Из круга в круг, или Нить неизбывная Обрывки двадцать первый и двадцать второй
………………………………………………………………………………………
…………очередь дошла и до моего юного деда. Ошибся он там в каком-то акафисте*, что ли. Учитель стал вправлять ему мозги на благочестивый лад – волосы дыбом встали. Дед смолчал, стерпел, ухватившись за чувство зарождающейся мести.
Вы же знаете, есть неписаный мудрый закон: не гадить там, где живёшь. Учитель жил в смежной комнате, рядом со спальней бурсаков. Поздно вечером возвращался с патриотической сходки, проходил бурсацкое жилище в темноте. Дед крикнул: «Бей кровопийцу!» – и на бедного ревнителя благочестия полетели десятки увесистых дубовых подставок из-под нар. Учитель упал, пытался закрыться руками, но деревяшки били так обильно и больно, так вправляли мозги самому законнику, что они, то есть мозги, улеглись не так, как дОлжно. Кое-кто из самых обиженных бил его ногами. Учитель стонал, потом затих.
Дед первым услышал эту тишину. Жуткую, нависшую над ребятами как ожидание возмездия. Склонился над учителем, но ничего не услышал. Стало страшно. Робко взял руку, тихонько потряс. «Аз воздам»**, – тихо простонал учитель. Мальчишка бросил руку, выскочил в окно……………………………
…………………………………………………………………………………
……………………года два в бегах. Никто его не разыскивал: Россия занималась революцией.
Он узнал вкус подёнщины, покрутился между амбалами в никольском порту. Потом пристал к плотницкой артели, набил руку, ладонь раздалась, привыкла к топору.
Через три-четыре месяца старший артельщик выделил парня тем, что в конце недели поднёс ему косушку***. Но в работе спуску не давал – готовил себе преемника и, конечно, наследника.
Артель вернулась в Никольск, и постаревший старшой открыл своё дело – столярную мастерскую и небольшую пилораму. Преемник перекатывал брёвна за полтинник в неделю и бесплатным харчем столовался вместе с хозяином, уже овдовевшим. При таком раскладе месяца через три можно было купить корову или за год поставить времянку, но… Кухарила и на стол подавала хозяйская дочка – зачем корова и времянка?
Наевшись до отвала, работники разбредались кто куда – минут пятнадцать-двадцать подремать. Будущий мой дед любил отдыхать на опилках или на стружках. Много лет спустя, через день после его смерти, я видел бабушку в той же мастерской. Уронив голову на верстак, на обструганную доску, закрыв глаза, забыв о жизни, бабушка дышала свежей сосновой смолью…
Деда было за что любить. За красивую мужскую стать. За неподдельную образованность, неизвестно когда добытую и удивительную для плотника. За его любовь к Достоевскому и Тургеневу. За его дело.
Но бабушка просто любила его. И с годами всё крепче и сильней. Потому, наверное, что вместе с ним больше пуда соли съела – чтобы горе приправить, столько раз припадавшее на их долю! Деду противна была любая власть (потому что при его жизни всякая была п р о т и в человека), и он сидел при белых и при красных, при зелёных и при Тютюннике****, при Ленине и при Сталине, при немцах и после войны. При Хрущёве не сидел – не успел. Когда исчезла из магазинов мука и стали продавать формовые изделия из гороха с мякиной, дед пришёл к районному дому партии***** и надел на себя собачий ошейник с цепью. Достал из сумки буханку, вознёс над головой. И завыл. По-собачьи.
Но Боре (он всегда носил милицейскую форму, даже тогда, когда угощался у нашей бабки бесплатным самогоном), участковому Зайцеву, почудились волчьи нотки. В нужное время оказавшись в нужном месте, Боря не мог пройти мимо. Исполненный чувства благодарности за бабкин самогон, уговорил деда уйти. По-доброму.
Однако происшествие стало достоянием глазности. И гласности. И стали к деду наведываться бравые ребята в штатском, бумаги заполнять, к делу приобщать. К делу всей дедовой жизни.
Оно подошло к концу, и дед сам закрыл его. Умер. Доклеил табуретку в мастерской и поставил сохнуть. А сам зашёл в дом отдохнуть. Присел у стола, локти – на столешницу. Направил взгляд на расстеленную газету…
Таким и застала его бабка – сидящим у стола, с подпёртой кулаками головой. Поникшей. На всём газетном развороте вверху шапка была набросана: «ОНИ ИЗ НАРОДА, ОНИ С НАРОДОМ»………………………….
…………………………………………………………………………………………………….
======
*неседальная прославная песнь в православном храме.
**Послание к Евреям св. апостола Павла, гл. 10, ст. 30.
***чуть больше трёхсот граммов водки.
****Речь идёт о военно-политических группировках 1918-1921 годов.
*****ленинской, конечно. Другой тогда не было.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Долина Сарон 1 - Геворг Минасян Братья и Сёстры,пожалуйста дайте название "конструкции", что я написал. Вроде не притчи, не стихи,и не понятно что...Сам я называю это просто мысли вслух. Всем спасибо! Храни вас,и вас окружающих ГОСПОДЬ БОГ!
