Черный день

Алевтина Степановна жила скромно. Несмотря на то, что она получала повышенную пенсию, и ей помогал сын Андрей, она не позволяла себе ничего лишнего. Скромная пища, недорогие вещи – что ещё пенсионерке надо! Сэкономленные деньги она откладывала на «черный день». Так было всю жизнь. Сначала, когда Алевтина Степановна еще работала, она хранила деньги на сберкнижке. Но что с этими книжками потом стало, всем известно – рухнул строй, обвалилась структура, и всё государство в один день стало банкротом.
Этот удар Алевтина Степановна пережила тяжело – попала в больницу с сердечным приступом. Андрюшка тогда заканчивал десятый класс и очень переживал за мать – оставаться круглым сиротой в таком раннем возрасте не хотелось.
Сейчас-то он вырос и даже неплохо устроен, матери помогает материально. Вроде бы и нет причины у Алевтины Степановны бояться «черного дня», но привычка экономить и копить осталась. Только теперь пенсионерка банку не доверяла, деньги хранила дома. Что, впрочем, тоже причиняло ей немало хлопот. Уж очень она переживала о том, что в квартиру проникнут воры.
- Да кто к тебе полезет? – успокаивал её сын. – Что тут брать? Старье одно!
- Ну, не скажи. Время сейчас пошло неспокойное, - не унималась Алевтина Степановна, - ничем не гнушаются.
В общем, из дома надолго старушка выходить боялась. А если и выходила, то только в магазин и обратно. Далеко от дома не отходила, если и хотелось ей подышать свежим воздухом, то на скамеечке возле подъезда – стерегла свое «богатство». Хотя, если честно, богатство это она копила не для себя, а для сына: на свадьбу подарок. А что? Ей-то уже ничего не надо, а вот молодым каждая копеечка впрок будет. Жаль только, что Андрей жениться не торопился. Возраст уже к сорока близился, а он все бобылем ходил…
Но Алевтина Степановна всё равно на всем экономила: покупала серый хлеб, вместо любимого батона, овощи-нестандарт, да и ещё знала много разных хитростей экономии. Раз в месяц, после пенсии, она пересчитывала сэкономленные деньги и прятала их в укромное место. Место, действительно, было укромным. Алевтина Степановна долго думала, прежде чем нашла безопасное хранилище для своих сбережений. Обычное место, где хранят деньги сотни граждан – под постельным бельем на полочке в шкафу – её не устраивало. Ну это ж любой воришка найдет! Нет, тут надо было придумать что-то особенное, найти место, куда бы вор заглянуть точно не догадался. И она нашла – стала прятать свои сбережения в мешке, среди груды ненужного тряпья, на балконе. К слову сказать, вместе с деньгами в заветном мешочке хранились и фамильные украшения: массивное обручальное кольцо, тяжелый перстень, перстенек и сережки с крупными жемчужинами, пара цепочек с кулончиками и еще кое-что, о чем пожилая женщина уже и забыла.
Алевтина Степановна радовалась тому, что всё это сохранила сыну в наследство, а если, Бог даст, то мечтала и подарить что-нибудь из прибереженного внуку или внучке. И вообще, размышляя о прошлом, Алевтина Степановна очень гордилась тем, что ей удалось одной воспитать хорошего сына, получить от работы, пусть однокомнатную, но всё же отдельную квартиру, купить финский гарнитур, в общем, жить не хуже других, да ещё и кое-что откладывать. Да, что и говорить – хозяйкой она была экономной!
Вот только сын ругал её за чрезмерную бережливость, называя при этом «Плюшкиным». Почему он так говорил она не понимала, а спросить стеснялась. Но это её не обижало, потому что слово-то было очень даже «аппетитным».

- Мать, давай я у тебя повыбрасываю половину барахла, - сколько раз начинал Андрей этот разговор.
- У меня нет никакого «барахла», - вытянув губы в тонкую ниточку, ответила Алевтина Степановна. – Это всё нужные вещи.
- Да кому они нужны? Когда ты ими в последний раз пользовалась? – заводился сын. – Ну посмотри, что у тебя на балконе делается. Если так дальше пойдет, то скоро ты и выйти на него не сможешь.
- Не преувеличивай.
- Да это ты глаза открой! Ну что в этом столе? Хотя его и столом-то не назовешь – рухлядь столетняя.
- Там у меня баночки хранятся, для закаток.
- Для каких закаток? Ты когда закатки делала в последний раз?
- Ну не делаю, возраст уже не тот. Ничего страшного, они есть не просят. Время придёт – пригодятся. Может, жена твоя будет хорошей хозяйкой…
- Мама, не начинай, - тяжело выдохнул Андрей. – А вот в этой коробке, что за дрянь?
- Это железные банки. Я в них кексики пекла, пасочки на Пасху, забыл что ли?
- Так когда это было?
- Ничего, пусть лежат. Бог даст, силы будут, испеку в этом году на праздник.
- У-у-у, - взвыл Сергей, вытягивая большой мешок.
- А это что?
- А тут, сынок, вещи мои, которые мне уже малы стали.
- Так выкинь! Зачем они тебе?
- Как это, выкинь? Они же денег стоят, - искренне удивилась Алевтина Степановна. - Да и потом, мне иногда тряпки нужны по хозяйству, вот тогда и беру из мешка.
- Да выброси, - взмолился сын, - я тебе на тряпки свои старые рубашки приносить буду, когда понадобятся.
- Нет, - категорично ответила мать, - у меня рука на такое не подымется.
- У-у, Плюшкин, - процедил сквозь зубы Андрей, - типичный Плюшкин…
Алевтина Степановна, как собачка, крутилась возле сына, стараясь преградить ему доступ к шкафам и ящикам.
- Ну, а пылесос старый зачем хранишь, у него же трубка треснута? – пихнул Андрей большую коробку. – Я же тебе новый купил…
- Ничего, пусть будет. Новый не известно ещё как работать станет. А старый мне столько лет верой и правдой служил. Ну, а трубку, если что, изолентой перемотать можно.
- Нет, ну это какой-то кошмар, – взвыл Андрей, разводя руками, - одно слово: Плюшкин!
- А мне всё равно, как ты там меня называешь, - фыркнула Алевтина Степановна, - вот умру, тогда и выбрасывай всё. А пока пусть будет.

Вот так и жила экономная пенсионерка, дрожа над каждой копеечкой, храня каждую тряпочку. На какую-либо помощь со стороны государства она уже не надеялась, но неожиданно оно о ней вспомнило – выделило путевку в санаторий.
Алевтина Степановна сначала очень обрадовалась.
- Вот здорово, - размышляла она, - на старости лет хоть разок в санаторий съезжу…
- Конечно, мать, поезжай, - подбадривал её сын, - заодно и сердце подлечишь.
Алевтина Степановна уже представляла себе, как будет прогуливаться по набережной, дышать морским воздухом, мысленно подсчитывала, сколько сэкономит денег на питании, как страшная мысль холодной змеей обвила ей горло.
- А как же квартира? - спохватилась пенсионерка. – На кого же я её оставлю?
Пред глазами сразу нарисовались картинки, как воры выносят из её дома новенький пылесос, телевизор и, самое страшное, мешок с припрятанными сбережениями.
- Нет, никуда я не поеду, - печально вздохнула Алевтина Степановна.
- Это ещё почему? – не понял сын.
- Не могу квартиру без присмотра оставить. Воры тут же вычислят, что в ней никто не живет, и ограбят.
- Ну, мать, вечно ты о самом плохом думаешь.
- А тут и думать нечего, - скривила тонкие губы Алевтина Степановна, - достаточно телевизор посмотреть или газеты почитать – везде одно жульё!
Наступило напряженное молчание.
- А так хотелось бы хоть разок отдохнуть по-человечески, - печально вздохнула Алевтина Степановна и многозначительно покосилась на сына. – Это ведь мой последний шанс, когда ещё такая возможность выпадет…
- Ладно, мать, так и быть, - хлопнул себя по коленке Андрей, - поживу у тебя в твоё отсутствие, поохраняю «богатства» твои несметные.

На том и порешили. Сын проводил Алевтину Степановну в санаторий, а сам на время переселился в её квартиру. Перед отъездом он дал матери деньги:
- Держи, мать, ни в чем себе там не отказывай, на платных процедурах не экономь, на питании тоже.
Алевтина Степановна деньги-то взяла, но когда сын ушел, подумала, что кормить её будут в столовой, а много ли ей, пожилой женщине, надо? Так что деньги на питание она тратить не собиралась. На дополнительные процедуры тем более. Ещё чего? Что положено, то пусть и делают, а без дополнительных она как-нибудь обойдется.
Повертев в руках принесенные сыном купюры, она вышла на балкон и припрятала их в «надежном месте». «Ничего, он потом ещё мне «спасибо» скажет», - думала она.

Пожив пару дней в материной квартире, Андрей стал задыхаться от нагромождения ненужных вещей. Среди них он долго искал подаренный ей пару лет назад электрический чайник, но так и не нашел. Ещё бы, мать сразу ему сказала, что он мотает много энергии. Пришлось пользоваться старым, покрытым толстым слоем накипи. Фильтра для очистки воды у матери тоже не было. Сколько раз он предлагал ей его купить. «Не вздумай деньги переводить, - отвечала она, - мой организм привык к хлорке. Всегда воду из крана пила и на старости что-то менять не собираюсь».
Да, тяжело было ему приучать мать к чему-то новому. Её и так всё устраивало. Даже стиральную машинку-автомат не захотела. Распричиталась, что она энергии много «жрёт», и кнопок у неё много, и ставить её некуда – в общем, всё как всегда. «Может, она перемен боится? – спрашивал себя Андрей. – Или всё-таки денег жалко?»

Посмотрев повнимательнее на кучу хламья и перекошенные рамы, Андрей решил сделать матери сюрприз – ремонт на балконе. Целый день он выносил на мусорку, накопившееся на балконе барахло. Среди прочих коробок нашел подаренный электрочайник и сковородку «Tefal». Их он отнес на кухню, старьё же выбросил. Андрей не успевал подносить к мусорным бакам коробки и кульки, как бомжи растаскивали их, как голодные коршуны.
Затем Андрей вызвал мастеров, которые ловко разобрали дряхлые рамы и установили вместо них новые, металлопластиковые. Стены тоже и потолок обшили белым пластиком. Затем Андрей повесил светильник, а на полу положил плитку, оставшуюся у него после ремонта. Он был очень доволен своей работой. Балкон оказался неожиданно просторным. Чтобы мать не заставила его очередным хламом из комнаты, он вынес туда разросшийся фикус, а напротив поставил кресло.
«Красота, - похвалил он сам себя, сидя с газеткой на новом балконе. – Вот мать удивится! Здесь же целая комната получилась. И зимой теперь дуть не будет. Интересно, что она скажет?»

Андрей с нетерпением ждал возвращение матери. Ему так хотелось похвастаться новым балконом. Впрочем, за ремонтом дни пролетели незаметно, и вот Алевтина Степановна, отдохнувшая и посвежевшая, вернулась домой.
- Ну, проходи, проходи давай, - торопил он её, поставив чемодан в коридоре. – Я тут тебе сюрприз приготовил.
Они вышли на балкон.
- Ну как? – спросил Андрей, стараясь по выражению лица понять реакцию матери.
- А где, где всё? – заикаясь, спросила Алевтина Степановна. Блуждающий взгляд осматривал пустой балкон, заглядывал в комнату.
- Ты про этот хлам? – спросил сын. – Так выбросил я его. Зачем он нужен, только площадь засорял. Смотри, какой балкон большой получился!
Алевтина Степановна хотела что-то сказать сыну, но язык почему-то не слушался. Её слегка качнуло, и она решила опереться о косяк, но рука висела, как плеть. Правая нога подкосилась, и бледная Алевтина Степановна рухнула прямо в кресло…

Перепуганный Андрей дрожащими пальцами набирал номер «скорой»...

Черный деньПроза

Черный день
Проза