерами, подрабатывающими в студии на полставки. Судью в таком «водевили» мог сыграть известный адвокат, обвиняемого – осветитель, обвинителя – студент театрального училища, защитника же – редактор, какой нибудь «желтой» газеты. Такие программы очень нравились телезрителю, рейтинги были высокими.
И по закону развития жанра наступил, наконец, момент для почти полного перехода на почти реальные слушания. То есть, судью стал играть настоящий судья, работающий за полный оклад. Обвинителями выступали настоящие прокуроры, а в особых случаях даже сам генеральный. Защитники предоставлялись коллегией адвокатов. Присяжными и наблюдателями являлись специально отобранные представители «народа».
Главную «роль» в таких «постановках» играли обвинение и защита. Конечно же, все было заранее обговорено между ними вместе с судьей. В зале суда только отрабатывалась техника: мастерство риторики и софистики. В первых рядах «зрительного зала», прямо за местами обвинения и защиты, сидела «массовка» из студентов юридических учебных заведений, которые внимательно наблюдали за «прениями сторон», набираясь опыта.
За рядами юристов сидела остальная публика, подобранная из офисных служащих, активистов производства и профсоюзных работников. Но эти люди не были простым «фоном», и в общем представлении они играли не последнюю роль. С помощью той атмосферы в зале, которая умело «создавалась» незаметными «клакерами», публика воздействовала на «подсознание» процесса не хуже пресловутого 25 кадра. Между прочим, заметим, что у судьи из уха торчал неприметный проводок портативного передатчика, а на столах основных «персонажей» стояли плоские мониторы небольших телесуфлерчиков. Обвиняемыми же выступали настоящие преступники, но только «загримированные» как профессиональные актеры….
Никитин сидел за барьером, отгороженным от публики пуленепробиваемым стеклом, и старался ни на что не обращать внимания, думая о своем….
Первую скрипку на процессе, конечно же, играло обвинение. Для начала прокурор предоставил слово представителю истца.
Встал человек в черном сюртуке, сухопарый, высохший как мумия, с продолговатым затылком. Он начал с пафосом и очень напористо:
Кто?! Я спрашиваю, кто является мерилом истины в нашем свободном обществе? И я отвечу – это наш народ. В данном случае – это несгибаемый и бесстрастный суд присяжных, как его наилучшая часть… И вот к этому суду большая просьба моего клиента, с чистым сердцем и незапятнанной совестью разобрать это дело и вынести справедливый приговор…
Оговорюсь, что казусом этого дела является встречное обвинение подсудимому Никитину на его неоднократные обвинительные высказывания против моего клиента, которые правильнее было бы назвать сплошным очернительством. И здесь я напоминаю суду, что статьи о ложном свидетельстве и общественном оскорблении лиц, занимающих государственную должность, приравниваются к статьям об антигосударственных преступлениях и терроризме. И в таком случае суд в полной мере имеет право не выделять наш иск в одно дело, а может присоединить жалобу истца к остальным свидетельствам обвинения.
Но на чем же строится весь «букет» ложных обвинений против моего клиента? Нам ничего не стоит озвучит весь список «грехов» вменяемых в нашу сторону. Этот список длинен, но бездарно сфабрикован. Кругом ложь, дикая, необузданная фантазия! Если только за всем этим не скрывается злой умысел. А это бесспорно.
Вот этот список:
По мнению подсудимого истец виновен в самом страшном преступлении, в убийстве первой степени, носящем рецидивный, так сказать, серийный характер. О, как громко, господа присяжные! По словам подсудимого (которыми он без зазрения совести разбрасывался в общественных местах, высказывая их публично) почти с самого начала служебной карьеры истец причастен к ряду убийств известных в городе Петраши (родины моего клиента) личностей. К убийству вице-мэра города, Котинеску, бизнесмена и уголовного авторитета Лотяну (по кличке «Изжога»), журналиста Старвойды, и т.д. и т.п.
Все это бездоказательная ложь!
Дальше – больше: позже, получив еще большую власть и влияние, истец, по словам подсудимого, организовал преступный синдикат, сосредоточенный во всех частях мира, который специализируется на киллерстве, продаже оружия, киднепинге и терроризме.
Но дальше – больше!! Все последние локальные военные конфликты, даже последняя мировая война дело рук этого синдиката. И все в таком духе, полный бред!
Суммируя все, можно сказать, что такие несправедливые нападки на истца, а косвенно в его лице и на все государство, не должны остаться безнаказанными.… В нашу же компетентность входит лишь озвучение жалобы истца в высшие судебные инстанции.
По справедливости же сказать, у обвиняемого самого рыльце в пушку, нам стало известно, что он сам подозревается в ряде очень жестоких преступлений в отношении жизни людей. Но вся презумпция в этом деле в руках правосудия. В связи с этим, остальное мы любезно передаем коллегам из прокуратуры. У меня все, господин судья, господа присяжные….
Представитель сел на свое место.
Судья попросил обвинение огласить дело. Встал обвинитель в серо-голубом сюртуке, поправил очки и посмотрел в сторону присяжных:
Уважаемый суд, сегодня слушается дело господина Никитина, 1951 года рождения, без определенного места жительства и занятия, отчужденного на территорию зоны «А» в Центральной Сибири, задержанного в связи с нарушением режима миграции.
В ходе расследования, выяснилась причастность подсудимого Никитина к убийству некоторых служащих Департамента Федерального Агентства (ДФА). – Обвинитель взял бумаги и стал читать подробней:
С некоторых пор подсудимый находился на подозрении у спецслужб в совершении известных уже антиобщественных и антиправительственных действий. 1 Ноября такого-то года была дана санкция прокурора на задержание подозреваемого. В ходе операции по задержанию, при не выясненных пока обстоятельствах погибли два сотрудника ДФА. Подозреваемому удалось скрыться. Включите, пожалуйста, проектор….
Над головой судьи, на центральной стене был установлен широкий жидкокристаллический экран, по которому начали демонстрировать слайды с фотодокументами.
_Вот. – Стал комментировать обвинитель бегущие кадры:
Это обгоревшие трупы сотрудников. Их оружие. Место преступление. А этот оплавленный болончик, похожий на дезодорант, подозревается как оружие преступления…
Дальше. 3 Июля такого-то года была повторена попытка к задержанию преступника. Она также была неуспешной. Преступник скрылся, оставив после себя два обгоревших трупа сотрудников ДФА. Вот тела погибших. Место преступления. Предполагаемое орудие преступления….
Дальше: Декабрь такого-то года. Место задержания город Неаполь. На санкционированное задержание была выслана группа спецагентов ДФА из четырех человек. Никто с боевого задания не вернулся. Преступник скрылся. Вот тела сотрудников. Место преступления. А вот характерное орудие убийства – болончик с горючей жидкостью….
Свет от мелькавших слайдов на экране освещал склоненную фигуру подсудимого. Публика в зале, и слушатели, и присяжные с суровым вниманием наблюдали показываемые с экрана кадры, и изредка кидали на обвиняемого взгляды.
_И того – восемь обгоревших тел агентов спецслужб. – Заключил обвинитель.
«Если быть очень уж точным, то не восемь, а десять….». – Подумал про себя Никитин.
Про тех двоих, конечно же, никто не знает, и присовокупить к делу не сможет, но все же….
Тогда Алексей только начинал свое поприще. Стояла глубокая поздняя осень, в то раннее промозглое утро. Выйдя из подвала, в котором Никитин, отверженный всеми, в последнее время ночевал, он пошел по переулку и вышел на проспект в самый туман. Сквозь туман вырисовывались дома-призраки, стоящие вдоль всего проспекта, зияя темными глазницами неосвещенных окон. И весь город в это утро являлся призраком, странно напоминающий о себе. Казалось, рассеется туман, а с ним исчезнут и все декорации, оставив после себя только сырое финское болото….
Через час Никитин вышел на Пролетарскую площадь. Из открытого окна одного из домов громко играла музыка. В это раннее утро еще кому-то было не до сна. Иностранный голос меланхолично пел: «Давай, детка, зажги во мне огонь»….
После площади путь Алексея пролегал по автостраде, тянувшейся по прямой до самого аэропорта. Пройдя вдоль дороги несколько километров, он подошел к столбу, на котором возвышался баннер с рекламой. Обойдя баннер с другой стороны, Алексей выяснил, что обратная сторона была свободна от рекламы и белела чистым пространством. Удовлетворенно потерев руки, он спустился в кювет к придорожной лесополосе. Там, в кустарнике он нашел заранее припрятанные вещи: молярную кисть с длинным черенком, телескопическую стремянку и большую банку черной нитрокраски. Приделав лестницу к столбу, Никитин неспешно приступил к своей работе «художника-оформителя». Провозившись с час, он спустился с лестницы, и, отойдя подальше от столба, посмотрел на свою работу. На плакате над столбом красовалась выведенная огромными черными буквами надпись: В Л А Д Е Т Ь М И Р О М Т В О Й П У Т Ь ?
«Риторический вопрос к вашему саммиту, господин президент, ничего личного». - Ухмыльнулся Алексей.
Затем он спрятал все вещи обратно и отправился назад в город….
На обратном пути, не дойдя до окраин города с километр, Алексей почувствовал сильную усталость и необходимость выспаться. Что делать? На его счастье(?) вдоль дороги показался длинный бетонный забор какого-то предприятия. Найдя в заборе лазейку, Алексей незаметно пробрался на территорию. Сразу же за оградой из-под завесы клубящегося пара выглянула незакрытая дверь котельной. Оглядевшись, Никитин юркнул за дверь.
«Вроде бы никого, вот и славно. Трам-пам-пам»….
Найдя за подсобкой неприметный закуток под теплыми трубами центрального отопления, Алексей соорудил себе неприхотливую постель из ветоши, валявшейся неподалеку. Укрывшись своим потертым полупальтишком, он быстро заснул.
Странный был сон какой-то, не ко времени и не к месту: будто бы стоит он среди рощи между стволов кряжистых деревьев, похожих на карагач. Ветки на них голые без листьев, кора темная бугристая. Земля под ногами сухая, не одной травинки. Он стоит и глядит сквозь ветви на небо, небо светлое, но бесцветное. И вообще, весь пейзаж был черно-белым и невзрачным. От этого ли вида, или от боли, которая сдавила его грудь, ему было неуютно и очень тоскливо. Он с надеждой вгляделся в небо и…, вдруг его подняло к небесам. Он с ускоряющейся быстротой взлетел и…, больно стукнувшись головой о край небосвода, внезапно проснулся.
Чуть опомнившись, он поднялся на колени, и, пытаясь сориентироваться, попробовал открыть глаза, которые стало заливать чем-то липким. Голова раскалывалась.
_Что, бычара, очухался? – Услышал он голос сзади.
Повернувшись на голос, Алексей вытер с глаз налипшую кровь. От удара его качало. Вглядевшись перед собой, он увидел на уровне глаз две пары зашнурованных солдатских сапог. Подняв голову, Никитин наткнулся взглядом на две бритые физиономии, с ухмылкой смотрящих на него сверху:
Эй, чувак.… Эй, чувырла. Ау. Вставай, давай.
Упершись о стену, Алексей кое-как поднялся на ослабевшие ноги:
Вы, ребят, чего…. Я того…., я пойду лучше.
Ребята были два бугая в черной форме вневедомственной охраны. Короткая стрижка, конкретные понятия. На их форме большими желтыми буквами было нарисовано слово ЧОП (ГОП, оно бы было правильней, мелькнула мысль у Никитина).
Один из «ребят» нагнулся к нему и за шиворот подтянул его ближе к себе:
Эй, слышь, баклан. Ты, это, попал.
_Гражданин, нарушаете: незаконное проникновение на территорию режимного объекта. – Вставил второй.
_Да, чё с ним церемониться, Колян. – Подхватил первый и ловко двинул в челюсть Алексею. Тот откинулся, ударился затылком об радиаторную трубу за спиной и съехал по стене вниз.
«Надо непременно встать, а то ребятки, почуяв кровь, запинают до смерти…. Продержусь сколько смогу».
Губа мгновенно вспухла. Вытерев от сукровицы подбородок, Никитин приподнялся на ноги и вытянул перед собой руки:
Ребята, Христом Богом…. Я не прав. Сожалею. Как-нибудь уладим, а то тошно мне. Боюсь у вас все запачкать….
_Мля, Серый, слышь, он нам еще условия ставит. «Боярышника» перебрал, колдырь и сожалеет теперча. А? - Колян вытащил из-за спины обрезок металлической трубы и подставил его к груди Алексея.
«Господи, только не сейчас. Ведь ясно, что сейчас не время, помоги, избавь от смерти….»
Алексея затошнило сильнее, голова слегка закружилась (Сотрясение?). Сильная изжога подкатила к горлу: «Все, не вытерплю….» Спазм сдавил горло.
_Давай, Колян, врежь ему. А то лазают паскуды, куда не велено.
Алексей зажмурился, и его вырвало. Из его рта к общему удивлению вырвалась струя пламени.
_Чё за фигня, Колян, у тебя рукав горит.
Алексея стошнило во второй раз.
_Екрный бабай, ты чё, хмырь, керосину наглотался?!
Колян замахнулся трубой и прицелился Алексею в череп…..
Последнее, что Никитин запомнил, это мощный хлопок как при взрыве газа, и истошный вопль охранников. Горячей волной его подкинуло и вынесло из помещения…. Очнувшись на асфальте, на свежем воздухе, он поднял голову, рядом возле лужи лежал оплавленный «берц» с обгоревшей штаниной, от которого исходил сладковатый запах чего-то горелого…

15 ГЛАВА

_Обвиняемый Никитин, я повторяю еще раз свой вопрос… - Раздался строгий голос судьи.
_Да, господин судья, извините, задумался …. Если можно, то повторите. – Ответил Алексей в микрофон.
В зале недоуменно загудели.
_Обвиняемый Никитин, вы отказались от профессиональной защиты, так что просим вас выступить за себя. Если вы в состоянии, не так ли? – Повторил судья, чуть нахмурившись.
_Да, господин судья, господа присяжные, я в состоянии…. – Алексей провел ладонью по бороде и прокашлялся в кулак:
….Гм, во первых, уважаемый суд….
_Говорите громче, вас плохо слышно. – Перебил его помощник судьи, показав на микрофон.
Алексей привстал, подвинувшись поближе к небольшой черной стойки микрофона:
Я говорю: во первых я признаю часть обвинения в мою сторону. А именно, незаконное проникновение из «зоны отчуждения» на территорию современной Цивилизации. То есть обвинение законно. Факт проникновения налицо, я здесь, и этим все сказано. Но признаю ли я себя в этом виновным? Нет. Ибо в том, что я к вам пришел, я за собой вину не признаю, да и законов ваших тоже…
В зале снова неодобрительно загудели.
Алексей, ни капли не смутившись, продолжал дальше:
То есть я имею в виду новых, всех ваших запрограммированных законов. Закон же совести, и то, что записано искони, признаю и стараюсь исполнять. Бог свидетель….
В зале раздались непочтительные смешки.
_Это во первых, во вторых…. Меня обвиняют в том, что я тут обвиняю, или очерняю одно лицо. Но в чем я виноват? В том, что как андерсеновский мальчик сказал, образно говоря, что король голый….
В зале зашумели уже громче, так что судье пришлось призвать всех к порядку. Он застучал молоточком и с недоумением обратился к Никитину:
_Что вы имеете в виду?!
_Я говорю образно. Если точнее сказать, то меня обвиняют в том, что я говорю правду. Может жестокую правду, но правду….
Тут взбеленился давешний защитник истца, громко вскричав:
_Это все ложь, и доказательств нет!
В зале опять зашумели.
Никитин, не обращая внимания на публику, продолжал:
И вот за правду я перед судом стою, но и то слава Всевышнему. Ибо раньше и до суда не доходило, было легче в затылок возле подъезда….
_Говорите по существу, это к делу не относится! – Отрезал судья.
_По делу.… Но ведь в этом все и дело: все мои высказывания вырваны обвинением из контекста. Я поясню: мои речи касались обиженного мною лица только косвенно. Вся моя проповедь строилась на доказательстве того, что мы живем в Последнее время. Лично мне до того лица и дела нет. Ибо судья ему Бог. Послан же я был для объявления грядущего Суда, а это касается всех здесь присутствующих….
Снова раздались непочтительные смешки, судью же последние слова заинтересовали и даже очень:
Интересно, обвиняемый, а можете вы суду рассказать, кто вас послал с таким заданием?
_Тут и секрета нет, послал меня сам Всевышний….
_То есть Бог? – Тонко улыбнулся судья и покачал головой.
Все в зале простодушно рассмеялись. Раздались возгласы:
Безумца судим! Его место в «психушке»! Как эти фанатики надоели!
_Господа, прошу тишины! – Застучал молоточком судья. Он опять тонко улыбнулся:
Нет, господа, перед вами не сумасшедший, мы провели предварительную экспертизу…. Комиссия подтвердила вменяемость подсудимого. Это знаете ли позиция такая у человека, надо же как-то оправдаться, и здесь не грех прикрыться и Всевышним. Говорите, пожалуйста, по существу, мистификация в судах не рассматривается. – Обратился судья к Никитину.
_Если вас это не устраивает – Чистосердечно удивился Алексей – Тогда запишите, что говорит (то есть я) о том, что его послали Высшие силы….
_Мы сами знаем, что записать – Буркнул судья, нахмурившись: Продолжайте дальше, не тените….
_Ну, если с этим вопросом все…. Перейдем к третьему обвинению и самому тяжелому….
Убийство агентов департамента – это серьезное обвинение. Здесь привели какие-то доказательства, но моей причастности, кроме косвенной…. Что эти жертвы были посланы меня арестовать. А свидетельские показания? – Алексей пожал плечами.
Судья, опешивши, повернул голову в сторону обвинения:
Господа, а как с этим?
Прокурор поспешно встал и стал шуршать своими бумагами:
Господин судья, мы готовы, хоть прямо сейчас…. Вы так быстро приступили к прению сторон… - Стал оправдываться обвинитель.
_Итак… - Судья грозно посмотрел на прокурора – Вы готовы?
(Такое замешательство, такая осечка, все эти заусенцы в ходе процесса, конечно, выглядели бы не в пользу обвинения, но это если судить объективно…. Не ловко, право, господа…. Но мы проглотим и это).
_Господин судья, просим пригласить свидетелей обвинения. Введите сначала Левенштейна Карла из Гамбурга. – Прокурор весь подтянулся, с надеждой посмотрев на небольшую боковую дверь возле судейской трибуны.
Вошел молодой человек приятной наружности, высокий и стройный. Он уверено подошел к судье и, пройдя все формальности по присяге, отправился к столу обвинения.
Прокурор задал ему первый вопрос, рукой показав на Никитина:
_Вы узнаете этого человека?
_Да, господин прокурор, это тот человек, которого я полгода назад видел на одном митинге. Где он, его фамилия, кажется, Никитин, выступал при «полном аншлаге».
_Спасибо, Карл. Второй вопрос: этот человек угрожал кому-нибудь во время своего выступления?
_О, да. Все его выступление состояло из сплошных угроз.
_Объясните, пожалуйста, подробней. – Улыбнулся прокурор, кивнув свидетелю головой.
Левенштейн в ответ тоже кивнул:
_В своем выступлении, как я помню, обвиняемый говорил о том, что скоро все сгорит в огне…. Войдя, так сказать, в экстаз своего воображения, он красочно расписывал, как погибнет наша планета. Как будут разрушены в огне города, мегаполисы всей Земли. Воздух разгорится, и вся атмосфера, свернувшись рулоном, исчезнет. Грозя бедным слушателям, прямо скажем, простодушным обывателям, он сыпал на них громы и молнии, обещая им неминуемую гибель…. Но, честно говоря, таланта у него не отнять. Расписанные им ужасы сильно действовали на нервную систему слушателей. Даже мне, в принципе, человеку хладнокровному, было жутко от его слов…. «Спасайтесь пока не поздно!» - Кричал он: «Спасайтесь хотя бы как из огня. Ибо огонь неминуем». Вот его слова.
_Что же произошло дальше? – Подбадривая свидетеля, спросил обвинитель.
_После, к нему подошли люди, самые глупые из них, на которых подействовала его проповедь. Они плакали, падали перед ним на колени в своем наивном раскаянии…. Затем, когда все стали расходиться, к нему подошли два человека в штатском….
_Это были агенты безопасности. – Уточняя, объяснил судье и присяжным прокурор.
_Да, вы правы, это были агенты департамента. – Подтвердил свидетель – Они показали обвиняемому удостоверения и предъявили ему ордер на арест….
_Это ложь! Никто мне ничего не предъявлял и не показывал. – Не выдержав, крикнул Никитин мимо выключенного микрофона.
_Прекратите, подсудимый! – Застучал молоточком судья – До вас еще дойдет очередь высказаться.
По залу прошелся неодобрительный шумок. Все с возмущением глядели на Алексея, качая головами.
_Продолжайте. – Разрешил судья Левенштейну.
_Поняв, что от него требуется, обвиняемый отошел с агентами немного в сторону…. Я думаю, что этим он слегка усыпил их бдительность. Затем обвиняемый внезапно выхватил из-за пазухи какой-то предмет, похожий на небольшой баллон с жидкостью. Он брызнул им на опешивших агентов. На них мгновенно загорелась одежда. В общем замешательстве обвиняемому удалось скрыться в толпе напуганных людей. Совместными усилиями я и несколько человек пытались помочь жертвам инцидента. Но все произошло мгновенно, к сожалению, нам не удалось их спасти….
После таких показаний атмосфера в зале заметно накалилась и, надо сказать, не в пользу Никитина. Довольный прокурор вынул из кейса обернутый целлофаном черный предмет.
_Похож ли этот баллончик на тот, который держал в руках обвиняемый? – Спросил он, подойдя к свидетелю и показав ему «вещественное доказательство» вблизи.
_Да, господин прокурор. Господин судья, я согласен, что этот предмет похож на тот, который я видел в руках подсудимого. – Подтвердил Левенштейн вполне спокойно.
Прокурор подошел к скамейке присяжных судей:
Господа прошу взглянуть и приобщить этот вещдок к делу.… У меня пока все. – Обратился он к судье после всего. – Может позвать следующего свидетеля?
_Подождите…. – Судья обернулся к Никитину. – У вас есть вопросы к свидетелю?
_Да, если можно? – Кивнул головой Алексей и повернулся к Левенштейну. – Карл, скажите, пожалуйста, а в какой руке я держал баллончик, по-вашему? – Спросил он, глядя свидетелю прямо в глаза.
_В какой руке? Если честно, то я и не помню уже. Да и какое это имеет значение…. – Левенштейн пожал плечами, украдкой взглянув на прокурора.
_Я протестую! Такая деталь к делу не относится. – Вскинулся, было, обвинитель.
_Нет, относится. Можно я объясню, господин судья? – Нахмурился в свою очередь Алексей.
_Мм…, пожалуйста. Но только, что бы мы поняли, куда вы клоните. – Разрешил судья.
_Видите ли, даже если у меня был в руке баллончик (предположим с горючей жидкостью). Но ведь этого мало. Нужно же эту жидкость как-нибудь воспламенить. Значит, в другой руке у меня должно было быть что-то вроде зажигалки, факела, я не знаю…. Кстати, странно, что вы, господин прокурор упустили такую подробность. – Кинул «шпильку» Алексей в сторону обвинения.
(Еще один заусенец. Ну и что. Мы и это проглотим).
_Поэтому…. – Продолжил Никитин. – Этот вопрос принципиален: был ли у меня в руках один баллончик или еще что-то, господин свидетель?
_Отвечайте, свидетель. - Согласился судья, обратившись к Левенштейну.
Но Левенштейн молчал, он растерянно поглядывал в сторону прокурора, поправляя свою красиво уложенную прическу. Обвинитель, пряча глаза, возился со своими бумагами, показывая своим видом свидетелю, мол, выкручивайся, как можешь.
Карл прокашлялся и все-таки откликнулся на вопрос председателя суда:
Мм…, я вроде бы припоминаю, господин судья…. Да, я точно вспомнил, что у обвиняемого что-то было еще в другой руке, гм…. – Он еще раз прокашлялся.
_Что? – Алексей упорно смотрел в глаза свидетеля. – Что вы видели в другой руке?
_Что-то такое…, что-то вроде зажигалки. – Левенштейн вытер платком пот со своего широкого лба.
_Хорошо, спасибо, что «вспомнили». – Сурово сказал Никитин. – Тогда я повторяю и уточняю свой вопрос. Вспомните (для меня это очень важно), в какой руке я держал зажигалку, пытаясь высечь искру, а какой направлял баллончик на своих жертв, помните? Если вспомнили, то отвечайте, не медлите!
«Свидетель» сделал вид, что глубоко задумался. Он уже прямо смотрел на прокурора, нервно подергивая бровями и ожидая подсказки. Прокурор со скрипом в шее поправил свой галстук и воротник. Желваки на его челюсти напряглись и стали пунцовыми.
Поморщившись, Левенштейн выдавил из себя:
_.... Вроде бы в левой была зажигалка, а в правой баллончик. Господи, ну я не вижу никакой разницы. – Он раздраженно пожал плечами.
_Вот именно, господин Левенштейн, совсем никакой! – Воскликнул Алексей - Вы ловко подумали, что я левша, поэтому вы так сказали. Правда я вам, вместе с прокурором на это и намекал….
_Я протестую. – Неуверенно начал обвинитель.
_Да ладно, это к делу не относится. – Махнул рукой Никитин. – Я хочу сказать, что мне без разницы, какой рукой щелкать зажигалку, к тому же у меня тогда в руках ничего и не было. Правда, Карл? Но если вы утверждаете свое, то объясните, как я мог все это проделать внезапно и мгновенно? Где вы говорили правду: в первый раз, или во второй, после моих намеков? Если совместить оба ваших ответа, то это трудно подтвердить, даже и экспериментом. Потому что на все то (на доставание оружия, на зажигание баллончика) понадобилось бы время, за которое профессиональные агенты меня бы быстро скрутили, и еще быстрее подстрелили. Не правда ли, господин прокурор? Господин судья велите ему ввести другого свидетеля, а то этот совсем заврался. У меня все, господа присяжные.
_Я протестую! – Вскрикнул в сердцах покрасневший обвинитель.
_Протест отклонен! – Перекрикивая шум в зале, застучал молотком судья. – Господин прокурор, вам было бы благоразумней позвать другого свидетеля.
Шум в зале не утихал. Но возмущались уже далеко не все. Некоторые даже злорадствовали. Особенно в рядах молодых стажеров юриспруденции (они не очень любили своего шефа за его невыносимый снобизм), которые зорко следили за прением сторон. Один из этих «молодых, но гордых» успел в общем гаме сказать своему другу: А этот Никитин совсем не глуп. – Ты прав, Парфенов, наш же «осел» в галошу сел со своим Карлом. – Хмыкнул в ответ товарищ….
Левенштейна увели. Зал утих. Прокурор попросил ввести другого свидетеля, некоего Перрелли Лучано из Милана. Вошел небольшого роста плешивый человечек с усиками. Он был в слегка помятом костюме, явно чем-то напуган, хотя и пытался скрыть это. На вопросы он отвечал охотно, но как-то сбивчиво:
_Да я Перрелли. Работаю в мясной лавке. Только правду, и ничего кроме правды…. Этого человека?! Видел. – Он как будто чему-то ужаснулся, но быстро пришел в себя. – Да, я присутствовал на том собрании и все видел. Что я видел? Ну, он…. Кто? Вот он, этот человек. – Перрелли как-то боком показал на Никитина. – Этот человек говорил, что все сгорит…, страшные слова говорил…, и про президента тоже….
_Вы успокойтесь, свидетель, и говорите по делу. – Предложил судья.
Прокурор продолжил задавать вопросы:
_Лучано, вы ничего не бойтесь. Этот человек уже не сможет вам навредить. Скажите, что случилось, после того, как закончилось собрание?
_Правду истинную, клянусь Мадонной. К нему подошли двое, за ними еще двое со щитами и в касках…. Он им: «что ж вы как на разбойника вышли на меня с дубинками и паралитическим газом». Они его окружать, у одного что-то вроде сети…. Он, это…, громко так на них: «Изыде!»…. Они – шарах, в сторону и опять окружать…. Один «пушку» на него навел и это…, все. – Перрелли содрогнулся весь и смолк, прикрыв уставшие веки.
Никитин все это время смотрел на Перрелли, не отрываясь. Он крикнул ему:
Молодец, Лучано, врежь им всю правду!
Но Лучано лишь испугался его голоса, вжав свою лысую голову в плечи.
_Вы хотите сказать, Лучано. – Подбодрил прокурор свидетеля. – Подсудимый вынул баллончик и поджег нападающих. Да?
_Поджег? – Перрелли вздрогнул. – Истину и правду…. Клянусь Мадонной! Перрелли был шпион, простите его. Господин судья, хотите, я в ножки…. Простите, у меня много детишек, они есть хотят. О, Санта Мария! Да я был шпион и ходил подсматривать. Но я говорю правду…. Верьте мне, этот человек…. О, он сам черт, а может ангел! Он поджег! Он! - Взвизгнул Перрелли. – Не велите казнить…. Как перед всеми святыми, он поджег…. Но не было баллончика, не было! – Он укусил себя за руку.
_Свидетель, хватит паясничать! – Вскрикнул сбитый с толку судья. – Как не было баллончика? Чем он тогда поджег?
Прокурор совсем сник, закрыв лицо руками.
Перрелли задрожал как осинка, пальцем показывая на Алексея:
Сказал, что все сгорит, и все загорелось! О, боги! Он открыл на них рот, на убийц своих…. Вышел огонь … Они как спички вспыхнули…. Закувыркались как черти на сковородке…. Мама мия!
_Прекратите! - Возмутился судья. – Хватит говорить аллегориями. Говорите по существу. Мы вас никак понять не можем. Если баллончика не было, чем тогда он поджег? Даю вам последнюю попытку.
_Я же говорю… - Надрывался свидетель, всхлипывая. – Изо рта, у него изо рта вышел огонь и сжег бедных солдатиков. Верьте мне…. Верьте! А прокурору не верьте, он мне деньги давал….
На последних его словах на секунду воцарилась мертвая тишина, а потом началось.
Судья под общий гвалт застучал молоточком:
Обвинение уймите своего свидетеля! Позор!! Все хватит! Объявляю перерыв. Перерыв!!
Прокурор, совсем взбеленившись, застучал ногами в истерике:
Я протестую!! Никогда денег не брал…, и не давал. Это поклеп!! Ну, Перрелли, руду поедешь у меня копать в Сибирь!
Перрелли все трясся, вскидывая ручкой вверх (к нему уже подбегали люди в форме):
Верьте мне, изо рта! Прямо изо рта! Всеми святыми, Мадонной клянусь!!
Никитин порывался встать, его держали за плечи два молодца, но ему удалось перекричать толпу:
Молодец, Лучано! Спасибо тебе за правду, угодил! За правду тебе много грехов простится! Пострадаешь, но тем и смоешь вину!
….Два мужичка на задних рядах, к процессу равнодушные, играли в это время меж собой в шашки. Когда шум дошел до их сознания, они подняли головы:
_Дурдом. – Откликнулся первый из них.
_Был один юродивый, теперь всех можно к санитарам. – Заметил второй.
_Вроде бы перерыв объявили. – Напомнил первый, складывая доску в холщевую сумочку.
_Надо тогда побыстрей, пока народ не очухался, в буфет и по пиву. – Объяснил второй.
_И это правильно, господа присяжные заседатели. – Заключил первый.
Мужички переглянулись и, поднявшись со своих мест, только было направились к выходу….
Но внезапно зал сотрясся от аплодисментов, грянувших как гром среди ясного неба. Что это? Мужички медленно повернулись и, остолбенев, захлопали вместе со всеми.
На них с широкого экрана, висевшего над судейской трибуной, смотрели прищуренные глаза Президента.
_Вездесущий. – Благоговейно процедил сквозь зубы первый мужичок.
_Или. - Многозначительно подтвердил второй….

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ..

Человек эпохи заблужденя (продолжение 14, 15 главы).Проза

Человек эпохи заблужденя (продолжение 14, 15 главы).

Человек эпохи заблужденя (продолжение 14, 15 главы).
Проза