Какая от меня польза?

Профессор сидел на ступеньках в подземный переход, протягивая вперед грязную мозолистую руку. Седые, давно нестриженные волосы клочьями торчали из-под вязаной шапки. Мимо него туда-сюда рекой шли суетливые горожане, но никому до грязного старика не было дела. Изредка в его ладонь или на пол бросали мелочь. Профессор искренне благодарил за каждую копеечку, но в его сторону редко кто поворачивал голову. С интересом на него смотрели разве что дети. В их глазках отражалось сострадание. Вот и сегодня возле него остановился синеглазый мальчик и, наклонив голову в полосатой шапочке, тихонько спросил:
- Дедушка, тебе холодно?
- Спасибо, миленький, что пожалел меня, - с кислинкой во рту ответил Профессор и протянул мальчугану конфетку.
- Немедленно выброси эту гадость, - рыкнул отец ребёнка, с силой дернув малыша за руку. Конфета покатилась по ступенькам, а мужчина огромной горой навис над старикашкой: - Куда руки тянешь? Помойся сначала, а потом к детям подходи – воняет, как от дохлой собаки.
Да-да, это было правдой, запах от него был препротивнейший. Он бы и сам с удовольствием покупался и постирался, но где? На дворе была ранняя зима. Вода в речке еще не замерзла, но когда он мыл в ней собранные бутылки, пальцы сводило судорогой. А о том, чтобы обмыться в ней самому, не могло быть и речи.

Раньше Профессор всегда был очень чистоплотным. Дня не было, чтобы он не принял душ и не побрился. Жена Варвара всегда следила за тем, чтобы у него были чистенькие рубашки и отглаженный костюм. Сергей Сергеевич (так звали Профессора в прежней жизни) был учителем истории. Он преподавал в средней школе и был помешан на своем предмете. Учителем он был строгим и требовательным. Ученики заглаза называли его «СС», но он не обижался.
Да-а, хорошая у него была жизнь! Любимая жена, сын, интересная работа – везде почет и уважение. Как же давно это было… Да и было ли? Иногда СС в этом сомневался. Жизнь воронкой закрутила его на самое дно, и теперь ему казалось, что ничего хорошего никогда в ней и не было.

Сегодня у Профессора был удачный день. Какая-то женщина подала ему 5 гривень! Такое редко случалось на его памяти. Схватив синенькую купюру, старик нервно оглянулся – не заметил ли кто? Похоже, никто не обратил на это внимание. Предусмотрительный Профессор тут же решил удалиться. Сколько раз у него забирали и меньшие суммы. Зябко кутаясь в поношенную болоньевую куртку, СС побрел по привычному маршруту. Пройдясь по отвоёванной (в прямом смысле) территории, он заглянул во все мусорки. Сумка на плече потяжелела от собранных бутылок, кусков плесневелого хлеба. Тяжело переставляя уставшие ноги, старик побрел к речке. С неба стал сыпать мокрый снег. Хорошо, что Сиплый подарил ему вчера найденную вязаную шапку. Засунув руки в рукава, СС пытался согреться. Левая нога промокла, не помогли даже целлофановый пакет и газета, накрученные поверх драных носков. Больше всего Профессор страдал зимой от нехватки надежной обуви. Промокшие ноги сразу начинали крутить, старческие суставы воспалялись, и он еле передвигался. Иногда ноги распухали и крутили так, что он не мог выйти на «работу». А это значит, оставался без еды по нескольку дней. Вот на такие «черные дни» он и припрятывал плесневелые сухарики.
Смеркалось, когда СС пришел к реке. Неспокойные волны били об илистый берег, тяжелые ботинки увязли в грязи. Вода была такой холодной, что когда Профессор домывал последнюю бутылку, у него заходилось сердце. Впереди ждал неблизкий путь к приемному пункту. Нет, можно было бы, конечно, проехать его и на троллейбусе, но Сергей Сергеевич всегда чувствовал большое неудобство от своего вида. Он страшно переживал, что может зацепить или испачкать кого-то своей грязной торбой. И потом – у него же были вши! Увы, он уже перестал с ними бороться, потому что они тут же появлялись снова. СС уже не обращал на них внимание и даже, наверно, привык к маленьким насекомым, копошившимся у него под рубахой и в волосах. Но всякий раз, когда он заходил в общественный транспорт, очень переживал, чтобы не «наградить» ими невинных граждан. Поэтому-то Профессор старался ходить пешком и пользовался транспортом только в тех случаях, если надо было куда-то далеко добираться (что было редко) или если сильно болели ноги (что становилось всё чаще).

На улицах уже горели фонари, снег перестал сыпать мелкими крупинками, а стал большими хлопьями мягко ложиться на грязный тротуар, тут же тая в бездонных лужах. Огромные деревья, под которыми шел Профессор, громко скрипели. «Они, как люди, - размышлял Сергей Сергеевич. – Старички, наверно, вот и скрипят себе, как и я. Только от них польза есть: они кислород дают, а летом тень спасительную. А вот с меня, что теперь взять, какая польза? И чего меня только земля носит?»
Дверь в пункт приёма стеклотары тяжело хлопала на ветру. Зайдя вовнутрь, СС расправил плечи. Плотно прикрыл железную дверь, потер посиневшие руки. Здесь не отапливалось, но было светло и гораздо теплее. В окошко высунулся приемщик:
- А, это ты, - узнал он постоянного «клиента».
Бросив Профессору горсть мелочи за принесенные бутылки, спросил:
- Подзаработать хочешь?
- Хочу. А что делать надо?
- Иди, помоги машину загрузить, - кивнул приёмщик в сторону черного хода.
Ящики с тарой были тяжелыми.
Но зато согреюсь и деньжат заработаю, утешал себя Профессор.
Когда машина уехала, он робко подошел к приёмщику.
- Держи, - сказал тот и сунул ему в ладонь две гривны.
- И это всё? – немой вопрос застыл в глазах старика.
- Вот еще, - в другую ладонь легла пачка сигарет. - Иди, иди себе с Богом.
СС никогда не курил, но сигаретам обрадовался:
- Сиплому отдам, - решил он.
Под тусклым фонарём открыл пачку, посчитал сигареты: пять штук. Дрожащие руки пересчитали заработок за день – одиннадцать гривень семьдесят пять копеек.
Профессор заспешил в строну супермаркета. Нет, он, конечно, не собирался тратить деньги там. В такой шикарный магазин он не зайдет, даже если ему улыбнется удача, и он найдет кошелек, полный денег. Охранник не разрешает таким, как СС, даже обогреться у входа.
Просто когда темнело, к супермаркету стягивались запоздалые деревенские жители, привезшие в город товар на продажу. Профессору обязательно нужно было купить молоко. Он очень спешил, переживал, что не успеет. В магазине все было очень дорого, а без молока он вернуться никак не мог. Вчера с высокой температурой и сильным кашлем слегла Наташа, сожительница Сиплого. Всю ночь просидел над ней Профессор, меняя компрессы. Надрывный кашель не давал спать ни ей, ни ему, что, впрочем, совсем не мешало Сиплому.
Интересной они были парой. СС познакомился с ними в конце осени на берегу реки. Он, как обычно, пришел туда вымыть тару, а они устроили там настоящий пикник. Чего только у них не было: и колбаса, и сало, огурцы, помидоры, черный хлебушек, да под водочку… Они уже были подвыпивши и приняли Профессора в свою компанию с радостью:
- Подгребай, старик, к нам, не стесняйся, - пригласил его незнакомец скрипучим сиплым голосом. – Как говорится, третьим будешь!
СС в долгу не остался: у него в сумке тоже нашлось кое-что из еды, а потом, раздобрев после «рюмочки», он пригласил новых приятелей к себе переночевать. Это было кстати, потому что Сиплый и Натаха прибыли в город всего несколько часов назад и никого тут не знали. Вообще-то они и не собирались здесь задерживаться, ну разве на пару деньков. Их путь был направлен в столицу. Но когда они увидели те «хоромы», которые предложил им разделить Профессор, рассудили, что уж лучше перезимовать здесь, чем скитаться по подвалам в Киеве.

Да, жилье СС нашел себе славное. Можно сказать: ему повезло! Он попал в этот город летом. Задерживаться не собирался, у него тоже был другой маршрут. Но к своему удивлению Профессор обнаружил в этом небольшом городке много памятников старины. Ну как он, историк, мог не осмотреть все? Дни были долгие, ночи теплые, вот и гулял СС по городу, читая мемориальные доски, любуясь архитектурой зданий. Однажды, когда солнце уже садилось за высокую гору, Профессор оказался на окраине города. Он остолбенел, увидев на фоне оранжевого заката огромное строение, черной громадой нависающее над городком. Это было что-то грандиозное, по крайней мере, должно было быть. Заброшенная стройка с высокой горы пугающе смотрела на город пустыми глазницами. СС чувствовал себя Дон Киходом, карабкаясь по крутой, еле заметной тропинке на скалу.
Он стоял наверху, обдуваемый теплым летним ветерком, и любовался вечерним городом. Слева желтым яблоком за горизонт закатывалось солнце, а справа уже взошла луна – потрясающая картина! Воздух был наполнен разнотравьем и покоем.
Проводив взглядом засыпающее солнце, СС пошел искать ночлег себе. Он рассчитывал найти вход на территорию заброшенного строения.
Круглая луна уже выплыла высоко на звездное небо, а СС по второму кругу обходил высоченный забор. М-да, заброшенная стройка была неприступна, как средневековый замок. Трехметровый забор неровным четырехугольником окружал многоэтажные здания. С одной стороны забор шел по краю обрыва. Огромные ворота были намертво запаяны. К ним шла укатанная дорога, поросшая травой. Несколько лет по ней точно никто не ходил и не ездил.
Потеряв надежду попасть вовнутрь, СС улегся спать на пожухлую от знойного солнца траву. Он ещё долго лежал, уставившись на мигающие звезды. Стрекотали цикады, а Сергей Сергеевич думал о том, что если государству оказалась не нужна такая мега-стройка, то не удивительно, что ему нет дела до такого маленького человечка, как он.
Проснулся СС оттого, что солнце припекало спину, а сухая травинка щекотала нос. В свете дня вид с горы оказался ещё лучше – город был, как на ладони. А вокруг ни души, лишь ветер гладил невысокую траву. Да и что ещё могло расти на небольшом слое почвы, поверх монолитного гранита скалы? Вдалеке, за ложбиной, по которой шла объездная дорога, виднелись частные домики окраины города, с другой стороны, еще дальше, были видны дачные участки.
Красота! СС чувствовал себя на необитаемом острове, а, значит, в безопасности, потому что страх в последнее время испытывал только по отношению к людям. Он сладко потянулся, щурясь от яркого солнца. Рядом, в нескольких метрах от примятой травы, увидел лаз под забор. Им, видно, давно никто не пользовался, и он зарос высоким бурьяном. Но яма была достаточно глубокая.
Осторожно, не вырывая бурьян, СС пролез за забор. Там он увидел то, что и предполагал - огромные недостроенные цеха завода: два больших и по сторонам два чуть поменьше. Хотя кто его знает, какими они должны были быть по замыслу архитектора. Серое девятиэтажное строение устремлялось вверх, как огромная труба. К нему примыкало длинное здание в пять этажей. Сбоку это походило на корабль. «Очередной «Титаник», ушедший на дно», - печально вздохнул бывший учитель, обходя заброшенные строения. Всё, что можно с территории завода уже вынесли, остались лишь бетонные стены, вдоль которых сквозняком гулял беззаботный ветер. СС обошел всю территорию и нашел настоящее «сокровище» - заброшенный строительный вагончик. Для него это был просто подарок судьбы! Он, конечно, тоже был изрядно потрепан: дверь болталась на одной петле, стены исписаны. Но, самое главное, были целы стекла, и уцелели две двухъярусные кровати, намертво прикрученные к стенкам.
Сергей Сергеевич вспомнил о роднике, который видел вечером, поднимаясь на гору, и сразу решил, что этот вагончик станет его домом. Постепенно он привел его в порядок: починил дверь, вымыл стекла и стены, принес со свалки кучу разных необходимых вещей. Там можно было найти всё, чтобы обустроить не одну комнату. Но самым ценным для него была «буржуйка», которую он выменял за бутылку у незнакомых бомжей. Как заботливый муравей, каждый день тащил СС что-нибудь домой. Возвращаться старался затемно, лаз всегда заваливал бурьяном. О своем «тайном месте» никому не говорил – боялся снова остаться бездомным. Да-да, «бездомным»! Впервые за долгие четыре года Сергей Сергеевич снова почувствовал, что у него есть дом. Заброшенный вагончик превратился в уютную комнатку: на полу лежала циновка, кровати заправлены покрывалами, на двух даже были подушки и одеяла. На окне висела занавеска, хотя кто мог заглянуть в это окошко? Удалось ему отыскать на свалке и пару кастрюлек, миски, кружки. Однажды возле мусорного бака подобрал замечательный чайник – ну, подумаешь, внутри оббилась эмаль, и чуть поржавело, зато снаружи он сиял белизной и «подмигивал» оранжевыми горошинами. Похожий чайник был у СС в его «прошлой» жизни. Конечно же, все эти вещи были изрядно потрепанными и для кого-то ненужными, но для него они были просто необходимы.
Предусмотрительный Профессор натаскал на гору кучу картонных коробок, веток и досок – впереди была зима. С тех пор, как у него в вагончике поселились Сиплый с Натахой, они тоже вносили свою «лепту» в уют и обогрев дома. Профессору стало веселее жить – всё-таки рядом живые люди. «Квартирантам», как, шутя, называл их СС, было немного за сорок и они относились к Профессору уважительно, то ли из-за возраста, то ли из-за того, что он предоставил им жилье. В общем, они прекрасно уживались.

У деревенской молодухи, жавшейся к магазинному витражу, Профессор купил двухлитровую бутылку молока и картошки. Задержался, рассматривая за ярким стеклом диковинные фрукты и разноцветные баночки.
Да-а, раньше такого не было, сказал сам себе и побрел к хлебному ларьку. В животе громко заурчало. И не удивительно – с утра во рту ничего не было, кроме поднятой из грязи карамельки.
Из хлебного ларька вкусно пахло только что подвезенными булочками. Аромат был таким знакомым и желанным, что у Профессора тут же рот наполнился слюной. Когда-то его жена Варюшка часто пекла пироги и плюшки. На это она была мастерица. Они любили почаевничать и часто приглашали к себе гостей.
Сейчас себе такого СС позволить не мог. Он уже протянул оставшиеся деньги продавщице и хотел было сказать: «Две булки серого». Но вместо этого произнес: «Буханку серого и три плюшки». То ли ностальгия взяла верх, то ли голод затуманил разум, но это было явно не рационально. Булочки были еще теплые, две предназначались Сиплому и Натахе. А свою он сначала хотел съесть тут же, не отходя от ларька. Но потом остановился – раз уж он решил вспомнить прошлое, то надо сделать всё как положено. Профессор брел домой и представлял, как они втроем будут пить травяной чай, благо щебреца и лимонника он насушил много, греться возле потрескивающей буржуйки и мечтать о чем-нибудь светлом в полумраке вагончика. От таких мыслей на душе потеплело, и шаг ускорился.

За поворотом, у мигающей вывески бара, СС увидел, как здоровяк-охранник лупцует пацаненка. Тот прикрывал голову руками и, искренне не понимая, спрашивал: «За что? Я ничего плохого не делал».
- Оставьте мальчика в покое! – закричал Профессор. Он тяжело бежал, угрожающе тряся перед собой сумкой.
Охранник с силой отпихнул мальца, и тот шлепнулся в жидкую грязь.
- Хотите жрать – баки с отходами у черного входа, - прорычал здоровяк и выругался. Желваки на скулах угрожающе дергались: - Еще раз в зал войдешь, ноги выдерну!
Стеклянная дверь захлопнулась за разъяренным охранником, как раз когда Профессор подбежал к мальчику.
- Вставай, вставай, - помогал ему старик, - ты как, не сильно ушибся?
- Тоже мне, справился, - всхлипывал пацан, растирая грязной ладошкой слёзы. – Я ничего такого не делал, зашел только хлебушек попросить…
- Так ты есть хочешь, - спохватился Профессор, - я тебя сейчас булочкой угощу.
Они отошли чуть подальше от злополучного бара и спрятались от ветра за газетным ларьком. Снег закончился, но ветер набирал силу, подгоняя в спину прохожих.
Мальчишка повернулся к ларьку и с жадностью набросился на протянутую плюшку. Грязные пальцы крепко держали угощение. Кусал осторожно, чтобы не уронить ни крошки. Профессор смотрел на него, как загипнотизированный.
- Спасибо, вкусная, - повернул мальчик в его сторону счастливый взгляд.
- Тебе ночевать-то есть где? – спросил СС.
Пацан покачал головой.
- А ты местный или тоже заезжий? – заглянул в чистые глаза старик.
- Я из Горловки, только мне туда нельзя, - черные брови умоляюще встали «домиком».
- Ладно-ладно, со мной пойдешь, - вздохнул Профессор, - что уж с тобой, бедолагой, делать. Не оставлять же в такую погоду на улице.

- С нас слово взял никому не говорить об этом месте, - недовольно бубнил Сиплый, поглядывая на незнакомца, - а сам шкета какого-то притащил.
- А он тоже никому не расскажет, правда? – поднял седые брови Профессор.
- Я – могила, - выпалил мальчишка и щелкнул ногтем по переднему зубу.
- Посмотрим, - буркнул Сиплый, - а то смотри у меня, зубов точно не досчитаешься.
- Ну, а Наташа как? – спросил Профессор, выкладывая на стол принесенные продукты. На столе уже была кровяная колбаса, открытая банка с рыбным паштетом и наполовину выпитая бутылка водки.
- Да полегче, - махнул рукой Сиплый. – Заснула. Я ей, видишь, лекарство принес, - кивнул он на бутылку.
- Ну-ну, - покачал головой старик. – А я ей тоже кое-что принес – молочко. При таком кашле – милое дело. Да вот картошечки сейчас отварим, компресс сделаем, глядишь, и поправится.
В углу, на кровати, из под наваленного тряпья послышался лающий кашель.
- Ничего-ничего, выздоровеет, - суетился Профессор. Поставил кипятить молоко, немного налил в жестяную банку для котёнка, которого принес в вагончик пару недель назад.

- У-у, дармоеда принёс, - разозлился тогда на него Сиплый, - самим жрать нечего, а он ещё кота приволок.
- Ну, он же тоже живое существо, - гладил СС мохнатую мордочку, - жалко…
Но Сиплый ворчал так, для проформы. На самом деле котенок ему очень даже понравился. Он тут же дал ему кличку «Мурзик», потому что тот громко мурчал, тёршись об его ногу.

Котенок мурчал над банкой с молоком, на «буржуйке» кипела картошка, а старик уговаривал проснувшуюся Натаху с теплым молоком съесть булочку:
- Это ж я специально для вас купил, они ещё тепленькие были. Сиплый свою мигом проглотил, даже чая дожидаться не стал…
- А вы? – Натаха показала головой в сторону мальчика.
- Да мы с ним свои еще раньше съели, - успокаивал её Профессор, - ешь, это твоя осталась. Тебе сейчас кушать надо, чтобы организм с болезнью боролся.
Грея руки о теплую кружку, Наташа отламывала от плюшки по маленькому кусочку. Надрывный кашель мешал пить.
- Ничего-ничего, - хлопотал над ней Профессор. Он поддерживал кружку во время приступа кашля и уговаривал женщину, как маленького ребенка.
Потом СС размял сварившуюся картофелину и сделал Наташе компресс. Успокоился он только тогда, когда женщина забылась чутким сном.

- А мальчишка где? – спросил он у Сиплого.
- Вон, притих, - кивнул тот в сторону буржуйки.
Пацаненок дремал, свернувшись калачиком на полу возле теплой печки. О нем, словно, забыли, а он думал только о том, чтобы никто про него и не вспомнил – боялся оказаться на улице в морозную ночь. Честно говоря, Сиплый ему очень не понравился.
- Э, малый, вставай, ужин поспел, - тряс его за плечо Профессор.
- Чего? – не понял он спросонок.
- Чего-чего, жрать будешь? – рявкнул Сиплый, дуя на разломанную пополам картофелину.
Мальчишка молча кивнул и осторожно подсел к столу.
- Держи, - старик положил перед ним две картошины и кусок кровяной колбасы.
- Спасибо, - мальчишка схватился за колбасу, жадно откусил. Взял картошку и тут же выронил – горячая.
- Не спеши, не спеши, - остановил его Профессор, - никто у тебя еду не заберет. Это вот тоже тебе, - протянул он ему толстый ломоть хлеба, смазанный рыбным паштетом.
Пацан кивнул и откусил большой кусок. Жадными глазами он смотрел на колбасу в одной руке и бутерброд в другой. Непонимающий взгляд переходил на картошку – хотелось взять всё сразу.
- Ну ты, блин, даешь, - засмеялся Сиплый. – Угомонись, жуй спокойно, а то еще заворот кишок получишь.
Мальчишка понятия не имел, что это значит, но положил колбасу и хлеб на стол и стал лупить горячую картошину. Пальцы жгло. Он перебрасывал картофелину из одной руки в другую и старательно дул, смешно морща конопатый нос.
- Ты глянь, интеллигенция, - съязвил Сиплый, кусая картошину в мундире.
Парнишка насупился и тоже стал есть прямо с кожурой.
На коленки к Профессору запрыгнул котенок. Он жадно тянул носом со стола приятные запахи и переступал передними лапками, слегка выпуская острые коготки.
- Мя-у, - напомнил он о себе.
- Не переживай, о тебе тоже не забудем, сказал СС и протянул ему кусочек колбасы.
Схватив вкуснятину, котенок спрыгнул под стол. Оттуда сразу послышалось громкое мурчание.
После непродолжительного молчания Сиплый спросил у мальчишки:
- Тебя как звать-величать?
- Вовкой, - ответил пацан, засовывая за щеку кусок колбасы.
- Меня можешь звать «Сиплый», а это, - он кивнул в сторону старика, - наш «Профессор».
- Всамделишный? – округлил мальчишка глаза.
- Да нет, - засмеялся старик. – Никакой я не профессор, это меня так Сиплый с Наташей зовут. На самом деле я учитель – детей в школе истории учил.
- Ну да? – пацан даже есть перестал.
- А ты сам, сколько классов закончил? – спросил бывший учитель.
- Пять, а потом бросил.
- Что так? – спросил Профессор.
- Да ну её, задают много, - махнул рукой мальчик.
- А родители-то что по этому поводу думают? – поинтересовался СС.
- А, ничего не думают, - скривил улыбку Вовка. – Отец в тюрьме пятый год, а мать спилась совсем, ей не до меня.
- М-да, - присвистнул Сиплый. – А ты чем промышляешь?
- Да так, бродил по деревне. Добрые люди подкармливали. Только вот мать родительских прав решили, а меня в интернат отправить хотели. Я и сбежал. Не хочу я в интернат, - Вовка стал злиться. – Это ж всё равно, что тюрьма: строем водят, куда хочешь не пойди, да ещё и уроки делать заставляют.
- А на улице, значит, лучше? – спросил СС.
- Не знаю, - честно признался Вовка, - я ещё не понял. Из деревни-то я только несколько дней как сбежал.
- Ну, а как город тебя принял, я видел, - покачал головой Профессор. – Мой тебе совет: не хочешь всю жизнь по мусоркам лазить – иди в интернат. Там хоть образование получишь, глядишь, в ПТУ какое-нибудь поступишь, общагу дадут. А то так и будешь по подвалам бичевать. Ну да ладно, об этом мы с тобой завтра поговорим.
Мальчишка опустил голову, молча дожевывая остатки пищи.
- А вот Вы учителем работали, а всё равно бомжом стали, - ехидненько сказал Вовка после того, как доел последние крошки.
Профессор молчал.
- А и, правда, Профессор, как это тебя угораздило? – поинтересовался Сиплый. – Раньше ты ничего об этом не рассказывал…
- Не рассказывал, потому что вспоминать не хотелось, - вздохнул СС. – Что былое ворошить – одна боль? Иногда даже не верится, что и было.
- А ты расскажи, может, легче станет, - предложил Сиплый.
- Да, дедушка, расскажи, - попросил Вовка, - страсть как люблю разные истории.
- Только моя история скучная, тебе вряд ли понравится.
- Всё равно, - мальчишка заглянул под седые брови.
- Ладно, уговорили, - начал он свой рассказ. – Жизнь моя прошла тихо, без всяких приключений: учился, женился, потом сын родился. С Варюшей, женой моей, мы сорок лет прожили мирком-ладком. Сын выучился, в Москву переехал. Женился там, внука с внучкой нам родил. В общем, всё хорошо было до того, как Варвара моя умерла. С этого и начались в моей жизни одни беды...
Старик замер, уставившись на стакан с чаем, как будто хотел разглядеть в нём, картинки из прошлого. В вагончике повисла тишина. Малец вопросительно кивнул Сиплому.
- Ну, ты чего притих? – спросил тот у Профессора. – Что потом-то случилось.
- А случилось вот что, - вышел из оцепенения СС, – тошно мне стало одному дома жить, места себе не находил. Вот и решил я к сыну перебраться, старость при внуках доживать. Сын был не против, вот только приехать помочь мне квартиру продать он не смог. Мы ведь с ним оказались в разных государствах, да и работа у него серьезная. А продажа – дело долгое, одних документов сколько собрать надо...
- Ну, и? – поторапливал Сиплый.
- Ну, и нашлись «добрые люди», которые помощь мне предложили, не за бесплатно, конечно. Я и согласился. А они так всё устроили, что и глазом не успел моргнуть, как без всего остался.
- Обокрали? – спросил Вовка.
- Если бы, - вздохнул старик. – Всего лишили…
- И квартиры? – догадался Сиплый.
- И квартиры, и вещей, в общем, всего – в чем был, в том и ушел. Хорошо еще, что документы отдали.
- Так надо было в суд на них подать, - стукнул ладонью по столу Сиплый.
- Да пытался я, - отмахнулся Профессор. – Только сейчас ведь как? У кого деньги, тот и прав! Потом вообще угрожать стали, мол, если жизнь дорога, катись по добру по здорову. Вот я и «покатил» к сыну…
- И что? – ёрзал на стуле Вовка.
- Что, встретили меня, накормили-напоили, спать уложили. А я лежу, слышу между сыном и невесткой скандал в соседней комнате. Подошел тихонько, ухо к двери приложил, слушаю. А она ему выговаривает: «Зачем мне твой старик нужен? Мы как договаривались? Что он с деньгами к нам приедет. А так, что это получается: я его за бесплатно обслуживать должна?»
- Ну, гадина, - скрипнул зубами Сиплый. – А сын чего?
- Понимаешь, мягкий он у меня. Попытался что-то в моё оправдание сказать, а она ему ультиматум: или он или я! В общем, я дослушивать дальше не стал, а под шумок собрался и ушел. Зачем мне сыну жизнь портить? Переночевать на вокзале хотел, а утром уже решить, как жить дальше. Только пока я на вокзале дремал, у меня портфель со всеми документами умыкнули.
- Вот гады, - сдвинул брови мальчишка.
- Да, Вовка, вот так я и стал гражданином без определенного места жительства.
- А в милицию обращался? – спросил Сиплый.
- Обращался, да толку-то. Сам знаешь. Кто я им? Человек без документов, да ещё и, по словам, гражданин другой страны? Вот с тех пор уж четыре года в родной город добираюсь. Жизнь по всякому крутила. Сначала руки на себя наложить хотел – но это грех тяжкий. А потом смирился...

Сергей Сергеевич тихонько сидел, смотря на потрескивающие поленья. Сиплый давно похрапывал, напротив улыбался во сне Вовка. У него в ногах свернулся калачиком Мурзик. Под теплыми одеялами кашляла, но уже не так надрывно, Наташа. А к Профессору сон никак не шел. Разбередил он сегодня больную рану, расстроил сердце. Сергей Сергеевич прокручивал одну мысль за другой, ища смысл своего существования: «И почему меня земля ещё носит? Какая от меня польза?»

Какая от меня польза?Проза

Какая от меня польза?
Проза