Синдром мотылька

- Расскажите мне всё, Лорэн. Вас ведь это мучает. Расскажите, я вам не враг, - она откинулась на стуле и пристально взглянула мне в глаза. У меня по спине пробежал холодок.
- Что, мисс Дёртли, я должна вам поведать?
- Я вижу, моя дорогая, что вы не вполне мне доверяете? Я права?
Что тут скажешь? Я была у мисс Дёртли в первый раз и надеялась, что в последний! К слову сказать, она весьма убедительный психотерапевт, если смогла так сходу понять, что я не настроена разговаривать.
- Мисс Дёртли, мне посоветовала вас моя подруга, мисс Энджи…, - неуверенно начала я.
- Энджи? - она вздёрнула свою восхитительно ровную бровь и продолжила,- Лорен, я работаю в своей профессии уже очень давно и внутреннее чутьё меня редко подводит…Если вас прислала ко мне Энджи, то вероятно она рассказала вам о моём методе работы?
- Да, мисс, она уверила меня, что вы лучший психотерапевт в нашем квартале, но если честно…Я просто боюсь сказать вам что-то не то.
- Лорэн, вы не бойтесь, прилягте на кушетку, она ведь для этого здесь стоит, и начните свой рассказ. Просто вспомните, с чего именно началась ваша проблема? Как вы поняли, что зависимы от этого человека?
О, как она верно это сказала, да, я была именно зависимой.
- Скажите, мисс Дёртли, а вы правда считаете, что это лечится?
- Конечно, Лорэн…Вот когда у вас болит живот, вы идёте к вашему врачу терапевту, а когда болит зуб, к стоматологу, верно? Почему же вы считаете, что нельзя вылечить душу? Можно, главное сделать это правильно.
Я расположилась на кушетке и попыталась расслабиться. В принципе мисс Дёртли была довольно милой, ухоженной женщиной. Она как-то располагала к себе и давала понять, что ты в эмоциональной безопасности. Что всё содержимое твоей души не выйдет из-за стен её кабинета. Я прикрыла глаза и стала вспоминать… Мы познакомились с Трэем недавно…Всего полгода назад. Я гуляла в парке с Энджи. Он там был не один. Он был с семьёй. У него жена и двое очаровательных мальчиков. Сначала он нас даже не заметил, так сильно был увлечён игрой с детьми, а потом случилось нечто. Какой-то хулиган, явно не трезвый, схватил сумку Энджи и изо всех сил рванул из рук. Она закричала и Трэй первый бросился за этим парнем. Он догнал его, отобрал сумку и сильно замахнулся, но не смог ударить того человека. Потом он вернулся к нам и отдал пропажу. Мы представились друг другу и он, улыбнувшись и пожелав нам приятного вечера, продолжил прогулку с семьёй. Я потом думала о нём весь остаток вечера. Ему что, больше всех надо было? Почему он, оставив семью, ринулся нам на помощь? Там сидели двое ребят, но они и не подумали нам помогать. Почему он? Почему? Ответ нашёлся неделей позже, когда я снова гуляла в парке, на этот раз одна. Трэй тоже был один. Увидев меня, он подошёл и сказал: «Добрый вечер, мисс. Вы помните меня? Как ваша подруга?» Я увидела его лицо, его глаза словно горели каким-то тихим огнём. Он был полон душевного оптимизма. Это как раз то, чего так недоставало мне в моей повседневной жизни. Нет, я не нытик и все удары судьбы держала стойко, но хоть умри не могла смотреть на жизнь позитивно. Мне казалось, что жизнь меня как-то обидела, чего-то мне не додала. А может моё рождение было ошибкой? Может и не должна была появиться на свет Лорэн Сильверс? Ответ был от меня далеко…Лицо Трэя было мне не знакомо, но оно было мне родным. Я это поняла сразу, с первой встречи. Просто увидела человека и поняла, что он мне родной! Он, конечно, не был красавцем или эдаким мачо, но его глаза, его улыбка, они словно притягивали и не давали о нём забыть ни на минуту. У него были светлые волосы и голубые глаза. Непослушная чёлка спадала прямо на глаза, от чего они казались ещё более загадочными и притягательными. Глаза! Они заслуживали отдельного описания. Правильной миндалевидной формы, обрамлённые густыми тёмно-русыми ресницами, они казалось светились на лице Трэя. Брови густые, вразлёт, между ними пролегала морщинка, но только когда он думал или хмурился. Лицо круглое, с ямочкой на подбородке, что придавало ему несколько волевой вид, губы пухлые, но не отталкивающе, а наоборот в них заключалось притяжение. Казалось, что с этих губ не может сорваться плохое слово или крик, а только улыбка, растворяющая всё в себе.
- Лорэн, мы можем перейти с тобой на «ты»», - вдруг прервала мисс Дёртли мои размышления. Понимаешь, так мы сможем более доверительно общаться. Ты можешь называть меня просто Пэм.
Я окинула её взглядом. Деловая, ухоженная женщина, лет сорока пяти, с красивой причёской и уместным макияжем, и она хочет чтобы я её называла «Пэм»? Я искренне была удивлена, но не решилась перечить.
- Мисс Дёртли, то есть Пэм, а как ваше полное имя? - проговорила я чуть смущённо.
- Моё полное имя Памэлла Риз Дёртли, но для друзей я просто Пэм, - ответила она мне с улыбкой. Что ж, такое положение вещей было очень кстати. Мне понравилась моя психотерапевт.
- Скажи, Лорэн, а как развиваются ваши отношения сейчас? - её глаза вдруг стали совсем серьёзными.
- Ну, как им ещё развиваться? - я уставилась в пол. Мы с ним друзья и не больше, он ведь женат и у него дети…
- Хорошо, а как бы ты хотела, чтобы ваши отношения с ним развивались? - спросила меня Пэм, продолжая оставаться крайне серьёзной.
- Как? Я просто люблю его и всё. Мне хочется быть всегда рядом, держаться за руки, смотреть в глаза друг другу, я хочу перебирать пальцами его волосы и чувствовать их запах…Я хочу всегда быть рядом, Пэм.
Потом мы обе замолчали. Я думала о нём, а она, вероятно, думала над тем, что только что услышала.
- Видишь ли, моя милая, все, что с тобой сейчас происходит, имеет научное объяснение в психологии, - нарушила молчание Пэм. Это называется синдромом мотылька…
Я удивлённо уставилась на неё. Впервые слышу подобный термин. Она поймала мой удивлённый взгляд и продолжила:
- Да, всё наше общество делиться на несколько категорий людей…Их много и они разные, но они все делятся на две более полные. Дающих и Принимающих - подытожила мисс Дёртли.
- Вот как?
- Да, но это ещё не всё, те две категории, к которым относитесь вы с Трэем, имеют свои названия и они не редкость. Дальше последовал краткий курс психологии:
- Лорэн, я знаю, что для тебя это ново и пока ещё странно звучит, но ты очень скоро поймёшь о чём я… Итак, есть две категории людей: мотыльки и светочи. Одни живут принимая, другие отдавая. Для светочей смысл жизни состоит в том, чтобы дарить людям своё душевное тепло, свои силы, свою любовь и свет. Они, как правило не капризны, общительны, быстро сходятся с людьми и вокруг них всегда полно народу, так как их свет не может быть не заметен. Они всегда люди творческие и ранимые, но больше своих собственных проблем их заботят проблемы их друзей. У них мало друзей и они не назовут другом человека не проверенного и не испытанного. Светочи очень легки на творчество, они бывают и художниками, и писателями, и музыкантами, и скульпторами, и поэтами. В этом их жизнь. Они умеют видеть красоту и помогают увидеть её и окружающим. Обычно, они имеют среднюю внешность, но их внутренний свет притягивает к ним на столько, что многие этого не замечают. Светочи очень отзывчивы и верны, что и покупает в них. Им не безразлично чужое горе, они склонны сопереживать ближнему. Они не склонны к насилию. Они никогда не ударят первые и не ответят на удар. Конечно мы все люди и можем обидеть, но светочи никогда не сделают этого намеренно, исподтишка. У них обострённое чувство справедливости, они не выносят лжи и насилия. Светочи умеют видеть боль и она для них, как своя собственная. Они не смогут смолчать, если при них грубят женщине или обижают ребёнка. Такие люди ничего не делают для того, чтобы ими восхищались, но это всегда происходит. Тот внутренний свет, которым они обладают и есть их существо, их душа, если хочешь. Светочем невозможно стать, им надо родиться, - здесь Памэлла сделала паузу и посмотрела на меня.
- Невероятно, - прошептала я, - Вы только что дали полную характеристику моему Трэю. Она кивнула и продолжила:
- Когда есть отдающие, всегда должны быть и принимающие. Светочей не было бы, если бы не было мотыльков. Мотыльки - это особенные люди. В отличие от светочей, мотыльками становятся люди, над которыми когда-либо было совершено насилие. Не обязательно сексуального характера…Их могли просто сломать, надломить их волю, в результате чего они и стали мотыльками. Так как насилие всё же было, на подсознательном уровне, мотыльки всё время будут сближаться с людьми, которые будут причинять им боль. Они как бы тяготеют к насилию над собой. Такие люди, как правило не счастливы в браках и плохо вообще разбираются в людях. Но мотыльки стремятся к внутренней свободе. Поэтому часто бывают одиноки. С людьми сходятся редко и чрезвычайно трудно, так как отрицательный опыт в жизни навязал им такую линию поведения. Они отрицательно смотрят на жизнь, хотя часто добиваются успехов к поставленным целям. Это люди с хорошим вкусом, тоже бывают творческими, но в отличие от светочей, они непоседы. Их нельзя обуздать и приручить, можно только в очередной раз сломать…Мотыльки люди ранимые, не прощают обид и не дадут обидчику второго шанса. Но они не злопамятны, так как немного ветрены. Когда встречаются эти два типа людей, то светочи жалеют мотыльков и стараются отдать им как можно больше тепла, чтобы сделать их жизнь полнее, счастливее. В свою очередь мотыльки, видя этот свет, хотят его принять. Они тяготеют к хорошему обращению и очень быстро к нему привыкают. Они влюбляются в светочей и начинают быть зависимы от них. Таков их закон жизни. Именно потому, что хорошее обращение было редкостью в их жизни, они готовы влюбиться в любого светоча, появись он и предложи свою помощь. Это отнюдь не характеризует их как ветреных или неверных, но они часто путают любовь и зависимость,- Памэлла закончила говорить и теперь выжидающе смотрела на меня.
Я сидела вся похолодев, потому что впервые малознакомый человек читал меня, как открытую книгу. До этого, обо мне знала всё только Энджи.
- Скажи, Пэм, а что бывает, если мотыльки и светочи…ну, становятся близки? - спросила её я, немного покраснев.
- Если такое случается, то они расстаются, - мягко продолжила Памэлла. Видишь ли, никто из них не предназначен для совместного проживания…По ряду причин. Светочи имеют в себе внутренний стержень, что будет держать их возле семьи, а мотылькам будет хотеться улететь. Они разные, пойми. Но они смогут быть хорошими друзьями, т.к. союз дающих и принимающих – это вечный союз. Если, конечно, не произойдёт непоправимое. Самым ужасным для светоча является его бесполезность, когда он больше не нужен. Для мотылька самым страшным является то, что его не замечают.
Дальше она стала говорить про то, что категорий ещё очень много и наша с Трэем, только одна часть общества, а я сидела и думала. Думала о том, что и насилие в моей жизни было, и наша встреча с Трэем тоже была не случайной, что он, явный светоч, был готов отдать мне всё свое тепло и любовь, не смотря на семью…
- Лорэн, светочами бывают не только мужчины, а мотыльками не только женщины…Как ты думаешь, что вас сближает с Энджи? - Пэм смотрела на меня улыбающимися глазами. - Как? И Энджи тоже…светоч? Ты думаешь, мы, поэтому с ней так дружны?
- Да, моя дорогая, Энджи тоже твой светоч, вспомни, как вы познакомились?
Я напрягла память и силилась припомнить все детали…Когда моя мама умерла от рака, и мы с отчимом переехали за город, я стала ездить в школу на школьном автобусе. Со мной никто не хотел сидеть рядом, а один мальчишка перевернул коробку с завтраком прямо мне на платье. Помню я ужасно расстроилась. Вот тогда и появилась Энджи. Она подсела ко мне и стала вытирать еду с моего платья своим носовым платком. Потом уже в школе, она позвала своего старшего брата и тот объяснил нерадивому парню, что с девочками так не поступают. Потом я вспомнила своего бывшего молодого человека. Его звали Джон. Он был хулиганом и задирой, но ко мне он относился хорошо…До поры до времени. Он красиво ухаживал и дарил мне цветы, приносил мне клубнику с рынка и вёл себя как джентльмен. Это длилось до тех пор, пока мы не стали жить с ним вместе. Потом, он всё чаще стал приходить домой пьяным, стал кричать и ругаться, начал меня избивать. Я терпела до последнего. Когда в очередной раз он меня избил, я попала в больницу. Там врачи сказали мне, что я была беременна и потеряла своего ребёнка. А ещё они сказали мне, что возможно я вообще не смогу иметь детей, потому что были задеты внутренние органы. По возвращению из больницы, я собрала свой чемодан и ушла, оставив своё заявление об избиении в полиции. Потом уже я узнала, что Джона посадили за очередную кражу с рынка. Больше мы с ним не встречались.
- О, Боже, Пэм, вот почему у Трэя стояли слёзы в глазах, когда я ему рассказывала про свою жизнь. Я помню, он взял тогда мои ладони и стал целовать их, крепко прижимая к лицу. Я ещё подумала, от чего случился этот приступ нежности?
- Послушай, Пэм, а что произойдет, если встретятся два светоча? - спросила я.
- У них будет очень крепкая и счастливая семья. Ведь они одинаковые, и вкусы и привычки…Ссоры будут редко и по пустякам. Только за право носить в семье брюки - последовал мне ответ.
- Значит и Ева тоже светоч? - обречённо вздохнула я.
- Ева? А кто это?
- Это жена Трэя…Фантастическая женщина. Она его очень любит и понимает, когда он трудиться, она заходит лишь для того, чтобы поставить ему горячую еду и кофе. А потом, бесшумно уходит. И как у неё хватает терпения. Когда он работает, он никого не замечает, отключает телефон и часами пропадает в мастерской…
- Прости, Лорэн, а кем работает Трэй? - перебила меня Памэлла.
- Он страховщик в банке. Но у него есть своё хобби, которое он считает основным. Он художник - ответила я.
- Скажи, а он ещё ни разу не писал твоего портрета? - непонятно почему спросила мисс Дёртли.
- Нет, Пэм, а это что, важно?
- Ну, это бы означало, что он всерьёз тобой увлечён и тебе надо быть с ним осторожной, понимаешь, ваша близость всё равно ничего хорошего не даст…А его потом совесть замучает и по отношению к тебе, и по отношению к семье.
Я молча смотрела на Пэм. Она действительно понимала в этом куда больше моего и, по-моему, даже могла мне помочь.
- Лорэн, а что ты чувствуешь, когда видишь Трэя? - Памэлла смотрела так, как будто ответ ей был уже известен.
- Я думаю, Пэм, ты зря меня спросила, по-моему, ты знаешь ответ.
- Да, знаю, но мне интересно твоё мнение.
- Я люблю его. Но это не то, что я бы чувствовала к любому другому мужчине. Эта любовь меня окрыляет и в тоже время убивает. Я не могу без него и дня. Я люблю его очень целостно и глубоко, во мне нет ни страсти, ни похоти. Думаю, я могла бы ему поклоняться и боготворить его. Я никогда не представляла его с собой в постели, но я чувствую мучительную тягу к нему и не знаю её происхождения. Закрываю глаза и вижу, как он держит мои руки в своих, но не более. Мне хочется быть рядом на столько, чтобы пить его, как воду. Чтобы быть частью его самого, - я отвела глаза.
- Прости, Пэм, мне больно об этом говорить.
- Я всё понимаю, моя дорогая, и разделяю твои чувства. Это нужно было лишь для того, чтобы ты и сама поняла, что тебе нужна свобода, - подытожила Памэлла.
- Но как, Пэм? Как я смогу стать свободной и не потерять при этом Трэя навсегда?
- Тебе нужно разбить синдром мотылька - ответила она.
- Как это? Я не могу, сама говорила, что это идёт из детства…
- Я помогу тебе, Лорэн, - перебила меня Пэм. Видишь ли, люди не могут вылечить зависимость или хотя бы снять её…Но я знаю Того, Кто может тебя освободить.
- Как? Разве ты мне не поможешь? А кто тот, о ком ты говоришь тогда? - я была и смущенна и удивленна одновременно.
- Это Господь, Лорэн. Он может все. Более того, Ему ведома каждая клеточка твоего тела, каждая твоя мысль. Он знает, как сильно ты страдала и страдаешь сейчас. Он очень любит тебя и хочет тебе помочь. И, поверь мне, Он сделает это лучше меня, - закончила свою речь мисс Дёртли.
Я была, мягко говоря, шокирована. Мне и раньше приходилось слышать эти прописные истины, и в Церковь я на Рождество ходила, но не слышала, чтобы доктора психологических наук и дважды лауреаты премий за достижения в медицине, вдруг признавали себя бессильными и обращались к Богу.
- Лорэн, я могла бы тебя лечить рассказами и брать за это свои деньги, могла бы тебя выслушивать и жалеть, могла бы даже дать пару-тройку дельных советов, но я бы не смогла тебя освободить. Это не во власти человека, давать свободу, - она пристально смотрела мне в глаза. В моих глазах стояли слёзы.
- Давай сейчас помолимся вместе и отдадим Богу всю твою боль. Не бойся, Он рядом и услышит нас. Я уверена, моя милая, тебе будет намного лучше, чем от любого сеанса психотерапии.
Потом мы молились. Я не помню, что я говорила Богу, помню, что много плакала и просила о помощи. После молитвы, я ощутила какое-то странное тепло внутри и…свободу. Я не знаю как, но все о чем говорила мне мисс Дёртли вдруг сработало. Я посмотрела на неё заплаканными глазами и произнесла:
- Скажи, Пэм, как ты узнала Его?
- О, моя дорогая, это давняя история…Когда-то я тоже вот так рыдала в кабинете у своего психотерапевта. Им был доктор Николас О'Нилл. Этот человек спас мне жизнь и это не было случайностью, - она замолчала.
- Подожди, но ведь Никалас О'Нилл – это нейрохирург…или я путаю? - удивлённа проговорила я.
- Всё правильно, весь мир знает его как великого нейрохирурга, человека с золотыми руками…Но он всегда хотел добиться признания в психологии. Мир этого не оценил. В сущности, все светочи занимаются не своим делом, надеясь на признание в будущем.
- А он тоже был светочем? А кем была ты? - я смотрела с изумлением.
- А ты до сих пор не поняла этого? Откуда я так хорошо знаю, что ты чувствуешь по отношению к Трэю? - в глазах Памэллы тоже светились слёзы.
- О, Боже, Пэм! Ты тоже была, как и я мотыльком?
- Да, Лорэн, я тоже им была. Никалас взялся мне помочь. Его таланта мир не признал и он решил попробовать сделать из меня ученика. Под чужим именем открыть миру тонкие грани психологии. Термин «синдром мотылька» мы разрабатывали с ним вместе. Потом я защищала диссертации и зарабатывала признание в обществе. У меня всё получилось, я открыла свою клинику и стала заниматься частной практикой. В мире полно душ, нуждающихся в помощи. У нас был свой метод работы, мы отмели Фрейда и стали давать людям то, в чём они больше всего нуждались. Мы знакомили их и Богом. Никалас с детства был верующим, поэтому у него этот дар в руках. Мне он открыл Христа, потому что понял, я нуждалась не в нём, а в свободе. И ты бы видела, как он радовался всем моим успехам! Как своим собственным.
Мы с ней замолчали. Так и стояли в тишине, а покой вливался в наши души.
- Скажи, Пэм, а, сколько я тебе должна за консультацию? - нарушила я молчание.
- Ты ничего не должна мне, Лорэн, я в тебе себя увидела и рада, что смогла хоть чем-то помочь. Хотя постой, ты говорила, что хочешь осенью поступать в институт, ещё не решила в какой?
- Нет, Пэм, не решила.
- Не хочешь поступить в академию медицины, на факультет психологии? - спросила она улыбаясь. Мне тоже нужны ученики, ты сможешь, я это вижу. Ну, как, попробуем?
- Я буду рада, Пэм, если смогу тебе этим помочь, - ответила я.
- Пэм, а что мне сказать при встрече Трэю?
- Тебе ничего не надо говорить, Лорэн, он все поймёт по твоему лицу.
- Тогда, до встречи?
- До встречи, моя милая…и удачи тебе!

Вечером я шла на свидание к Трэю окрылённая и радостная. Он увидел меня и пошёл мне навстречу.
- Привет, Лорэн! - немного возбуждённо начал он.
- Пойдём скорее, мне надо тебе что-то показать!
- Что, Трэй? Куда мы так спешим?
- Ко мне домой, - ответил он на ходу.
Я высвободила свою руку из его.
- Я никуда не пойду, я хотела тебе рассказать…
- Потом, Лорэн, это очень важно для меня! - почти взмолился он.
Я повиновалась ему. Мы очень быстро дошли до его дома. Он взял мою руку и крепче стиснув её, повёл меня в мастерскую. Когда мы пришли на место, он подвел меня к занавешенному мольберту.
- Я просто хотел показать тебе её, мне очень важно твоё мнение сейчас. Посмотри внимательно и скажи, нравится или нет. Только суди меня строже, а не как друга, хорошо?
Он рывком откинул занавес с картины. Я смотрела на картину и не верила глазам.
- Ну, как она тебе? - нетерпеливо спросил Трэй.
- Нравится, очень! - воскликнула я.
- Слава Богу, а я думал, что совсем бездарь в живописи…
Я стояла и как завороженная смотрела на картину, на ней маслом была написана ночь, уличный фонарь, яркий свет и…стайка мотыльков, круживших вокруг мерцающего света.

Синдром мотылькаПроза

Синдром мотылька
Проза