Змеиный яд

-Ты такой видный мужчина, просто красавец, и терпишь такое к себе отношение? - змеиный яд стекал по тонким стенкам хрустального бокала, в который было налито красное вино. – Кареглазая шатенка, сидевшая напротив него, смотрела в упор, не отводя глаз. – Неужели ты достоин лишь этого? Нет! Ты достоин лучшего и лучшей женщины, которая оценит тебя по достоинству, а не поставит к плите и не оставит одного грустить! – Ее длинные пальцы с ярким маникюром коснулись его руки. Он почувствовал тепло и тонкий аромат ее духов. Это была коллега по бизнесу.

Странно, - подумал он,- а ведь я давно забыл какие духи любит жена.

Ухоженная, - отметил он про себя, глядя на собеседницу, и вспомнил вчерашний вид своей жены, только что приехавшей из России с товаром для их магазинов. Невыспавшаяся, без прически, с облупившимся маникюром и уставшая до потери пульса. Таможенный контроль выматывал морально. Не всегда все было гладко, приходилось давать чаевые, но по-другому было нельзя. Дороже. Таковы законы бизнеса. На сегодняшний день дела шли довольно хорошо. Широко. Он был доволен.

Жена принимала решения быстро и точно так же действовала. Открывала магазин за магазином, брала новые места и ездила за товаром. На нем оказались мастерские, бухгалтерия и двое их мальчишек. Оказались, не то слово, все же он был возмущен тем, что ему приходилось готовить своим пацанам, и следить за их школьной жизнью. Нет, конечно, от дел его никто не отстранял и к плите никто не ставил, это вышло само собой. Или он мысленно сделал это сам. Но кто-то же должен это делать – убеждал он себя. Поверить в это получалось не очень.
От незнания, чем заняться, пока жена осуществляла их планы и уезжала, он все чаще оставался дома и, выполнив все видимые его глазу дела и, проверив уроки, вечерами не знал, куда себя деть.
За все отвечает серебро, их бизнес давал его с избытком. И давал душе уверенный покой. Но в одной ее части происходило что-то непонятное ему самому.

То, что он слышал сейчас от коллеги, действовало на него необъяснимо. Он вдруг подумал, - а ведь я интересный мужчина, почему я не чувствую себя им? Слова не жены возвращали ему самолюбие или самолюбование его мужского достоинства, которое требовало доказательств. Если бы он знал тогда, что доказательства нужны слабым мужикам, он бы вежливо откланялся перед коллегой и отправился в родной дом, где его ждали.
Если бы он знал, что яд действует медленно, но верно. Если бы он знал...

Свет в прихожей горел, хотя часы порказывали два часа ночи. Он тихонько прошел в большую комнату и, не раздеваясь, лег на диван. Утром никто не спросил его, где он был. Дни закрутились колесом, казалось, инцидент исчерпан и забыт. Через несколько дней жена уезжала в одну из своих очередных поездок. Он решил навести генеральную уборку в квартире во время ее отсутствия. Проводя ее на вокзал, заскочив в магазин за продуктами, он спешил домой, чтобы успеть вечером снять кассу в их магазинах и выплатить зарплату сотрудникам.
Они столкнулись прямо в дверях. Дела были сделаны, совесть чиста. Но как только он увидел ее, тревожный звоночек внутри его духа нарушил безмятежный покой.

- Здравствуй, самый красивый мужчина, - она улыбнулась кошачьей улыбкой, и он опять почувствовал аромат ее духов. И опять не мог вспомнить, какими духами пользовалась его жена. Кажется никакими, или по праздникам. Голова закружилась, но не от очарования, а оттого, что звоночек внутри напомнил тот вечер. К горлу подступил противный ком. Ему захотелось в этот момент распять себя самого за предательство.

- Привет,- ответил он и попробовал пройти первым в дверь, но она сделала то же самое, шагнув резко на встречу.
- Ты необыкновенный, - услышал он ее дыхание возле самого уха, и она растаяла в вечернем шелке, оставив за собой шлейф аромата сладко-тревожащих духов.

Он вышел на улицу и закурил. Покой в сердце растаял тоже. Запах духов последовал за ним, не отставая ни на шаг. Уложив детей спать, он ворочался всю ночь, и не мог заснуть. Предательская мысль, что жены не будет целую неделю, росла, как снежный ком. Сволочь я, - думал он, - тряпка, за спиной и за чужой счет. Сжав кулаки, он тихо, чтобы не услышали дети, подавил в себе стон.
На следующий день он чувствовал себя в железных тисках. Отправив детей в школу, он взял бутылку вина, и отправился к другу. Быть одному не хотелось. Одной не обошлось. Решили пройтись до кафе. Вечер был тихий и теплый. Тяжесть внутри не ушла, а наоборот усилилась. Он ненавидел себя. Музыка в кафе и еще одна бутылка вина, наконец, потопили тяжесть души.
- Ты не прав, - говорил друг, - ты не понимаешь, что значит настоящий мужчина. Ты просто не понимаешь.
Друг так и не объяснил, что значит настоящий мужчина. Но тяжесть утонула, и он был рад. Около двенадцати они попрощались. Оставалось несколько шагов до ступеней подъезда, как вдруг в кармане зазвенел телефон. Жена, - подумал он. Но это была она. Вновь змейкой вокруг него заструился аромат ее духов.
- Я хочу тебя видеть прямо сейчас, мы можем встретиться? – тихо спросила она. – Не отказывай мне, это серьезнее, чем я думала. Скажи, где ты хочешь?
Он знал, что она живет одна. Мысленно представив, что они попадутся на глаза знакомым, и обо всем узнает жена, заставило его содрогнуться.
- Я приду, - ответил он и отключил телефон.

По тонким стенкам хрустального бокала, в который было налито красное вино, стекал змеиный яд. Он знал, что после второго или третьего бокала тяжесть утонет навсегда. Он знал. И выпил.

Странного вида мужчина в расстегнутой рубашке, помятый и взлохмаченный с яростью втаптывал себя в грязь. Он пинал себя ногами, не давая подняться ни на секунду. Когда лежащий пытался приподняться на руку и поднять лицо, он ожесточенно ударял его ногами снова и снова. Мразь, - процедил он сквозь зубы, - рожденный ползать, летать не должен. И шатающейся походкой побрел по дороге. В ночь.

Она сказала жене сама. Он ушел. Сначала к другу, а потом к ней. Зачем она сделала это, не поговорив с ним, он не понимал. Но и не стал оправдываться.

Жена не справилась с эмоциональной болью. Бизнес медленно угасал. На ней повис огромный долг партнерам. Она была честна с сотрудниками. В конце концов, все пришлось закрыть. Душа умирала. Старший сын ушел из дома. Построенное годами рухнуло в одночасье. Она не могла поднять глаза. Боль внутри сковала ее железным панцирем. Как жить, она не знала.

- Ты не одинока, - услышала она чей-то голос, Я взял твою боль и исцелю тебя. Я снова устрою тебя.

Самый родной Голос во Вселенной разорвал железный панцирь и вернул ее к жизни вновь. Пять лет ушло на исцеление и воскрешение к новой жизни. Самый Великий Бог восстановил все в ее жизни. Самый, Самый Великий Бог чудес!

А другая плакала горько в своем одиночестве. Пустой флакон от духов валялся на журнальном столике. Ну почему ее преследует одиночество? – рыдала она, - Ей уже почти 40, а семьи до сих пор нет. Где справедливость? Она же красива, успешна и независима.
- Ты забыла закон бумеранга, - прозвучал невидимый Голос, - но у тебя есть шанс стать любимой и счастливой.
- Кто Ты? – вытирая мокрое от слез лицо, спросила она.
- Бог. – Ответила самая чистая, необыкновенная и неизведанная ею до сих пор тишина в ее сердце.

Он увидел бывшую жену совершенно случайно и оторопел от удивления. Похудевшая и помолодевшая, с сияющими глазами, она никак не была похожа на скорбящую от предательства мужа женщину. Две женщины рядом с ней тоже светились счастьем.
Что-то подозрительно, - не пьяны ли они, – подумал он, но уловил свежесть терпких духов, исходящую от женщин. Их вид вызывал искреннюю зависть у него. Он, не отрываясь, смотрел на жену и не мог поверить своим глаза, она была такой, как в первые дни их знакомства. Взяв ее за локоть и извиняясь перед подругами, он спросил:
- Можно тебя на минуту?

Она удивленно вскинула брови, но сделала шаг к нему:

- Извини, я в церковь, на служение, не хочу опаздывать. Приглашаю тебя.
- Так значит, в церковь? В монашки подалась? Что-то уж больно радостный вид у вас, монашек, да и накрашены вы не для церкви. – В его голосе звучала обида и ревность.
- Ты не прав, я узнала живого Бога. Если бы не Oн, я бы сломалась. А дети? Мне помог не человек. Я благодарна Ему. И не предам Его. Он ждет тебя.
- Обойдемся как-нибудь без твоего Бога.
- Ты приходи, дети будут рады увидеть тебя. Старший вернулся. Я вновь начала наш заброшенный бизнес реанимировать. Наши друзья дали мне кредит без процентов. Понимаешь, я счастлива, что живу. Прости.

И женщины направились к зданию, где проходило служение.

Он потоптался на месте и повернул в другую сторону. Пройдя несколько шагов, он оглянулся, женщины скрылись за дверьми здания. Он постоял в нерешительности несколько минут, вытащив сигареты, закурил, затушил сигарету и твердо направился к церкви. Двери распахнул запах кофе. Он удивился и вошел в здание. Все было необычно. Кафе, книжный магазин, огромный с балконом зал со сценой, улыбающиеся люди вокруг. Это было непохоже на обычную в его понятии церковь, где горели свечи перед иконами, а люди скорбно склонившись, утирали слезы. Кто-то коснулся его:

- Будьте благословенны, дорогой брат. Я вижу, вы впервые здесь. Разрешите представиться, я пастор этой церкви. Если вы не против, я приглашаю вас сесть на первые ряды, как моего гостя.

Через неделю он вышел на призыв к молитве покаяния. А еще через неделю он оказался в служении и на учебе в библейской школе. А еще через неделю он плакал, когда жена сказала, что любит его. И ему не было стыдно людей вокруг. Пo его щекам текли не скупые мужские слезы. По тонким стенкам его души стекал исцеляющий елей Святого Бога.

Змеиный ядПроза

Змеиный яд
Проза