Пепельная среда

Ash Wednesday
T.S. Eliot

Because I do not hope to turn again
Because I do not hope
Because I do not hope to turn
Desiring this man's gift and that man's scope
I no longer strive to strive towards such things
(Why should the aged eagle stretch its wings?)
Why should I mourn
The vanished power of the usual reign?

Because I do not hope to know
The infirm glory of the positive hour
Because I do not think
Because I know I shall not know
The one veritable transitory power
Because I cannot drink
There, where trees flower, and springs flow, for there is
nothing again

Because I know that time is always time
And place is always and only place
And what is actual is actual only for one time
And only for one place
I rejoice that things are as they are and
I renounce the blessed face
And renounce the voice
Because I cannot hope to turn again
Consequently I rejoice, having to construct something
Upon which to rejoice

And pray to God to have mercy upon us
And pray that I may forget
These matters that with myself I too much discuss
Too much explain
Because I do not hope to turn again
Let these words answer
For what is done, not to be done again
May the judgement not be too heavy upon us

Because these wings are no longer wings to fly
But merely vans to beat the air
The air which is now thoroughly small and dry
Smaller and dryer than the will
Teach us to care and not to care Teach us to sit still.

Pray for us sinners now and at the hour of our death
Pray for us now and at the hour of our death.

II
Lady, three white leopards sat under a juniper-tree
In the cool of the day, having fed to sateity
On my legs my heart my liver and that which had been
contained
In the hollow round of my skull. And God said
Shall these bones live? shall these
Bones live? And that which had been contained
In the bones (which were already dry) said chirping:
Because of the goodness of this Lady
And because of her loveliness, and because
She honours the Virgin in meditation,
We shine with brightness. And I who am here dissembled
Proffer my deeds to oblivion, and my love
To the posterity of the desert and the fruit of the gourd.
It is this which recovers
My guts the strings of my eyes and the indigestible portions
Which the leopards reject. The Lady is withdrawn
In a white gown, to contemplation, in a white gown.
Let the whiteness of bones atone to forgetfulness.
There is no life in them. As I am forgotten
And would be forgotten, so I would forget
Thus devoted, concentrated in purpose. And God said
Prophesy to the wind, to the wind only for only
The wind will listen. And the bones sang chirping
With the burden of the grasshopper, saying

Lady of silences
Calm and distressed
Torn and most whole
Rose of memory
Rose of forgetfulness
Exhausted and life-giving
Worried reposeful
The single Rose
Is now the Garden
Where all loves end
Terminate torment
Of love unsatisfied
The greater torment
Of love satisfied
End of the endless
Journey to no end
Conclusion of all that
Is inconclusible
Speech without word and
Word of no speech
Grace to the Mother
For the Garden
Where all love ends.

Under a juniper-tree the bones sang, scattered and shining
We are glad to be scattered, we did little good to each other,
Under a tree in the cool of day, with the blessing of sand,
Forgetting themselves and each other, united
In the quiet of the desert. This is the land which ye
Shall divide by lot. And neither division nor unity
Matters. This is the land. We have our inheritance.

III
At the first turning of the second stair
I turned and saw below
The same shape twisted on the banister
Under the vapour in the fetid air
Struggling with the devil of the stairs who wears
The deceitul face of hope and of despair.

At the second turning of the second stair
I left them twisting, turning below;
There were no more faces and the stair was dark,
Damp, jagged, like an old man's mouth drivelling, beyond
repair,
Or the toothed gullet of an aged shark.

At the first turning of the third stair
Was a slotted window bellied like the figs's fruit
And beyond the hawthorn blossom and a pasture scene
The broadbacked figure drest in blue and green
Enchanted the maytime with an antique flute.
Blown hair is sweet, brown hair over the mouth blown,
Lilac and brown hair;
Distraction, music of the flute, stops and steps of the mind
over the third stair,
Fading, fading; strength beyond hope and despair
Climbing the third stair.

Lord, I am not worthy
Lord, I am not worthy

but speak the word only.

IV
Who walked between the violet and the violet
Whe walked between
The various ranks of varied green
Going in white and blue, in Mary's colour,
Talking of trivial things
In ignorance and knowledge of eternal dolour
Who moved among the others as they walked,
Who then made strong the fountains and made fresh the
springs

Made cool the dry rock and made firm the sand
In blue of larkspur, blue of Mary's colour,
Sovegna vos

Here are the years that walk between, bearing
Away the fiddles and the flutes, restoring
One who moves in the time between sleep and waking,
wearing

White light folded, sheathing about her, folded.
The new years walk, restoring
Through a bright cloud of tears, the years, restoring
With a new verse the ancient rhyme. Redeem
The time. Redeem
The unread vision in the higher dream
While jewelled unicorns draw by the gilded hearse.

The silent sister veiled in white and blue
Between the yews, behind the garden god,
Whose flute is breathless, bent her head and signed but
spoke no word

But the fountain sprang up and the bird sang down
Redeem the time, redeem the dream
The token of the word unheard, unspoken

Till the wind shake a thousand whispers from the yew

And after this our exile

V
If the lost word is lost, if the spent word is spent
If the unheard, unspoken
Word is unspoken, unheard;
Still is the unspoken word, the Word unheard,
The Word without a word, the Word within
The world and for the world;
And the light shone in darkness and
Against the Word the unstilled world still whirled
About the centre of the silent Word.

O my people, what have I done unto thee.

Where shall the word be found, where will the word
Resound? Not here, there is not enough silence
Not on the sea or on the islands, not
On the mainland, in the desert or the rain land,
For those who walk in darkness
Both in the day time and in the night time
The right time and the right place are not here
No place of grace for those who avoid the face
No time to rejoice for those who walk among noise and deny
the voice

Will the veiled sister pray for
Those who walk in darkness, who chose thee and oppose
thee,
Those who are torn on the horn between season and season,
time and time, between
Hour and hour, word and word, power and power, those who
wait
In darkness? Will the veiled sister pray
For children at the gate
Who will not go away and cannot pray:
Pray for those who chose and oppose

O my people, what have I done unto thee.

Will the veiled sister between the slender
Yew trees pray for those who offend her
And are terrified and cannot surrender
And affirm before the world and deny between the rocks
In the last desert before the last blue rocks
The desert in the garden the garden in the desert
Of drouth, spitting from the mouth the withered apple-seed.

O my people.

VI
Although I do not hope to turn again
Although I do not hope
Although I do not hope to turn

Wavering between the profit and the loss
In this brief transit where the dreams cross
The dreamcrossed twilight between birth and dying
(Bless me father) though I do not wish to wish these things
From the wide window towards the granite shore
The white sails still fly seaward, seaward flying
Unbroken wings

And the lost heart stiffens and rejoices
In the lost lilac and the lost sea voices
And the weak spirit quickens to rebel
For the bent golden-rod and the lost sea smell
Quickens to recover
The cry of quail and the whirling plover
And the blind eye creates
The empty forms between the ivory gates
And smell renews the salt savour of the sandy earth

This is the time of tension between dying and birth
The place of solitude where three dreams cross
Between blue rocks
But when the voices shaken from the yew-tree drift away
Let the other yew be shaken and reply.

Blessed sister, holy mother, spirit of the fountain, spirit of the
garden,
Suffer us not to mock ourselves with falsehood
Teach us to care and not to care
Teach us to sit still
Even among these rocks,
Our peace in His will
And even among these rocks
Sister, mother
And spirit of the river, spirit of the sea,
Suffer me not to be separated

And let my cry come unto Thee.

Пепельная среда
(построчный перевод поэмы Т. С. Элиота)
I
Потому что отчаялся вернуться я вновь
Потому что отчаялся вернуться
Потому что отчаялся вернуться я
Желая страстно это испытать
Бороться с этим я устал
(Орлом уставшим вдруг я стал?)
И почему так грустно замечать
Как тают силы?

Отчаялся узнать я
О хрупкой славе добрых дел
И не думаю я
А знаю - никогда уж не узнать
Почему жизнь быстротечна
И не могу я пить беспечно там
Где весенний ручей, где деревья цветут,
Потому что лишь миг никогда не вернуть

Я знаю - время - просто время
А место - просто место
То, что важно - важно всего лишь раз
И только в одном месте
Я радуюсь вещам таким, какие они есть и
Отказываюсь от благоговейного выражения лица
И от такого же голоса
Потому что отчаялся вернуться я
И поэтому радуюсь, создав что-то
Достойное радости

И Господу молюсь, чтоб сжалился над нами
Молюсь, чтоб смог я позабыть
О тех вещах, о которых слишком много спорил с самим собой
Слишком много объяснять
Потому что отчаялся вернуться я
Ответят пусть эти слова
Два раза в ту же реку не войти
Господь, не пожалей милости, наказывая нас

А крылья эти не пригодны для полёта
Они пригодны по лицу хлестать
По лицу, которое сейчас подтянуто и сухо
Суше и подтянутей, чем желание
Учить нас беспокоиться,
и быть спокойными Учить нас сидеть смирно.

Молись за нас, грешников, сейчас и в наш смертный час
Молись за нас сейчас и в наш смертный час.

II
Госпожа, три белых леопарда уселись под деревом можжевельника
В дневной прохладе, пресытившись
Моими ногами моим сердцем моей печенью и тем,
что было
в пустоте моего черепа. И Бог сказал
Будут ли кости эти жить? будут ли
Кости эти жить? И то, что было внутри
Этих костей (уже почти высохших) с шипением сказало:
Благодаря добродетели этой Госпожи
И благодаря её привлекательности, и благодаря
Тому, что она чтит Матерь Божью в медитации,
Мы блестим до блеска. И я, скрывающееся здесь,
Предлагаю предать дела мои забвению, а мою любовь
Пусть наследует пустыня и тыквы плод.
Это то, что восстанавливает
Мои внутренности волокна глаз моих и другие несъедобные части
От которых леопарды отказываются. А Госпожа скромна,
В одеянии белом, готова к размышленью, в одеянии белом.
Пусть белизна костей забывчивость искупит.
В них жизни нет. Как позабыт и я,
И буду позабыт, и лучше я забудусь,
Я, преданный такой, целеустремлённый. И Бог сказал
Пророчествуй только ветру, только ветру, потому что
Только ветер будет слушать. И кости с шипением запели,
Стрекоча, как кузнечик, говоря

Госпожа безмолвия
Покоя и отчаяния
Истерзанная и почти нетронутая
Роза памяти
Роза забытья
Истощённая и животворящая
Заботливая успокаивающая
Роза простодушная
А вот Сад
В котором заканчивается любовь
и заканчиваются муки
Ненасытной любви
И большие муки
Пресытившейся любви
Конец бесконечного
Путешествия к бесконечности
Завершение всего
Незавершенного
Речь без слова
И слово без речи
Будь благословенна Матерь
Этого сада
В котором заканчивается любовь

Под можжевеловым деревом разбросанные кости пели
Мы рады, что нас разбросали, мы мало сделали добра друг дружке
Под деревом в дневной прохладе, песком благословенные
Себя позабыв и друг дружку, объединенные
покоем пустыни. Это земля которую вы
Жребием разделите. Раздел или единство -
Какая разница. Это земля. Это наше наследие.

III
На первом повороте второй лестничной площадки
Я оглянулся и внизу увидел
Искаженно скрученную фигуру на поручнях
Из испарений смердящего воздуха
Борющуюся с дьяволом лестницы у которого
Обольстительное выражение лица - надежды и отчаянья.

На втором повороте второй лестничной площадки
Я оставил их скрученных, крутящихся внизу;
Лиц не было видно и лестница была темна,
Влажна, зубчата, как рот старика, бормочущего неисправимые
глупости,
Или как зубастая пасть старой акулы.

На первом повороте третьей лестничной площадки
Было узкое окно выпуклое, как фига
А в нём за цветущим боярышником и пасторальной сценой
Широкоплечая фигура одетая в голубое и зелёное
Очаровывающая майский день античной флейтой.
Взъерошенные волосы шелковисты, коричневые волосы вокруг рта взъерошены,
Сиреневые и коричневы волосы;
Развлечение, музыка флейты, остановки и шаги мышления
над третьей лестничной площадкой,
Исчезает, постепенно исчезает; сила сверх надежды и отчаянья
Поднимаясь на третьею лестничную площадку.

Господи, я не достоин
Господи, я не достоин

но молви хоть слово одно.

IV
Та что шла между лиловым и лиловым
Что шла между
Разными рангами различных оттенков зеленого
Входя в белое и голубое, цвета Марии,
Говоря пустяки
О незнании и знании вечной печали
Та что двигалась между другими идущими,
Та что затем источники усилила и
освежила

Та что остудила скалу сухую и песок сделала твердым
В голубом живокости, в голубом цвете Марии,
Будь милостива к нам

А здесь бегущие годы, уносящие
Прочь скрипки и флейты, восстанавливающие
Ту кто двигает время между сном и прогулкой

одетая

В складки света, скользящие вокруг неё, складки.
Новые годы идут, восстанавливая
В светлых облаках слёз, годы, восстанавливая
Новым стихом античный ритм. Искупая
Время. Искупая
Непрочитанный образ высокого мечтанья
А украшенные драгоценностями единороги тянут позолоченный катафалк.

Безмолвная сестра в накидке бело-голубой
В тисовом саду, позади бога этого сада,
чья флейта безмолвствует, склонила голову

молчит

Но источник заструился и птица запела
Искупая время, искупая мечту
Искупая символ неуслышанного, несказанного слова

А ветер тем временем теребил тиса шептания

И после этого - наше изгнание

V
Если потерянное слово потеряно, если использованное слово использовано
Если неуслышанное, несказанное
Слово не сказано, не услышано;
Всё ещё есть несказанное слово, неуслышанное Слово,
Слово без слова, Слово внутри
мира и для мира;
И свет сиял в темноте и
Напротив Слова беспокойный мир всё бурлил
Вокруг безмолвного Слова.

О люди мои, что я вам сделал.

Где должно быть это слово, где это слово будет
Звучать? Не здесь, здесь недостаточно тихо
Не в море и не на островах, не
На материке, в пустыне или топях,
Для тех кто ходит в темноте
И днём и ночью
Ещё не время и ещё не место
Ещё не место милости для тех кто прячет лицо
Не время радоваться тем кто ходит среди шума и

голос отрицает

Будет ли сестра в покрывале молиться за
Тех кто ходит в темноте, кто выбрал тебя и противоречит

тебе,
За тех, разодранных на рогах между временами года,

между временем, между
Часами, словами, силами, за тех кто

ждёт
В темноте? Будет ли сестра в покрывале молиться
За детей в воротах
Которые не уйдут и не могут молиться:
Молиться за тех кто выбрал и противоречит

О люди мои, что я вам сделал.

Будет ли сестра в покрывале между тонкими
Тисами молиться за тех кто её оскорблял
За запуганных и не сдающихся
За кичащихся перед миром и отрицающих среди скал
В последней пустыне перед последними голубыми скалами
В пустыне посреди сада и в саду посреди пустыни
В засухе, плюясь высушенными яблочными семечками.

О мои люди.

VI
Хотя отчаялся вернуться я вновь
Хотя отчаялся я
Хотя отчаялся вернуться я

Мечась меж пользой и потерей
В этом коротком переходе, где пересекаются мечты
В этих запутанных сумерках между рождением и умиранием
(Благослови меня отец) хотя я не хочу желать этого
Сквозь широкое окно к каменистому прибою
Белые паруса устремляются в море, устремляются в море
Несломленные крылья

И потерянное сердце укрепляется и радуется
В потерянном лиловом и утраченных звуках моря
И неокрепшая душа оживает для протеста
И преломленный стебель и запах моря
Оживают
И крик перепелки и всплеск быстрой ржанки
И слепой глаз создаёт
Пустые формы в воротах из слоновой кости
И запах воссоздаёт солённый вкус песчаного побережья

Это время напряжения между умиранием и рождением
Это место одиночества где пересекаются три мечты
Между синими скалами
И когда звуки отражаются от стволов тиса и исчезают
Им вторят звуки отраженные от других тисов.

Благословенная сестра, мать святая, дух источника, дух

сада
Позволь нам не обманывать самих себя
Научи нас заботится и быть беззаботными
Научи нас сидеть смирно
Даже среди этих скал
Наш покой в Его воле
И даже среди этих скал
Сестра, матерь наша
Дух реки и дух моря,
Позволь мне не быть отделённым

И пусть мой крик будет Тобою услышан.

Пепельная средаПоэзия

Пепельная среда
Поэзия