Недавно прочитал статью в православном журнале «Фома» об Александре Грине... Повод интригует: «Алые паруса» — любимая книга множества юных мечтателей. Но есть в ней тайна, которая по сей день сокрыта от большинства читателей — молодых и старых. От молодых потому, что они, воспринимая книгу мечтательным сердцем, не ведают особого духовного ключа, указывающего на ее иносказательное значение; а от старых — потому, что, читая сердцем умудренным и усталым, они только лишь отдыхают, возвращаясь к бесценным минутам далекой юности» (мнение священника Пафнутия Жукова).
Сама статья получилась, надо признать, «обо всем, и ни о чем». Автор — Алексей Варламов — подготовил обзор мнений: двое священников (один «за», другой «против»), плюс двое «светских» специалиста (и тоже, один «за», другой «против»). Типичный для журналистики «ринг мнений». И в конце А. Варламов лишь очень кратко изложил собственный вердикт: «Говоря о жизненном пути Александра Грина, надо признать, что по-настоящему христианской была не жизнь его и не литература…, но именно смерть. Однако для христиан именно кончина имеет особенно важное значение». В принципе, вывод правильный.
И тем не менее. Без фактов, только на эмоциях, легко можно соскользнуть в омут домыслов, а потом и опасных заблуждений о Грине — писателе.
ЧАСТЬ 1
Куда плывем под алыми парусами?
__________________________________
Мнений о книгах Александра Грина можно собрать множество (сколько читателей, столько мнений), а вот факты пригодились бы каждому.
К примеру, такой вопрос: читал ли Грин Библию?
Читал. Так же, как запоем читал Ницше, Фрейда, Рибо, Крафт-Эбинга и прочих модных авторов, которые широко переводились в те годы в России (вроде того, как ныне Дэн Браун). Стало быть, Грин искал истину? Или все же находился в состоянии «вечного шатания», блуждания?
Грин автор феноменальный в том, что у него, как у человека абсолютно отсутствовала собственная позиция, собственное мнение, а не то, что вера («...Мы с Ниной верим, ничего не пытаясь понять, так как понять нельзя» — строка из письма Грина к В.П. Калицкой, 1930 г).
Даже графоман идет в мир, к читателю со своим Словом, со своей Правдой… А у Грина нет никакой правды. В разных его произведениях звучат абсолютно разные философские идеи. От ницшеанской идеи «сверхчеловека», до анархического андеграунда 20-ых: «Поток чужих воль стремится покорить, унизить, поработить человека. Хорошо, если это человек с закрытыми внутренними глазами, как глаза статуи…» (рассказ «Человек с человеком»).
Безмерно удивляет то, что в последнее время в произведениях Грина стали вдруг находить христианский (православный!) подтекст. Приведу цитату из статьи одного из таких авторов, Н. Добровольской (данная статья размещенна на сайте автора, посвященном творчеству таких "православных корифеев" как Ж. Бичевская и Г. Пономарев, см: http://www.racowina.narod.ru/Rac_10.htm ):
«Творчество Александра Грина - особая частица литературы. В чём же заключается эта особенность, эта своеобразность Грина? Книги Грина духовно богаты и возвышенны, они пронизаны мечтой о прекрасном. Ему удалось соединить и традиционные, и новаторские элементы повествования В сочетании традиционности и единственного в своём роде художественного сюжета и состоит, вероятно, одна из граней дарования Грина. Будучи талантливым автором, Грин умел наблюдать.На основе жизненного опыта он создавал свой Мир, свою страну. Грин наделил свою Гринландию морями и блистательными кораблями, сияющими гаванями... Он чувствовал самые потаённые уголки человеческой души, как никто другой понимал мир человека ищущего, живущего не бытом единым... Герои Грина люди яркой внутренней жизни и тайны воображения волнуют их весьма трепетно, ибо они поэты в душе... Он прочувствовал Жизнь, возведённую в Степень... "И подал Раковину... чтобы слышал он, как шумит море в сердцах..." (А.Грин. Блистающий мир)".
Как говориться, приплыли. Указывая на перекличку некоторых мест у Грина с библейскими сюжетами, можно, естественно, радоваться. И, наверное, кощунством будет отобрать у зилотов лубочного првославия сладость их детской мечты. Что же, пускай отдыхают душой, созерцая в голубизне далеких вод кровавые (простите, алые) паруса; ведь и вера для таких православных есть только лишь набор пугающе-притягательных символов, образов, с которыми они общаются на уровне исполнения треб и языческих заклинаний. Между тем Грин еще в 1910 году так говорил о себе: «Произведения мои, художественные по существу, содержат ОБЩИЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ И СИМВОЛЫ» (выделено мной). То есть, Грин использует "символы". Но надо признать: используют библейские символы в своих отвратительных целях даже сатанисты. И что же нам, благодарность высказывать?
Признаем, однако, что никаких тайных мыслей у Грина не было. Единственным мотивом творчества этого писателя было тщеславие, болезненно-завистливое, обостренное проблемами неустроенности в быту и гонениями со стороны советской власти. Главным было доказать, что «Я МОГУ», как это доказывает ребенок, лишенный родительского признания и любви. Он делал это самоотверженно, всю жизнь.
Он мог, и даже не трудился для каждого нового своего творения создавать некий новый художественный образ, мир. Как указывалось в замечательной статье Наты Май «Романтизм как признак инфантильности»*, Грин просто воскресал старый детский бред Цветущей пустыни. Он даже не удосужился действительно изучить части корабля, хотя многие его герои — мореплаватели.
Всех своих героев он населял в одну и ту же «Цветущую пустыню», и это называют заслугой Грина, хотя, что здесь замечательного? В отличие от Толкиена, разные произведения Грина никак не связаны между собой, более того, невозможно постичь логику его эволюции взглядов, или эволюцию взглядов его героев — просто ее нет вообще.
Оставим веру Грина в покое. Грин не любил людей.
Писатель, который смотрел на людей с презрением. И дело не столько в странных, вычурных именах, которыми он наделял своих героев.
За два года до смерти Александр Грин написал свой последний роман. Он назывался «Дорога в никуда».
Прочтем выдержки из первой главы:
«Галеран носил широкополую белую шляпу, серый сюртук и сапоги до колен, а шею повязывал желтым платком. Состояние его платья, всегда тщательно вычищенного, указывало, что он небогат».
«Его зовут Тиррей Давенант. Он очень способный, хороший мальчик, сирота, сын адвоката».
«У него (Давенант – А. К.) был старенький синий костюм, купленный за гроши на деньги первого жалованья».
«Ваш отец имеет большие связи. Лишь поверхностное усилие с его стороны могло бы дать Давенанту занятие, более отвечающее его качествам, чем работа в кафе».
«Давенант смутился, увидев девушек, несомненно принадлежавших к обществу, красивых и смеющихся, одетых в белые костюмы, белые шляпы, белые чулки и туфли, под зонтиками вишневого цвета. Одну из них еще рано было называть девушкой, так как ей было двенадцать лет, вторая же, семнадцатилетняя, никак не могла быть кем-нибудь иным, как девушкой».
«В его (опять Давенант – А. К.) привлекательности отсутствовала примитивность подростка: сложный характер и сильные чувства подмечались наблюдательным взглядом, но девушки видели, не разбираясь во всем этом, просто понравившегося им мальчика с встревоженным лицом и красивыми глазами, темноволосого и печального».
«Футроз родился бездельником, хотя его состояние, ум и связи легко могли дать этому здоровому, далеко не вялому человеку положение выдающееся».
…Может ли «высокий романтик», каковым иные величают Грина, видеть людей так примитивно и пошло? Все же они люди, пусть и со странными именами.
Важнее конечно, не образы героев, а мысли, которые вкладывал Грин в их уста.
Герои Грина размышляют, причем, возводя все в ранг мировых идей. Никакой конкретики. Просто потому, что все изложенные Грином идеи — это дешевые (в русском новоязе — попсовые) идеи, слизанные им когда-то с очередной новой книжки по психологии, магии, гипнозу, эзотерике. В смутные времена таких книжек в России издавалось тьма тьмущая.
Именно поэтому в 20-ые годы его книги никому не были интересны, всем очевидна была их вторичность, а известность к Грину пришла позднее, когда сами оригиналы ушли в небытие.
Смерть Александра Грина среди его апологетов воспета, как и жизнь.
Он умирал безропотно и кротко.
Не злобился и жизнь не проклинал.
Ему неинтересна стала водка
И он от пьянства, наконец, отстал.
Саманный дом с полами земляными
И сада утешительная сень
Оплачены часами золотыми.
Их столько берегли на черный день.
Почти спокойно и почти счастливо...
Лежавший на одре, он видеть мог:
Тянулись ветки молодые сливы
Через окно, которое у ног.
В другом окне - венцы зацветших лилий.
Окно недалеко от головы.
И маки ярко лепестки раскрыли
В его саду среди густой травы.
А облака казались кораблями,
Плывущими в глубокой синеве.
А девочка с серьезными глазами
Плела венок из маков на траве...
(К сожалению, не известно имя автора этого стихотворения)
«Вы, Лорх, умрете, не позже как через два дня».
«Лорх вздрогнул так, что зазвенели пружины матраца. Он взволновался и сразу еще более ослабел от волнения. Стало тихо. Доктор с лицом потрясенного судьи, объявившего смертный приговор, — встал, хрустнул пальцами и подошел к окну.
Больной едва слышно рассмеялся...»
«...Лорх закрыл глаза. Доктор вышел, распорядился оседлать лошадь и уехал на охоту. Лорх долго лежал без движения. Наконец, вздохнув всей грудью, сказал:
— Какая гадость! Просто противно. Какая гадость - повторил он».
Это строки из первой главы еще одной повести Александра Грина, которая называется «Борьба со смертью».
Где же в этом море презрения — к смерти, к жизни — найти островок для души-христианки?..
По моральным причинам я не хочу обращаться к теме смерти Александра Грина. Оставим истину за словом обозревателя православного журнала «Фома», считающего, что именно смерть, а не жизнь писателя была по-настоящему православной. А также автор не ставит перед собой задачу всестороннего исследования творчества писателя Александра Грина, не затрагивает лингвистику, стратегии интерпретаций, художественную образность, эстетику, то есть всех тех общих теоретических вопросов, без которых не может обойтись любое серьезное исследование писательского творчества. Напомню, что поводом для данной статьи выступил один единственный вопрос: насколько интегрируется мир Александра Грина как писателя с православием (и христианством вообще).
ЧАСТЬ 2
Сказка, рассказанная наоборот
_____________________________
Наверное, как и у большинства русских, мое первое знакомство с Грином состоялась в детские годы, с книжки «Алые паруса». Признаюсь, несмотря на маленький объем, мне никогда не удавалась прочесть феерию целиком, как говорится, одним залпом, как это бывает иногда при чтении приключенческих детских книжек. Я размышлял над некоторыми местами этой небольшой повести. Например, там есть место, где автор предлагает нам взглянуть на Ассоль… «ближе — вовнутрь».
«В ней ДВЕ девушки, ДВЕ Ассоль», — сообщает нам рассказчик (выделения в тексте принадлежат Александру Грину). «Она знала жизнь в пределах, поставленных ее опыту, но сверх общих явлений видела отраженный смысл ИНОГО порядка. Так, всматриваясь в предметы, мы замечаем в них нечто не линейно, но впечатлением — определенно человеческое, и — так же, как человеческое — различное. Нечто подобно тому, что (если удалось) сказали мы этим примером, видела она еще СВЕРХ видимого. Без этих тихих завоеваний все просто понятное было чуждо ее душе. Она умела и любила читать, но в книге читала преимущественно между строк, как жила. Бессознательно, путем своеобразного вдохновения, она делала на каждом шагу множество эфирно-тонких открытий, невыразимых, но важных, как чистота и тепло».
…Одним словом, Ассоль жила в сказке. Возможно, если бы Грин знал, что его «Алые паруса» будут читать несколько поколений советских детей почти на уровне школьной программы, то выразился бы намного проще, понятнее.
Однако, что это за сказка, какую именно сказку предлагает детям Грин?
Если вы помните, в «Алых парусах» есть фразы, ставшие крылатыми. Фраза, сказанная Лонгреном о том, что «современные дети учатся, учатся, и никогда не начнут жить» — можно ли забыть эти блистательные слова! Это опровержение пословице «Век живи — век учись» пришлось, признаемся, многим по душе в стране, забывшей Бога. Возвращаясь к внутренней жизни-сказке Ассоль, отметим, что данный принцип в свою дочь Лонгрен сумел вложить с первых лет жизни.
Что и стало причиной ее ИНОГО порядка в душе. Это вера: но вера не слову, а тому, что видится тебе «между строк»; вера не в человеческое бескорыстие, не в Человека, а в помощь некого ИНОГО. Не Бога, ибо Ассоль, как мы прочтем через страницу «входила и в его положение: бог был вечно занят делами миллионов людей».
У Ассоль был ее личный «бог». Образ Ассоль весьма близок людям, которые причисляют к себя «верующим атеистам». Такие люди обычно говорят, что «бог у них в душе». Так случается, если смотреть на слова, сказанные людьми, как на красивые метафоры, не имеющие ничего общего с «реальной жизнью», так случается, если абсолютно не верить в то, что реальный, а не выдуманный мир создан Богом, а значит, изначально добр.
Реальность, а не фантазия, дана Богом, и следовательно наша реальная жизнь подчиняется законам Божиим, которые Грин хаотично пытается опошлить и опровергнуть бесчисленное множество раз в своих произведениях. Но, возможно, я ошибаюсь? «Жизнь по А.Грину — это нескончаемое стремление к Свету, Чистоте, к Мечте, которая несмотря ни на что прокладывает себе путь» — пишет упомянутый мною в первой части статьи автор Н. Добровольская. И повторюсь, что не одна она считает такую точку зрения вполне православной.
Однако же, вернемся к крылатым выражениям «Алых парусов». Фраза Грэя: «истина в том, чтобы делать чудеса своими руками». Или высокопарность его заявления: «Когда начальник тюрьмы САМ выпустит заключенного, когда миллиардер подарит писцу виллу… а жокей попридержит лошадь…». Я уже позднее понял, что подобные, проникнутые завистью и ненавистью к «богачам» слова мог сказать только сам Грин, а не его герой. Грэй, если верить сказке, только и тем занимается, что сорит этими самыми деньгами на ветер и вовсе не склонен ни в чем себя ограничивать, и на корабле его рекой льется вино. Что же касается первой мудрости, Грэй не делает чудес своими руками, хотя и говорит, что только такие чудеса истинны. Ровным счетом ничего не происходит у него сказочным образом, все до мелочей спланировано и куплено им за собственные деньги.
Если взглянуть трезво, без сентиментальности на венец этой феерии; если не умиляться тому, что Ассоль обрела наконец своего личного «бога» в лице Грея (хотя в православии жена в муже должна увидеть именно Бога), а реально оценить план «сошествия» спасителя к Ассоль на берег Каперны, метод, избранный Грэем представляется мне отнюдь не романтичным. Разве что, он был романтичен для самой Ассоль в момент, когда она увидела в море корабль. Более того, отметим честно, с позиций нравственных, Грэй избрал лукавый метод своего «сошествия» на землю.
Грэй попросту все спланировал, причем за деньги, не скрывая намерений и предварительно посвятив в свой «сказочный» план множество людей. Я не представляю, каково нормальной девушке будет узнать впоследствии, что она была единственной, кто наивно верила в исполнение своей сказочной, неземной мечты…
Толпа, сброд, пьяные музыканты участвовали в приготовлениях шоу, чтобы «осчастливить» несчастную девушку. Это было именно шоу, потому, что праздник — это гости, это друзья, а шоу — это значит чем-то толпу поразить, очень сильно всех чем-то шокировать. И это похоже на месть, а не победу добра над злом.
Шоу удалось: действо, возведенное кем-то в ранг романтики заключалась в том, что на берегу собралась толпа, как на казнь в средние века.
Пока подплывал Алый парус к берегу Каперны, имя Ассоль, дословно цитирую: «перелетало среди людей с нервной и угрюмой тревогой, с ЗЛОБНЫМ ИСПУГОМ. Больше говорили мужчины; сдавленно, ЗМЕИНЫМ ШИПЕНИЕМ всхлипывали ОСТОЛБЕНЕВШИЕ женщины, но если уж которая начинала ТРЕЩАТЬ — ЯД забирался в голову. Как только появилась Ассоль, все смолкли, все со страхом отошли от нее, и она осталась одна средь ПУСТОТЫ ЗНОЙНОГО ПЕСКА…». (выделения мои. — А. К.)
Образность рисует у меня перед глазами людей первобытного племени на островах Микронезии, испытывающим страх перед Чудищем; никак не благоговейный трепет пред Чудом. Но символически — это была свадьба.
И вот этой победой Чудища заканчивается феерия. Естественно, что свадьба, как и целиком жизнь сотворенной воображением Грина девочки по имени Ассоль, произошла в «отраженной плоскости», то есть наоборот. Вместо благословения дочери отцом — дочь сперва бежит в объятия Жениха. Вместо руки Жениха, который первым подходит к Невесте (берет ее в жены) — Ассоль, спотыкаясь и падая, бежит к шлюпке, на которой плывет Грэй…
А потом, уже на Корабле, Ассоль спрашивает у Грэя: «Ты возьмешь к нам моего Лонгрена?...»
«Да» — просто, одним коротким словом отвечает господин Грэй. И здесь, надо сказать, уже сам Грин отводит в своем смущении глаза.
«Теперь мы отойдем от них», — говорит писатель, — «зная, что им нужно быть вместе одним. Много на свете слов на разных языках и разных наречиях, но всеми ими, даже и отдаленно, не передашь того, что казали они в день этот друг другу».
Корабль отплывал от берега Каперны, оставляя за собой безмолвную пустоту знойного песка.
Комментарий автора: Куда плывем под алыми парусами?..
Алесь Красавин,
Бобруйск, Республика Беларусь
Родился 13 ноября 1972 года в городе Бобруйске (Беларусь), там и живу, на улице, которой посвящена целая книга (Эфраим Севела. Легенды Инвалидной улицы).
Закончил факультет журналистики Белорусского государственного университета.
Православный. Имею дочь и сына.
Прочитано 11482 раза. Голосов 2. Средняя оценка: 1
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Гродна 23.08.2008 г. – 128 гадавіна з Дня нараджэння Аляксандра Грына
«Если у капитана нет цели,
у парусника нет попутного ветра»
(народная примета)
Шаноўны Алесь!
Моя оценка Вашей статьи “Цветущая пустыня Александра Грина” 2 балла. И то только потому, что она побудила меня на этот отзыв.
Неудовлетворительная оценка вызвана тем, что статья Ваша несостоятельна. Прежде всего потому, что не имеет цели. Мне так и осталось не понятным, во имя чего был выпущен весь этот пафос-пар,представляющий собой едкую смесь веры и науки (при полном отсутствии искусства).
Александр Грин – и как человек, и как писатель – это явление, это реальность, существующая как в нашем сознании (субъективно), так и вне его (объективно). И как всякую реальность, постигать его следует целостно – органично сочетая а этом постижении истину, красоту и веру. Допустим и “фрагментарный” подход, если его – этот подход - предполагает цель конкретного действия (в данном случае – это Ваша статья). А если Вы декларируете, “что поводом для данной статьи выступил один единственный вопрос: насколько интегрируется мир Александра Грина как писателя с православием (и христианством вообще) ”, то какова цель - т.е. какова модель того результата, который Вы предполагали получить, сформулировав и решив ряд задач.
Повторяю: я в этой статье такой модели не увидел. Хотя бы потому, что среди Ваших задач нет основополагающей – поиск ответа на вопрос “К какой конфессии Грин относил сам себя? Для меня ответ на этот вопрос не очевиден хотя бы потому, что его отец, Степан (Стэфан) Гриневский – сосланный из Дисненского уезда в Вятскую губернию повстанец 1863 г. … А ещё и потому, что в своём творчестве Грин явно не был христианином. Об этом красноречиво свидетельствует хотя бы цитата – Гриновский завет молодёжи (рассказ «Отшельник виноградного пика»):
«Жить густо и смело, как свойственно человеческой природе. Время – жизнь. Ешь много и вкусно, спи крепко, люби горячо и нежно, в дружбе и любви иди до конца; на удар отвечай ударом, на привет – приветом, и всё, что не оскорбляет и не обижает других, разрешай себе полной рукой.
Бесчисленное множество комбинаций представлено тебе: явлений, красок, предметов, людей, работ; найди свою комбинацию»
Кстати, только в одной этой цитате, которую не признаёт как христианская, так и советская коммунистическая идеологии (я могу даже предположить, что это касается любой государственной религии – но только не религии вообще, религии по сути), можно найти опровержения большинству Ваших (простите, но это так!) голословных утверждений. В частности:
• «Грин не любил людей…. Писатель, который смотрел на людей с презрением».
• «единственным мотивом творчества этого писателя было тщеславие».
• «невозможно постичь логику его эволюции взглядов, или эволюцию взглядов его героев — просто ее нет вообще».
Здесь, в дополнение к цитате из самого Грина я могу напомнить Вам общеизвестное: «Человечество любить легко. Гораздо труднее любить окружающих тебя людей. А они-то как раз и нуждаются в этом». Александр Грин не просто любил людей – людей, а не абстрактное человечество, он утверждал торжество людей мужественных, гордых (не путать с гордыней – смертным грехом христианства), внутренне независимых, и презирал трусов, предателей, мелких душой и поступками. Это, конечно же, не по-христиански, но этим пронизаны вся его жизнь и всё его творчество. Примеры? На каждом шагу в его рассказах и романах, в воспоминаниях современников. Достаточно сказать, что Санди («Золотая цепь») в молодёжной среде стал признанным символом верности.
Ещё примеры Вашей голословности? Пожалуйста:
• « … у Грина нет никакой правды. В разных его произведениях звучат абсолютно разные философские идеи» - это очень смелая декларация, требующая убедительной аргументации. Я приглашаю Вас через некоторое время на свой блог «АСЭНСАВАННЕ» (bylicki@mail.ru), где планирую разместить развёрнутую рефлексию на Вашу работу (предварительно изучив источники – Варламов, Добровольская и Май).
• Герои Грина размышляют, причем, возводя все в ранг мировых идей. Никакой конкретики. Просто потому, что все изложенные Грином идеи — это дешевые (в русском новоязе — попсовые) идеи, слизанные им когда-то с очередной новой книжки по психологии, магии, гипнозу, эзотерике. В смутные времена таких книжек в России издавалось тьма тьмущая. – а что, если на это я пока не возражу, а просто процитирую сэра Исаака Ньютона: «Я понимал больше и видел дальше просто потому, что стоял на плечах великих»; рискну предположить, что истина – в золотой середине между Вашим (для меня пока что голословным) утверждением и свидетельством Великого учёного.
• «Он даже не удосужился действительно изучить части корабля, хотя многие его герои — мореплаватели» - здесь Вы просто обязаны были указать конкретные факты (я кстати, не могу припомнить ни одного), тем более, что в биографии Грина есть и морская служба.
Возвращаясь к теме «Постановка цели», отмечу, что если в познании мира, в постижении реальности наука (истина) и искусство (красота) в целом нейтральны и конкретную направленность к добру или к злу им придаёт наша мораль, наша нравственность (вера, религия), то в обыденной жизни ориентироваться в противоречивом мире истины (антипод – заблуждение) и красоты (антипод – уродство) нам помогает нравственность (а это наша вера). Она-то и задаёт цель нашему жизненному «мореплаванию». И не потому ли Ваша статья завершается не утверждением, а вопросом: «Куда плывем под алыми парусами?..», что у Вас – лично у Вас - пока нет осознанной цели …
А в заключение отмечу, что, как справедливо утверждает Н. Добровольская, «Грин умел наблюдать» и я бы добавил тут: «…и жить внимательно». Чего, к сожалению, я пока не могу сказать про Вас. У Грина роман называется «ДОРОГА НИКУДА» - предлог «В» отсутствует напрочь. И это существенно…. Откровенно говоря, при моей природной педантичности этой оговорки (я всё таки надеюсь, что это оговорка) одного такого факта хватило бы, чтобы усомниться в Вашей компетентности рассуждать на Гриновскую тему.
З шчырай павагай, Алесь Госцеў.
Алесь
2008-08-23 20:41:19
Уважаемый Алесь, спасибо за серьезную критику. Я соглашусь со многим. Прежде всего - с тем, что мою работу нельзя рассматривать как серьезный научный анализ творчества писателя.
Но цель у статьи была, и я пишу об этом. Выяснить, действительно ли Александра Грин можно считать православным писателем. Повод для написания моей статьи (которую, повторюсь, я писал без серьезной подготовки, без досканального изучения творчества писателя) - это публикация в православном журнале ФОМА.
Грин не был ни православным писателем, ни православным человек, и не был христианином - такой вывод напрашивается из вашей рецензии.
В принципе, цель моей работы этим и достигнута.
Боюсь вас разачаровать, но вы уж слишком высоко превозносите этого писателя. Да, его книги были очень популярны в СССР, Грин и его герои были востребованы коммунистической моралью. Его книги представлялись как "пример нравственности". Нравственность - это еще не христианство. Мы уже проходили "коммунистичеческую нравственность" - итоги ее известны. Популярность Грина была временной.
Спасибо, что заметили опечатку в названии "Дорога никуда". По-моему глупо делать глобальные выводы из факта ошибки в тексте, вы не находите?
Алесь Госцеў
2008-08-25 16:04:16
Шаноўны Алесь!
У меня скорее не ответ, а реплика-триада.
*Тезис (к вопросу о выводах):
"Одна ошибка – это ошибка, две ошибки – это случайность, а три – закономерность" (почти народное - шутка, ставшая «крылатой» фразой; 2-я пол. ХХ века).
*Анти-тезис (к вопросу о целеполагании):
"У одного при виде пропасти возникает мысль о бездне, а у другого – о мосте" (популярное толкование специфики информации как философской категории; 2-я пол. ХХ века).
*Синтез (к вопросу о “глобальных” выводах):
"Если часы “бьют” 13 раз, то сомнение вызывает не только последний, тринадцатый удар, но и двенадцать предыдущих" (почти притча; конец ХХ века).
Живите внимательно!
З нязменнай павагай, Алесь Госцеў
алесь красавин
2008-08-25 17:45:37
Ну что вы, разве можно мне жить внимательно. Много интересного пропустил бы в этой жизни... вас, к примеру.
Не забудьте ссылку оставить на свой блог, где вы будете проводить дальнейшие исследования моих статей.
Алесь Госцеў
2008-08-26 15:18:19
• “Проверь. Проверь ещё раз. Перепроверь” (надпись на фронтоне одного из христианских храмов).
Ira
2008-12-04 08:13:45
Когда читала, хотелось спорить, возмущала авторская необъективность. Но вот прочла.. Спорить бессмысленно. Откуда у автора столько злобы (совсем не христианской!)? Я не поклонница творчества Грина,согласна: у кажого сложилось своё мнение о Грине-писателе, но думаю,без объективности мы скатимся до банальной сплетни.
Виктор
2009-05-03 20:46:55
Извините, что не объективно? Злобность кстати заключается вот в таких высказываниях. А у автора - изложение более чем объективно, со ссылками и кусками цитат из Грина, которых даже слишком много.
Наир Шариф
2009-08-01 14:14:24
О Господи! Неужели человек столь злобно и с такой откровенной ненавистью изъясняющийся считает себя вообще христианином, тем более - православным. За что? Что сделали вам такие люди, какая ваша собственная мечта ужасным и жестоким образом порушилась, что вы стали ТАК ненавидеть одного отдельного писателя - да просто человека, в полноте вкусившего страданий за жизнь свою. Стыдно! Человек этот - ЛЮБИЛ! Пусть любил как умел, как мог, таков был его камень, и он нес его. А вы не заблуждались никогда? И заблуждался ли он? И неужели вы думаете, что Бог - пресен и вера - только лишь вечно сокрушенной и печальной должна быть. И персонажи его искренне ЛЮБИЛИ, а что применяли для выражения своей любви реалии мира сего, например, Грей - свои деньги, так ведь в мире же они живут, и от грубых энергий мира сего не оторваны и вынуждены им подчиняться... А вы - не любите, вы - ненавидите... Христос - любил и любит, и будет любить, и оттого Грин ему ближе, чем всякий ненавидящий...
Сергей Лебедев
2013-05-15 20:11:13
Мнение, безусловно, имеет право на существование. Более того, в нем есть крупицы истины. У Грина - и как человека, и как "корпуса текстов" - есть хорошие и дурные стороны, сильные и слабые. Критика же бывает полезна не только автору, но и его почитателям, поскольку позволяет взглянуть на вещи с другой точки зрения.
Но что мне не нравится в этой критической статье:
1) ярко выраженная не-любовь к писателю и его произведениям; едва ли не в каждом предложении сквозит мотив принизить, "разоблачить", сравнять с землей (грязью); позитивных же моментов автор не видит вообще;
2) притязания на оценку с неких "абсолютных" позиций, стремление судить и рядить, "казнить и миловать" (более - казнить), тогда как оснований для этого, скажем так, недостаточно; тем более это удручает на христианском сайте (а Господь сказал: "Не судите, да не судимы будете");
3) Общий, весьма поверхностный и местами откровенно примитивный, уровень рассуждения; отсутствует внимание к хронологии творчества писателя, к его идейному и художественному развитию; ранние и поздние произведения "валятся в кучу", которая подвергается всяческому поруганию ради самого поругания.
Наверное, и такие материалы зачем-то нужны. Хотя бы для того, чтобы понять, как НЕ НАДО.
Сергей Кузнецов
2016-04-16 18:27:40
Статья - попытка оплевать одно из прекраснейших произведений литературы 20 века.
Миф о Божьей воле на все - Николай Николаевич Почему люди говорят, что все в воле Божьей? Они хотят переложить свой собственный выбор и ответственность на Бога. Вот такая истина. Соглашаться тебе с ней или нет — это тоже твой выбор.
