Нам о Боге твердят и земля, и вода

Нам о Боге твердят и земля, и вода,
Моря синего гладь, гор высоких гряда.
Нам о Боге твердят и поля, и леса,
И кусты, и трава, и лазурь-небеса.
Совершенен закон Его, неистребим,
Всеми, склонными к Богу, чтим и любим.
Откровения Его безусловно верны —
Умудряют бесхитростные умы.
Повеления Его — нетягостный гнет,
Кто их с радостью встретит – спасение найдет.
Его заповедь — словно солнечный луч,
Его блестками встретит утренний луг.
Суд Его золотых многих слитков дороже,
Безошибочен он — оступиться не может.
Сможешь, смертный, свои ты пути оценить?
Нет, тебе так нужна путеводная нить.
В тот ли край тебя ноги твои занесут?
Помни Божий закон, Божий страх, Божий суд.
О Всевышний! От помыслов низких меня
Отжени в мраке ночи, и в ясности дня.
Ты – твердыня моя, Избавитель Ты мой,
Преклоняюсь до самой земли пред Тобой.

ЗАБРОШЕННОЕ МЕСТО

Куст бузины за поворотом.
Еще минуты три ходьбы.
Вот — деревенские ворота —
В траве валяются столбы.
Малинник и бурьян повсюду,
Остатки изб — любой владей.
Я долго здесь стоять не буду —
Тоскливо там, где нет людей.
Сухие бревна. Жуть и жалость.
Из брусьев, досок бурелом.
Здесь каждая доска тесалась
Закалки старой топором.
Здесь до рассвета поднимались:
Пахали землю, хлеб пекли.
Беды, работы не боялись,
А внуки в город утекли.
Труд деревенский — как в парилке,
И это отпугнуло их:
Не час — лопате, два — курилке,
И два в неделю выходных...
Куст бузины за поворотом,
Направо — луг, за ним река;
Она по-прежнему в работе,
Она светла еще пока.

* * *
Мясо ты растил не плохо.
Оглянись — уже пора.
Как поется там у Блока:
Будет дождик лить с утра;
Если тихо — то осенний,
Если буйно — значит — май...
И могилка от растений
Зеленеет себе знай.
После ливня грязи в лужах,
Как соломы в отрубях.
Да, при жизни был ты нужен,
Суетились вкруг тебя.
Время тихим землекопом
Бугорок сравняет твой.
Над тобою мухи скопом
Были — кончился удой.
Без дверей дом и окошка,
Он не нужен никому —
Словно здесь зарыта кошка
На два метра в глубину.

* * *
Плачьте дела-заботушки
Сердце ли вам дарить.
Где-то поет соловушка —
Голой рукой бери.
Музыка-музыка-музыка —
Это прекрасная смерть.
Крупные хлопья кружатся,
Крупные хлопья — снег.
Ни для чего не пригоден
Ты в соловьинный срок,
Вот оттого заботы
Падают возле ног.

* * *
Срезаны розы заката,
Море синеет небес,
Мрак из окошек куда-то
От бра, абажуров исчез.
В город вошла прохлада
Ей лишь известной тропой,
Запах сирени из сада
Плавной течет рекой.

* * *
Ворчит гроза за тучами
Свой стряхивая дождь,
С пичугами живучими
Вернулось утро все ж.
Галдят как ошалелые
Серяги-воробьи,
Им, собственно, и дела нет,
Что яркой нет зари.

* * *
А метель опять шарманку свою крутит,
В сердце добавляет новой мути,
От тропинки не осталось и следа,
Завывают-завывают провода.
Поворачивает память время вспять,
Мимо дома твоего иду опять,
Не за тем, чтобы вернуть тебя в свой сон,
Этот сон снегами занесен,
Не проснуться чувствам и не подрасти,
Просто хочется по снегу пробрести.

* * *
Я из сердца вычеркну
О тебе сюжет,
Разве мало вычетов
Набралось уже?
Что же было? — радуга?
Сумасшедший сон?
О плитняк пусть ранило,
Но не унесло
В эту воду быструю,
На речное дно...
Проживают бывшие
В городе одном.

* * *
Когда душа в заметных пятнах —
Обманывать себя приятно:
Что не летишь в овраг ты круто,
Как кажется порой кому-то,
Что в этой жизни многострочной
Безгрешных нет (и это точно),
Что жизнь — и радость, и тревога,
Повсюду обольщений много,
И то, что Всемогущий Бог
Не будет к грешникам так строг,
Что для добра не переспеешь —
Еще исправиться успеешь.
А если нет? — большой вопрос.
А если завтра под откос.

* * *
Деревьев почтовые марки
Мечутся на ветру.
Наверно, легко, без помарки
Прошедшие годы сотру,
Сотру и жалеть не стану —
Зачем этот прожитый груз? —
Непосещенные страны,
Неперевернутый грунт.
Это моя забота, это моя беда:
Непосланные теплоходы,
Невстреченные поезда.
Дни, как в колесах спицы,
Кучи отложенных дел;
Не отыскать, не добиться —
Это и мой удел.

* * *
В ошалелом был восторге,
Как весенний воробей,
Думал: окажись я в морге —
Горе будет для людей.
Юность очень гениальна
(Там и Пиндар и Платон)
И обидчива повально,
Если усомниться в том.
Очень многое не светит,
Как ни трепыхайся, брат;
Да никто и не заметит,
Хоть помри пять раз подряд.

Нам о Боге твердят и земля, и водаПоэзия

Нам о Боге твердят и земля, и вода

Нам о Боге твердят и земля, и вода
Поэзия